Неточные совпадения
Ольга Петровна. Я это предчувствовала и даже кольнула его этим: «Нельзя, говорю, князь, требовать, чтобы все назначения делались
по нашему
вкусу. Мало ли чего человек желает, но не всегда того достигает!» Его немножко передернуло. «Английская, говорит, аристократия никогда не позволяет себе открывать такой легкий доступ новым людям в
свою среду!» — «Позвольте, говорю, а Роберт Пиль и Д'Израэли?» — «Роберт Пиль и Д'Израэли и господин Андашевский две вещи разные: то люди гениальные!»
Он не обращался наобум ко всякому помещику, но избирал людей более
по своему вкусу или таких, с которыми бы можно было с меньшими затруднениями делать подобные сделки, стараясь прежде познакомиться, расположить к себе, чтобы, если можно, более дружбою, а не покупкою приобрести мужиков.
— А знаешь, что делается в Обломовке? Ты не узнаешь ее! — сказал Штольц. — Я не писал к тебе, потому что ты не отвечаешь на письма. Мост построен, дом прошлым летом возведен под крышу. Только уж об убранстве внутри ты хлопочи сам,
по своему вкусу — за это не берусь. Хозяйничает новый управляющий, мой человек. Ты видел в ведомости расходы…
В продаже были разные табаки: Ярославский — Дунаева и Вахрамеева, Костромской — Чумакова, Владимирский — Головкиных, Ворошатинский, Бобковый, Ароматический, Суворовский, Розовый, Зеленчук, Мятный. Много разных названий носили табаки в «картузах с казенной бандеролью», а все-таки в Москве нюхали больше или «бутатре» или просто «самтре», сами терли махорку, и каждый сдабривал для запаху
по своему вкусу. И каждый любитель в секрете свой рецепт держал, храня его якобы от дедов.
Этот нигилист, разрушитель эстетики, стал очень благовоспитанным молодым человеком, хорошо говорившим по-французски, безукоризненно элегантным, эстетом
по своим вкусам.
Неточные совпадения
В непродолжительном времени была принесена на стол рябиновка, имевшая,
по словам Ноздрева, совершенный
вкус сливок, но в которой, к изумлению, слышна была сивушища во всей
своей силе.
Все было у них придумано и предусмотрено с необыкновенною осмотрительностию; шея, плечи были открыты именно настолько, насколько нужно, и никак не дальше; каждая обнажила
свои владения до тех пор, пока чувствовала
по собственному убеждению, что они способны погубить человека; остальное все было припрятано с необыкновенным
вкусом: или какой-нибудь легонький галстучек из ленты, или шарф легче пирожного, известного под именем «поцелуя», эфирно обнимал шею, или выпущены были из-за плеч, из-под платья, маленькие зубчатые стенки из тонкого батиста, известные под именем «скромностей».
А сама-то весь-то день сегодня моет, чистит, чинит, корыто сама, с
своею слабенькою-то силой, в комнату втащила, запыхалась, так и упала на постель; а то мы в ряды еще с ней утром ходили, башмачки Полечке и Лене купить, потому у них все развалились, только у нас денег-то и недостало
по расчету, очень много недостало, а она такие миленькие ботиночки выбрала, потому у ней
вкус есть, вы не знаете…
Она была тоже в лохмотьях; наряд ее был грошовый, но разукрашенный по-уличному, под
вкус и правила, сложившиеся в
своем особом мире, с ярко и позорно выдающеюся целью.
Он стал читать, все больше по-английски; он вообще всю жизнь
свою устроил на английский
вкус, редко видался с соседями и выезжал только на выборы, где он большею частию помалчивал, лишь изредка дразня и пугая помещиков старого покроя либеральными выходками и не сближаясь с представителями нового поколения.