Неточные совпадения
—
Не дьявольское, но — скотское!
Добро и зло — в человеке суть: хочете
добра — и есть
добро, зла хочете — и будет зло от вас и вам! Бог
не понуждает вас на
добро и на зло, самовластны вы созданы волею его и свободно творите как злое, так и
доброе. Диавол же ваш — нужда и темнота!
Доброе суть воистину человеческое, ибо оно — божие, злое же ваше —
не дьявольское, но скотское!
Запали эти случайные слова его в память мне и
не принесли
добра. Назовут меня в школе подкидышем, а я — на дыбы и кричу товарищам...
Лики святые смотрят на меня уже
не печальными и
добрыми глазами, как прежде, а — подстерегают, словно Ольгин отец. Однажды я у старосты с конторки полтинник стянул — вот до какой красоты дошёл!
На селе известно стало, что я с тестем
не в ладу живу, стал народ поласковее глядеть на меня. Сам же я от радостей моих мягче стал, да и Ольга
добра сердцем была — захотелось мне расплатиться с мужиками по возможности. Начал я маленько мирволить им: тому поможешь, этого прикроешь. А в деревне — как за стеклом, каждый твой взмах руки виден всем. Злится Титов...
— Делай, как знаешь, только
не остаться бы нищими! Жалко, — говорит, — папашу: хочет он тебе
добра и много принял греха на душу ради нас…
— Где здесь божеское? — говорю. — Люди друг на друге сидят, друг у друга кровь сосут, всюду зверская свалка за кусок — где тут божеское? Где
доброе и любовь, сила и красота? Пусть молод я, но я
не слеп родился, — где Христос, дитя божие? Кто попрал цветы, посеянные чистым сердцем его, кем украдена мудрость его любви?
После спора с этим писателем подошло ко мне несколько человек и говорят, как бы ничего
доброго не ожидая от меня...
— Родила я сыночка — отняли его у меня, а меня загнали сюда, и
не могу я здесь быть! Они говорят — помер ребёночек мой; дядя-то с тёткой говорят, опекуны мои. Может, они убили, подкинули его, ты подумай-ка,
добрый мой! Мне ещё два года во власти у них быть до законного возраста, а здесь я
не могу!
— Ребёночка хочу… Как беременна-то буду, выгонят меня! Нужно мне младенца; если первый помер — другого хочу родить, и уж
не позволю отнять его, ограбить душу мою! Милости и помощи прошу я,
добрый человек, помоги силой твоей, вороти мне отнятое у меня… Поверь, Христа ради, — мать я, а
не блудница,
не греха хочу, а сына;
не забавы — рождения!
— Думаешь,
не стыдно мне было позвать тебя? — говорит она, упрекая. — Этакой красивой и здоровой — легко мне у мужчины ласку, как милостыню, просить? Почему я подошла к тебе? Вижу, человек строгий, глаза серьёзные, говорит мало и к молодым монахиням
не лезет. На висках у тебя волос седой. А ещё —
не знаю почему — показался ты мне
добрым, хорошим. И когда ты мне злобно так первое слово сказал — плакала я; ошиблась, думаю. А потом всё-таки решила — господи, благослови! — и позвала.
Не видит человек
добра ни в ком, кроме себя, и потому весь мир — горестная пустыня для него».
Не понимаю я этих похвал, и странно мне видеть радость его, а он — от смеха даже идти
не может; остановится, голову вверх закинет и звенит, покрикивает прямо в небо, словно у него там
добрый друг живёт и он делится с ним радостью своей.
—
Не даст! Он смирный,
добрый он…
Не боится мальчик правду сказать. Все люди этой линии, начиная с Ионы,
не носят страха в себе. У одних много гнева, другие — всегда веселы; больше всего среди них скромно-спокойных людей, которые как бы стыдятся показать
доброе своё.
— Ежели, — говорит, — царская или богатого дочь во Христа поверит, да замучают её — ведь ни царь, ни богач
добрее к людям от этого
не бывали. В житиях
не сказано, что исправлялись цари-то, мучители!
— Стой, Ракитка! — вскочила вдруг Грушенька, — молчите вы оба. Теперь я все скажу: ты, Алеша, молчи, потому что от твоих таких слов меня стыд берет, потому что я злая, а
не добрая, — вот я какая. А ты, Ракитка, молчи потому, что ты лжешь. Была такая подлая мысль, что хотела его проглотить, а теперь ты лжешь, теперь вовсе не то… и чтоб я тебя больше совсем не слыхала, Ракитка! — Все это Грушенька проговорила с необыкновенным волнением.
Неточные совпадения
А уж Тряпичкину, точно, если кто попадет на зубок, берегись: отца родного
не пощадит для словца, и деньгу тоже любит. Впрочем, чиновники эти
добрые люди; это с их стороны хорошая черта, что они мне дали взаймы. Пересмотрю нарочно, сколько у меня денег. Это от судьи триста; это от почтмейстера триста, шестьсот, семьсот, восемьсот… Какая замасленная бумажка! Восемьсот, девятьсот… Ого! за тысячу перевалило… Ну-ка, теперь, капитан, ну-ка, попадись-ка ты мне теперь! Посмотрим, кто кого!
Лука Лукич. Что ж мне, право, с ним делать? Я уж несколько раз ему говорил. Вот еще на днях, когда зашел было в класс наш предводитель, он скроил такую рожу, какой я никогда еще
не видывал. Он-то ее сделал от
доброго сердца, а мне выговор: зачем вольнодумные мысли внушаются юношеству.
Артемий Филиппович (в сторону).Эка, черт возьми, уж и в генералы лезет! Чего
доброго, может, и будет генералом. Ведь у него важности, лукавый
не взял бы его, довольно. (Обращаясь к нему.)Тогда, Антон Антонович, и нас
не позабудьте.
Ой! ночка, ночка пьяная! //
Не светлая, а звездная, //
Не жаркая, а с ласковым // Весенним ветерком! // И нашим
добрым молодцам // Ты даром
не прошла! // Сгрустнулось им по женушкам, // Оно и правда: с женушкой // Теперь бы веселей! // Иван кричит: «Я спать хочу», // А Марьюшка: — И я с тобой! — // Иван кричит: «Постель узка», // А Марьюшка: — Уляжемся! — // Иван кричит: «Ой, холодно», // А Марьюшка: — Угреемся! — // Как вспомнили ту песенку, // Без слова — согласилися // Ларец свой попытать.
«Вишь, тоже
добрый! сжалился», — // Заметил Пров, а Влас ему: // —
Не зол… да есть пословица: // Хвали траву в стогу, // А барина — в гробу! // Все лучше, кабы Бог его // Прибрал… Уж нет Агапушки…