Неточные совпадения
Заметив, что взрослые всегда ждут от него чего-то, чего
нет у других детей, Клим старался, после вечернего чая, возможно больше посидеть со взрослыми у потока слов, из которого он черпал мудрость. Внимательно слушая бесконечные
споры, он хорошо научился выхватывать слова, которые особенно царапали его слух, а потом спрашивал отца о значении этих слов. Иван Самгин с радостью объяснял, что такое мизантроп, радикал, атеист, культуртрегер, а объяснив и лаская сына, хвалил его...
— Отец тоже боится, что меня эти люди чем-то заразят.
Нет. Я думаю, что все их речи и
споры — только игра в прятки. Люди прячутся от своих страстей, от скуки; может быть — от пороков…
«Как везде, — подумал Клим. —
Нет ничего, о чем бы не
спорили».
—
Нет, — еще более резко сказала девушка. — Я не умею
спорить, но я знаю — это не верно. Я — не вымысел.
— «Одних уж
нет, а те далече» от действительности, — ответил Туробоев, впервые за все время
спора усмехнувшись.
На тумбах, жирно дымя, пылали огни сальных плошек. Самгин нашел, что иллюминация скудна и даже в огне есть что-то нерешительное, а шум города недостаточно праздничен, сердит, ворчлив. На Тверском бульваре собрались небольшие группы людей; в одной ожесточенно
спорили: будет фейерверк или
нет? Кто-то горячо утверждал...
— Я часто соглашаюсь с тобой, но это для того, чтоб не
спорить. С тобой можно обо всем
спорить, но я знаю, что это бесполезно. Ты — скользкий… И у тебя
нет слов, дорогих тебе.
— Это — безразлично: он будет нападать, другие — защищать — это не допускается! Что-с?
Нет, я не глуп. Полемика? Знаю-с. Полемика — та же политика!
Нет, уж извините! Если б не было политики — о чем же
спорить? Прошу…
— Все — программы,
спор о программах, а надобно искать пути к последней свободе. Надо спасать себя от разрушающих влияний бытия, погружаться в глубину космического разума, устроителя вселенной. Бог или дьявол — этот разум, я — не решаю; но я чувствую, что он — не число, не вес и мера,
нет,
нет! Я знаю, что только в макрокосме человек обретет действительную ценность своего «я», а не в микрокосме, не среди вещей, явлений, условий, которые он сам создал и создает…
—
Нет, — сказал Самгин, понимая, что говорит неправду, — мысли у него были обиженные и бежали прочь от ее слов, но он чувствовал, что раздражение против нее исчезает и возражать против ее слов — не хочется, вероятно, потому, что слушать ее — интересней, чем
спорить с нею. Он вспомнил, что Варвара, а за нею Макаров говорили нечто сродное с мыслями Зотовой о «временно обязанных революционерах». Вот это было неприятно, это как бы понижало значение речей Марины.
—
Нет, пожалуйста, не надо
спорить! Вы, Антон Петрович, лучше расскажите про королеву.
— Пестрая мы нация, Клим Иванович, чудаковатая нация, — продолжал Дронов, помолчав, потише, задумчивее, сняв шапку с колена, положил ее на стол и, задев лампу, едва не опрокинул ее. — Удивительные люди водятся у нас, и много их, и всем некуда себя сунуть. В революцию? Вот прошумела она, усмехнулась, да — и
нет ее. Ты скажешь — будет! Не
спорю. По всем видимостям — будет. Но мужичок очень напугал. Организаторов революции частью истребили, частью — припрятали в каторгу, а многие — сами спрятались.
Новое поколение не имеет этого идолопоклонства, и если бывают случаи, что люди не хотят на волю, то это просто от лени и из материального расчета. Это развратнее,
спору нет, но ближе к концу; они, наверно, если что-нибудь и хотят видеть на шее господ, то не владимирскую ленту.
Неточные совпадения
«На! выпивай, служивенький! // С тобой и
спорить нечего: // Ты счастлив — слова
нет!»
Нет спора, что можно и даже должно давать народам случай вкушать от плода познания добра и зла, но нужно держать этот плод твердой рукою и притом так, чтобы можно было во всякое время отнять его от слишком лакомых уст.
«
Нет, уж
спорить и легкомысленно высказывать свои мысли ни за что не буду», подумал он.
—
Нет, мы шли только затем, чтобы вас вызвать, и благодарю, — сказала она, как подарком, награждая его улыбкой, — что вы пришли. Что за охота
спорить? Ведь никогда один не убедит другого.
И мало того: лет двадцать тому назад он нашел бы в этой литературе признаки борьбы с авторитетами, с вековыми воззрениями, он бы из этой борьбы понял, что было что-то другое; но теперь он прямо попадает на такую, в которой даже не удостоивают
спором старинные воззрения, а прямо говорят: ничего
нет, évolution, подбор, борьба за существование, — и всё.