Неточные совпадения
— Если только Евгения Петровна пожелает и позволит, я
буду очень рад служить ей чем
могу, — вежливо ответил Вязмитинов.
— Да что же понимать, maman? — совсем нетерпеливо спросила после короткой паузы Лиза. — У тети Агнии я сказала свое мнение,
может быть,
очень неверное и,
может быть,
очень некстати, но неужто это уж такой проступок, которым нужно постоянно
пилить меня?
— Ах, уйди, матушка, уйди бога ради! — нервно вскрикнула Ольга Сергеевна. — Не распускай при мне этой своей философии. Ты
очень умна, просвещенна, образованна, и я не
могу с тобой говорить. Я глупа, а не ты, но у меня
есть еще другие дети, для которых нужна моя жизнь. Уйди, прошу тебя.
Все
были очень рады, что буря проходит, и все рассмеялись. И заплаканная Лиза, и солидная Женни, и рыцарственная Зина, бесцветная Софи, и даже сама Ольга Сергеевна не
могла равнодушно смотреть на Егора Николаевича, который, продекламировав последний раз «картоооффелллю», остался в принятом им на себя сокращенном виде и смотрел робкими институтскими глазами в глаза Женни.
Приезжая дама
была очень молода и недурна собою. Лизе казалось, что она ее когда-то видела и даже внимательно ее рассматривала, но где именно — этого она теперь никак не
могла вспомнить.
— Дело не в скандале, а в том, что вы пропадаете, тогда как, мне кажется… я,
может быть, и ошибаюсь, но во всяком случае мне кажется, что вы еще
можете быть очень полезны.
Он
был очень тщательно обучен многому, между прочим, и
был замечательный лингвист. Теперь он уже
мог и сам продолжать свое домашнее образование без руководителя! Он
мог даже и так поступить в любой университет, но разбитый старик об этом пока не думал.
Конечно, не всякий
может похвалиться, что он имел в жизни такого друга, каким
была для маркизы Рогнеда Романовна, но маркиза
была еще счастливее. Ей казалось, что у нее
очень много людей, которые ее нежно любят и готовы за нею на край света. Положим, что маркиза в этом случае
очень сильно ошибалась, но тем не менее она все-таки
была очень счастлива, заблуждаясь таким приятным образом. Это сильно поддерживало ее духовные силы и давало ей то, что в Москве называется «форсом».
Рогнеда Романовна от природы
была очень правдива, и,
может быть, она не лгала даже и в настоящем случае, но все-таки ей нельзя
было во всем верить на слово, потому что она
была женщина «политичная». — Давно известно, что в русском обществе недостаток людей политических всегда щедро вознаграждался обилием людей политичных, и Рогнеда Романовна
была одним из лучших экземпляров этого завода.
Задняя фигура
могла быть очень удобна в живой картине, где
был бы нужен тип известного русского человека, торгующего своим братом, скотом.
Марья Николаевна Брюхачева
была очень красива, изящна, грациозна и все, что вы хотите, но полюбить ее
мог только Брюхачев, волочиться за нею
могли только пламенные кавалеристы до штаб-офицерского чина. Но зато, если бы ее девственная юность
была обставлена повальяжней, на ней смело
мог бы жениться кто-нибудь пофигурнее.
Лиза вспыхнула; она жарко вступилась за Розанова и смело настаивала, что этого не
может быть. Ей не
очень верили, но все-таки она в значительной мере противодействовала безапелляционному обвинению Райнера и Розанова в шпионстве.
А как собственно феи ничего не делали и даже не умели сказать, что бы такое именно, по их соображениям, следовало обществу начать делать, то Лиза, слушая в сотый раз их анафематство над девицей Бертольди, подумала: «Ну, это, однако,
было бы не совсем худо, если бы в числе прочей мелочи
могли смести и вас». И Бертольди стала занимать Лизу. «Это совсем новый закал, должно
быть, — думала она, —
очень интересно бы посмотреть, что это такое».
— Ну, не думаю; правда, я ее знала ребенком;
может быть, теперь она
очень переменилась, а когда я ее знала в институте, она не подавала таких надежд. Я ведь раньше их вышла за два года, но все-таки не думаю, чтобы Женни на такую штуку рискнула, — произнесла тоном опытной женщины Калистратова.
—
Очень трогательно
будет, — шутила она за день до своего отъезда. — Вы прежде успокойте всем, чем
можете, вашу жену, да тогда и приезжайте; я вас
буду ждать.
— Это точно; ну только ничего. В столице всякую сейчас
могут обучить, — настаивал поваренок и получал от Абрамовны подзатыльник, от которого старухиной руке
было очень больно, а праздной дворне весьма весело.
«Вот она, на какого черта
было наскочил», — подумал, заворачивая лыжи, Белоярцев и, возвратясь домой не в духе, объявил, что с этою девочкою много
очень хлопот можно нажить: что взять ее из дому, конечно, можно, но что после
могут выйти истории, весьма невыгодные для общего дела.
После этого разговора, при котором Райнер казался несколько взволнованным, его против обыкновения не
было видно около недели, и он
очень плохо
мог рассказать, где он все это время исчезал и чем занимался.
— Я тоже имею это намерение, — оказал он, остановясь перед Райнером, и начал качаться на своих высоких каблуках. — Но, вы знаете, в польской организации можно знать
очень многих ниже себя, а старше себя только того, от кого вы получили свою номинацию, а я еще не имею номинации. То
есть я
мог бы ее иметь, но она мне пока еще не нужна.
Чтобы предупредить возможность такого свидания, которое
могло очень неприятно подействовать на Лизу, Розанов сказал, что Альтерзон вчера возвратился и что завтра утром они непременно
будут иметь свидание, а потому личное посещение Лизы не
может иметь никакого места.
— Нет-с,
есть. — А повторительно опять тоже такое дело: имел я в юных летах, когда еще находился в господском доме, товарища, Ивана Ивановича Чашникова, и
очень их любил, а они пошли в откупа, разбогатели и меня, маленького купца, неравно забыли, но, можно сказать, с презреньем даже отвергли, — так я вот желаю, чтобы они увидали, что нижнедевицкий купец Семен Лазарев хотя и бедный человек, а
может держать себя на точке вида.
Ему
было очень приятно, что он
мог теперь злить Розанова и заливать ему сала за кожу.
— Люди перед смертью бывают слабы, — начала она едва слышно, оставшись с Лобачевским. — Физические муки
могут заставить человека сказать то, чего он никогда не думал;
могут заставить его сделать то, чего бы он не хотел. Я желаю одного, чтобы этого не случилось со мною… но если мои мучения
будут очень сильны…
Неточные совпадения
Конечно, если он ученику сделает такую рожу, то оно еще ничего:
может быть, оно там и нужно так, об этом я не
могу судить; но вы посудите сами, если он сделает это посетителю, — это
может быть очень худо: господин ревизор или другой кто
может принять это на свой счет.
Хлестаков. Да что ж жаловаться? Посуди сам, любезный, как же? ведь мне нужно
есть. Этак
могу я совсем отощать. Мне
очень есть хочется; я не шутя это говорю.
Прыщ
был уже не молод, но сохранился необыкновенно. Плечистый, сложенный кряжем, он всею своею фигурой так, казалось, и говорил: не смотрите на то, что у меня седые усы: я
могу! я еще
очень могу! Он
был румян, имел алые и сочные губы, из-за которых виднелся ряд белых зубов; походка у него
была деятельная и бодрая, жест быстрый. И все это украшалось блестящими штаб-офицерскими эполетами, которые так и играли на плечах при малейшем его движении.
Но так как он все-таки
был сыном XVIII века, то в болтовне его нередко прорывался дух исследования, который
мог бы дать
очень горькие плоды, если б он не
был в значительной степени смягчен духом легкомыслия.
Очень может статься, что многое из рассказанного выше покажется читателю чересчур фантастическим. Какая надобность
была Бородавкину делать девятидневный поход, когда Стрелецкая слобода
была у него под боком и он
мог прибыть туда через полчаса? Как
мог он заблудиться на городском выгоне, который ему, как градоначальнику, должен
быть вполне известен? Возможно ли поверить истории об оловянных солдатиках, которые будто бы не только маршировали, но под конец даже налились кровью?