Неточные совпадения
Скрывался от глаз только прямой путь; заметь он его, так тогда, может
быть, и не
поехал бы.
— Да что это не
едет никто? — сказала она, — ни Марья Карповна, ни Антон Иваныч, ни священник нейдет? уж, чай, обедня кончилась! Ах, вон кто-то и
едет! кажется, Антон Иваныч… так и
есть: легок на помине.
И так Анна Павловна мысленно
ехала с ним. Потом, когда он, по расчетам ее, должен
был уже приехать в Петербург, она то молилась, то гадала в карты, то разговаривала о нем с Марьей Карповной.
— Почти так; это лучше сказано: тут
есть правда; только все еще нехорошо. Неужели ты, как сбирался сюда, не задал себе этого вопроса: зачем я
еду? Это
было бы не лишнее.
— Как тебе заблагорассудится. Жениха своего она заставит подозревать бог знает что; пожалуй, еще и свадьба разойдется, а отчего? оттого, что вы там рвали вместе желтые цветы… Нет, так дела не делаются. Ну, так ты по-русски писать можешь, — завтра
поедем в департамент: я уж говорил о тебе прежнему своему сослуживцу, начальнику отделения; он сказал, что
есть вакансия; терять времени нечего… Это что за кипу ты вытащил?
— На, отнеси, Евсей, — сказал Петр Иваныч. — Ну, вот теперь у тебя в комнате чисто и хорошо: пустяков нет; от тебя
будет зависеть наполнить ее сором или чем-нибудь дельным.
Поедем на завод прогуляться, рассеяться, подышать свежим воздухом и посмотреть, как работают.
— Он сейчас
будет. Вообразите, он дал слово мне и кузине достать непременно ложу на завтрашний спектакль, когда, говорят, нет никакой возможности… и теперь
поехал.
Я теперь независима, могу делать, что хочу,
поехать куда глаза глядят, а тогда ничто здесь не тронется с места без вашего приказания; я сама
буду связана вашей волей; но какая прекрасная цепь!
Первым трофеем его победы над собой
был поцелуй, похищенный им у Лизы, потом он обнял ее за талию, сказал, что никуда не
едет, что выдумал это, чтоб испытать ее, узнать,
есть ли в ней чувство к нему.
На все, в чем ты меня сейчас обвинил, — сказал Петр Иваныч, подумав, — у меня
есть одно и главное оправдание: помнишь ли, когда ты явился сюда, я, после пятиминутного разговора с тобой, советовал тебе
ехать назад?
— Ах, батюшки! так и
есть: сюда, сюда
едет! Это он, он! — кричала Анна Павловна. — Ах, ах! Бегите, Антон Иваныч! Где люди? Где Аграфена? Никого нет!.. точно в чужой дом
едет, боже мой!
— Нет-с: по праздникам господа, как соберутся иногда, так, не дай бог как
едят!
Поедут в какой-нибудь немецкий трактир, да рублей сто, слышь, и проедят. А
пьют что — боже упаси! хуже нашего брата! Вот, бывало, у Петра Иваныча соберутся гости: сядут за стол часу в шестом, а встанут утром в четвертом часу.
Он понимал, что такие слова
были бы действием гальванизма на труп, что она вдруг процвела бы здоровьем, счастьем, и на воды не понадобилось бы
ехать.
Сестры Сомовы жили у Варавки, под надзором Тани Куликовой: сам Варавка уехал в Петербург хлопотать о железной дороге, а оттуда должен
был поехать за границу хоронить жену. Почти каждый вечер Клим подымался наверх и всегда заставал там брата, играющего с девочками. Устав играть, девочки усаживались на диван и требовали, чтоб Дмитрий рассказал им что-нибудь.
Неточные совпадения
Осип. Да что завтра! Ей-богу,
поедем, Иван Александрович! Оно хоть и большая честь вам, да все, знаете, лучше уехать скорее: ведь вас, право, за кого-то другого приняли… И батюшка
будет гневаться, что так замешкались. Так бы, право, закатили славно! А лошадей бы важных здесь дали.
Добчинский. Он! и денег не платит и не
едет. Кому же б
быть, как не ему? И подорожная прописана в Саратов.
Сначала он принял
было Антона Антоновича немного сурово, да-с; сердился и говорил, что и в гостинице все нехорошо, и к нему не
поедет, и что он не хочет сидеть за него в тюрьме; но потом, как узнал невинность Антона Антоновича и как покороче разговорился с ним, тотчас переменил мысли, и, слава богу, все пошло хорошо.
Помалчивали странники, // Покамест бабы прочие // Не поушли вперед, // Потом поклон отвесили: // «Мы люди чужестранные, // У нас забота
есть, // Такая ли заботушка, // Что из домов повыжила, // С работой раздружила нас, // Отбила от
еды.
Сладка
еда крестьянская, // Весь век
пила железная // Жует, а
есть не
ест!