Неточные совпадения
Конечно, на вопросы мои он всегда отвечал и даже с таким видом, как будто считал это
своею первейшею обязанностью; но после его ответов я как-то тяготился его дольше расспрашивать; да и на
лице его после таких разговоров всегда виднелось какое-то страдание и утомление.
— Куда лезешь, язевый лоб! […язевый лоб! — Язевый — клейменый.] — ворчал один угрюмый, высокий арестант, сухощавый и смуглый, с какими-то странными выпуклостями на
своем бритом черепе, толкая другого, толстого и приземистого, с веселым и румяным
лицом, — постой!
Есть в Сибири, и почти всегда не переводится, несколько
лиц, которые, кажется, назначением жизни
своей поставляют себе — братский уход за «несчастными», сострадание и соболезнование о них, точно о родных детях, совершенно бескорыстное, святое.
Майор подошел к нему на один шаг расстояния: Исай Фомич оборотился задом к
своему столику и прямо в
лицо майору начал читать нараспев
свое торжественное пророчество, размахивая руками.
Вот сидят на нарах отдельно два друга: один высокий, плотный, мясистый, настоящий мясник;
лицо его красно. Он чуть не плачет, потому что очень растроган. Другой — тщедушный, тоненький, худой, с длинным носом, с которого как будто что-то каплет, и с маленькими свиными глазками, обращенными в землю. Это человек политичный и образованный; был когда-то писарем и трактует
своего друга несколько свысока, что тому втайне очень неприятно. Они весь день вместе пили.
Мясистый друг несколько отшатывается назад, тупо глядит
своими пьяными глазами на самодовольного писаришку и вдруг, совершенно неожиданно, изо всей силы ударяет
своим огромным кулаком по маленькому
лицу писаря. Тем и кончается дружба за целый день. Милый друг без памяти летит под нары…
— Да нет, — отвечал он, вдруг засмеявшись сам и все ближе и ближе приближая
свой нос к самому моему
лицу. — А у меня, Александр Петрович, здесь полюбовница есть…
Благодетельная помещица была тоже в
своем роде чрезвычайно замечательна: она явилась в старом, изношенном кисейном платье, смотревшем настоящей тряпкой, с голыми руками и шеей, страшно набеленным и нарумяненным
лицом, в спальном коленкоровом чепчике, подвязанном у подбородка, с зонтиком в одной руке и с веером из разрисованной бумаги в другой, которым она беспрерывно обмахивалась.
Черкесы так даже вскакивали на лошадь верхом; у них глаза разгорались, и бегло болтали они на
своем непонятном наречии, скаля
свои белые зубы и кивая
своими смуглыми горбоносыми
лицами.
Сам Елкин уже съежил было
свое хитрое
лицо в самую саркастическую улыбку.
Характера он был пылкого и восторженного, как и всякий щенок, который от радости, что видит хозяина, обыкновенно навизжит, накричит, полезет лизать в самое
лицо и тут же перед вами готов не удержать и всех остальных чувств
своих: «Был бы только виден восторг, а приличия ничего не значат!» Бывало, где бы я ни был, но по крику: «Культяпка!» — он вдруг являлся из-за какого-нибудь угла, как из-под земли, и с визгливым восторгом летел ко мне, катясь, как шарик, и перекувыркиваясь дорогою.
Ж-кий, не глядя ни на кого, с бледным
лицом и с дрожавшими бледными губами, прошел между собравшихся на дворе каторжных, уже узнавших, что наказывают дворянина, вошел в казарму, прямо к
своему месту, и, ни слова не говоря, стал на колени и начал молиться богу».
— Евгений Васильев, — отвечал Базаров ленивым, но мужественным голосом и, отвернув воротник балахона, показал Николаю Петровичу все
свое лицо. Длинное и худое, с широким лбом, кверху плоским, книзу заостренным носом, большими зеленоватыми глазами и висячими бакенбардами песочного цвету, оно оживлялось спокойной улыбкой и выражало самоуверенность и ум.
Неточные совпадения
Один из них, например, вот этот, что имеет толстое
лицо… не вспомню его фамилии, никак не может обойтись без того, чтобы, взошедши на кафедру, не сделать гримасу, вот этак (делает гримасу),и потом начнет рукою из-под галстука утюжить
свою бороду.
Ляпкин-Тяпкин, судья, человек, прочитавший пять или шесть книг, и потому несколько вольнодумен. Охотник большой на догадки, и потому каждому слову
своему дает вес. Представляющий его должен всегда сохранять в
лице своем значительную мину. Говорит басом с продолговатой растяжкой, хрипом и сапом — как старинные часы, которые прежде шипят, а потом уже бьют.
Но река продолжала
свой говор, и в этом говоре слышалось что-то искушающее, почти зловещее. Казалось, эти звуки говорили:"Хитер, прохвост, твой бред, но есть и другой бред, который, пожалуй, похитрей твоего будет". Да; это был тоже бред, или, лучше сказать, тут встали
лицом к
лицу два бреда: один, созданный лично Угрюм-Бурчеевым, и другой, который врывался откуда-то со стороны и заявлял о совершенной
своей независимости от первого.
С этими словами она сняла с
лица своего маску.
Люди только по нужде оставляли дома
свои и, на мгновение показавши испуганные и изнуренные
лица, тотчас же хоронились.