Неточные совпадения
Распрощавшись с Виринеей, снабдившей его на дорогу большим кульком с крупитчатым хлебом, пирогами, кокурками, крашеными яйцами и другими снедями, медленными шагами
пошел он на конный двор, заложил пару добрых вяток
в легкую тележку, уложился и хотел было уж ехать, как ровно
неведомая сила потянула его назад. Сам не понимал, куда и зачем
идет. Очнулся перед дверью домика Марьи Гавриловны.
— У нас
в семье, как помню себя, завсегда говорили, что никого из бедных людей волосом он не обидел и как, бывало, ни встретит нищего аль убогого, всегда подаст милостыню и накажет за рабу Божию Анну молиться — это мою прабабушку так звали — да за раба Божия Гордея убиенного — это дедушку нашего, сына-то своего, что вгорячах грешным делом укокошил… говорят еще у нас
в семье, что и
в разбой-от
пошел он с горя по жене, с великого озлобленья на
неведомых людей, что ее загубили.
Неточные совпадения
И долго еще определено мне чудной властью
идти об руку с моими странными героями, озирать всю громадно несущуюся жизнь, озирать ее сквозь видный миру смех и незримые,
неведомые ему слезы! И далеко еще то время, когда иным ключом грозная вьюга вдохновенья подымется из облеченной
в святый ужас и
в блистанье главы и почуют
в смущенном трепете величавый гром других речей…
Вскоре все заговорили о Пугачеве. Толки были различны. Комендант
послал урядника с поручением разведать хорошенько обо всем по соседним селениям и крепостям. Урядник возвратился через два дня и объявил, что
в степи верст за шестьдесят от крепости видел он множество огней и слышал от башкирцев, что
идет неведомая сила. Впрочем, не мог он сказать ничего положительного, потому что ехать далее побоялся.
Мы
шли со своими сундучками за плечами. Иногда нас перегоняли пассажиры, успевшие нанять извозчика. Но и те проехали. Полная тишина, безлюдье и белый снег, переходящий
в неведомую и невидимую даль. Мы знаем только, что цель нашего пути — Лефортово, или, как говорил наш вожак, коренной москвич, «Лафортово».
От реформы Петра
идет дуализм, столь характерный для судьбы России и русского народа,
в такой степени
неведомый народам Запада.
Тем не менее сначала это была борьба чисто платоническая. Генерал один на один беседовал
в кабинете с воображаемым нигилистом, старался образумить его, доказывал опасность сего, и хотя постоянно уклонялся от объяснения, что следует разуметь под словом сие,но по тем огонькам, которые бегали при этом
в его глазах, ясно было видно, что дело
идет совсем не о
неведомом каком-то нигилизме, а о совершившихся новшествах, которые, собственно, и составляли неизбывную обиду, подлежавшую генеральскому отмщению.