Неточные совпадения
Захотел Иосаф Платонович
быть вождем политической партии, —
был, и не доволен: подчиненные не слушаются;
захотел показать, что для него брак гиль, — и женился для других, то
есть для
жены, и об этом теперь скорбит; брезговал собственностью, коммуны заводил, а теперь душа не сносит, что карман тощ; взаймы ему человек тысченок десяток дал, теперь, зачем он дал? поблагородничал, сестре свою часть подарил, и об этом нынче во всю грудь провздыхал: зачем не на общее дело отдал, зачем не бедным роздал? зачем не себе взял?
Он не один раз намекал своей
жене, что он не даром
ест за ее столом и согревает немощную плоть свою под ее кровом, он за все это
хотел рассчитаться: за все это думал заплатить по ходячей петербургской таксе, чем и утешался, трактуя свою
жену не иначе как своею квартирною хозяйкой, до которой ему не
было и нет никакого дела.
Висленев никогда никому не говорил настоящей причины, почему он женился на Алине Фигуриной, и
был твердо уверен, что секретную историю о его рукописном аманате знает только он да его
жена, которой он никому не
хотел выдать с ее гнусною историей, а нес все на себе, уверяя всех и каждого, что он женился из принципа, чтоб освободить Алину от родительской власти, но теперь, в эту минуту озлобления, Горданову показалось, что Иосаф Платонович готов сделать его поверенным своей тайны, и потому Павел Николаевич, желавший держать себя от всего этого в стороне, быстро зажал себе обеими руками уши и сказал...
Бодростина отдыхала на другой сладкой мечте, которая неведомо когда и как вперилась в ее голову: она
хотела быть женой человека, по-видимому, самого ей неподходящего.
Могла настать минута разочарования, а Горданов
был дальнозорок; он
хотел, чтобы Лариса
была неотделима от него нигде, ни при каких обстоятельствах, не исключая даже тех, при которых закон освобождает
жену от следования за мужем.
Хотите, Лета,
быть моей
женой, а?
И с этими-то мыслями майор въехал на возу в город; достиг, окруженный толпой любопытных, до квартиры Подозерова; снес и уложил его в постель и послал за
женой, которая, как мы помним, осталась в эту ночь у Ларисы. Затем Форов
хотел сходить домой, чтобы сменить причинившее ему зуд пропыленное белье, но
был взят.
— Я боялся идти домой, — заговорил он, обратясь к генеральше, когда
жена его вышла. — Думал: войду в сумерках, застану одну Торочку: она, бедное творенье, перепугается, — и пошел к вам; а у вас говорят, что вы здесь, да вот как раз на нее и напал.
Хотел было ей башмаки, да лавки заперты. А что, где теперь Лариса Платоновна?
У тех, разумеется,
есть помещение, но генерал Иван Демьяныч сам очень слаб, и
хотя он давно привык верить
жене и нечего за нее опасаться, однако же он подозрителен, ревнив; старые страсти могут зашевелиться.
— Нет, вы очень ошибаетесь. В вас говорит теперь жалость и сострадание ко мне, но все равно. Если б я не надеялся найти в себе силы устранить от вас всякий повод прийти со временем к сожалению об этой ошибке, я бы не сказал вам того, что скажу сию секунду. Отвечайте мне прямо:
хотите ли вы
быть моею
женой?
— Ну, это мне лучше знать, стоит это или не стоит сожаления, но только я ведь не Висленев; я до конца таким путем не пойду; ты должна мне дать верное ручательство:
хочешь или не
хочешь ты
быть моей
женой?
Лара ничего про это не знала,
хотя учредившийся порядок не
был тайной не только для бодростинского дома, но также и для Подозерова, до которого, мимо его воли, дошли слухи о записках, какие шлет Горданову Жозеф. Андрей Иванович написал
жене коротенькое приглашение повидаться. Лара показала его Глафире, и та удивилась.
— Меня? Нет, я не вы и не ваша невеста: у меня
есть моя каторжная совесть, и вы можете сказать вашей будущей
жене, что я ее не погублю — она поверит. Но я
хочу ручательства, что я не
буду забыт.
Форов
был прежалкий: он все время похорон даже нервно дрожал и сердился, кусал ногти и, не чувствуя слез, кои из глаз его выпрыгивали, до того представлялся грубым и неласковым, что даже не
хотел подойти ко гробу и поцеловать
жену, и отвечал: „Зачем я стану ее мертвую целовать, когда я ее вволю живую целовал“.
Чем скорее ими
будет это сделано, тем скорее я
буду утешен за могилой и успокоен, что я не всю ее жизнь погубил и что она
будет еще хоть сколько-нибудь счастлива прежде, чем мы встретимся там, где нет ни
жен, ни мужей, и где я
хочу быть прощен от нее во всем., что сделал ей злого.
Явясь блароднейшей девице Ванскок, я ей предъявил, что я уж совсем дрянь и скоро совсем издохну, и предлагаю ей мою руку вовсе не потому, чтобы мне
была нужна
жена для хозяйства или чего прочего, но
хочу на ней жениться единственно для того, чтоб ей мой пенсион передать после моей смерти, но… эта благородная и верная душа отвечала, что она пренебрегает браком и никогда против себя не поступит даже для виду.
Неточные совпадения
Скотинин. Сам ты, умный человек, порассуди. Привезла меня сестра сюда жениться. Теперь сама же подъехала с отводом: «Что-де тебе, братец, в
жене;
была бы де у тебя, братец, хорошая свинья». Нет, сестра! Я и своих поросят завести
хочу. Меня не проведешь.
Подразделения следующие (он продолжал загибать свои толстые пальцы,
хотя случаи и подразделения, очевидно, не могли
быть классифицированы вместе): физические недостатки мужа или
жены, затем прелюбодеяние мужа или
жены.
Дом
был большой, старинный, и Левин,
хотя жил один, но топил и занимал весь дом. Он знал, что это
было глупо, знал, что это даже нехорошо и противно его теперешним новым планам, но дом этот
был целый мир для Левина. Это
был мир, в котором жили и умерли его отец и мать. Они жили тою жизнью, которая для Левина казалась идеалом всякого совершенства и которую он мечтал возобновить с своею
женой, с своею семьей.
«Я не могу просить ее
быть моею
женой потому только, что она не может
быть женою того, кого она
хотела», говорил он сам себе.
— Отчего же? Я не вижу этого. Позволь мне думать, что, помимо наших родственных отношений, ты имеешь ко мне,
хотя отчасти, те дружеские чувства, которые я всегда имел к тебе… И истинное уважение, — сказал Степан Аркадьич, пожимая его руку. — Если б даже худшие предположения твои
были справедливы, я не беру и никогда не возьму на себя судить ту или другую сторону и не вижу причины, почему наши отношения должны измениться. Но теперь, сделай это, приезжай к
жене.