Неточные совпадения
Были и такие, про которых трудно было решить:
за что бы, кажется, они могли
прийти сюда?
Этот арестант, возможно, был прототипом Петрова, он
пришел на каторгу «
за сорвание с ротного командира эполет».] в этот раз не захочет лечь под розги и что майору
пришел конец.
Иные промышляли, например, одним перекупством, а продавались иногда такие вещи, что и в голову не могло бы
прийти кому-нибудь
за стенами острога не только покупать и продавать их, но даже считать вещами.
Но он был с западной границы,
пришел за контрабанду и, разумеется, не мог утерпеть и пустился проносить вино.
— Да и оба хороши! Один
за фунт хлеба в острог
пришел, а другой — крыночная блудница, […крыночная блудница… — Прозвище тех, кто попал в Сибирь
за пустяковую вину.] у бабы простокишу поел, […простокишу поел… — Бежал из острога и тут же был пойман.]
за то и кнута хватил.
Между прочим, они научили меня, что должно иметь свой чай, что не худо мне завести и чайник, а покамест достали мне на подержание чужой и рекомендовали мне кашевара, говоря, что копеек
за тридцать в месяц он будет стряпать мне что угодно, если я пожелаю есть особо и покупать себе провиант… Разумеется, они заняли у меня денег, и каждый из них в один первый день
приходил занимать раза по три.
Арестанты
приходили и уходили. Было, впрочем, просторно, еще не все собрались. Кучка в пять человек уселась особо
за большим столом. Кашевар налил им в две чашки щей и поставил на стол целую латку с жареной рыбой. Они что-то праздновали и ели свое. На нас они поглядели искоса. Вошел один поляк и сел рядом с нами.
Прислали его
за чрезвычайно важное преступление.
Где-нибудь вне острога существует такой человек — из солдат, из мещан, иногда даже девка, — который на деньги антрепренера и
за известную премию, сравнительно очень немалую, покупает в кабаке вино и скрывает его где-нибудь в укромном местечке, куда арестанты
приходят на работу.
Грустно переносит он невзгоду, и в тот же день принимается опять
за работу, и опять несколько месяцев работает, не разгибая шеи, мечтая о счастливом кутежном дне, безвозвратно канувшем в вечность, и мало-помалу начиная ободряться и поджидать другого такого же дня, который еще далеко, но который все-таки
придет же когда-нибудь в свою очередь.
Встряхнувшись, он
приходит обратно в острог и чрез несколько дней снова принимается
за ремесло целовальника.
— Да я-с, Александр Петрович, всего год пробыл в батальоне; а сюда
пришел за то, что Григория Петровича, моего ротного командира, убил.
Да и
за что же его
прислали бы в особое отделение?
Он был редкой честности и кротости человек, хотя и
пришел за контрабанду.
Так и останется в результате, что Сушилов
за рубль серебром да
за красную рубаху в «особое отделение»
пришел.
Хоть ему и случалось воровать у меня впоследствии, но он воровал как-то нечаянно; денег же почти никогда у меня не просил, следственно,
приходил вовсе не
за деньгами или
за каким-нибудь интересом.
— Ну,
за это еще не
пришлют сюда, — возразил я смеясь.
— Но постойте, — прервал я Баклушина, — вас
за это только могли всего-то лет на десять, ну на двенадцать, на полный срок, в гражданский разряд
прислать; а ведь вы в особом отделении. Как это можно?
Барин, наконец, объявляет ему, что когда-то в какой-то беде он обратился к помощи ада, и черти помогли ему, выручили; но что сегодня срок и, может быть, сегодня же они
придут, по условию,
за душой его.
Помню, эти слова меня точно пронзили… И для чего он их проговорил и как
пришли они ему в голову? Но вот труп стали поднимать, подняли вместе с койкой; солома захрустела, кандалы звонко, среди всеобщей тишины, брякнули об пол… Их подобрали. Тело понесли. Вдруг все громко заговорили. Слышно было, как унтер-офицер, уже в коридоре, посылал кого-то
за кузнецом. Следовало расковать мертвеца…
Он ответил мне, что не знает и что его зачем-то сюда
прислали, но что он совершенно здоров, а полковничья дочь в него влюблена; что она раз, две недели тому назад, проезжала мимо абвахты, а он на ту пору и выгляни из-за решетчатого окошечка.
Они брали с собою хлеба, потому что
за дальностию места невыгодно было
приходить домой обедать и, таким образом, делать верст восемь лишних, и обедали уже вечером, возвратясь в острог.
Хоть Ломовы и знали, что он преступник, и они
за его дело
пришли, но с ним не ссорились; никогда, впрочем, и не сходились; да и он не обращал на них никакого внимания.
Этот мужичок
пришел вместе с другими
за фальшивую монету.
В нашем остроге было несколько человек таких, которые
пришли за претензию.
— Они претензию показывают, разве вы не знаете? Им, разумеется, не удастся: кто поверит каторжным? Станут разыскивать зачинщиков, и если мы там будем, разумеется, на нас первых свалят обвинение в бунте. Вспомните,
за что мы
пришли сюда. Их просто высекут, а нас под суд. Майор нас всех ненавидит и рад погубить. Он нами сам оправдается.
— Небось проголодаешься, к мужику
за хлебом
придешь.
Миновав камеру холостых, унтер-офицер, провожавший Нехлюдова, сказал ему, что
придет за ним перед поверкой, и вернулся назад. Едва унтер-офицер отошел, как к Нехлюдову быстрыми босыми шагами, придерживая кандалы, совсем близко подошел, обдавая его тяжелым и кислым запахом пота, арестант и таинственным шопотом проговорил:
Неточные совпадения
Голоса купцов. Допустите, батюшка! Вы не можете не допустить: мы
за делом
пришли.
Городничий. Ступай сейчас
за частным приставом; или нет, ты мне нужен. Скажи там кому-нибудь, чтобы как можно поскорее ко мне частного пристава, и
приходи сюда.
Пришел солдат с медалями, // Чуть жив, а выпить хочется: // — Я счастлив! — говорит. // «Ну, открывай, старинушка, // В чем счастие солдатское? // Да не таись, смотри!» // — А в том, во-первых, счастие, // Что в двадцати сражениях // Я был, а не убит! // А во-вторых, важней того, // Я и во время мирное // Ходил ни сыт ни голоден, // А смерти не дался! // А в-третьих —
за провинности, // Великие и малые, // Нещадно бит я палками, // А хоть пощупай — жив!
—
Пришел я из Песочного… // Молюсь
за Дему бедного, //
За все страдное русское // Крестьянство я молюсь! // Еще молюсь (не образу // Теперь Савелий кланялся), // Чтоб сердце гневной матери // Смягчил Господь… Прости! —
Как только пить надумали, // Влас сыну-малолеточку // Вскричал: «Беги
за Трифоном!» // С дьячком приходским Трифоном, // Гулякой, кумом старосты, //
Пришли его сыны, // Семинаристы: Саввушка // И Гриша, парни добрые, // Крестьянам письма к сродникам // Писали; «Положение», // Как вышло, толковали им, // Косили, жали, сеяли // И пили водку в праздники // С крестьянством наравне.