Неточные совпадения
Мы со Степаном Трофимовичем, не без страха за смелость предположения, но обоюдно ободряя друг друга, остановились наконец
на одной мысли: мы решили, что виновником разошедшихся слухов мог
быть один только Петр Степанович, хотя сам он некоторое время спустя, в разговоре с отцом, уверял, что застал уже историю во всех
устах, преимущественно в клубе, и совершенно известною до мельчайших подробностей губернаторше и ее супругу.
— Недавно так же настойчиво и так же быстро передано
было мне из тех же
уст другое требование, — медленно и с грустною отчетливостью проговорил Степан Трофимович. — Я смирился и… плясал казачка вам в угоду. Oui, la comparaison peut être permise. C’était comme un petit cozak du Don, qui sautait sur sa propre tombe. [Да, такое сравнение допустимо. Как донской казачок, пляшущий
на собственной могиле (фр.).] Теперь…
Супруги согласились во всем, всё
было забыто, и когда, в конце объяснения, фон Лембке все-таки стал
на колени, с ужасом вспоминая о главном заключительном эпизоде запрошлой ночи, то прелестная ручка, а за нею и
уста супруги заградили пламенные излияния покаянных речей рыцарски деликатного, но ослабленного умилением человека.
Обе женщины поклонялись сердитому богу моего деда, — богу, который требовал, чтобы к нему приступали со страхом; имя его постоянно
было на устах женщин, — даже ругаясь, они грозили друг другу:
Отца и мать своих любила Синтянина, но ведь они же были и превосходные люди, которых не за что было не любить; да и то по отношению к ним у нее, кажется,
был на устах медок, а на сердце ледок.
Неточные совпадения
Возвратившись домой, Грустилов целую ночь плакал. Воображение его рисовало греховную бездну,
на дне которой метались черти.
Были тут и кокотки, и кокодессы, и даже тетерева — и всё огненные. Один из чертей вылез из бездны и поднес ему любимое его кушанье, но едва он прикоснулся к нему
устами, как по комнате распространился смрад. Но что всего более ужасало его — так это горькая уверенность, что не один он погряз, но в лице его погряз и весь Глупов.
Было время, — гремели обличители, — когда глуповцы древних Платонов и Сократов благочестием посрамляли; ныне же не токмо сами Платонами сделались, но даже того горчае, ибо едва ли и Платон хлеб божий не в
уста, а
на пол метал, как нынешняя некая модная затея то делать повелевает".
— Господи, помилуй! прости, помоги! — твердил он как-то вдруг неожиданно пришедшие
на уста ему слова. И он, неверующий человек, повторял эти слова не одними
устами. Теперь, в эту минуту, он знал, что все не только сомнения его, но та невозможность по разуму верить, которую он знал в себе, нисколько не мешают ему обращаться к Богу. Всё это теперь, как прах, слетело с его души. К кому же ему
было обращаться, как не к Тому, в Чьих руках он чувствовал себя, свою душу и свою любовь?
При этом испуг в открытых, остановившихся
устах,
на глазах слезы — все это в ней
было так мило, что герой наш глядел
на нее несколько минут, не обращая никакого внимания
на происшедшую кутерьму между лошадьми и кучерами.
Но из угрюмых
уст слышны
были на сей раз одни однообразно неприятные восклицания: «Ну же, ну, ворона! зевай! зевай!» — и больше ничего.