Неточные совпадения
«Куда торопишься? чему обрадовался, лихой товарищ? — сказал Вадим… но тебя ждет покой и теплое стойло: ты не любишь, ты не понимаешь ненависти: ты не получил от благих небес этой чудной способности: находить блаженство в самых диких страданиях… о если б я мог вырвать
из души своей эту страсть, вырвать с
корнем, вот так! — и он наклонясь вырвал
из земли высокий стебель полыни; — но нет! — продолжал он… одной капли яда довольно, чтоб отравить чашу, полную чистейшей влаги, и надо ее выплеснуть всю, чтобы вылить яд…» Он продолжал свой путь, но не шагом: неведомая сила влечет его: неутомимый конь летит, рассекает упорный воздух; волосы Вадима развеваются, два раза шапка чуть-чуть не слетела с головы; он придерживает ее рукою… и только изредка поталкивает ногами скакуна своего; вот уж и село… церковь… кругом огни… мужики толпятся на улице в праздничных кафтанах… кричат, поют песни… то вдруг замолкнут, то вдруг сильней и громче пробежит говор по пьяной толпе…
Неточные совпадения
От ветвей вертикально тянутся растительные нити и, врастая в
землю, пускают
корни,
из которых образуются новые деревья.
Нельзя предписать свободу
из центра — должна быть воля к свободе в народной жизни, уходящей
корнями своими в недра
земли.
Читатель ошибется, если вообразит себе женьшеневую плантацию в виде поляны, на которой посеяны растения. Место, где найдено было в разное время несколько
корней женьшеня, считается удобным. Сюда переносятся и все другие
корни. Первое, что я увидел, — это навесы
из кедрового корья для защиты женьшеня от палящих лучей солнца. Для того чтобы не прогревалась
земля, с боков были посажены папоротники и
из соседнего ручья проведена узенькая канавка, по которой сочилась вода.
И даже более: довольно долго после этого самая идея власти, стихийной и не подлежащей критике, продолжала стоять в моем уме, чуть тронутая где-то в глубине сознания, как личинка трогает под
землей корень еще живого растения. Но с этого вечера у меня уже были предметы первой «политической» антипатии. Это был министр Толстой и, главное, — Катков, из-за которых мне стал недоступен университет и предстоит изучать ненавистную математику…
Из станиц Михей Зотыч повернул прямо на Ключевую, где уже не был три года. Хорошего и тут мало было. Народ совсем выбился
из всякой силы. Около десяти лет уже выпадали недороды, но покрывались то степным хлебом, то сибирским. Своих запасов уже давно не было, и хозяйственное равновесие нарушилось в
корне. И тут пшеничники плохо пахали, не хотели удобрять
землю и везли на рынок последнее. Всякий рассчитывал перекрыться урожаем, а
земля точно затворилась.