Неточные совпадения
— Боже мой! Что еще скажет бабушка! Ступайте прочь, прочь — и помните, что если maman ваша будет вас бранить, а меня бабушка не
простит, вы и глаз не кажите — я умру со стыда, а вы на всю
жизнь останетесь нечестны!
Она добиралась в проповеди и увлечениях Марка чего-нибудь верного и живого, на что можно опереться, что можно полюбить, что было так прочно, необманчиво в старой
жизни, которой, во имя этого прочного, живого и верного, она
прощала ее смешные, вредные уродливости, ее весь отживший сор.
Например, если б бабушка на полгода или на год отослала ее с глаз долой, в свою дальнюю деревню, а сама справилась бы как-нибудь с своими обманутыми и поруганными чувствами доверия, любви и потом
простила, призвала бы ее, но долго еще не принимала бы ее в свою любовь, не дарила бы лаской и нежностью, пока Вера несколькими годами, работой всех сил ума и сердца, не воротила бы себе права на любовь этой матери — тогда только успокоилась бы она, тогда настало бы искупление или, по крайней мере, забвение, если правда, что «время все стирает с
жизни», как утверждает Райский.
— Боюсь, не выдержу, — говорил он в ответ, — воображение опять запросит идеалов, а нервы новых ощущений, и скука съест меня заживо! Какие цели у художника? Творчество — вот его
жизнь!..
Прощайте! скоро уеду, — заканчивал он обыкновенно свою речь, и еще больше печалил обеих, и сам чувствовал горе, а за горем грядущую пустоту и скуку.
—
Простите меня, Татьяна Марковна, я все забываю главное: ни горы, ни леса, ни пропасти не мешают — есть одно препятствие неодолимое: Вера Васильевна не хочет, стало быть — видит впереди
жизнь счастливее, нежели со мной…
В Рим! в Рим! — туда, где искусство — не роскошь, не забава — а труд, наслаждение, сама
жизнь.
Прощайте! до скорого свидания!»
Неточные совпадения
— Долли, что я могу сказать?… Одно:
прости,
прости… Вспомни, разве девять лет
жизни не могут искупить минуты, минуты…
— Вы вступаете в пору
жизни, — продолжал священник, — когда надо избрать путь и держаться его. Молитесь Богу, чтоб он по своей благости помог вам и помиловал, — заключил он. «Господь и Бог наш Иисус Христос, благодатию и щедротами своего человеколюбия, да
простит ти чадо»… И, окончив разрешительную молитву, священник благословил и отпустил его.
Он не думал, что тот христианский закон, которому он всю
жизнь свою хотел следовать, предписывал ему
прощать и любить своих врагов; но радостное чувство любви и прощения к врагам наполняло его душу.
— Благородный молодой человек! — сказал он, с слезами на глазах. — Я все слышал. Экой мерзавец! неблагодарный!.. Принимай их после этого в порядочный дом! Слава Богу, у меня нет дочерей! Но вас наградит та, для которой вы рискуете
жизнью. Будьте уверены в моей скромности до поры до времени, — продолжал он. — Я сам был молод и служил в военной службе: знаю, что в эти дела не должно вмешиваться.
Прощайте.
— О! это была бы райская
жизнь! — сказал Чичиков, вздохнувши. —
Прощайте, сударыня! — продолжал он, подходя к ручке Маниловой. —
Прощайте, почтеннейший друг! Не позабудьте просьбы!