Случайность, непреднамеренность красоты, ее незнание о самой себе — зерно смерти, но и прелесть прекрасного в действительности; так что в сознательной сфере прекрасное исчезает в ту минуту, как
узнает о своей красоте, начинает любоваться на нее.
Неточные совпадения
Все чаще и как-то угрюмо Томилин стал говорить
о женщинах,
о женском, и порою это у него выходило скандально. Так, когда во флигеле писатель Катин горячо утверждал, что
красота — это правда, рыжий сказал
своим обычным тоном человека, который точно
знает подлинное лицо истины:
Сад, впрочем, был хотя довольно велик, но не красив: кое-где ягодные кусты смородины, крыжовника и барбариса, десятка два-три тощих яблонь, круглые цветники с ноготками, шафранами и астрами, и ни одного большого дерева, никакой тени; но и этот сад доставлял нам удовольствие, особенно моей сестрице, которая не
знала ни гор, ни полей, ни лесов; я же изъездил, как говорили, более пятисот верст: несмотря на мое болезненное состояние, величие
красот божьего мира незаметно ложилось на детскую душу и жило без моего ведома в моем воображении; я не мог удовольствоваться нашим бедным городским садом и беспрестанно рассказывал моей сестре, как человек бывалый,
о разных чудесах, мною виденных; она слушала с любопытством, устремив на меня полные напряженного внимания
свои прекрасные глазки, в которых в то же время ясно выражалось: «Братец, я ничего не понимаю».
Тогда я молчал, понимая, что нужно возражать не словами, а фактами человеку, который верит в то, что жизнь, какова она есть, вполне законна и справедлива. Я молчал, а он с восхищением, чмокая губами, говорил
о кавказской жизни, полной дикой
красоты, полной огня и оригинальности. Эти рассказы, интересуя и увлекая меня, в то же время возмущали и бесили
своей жестокостью, поклонением богатству и грубой силе. Как-то раз я спросил его:
знает ли он учение Христа?
Варвара Михайловна, которая бог
знает почему не благоволила к Наташе до совершенного ее возраста, а с некоторого времени, также бог
знает почему, начинала ее горячо любить, которая даже не замечала прежде необыкновенной
красоты своей дочери и только
узнала о ней по тому впечатлению, которое Наташа стала производить на всех мужчин, Варвара Михайловна после двух предложений от таких блестящих женихов, вдруг почувствовала материнское тщеславие и особенную нежность.
«Ты Нонку мою
знаешь? Царица-девка! Ну, а Радду с ней равнять нельзя — много чести Нонке!
О ней, этой Радде, словами и не скажешь ничего. Может быть, ее
красоту можно бы на скрипке сыграть, да и то тому, кто эту скрипку, как
свою душу,
знает.