Князь, не теряя присутствия духа, вынул из бокового кармана дорожный пистолет и выстрелил в маскированного разбойника. Княгиня вскрикнула и с ужасом закрыла лицо обеими руками. Дубровский был ранен в плечо, кровь показалась. Князь, не теряя ни минуты, вынул другой пистолет, но ему
не дали времени выстрелить, дверцы растворились, и несколько сильных рук вытащили его из кареты и вырвали у него пистолет. Над ним засверкали ножи.
Неточные совпадения
— Во владение Кирилу Петровичу! Господь упаси и избави: у него часом и своим плохо приходится, а достанутся чужие, так он с них
не только шкурку, да и мясо-то отдерет. Нет,
дай бог долго здравствовать Андрею Гавриловичу, а коли уж бог его приберет, так
не надо нам никого, кроме тебя, наш кормилец.
Не выдавай ты нас, а мы уж за тебя станем. — При сих словах Антон размахнул кнутом, тряхнул вожжами, и лошади его побежали крупной рысью.
Несколько дней спустя после своего приезда молодой Дубровский хотел заняться делами, но отец его был
не в состоянии
дать ему нужные объяснения; у Андрея Гавриловича
не было поверенного. Разбирая его бумаги, нашел он только первое письмо заседателя и черновой ответ на оное; из того
не мог он получить ясное понятие о тяжбе и решился ожидать последствий, надеясь на правоту самого дела.
— А кому же как
не ему и быть у нас господином, — прервала Егоровна. — Напрасно Кирила Петрович и горячится.
Не на робкого напал: мой соколик и сам за себя постоит, да и, бог
даст, благодетели его
не оставят. Больно спесив Кирила Петрович! а небось поджал хвост, когда Гришка мой закричал ему: вон, старый пес! — долой со двора!
Жены и дочери соседей редко езжали к Кирилу Петровичу, коего обыкновенные разговоры и увеселения требовали товарищества мужчин, а
не присутствия
дам.
Кавалеров, как и везде, где
не квартирует какой-нибудь уланской бригады, было менее, нежели
дам, все мужчины, годные на то, были завербованы.
— Сейчас, — отвечал офицер, — выдьте вон на минуту. — Смотритель и слуга вышли. — Я
не шучу, — продолжал он по-французски, — десять тысяч могу я вам
дать, мне нужно только ваше отсутствие и ваши бумаги. — При сих словах он отпер шкатулку и вынул несколько кип ассигнаций.
Правда, он мало занимался воспитанием маленького Саши,
давал ему полную свободу повесничать и
не строго взыскивал за уроки, задаваемые только для формы, зато с большим прилежанием следовал за музыкальными успехами своей ученицы и часто по целым часам сиживал с нею за фортепьяно.
Ужин в своем достоинстве ничем
не уступал обеду. Гости отправились в комнаты, для них отведенные, и на другой день поутру расстались с любезным хозяином,
дав друг другу обещание вскоре снова увидеться.
Она позвонила, девка вошла и на вопросы ее отвечала, что Кирила Петрович вечером ездил в Арбатово и возвратился поздно, что он
дал строгое приказание
не выпускать ее из ее комнаты и смотреть за тем, чтоб никто с нею
не говорил, что, впрочем,
не видно никаких особенных приготовлений к свадьбе, кроме того, что велено было попу
не отлучаться из деревни ни под каким предлогом.
— Если ты мне во всем признаешься, так я тебя
не высеку,
дам еще пятак на орехи.
Не то я с тобою сделаю то, чего ты
не ожидаешь. Ну!
— Я согласилась, я
дала клятву, — возразила она с твердостию, — князь мой муж, прикажите освободить его и оставьте меня с ним. Я
не обманывала. Я ждала вас до последней минуты… Но теперь, говорю вам, теперь поздно. Пустите нас.
Стучит, гремит, стучит, гремит, // Снохе спать
не дает: // Встань, встань, встань, ты — сонливая! // Встань, встань, встань, ты — дремливая! // Сонливая, дремливая, неурядливая!
Одно привычное чувство влекло его к тому, чтобы снять с себя и на нее перенести вину; другое чувство, более сильное, влекло к тому, чтобы скорее, как можно скорее,
не давая увеличиться происшедшему разрыву, загладить его.
Неточные совпадения
Хлестаков. Да вот тогда вы
дали двести, то есть
не двести, а четыреста, — я
не хочу воспользоваться вашею ошибкою; — так, пожалуй, и теперь столько же, чтобы уже ровно было восемьсот.
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат,
не такого рода! со мной
не советую… (Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)Я думаю, еще ни один человек в мире
не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица!
Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это
не жаркое.
Анна Андреевна. После? Вот новости — после! Я
не хочу после… Мне только одно слово: что он, полковник? А? (С пренебрежением.)Уехал! Я тебе вспомню это! А все эта: «Маменька, маменька, погодите, зашпилю сзади косынку; я сейчас». Вот тебе и сейчас! Вот тебе ничего и
не узнали! А все проклятое кокетство; услышала, что почтмейстер здесь, и
давай пред зеркалом жеманиться: и с той стороны, и с этой стороны подойдет. Воображает, что он за ней волочится, а он просто тебе делает гримасу, когда ты отвернешься.
Анна Андреевна. Вот хорошо! а у меня глаза разве
не темные? самые темные. Какой вздор говорит! Как же
не темные, когда я и гадаю про себя всегда на трефовую
даму?
Да сказать Держиморде, чтобы
не слишком
давал воли кулакам своим; он, для порядка, всем ставит фонари под глазами — и правому и виноватому.