Неточные совпадения
Хоругвеносцы уже
прошли, публика засмеялась, а длинноусый, обнажая кривые зубы, продолжал говорить все более весело и громко.
Под впечатлением этой сцены Самгин вошел в зал Московской гостиницы.
Самгин все замедлял шаг, рассчитывая, что густой поток людей обтечет его и освободит, но люди все шли, бесконечно шли, поталкивая его вперед. Его уже ничто не удерживало в толпе, ничто не интересовало; изредка все еще мелькали знакомые лица, не вызывая никаких
впечатлений, никаких мыслей. Вот
прошла Алина
под руку с Макаровым, Дуняша с Лютовым, синещекий адвокат. Мелькнуло еще знакомое лицо, кажется, — Туробоев и с ним один из модных писателей, красивый брюнет.
Я помню, как ты курсисткою в первый раз пришла ко мне, я потом три дня
ходил под впечатлением твоих ясных, тревожно спрашивающих глаз.
Неточные совпадения
А пока глупая надежда слепо шепчет: «Не отчаивайся, не бойся ее суровости: она молода; если бы кто-нибудь и успел предупредить тебя, то разве недавно, чувство не могло упрочиться здесь, в доме,
под десятками наблюдающих за ней глаз, при этих наростах предрассудков, страхов, старой бабушкиной морали. Погоди, ты вытеснишь
впечатление, и тогда…» и т. д. — до тех пор недуг не
пройдет!
Именно
под этим
впечатлением Галактион подъезжал к своему Городищу. Начинало уже темниться, а в его комнате светился огонь. У крыльца стоял чей-то дорожный экипаж. Галактион быстро взбежал по лестнице на крылечко,
прошел темные сени, отворил дверь и остановился на пороге, — в его комнате сидели Михей Зотыч и Харитина за самоваром.
Другим и, может быть, еще более тяжким
впечатлением улицы был мастер Григорий Иванович. Он совсем ослеп и
ходил по миру, высокий, благообразный, немой. Его водила
под руку маленькая серая старушка; останавливаясь
под окнами, она писклявым голосом тянула, всегда глядя куда-то вбок:
Но Елена уже не могла беспечно предаваться чувству своего счастия: сердце ее, потрясенное недавними
впечатлениями, не могло успокоиться; а Инсаров,
проходя мимо Дворца дожей, указал молча на жерла австрийских пушек, выглядывавших из-под нижних сводов, и надвинул шляпу на брови.
Доктор Сергей Борисыч был дома; полный, красный, в длинном ниже колен сюртуке и, как казалось, коротконогий, он
ходил у себя в кабинете из угла в угол, засунув руки в карманы, и напевал вполголоса: «Ру-ру-ру-ру». Седые бакены у него были растрепаны, голова не причесана, как будто он только что встал с постели. И кабинет его с подушками на диванах, с кипами старых бумаг по углам и с больным грязным пуделем
под столом производил такое же растрепанное, шершавое
впечатление, как он сам.