Неточные совпадения
Солнце уже склонялось к западу, пышная природа Юга была во всей красе своего вечного лета, когда в длинной платановой аллее, обвитой каменною оградой
монастыря, показался
игумен с юным другом своим, Феодором; уже неоднократно изливал он долго страдавшую душу свою в этот чистый сосуд, сосуд церковный, божий.
— Нет, это клевета, — сказал
игумен Октодекадского
монастыря, гнусная, черная клевета. — И тень сомнения уже прокралась на, его лицо, и он, казалось, разуверял себя более, нежели стоящего возле монаха.
У гроба Феодорова сидел грустный
игумен — и с ним тот самый александриец, который так усердно ждал свою жену у храма Петра. Александриец плакал,
игумен молился; никто не прерывал тишины — она продолжалась некоторое время. Но вдруг отворилась дверь, и взошел
игумен энатский с монахом, которого он присылал обвинять Феодора. Тело усопшего было покрыто;
игумен Октодекадского
монастыря открыл голову и спросил своего собрата — это ли Феодор?
Игумен монастыря был дворянин, ученый писатель и старец, то есть принадлежал к той преемственности, ведущейся из Валахии, монахов, безропотно подчиняющихся избранному руководителю и учителю. Игумен был ученик известного старца Амвросия, ученика Макария, ученика старца Леонида, ученика Паисия Величковского. Этому игумну подчинился, как своему старцу, Касатский.
Неточные совпадения
Опять нотабене. Никогда и ничего такого особенного не значил наш
монастырь в его жизни, и никаких горьких слез не проливал он из-за него. Но он до того увлекся выделанными слезами своими, что на одно мгновение чуть было себе сам не поверил; даже заплакал было от умиления; но в тот же миг почувствовал, что пора поворачивать оглобли назад.
Игумен на злобную ложь его наклонил голову и опять внушительно произнес:
Сокровеннейшее ощущение его в этот миг можно было бы выразить такими словами: «Ведь уж теперь себя не реабилитируешь, так давай-ка я им еще наплюю до бесстыдства: не стыжусь, дескать, вас, да и только!» Кучеру он велел подождать, а сам скорыми шагами воротился в
монастырь и прямо к
игумену.
Когда он вышел за ограду скита, чтобы поспеть в
монастырь к началу обеда у
игумена (конечно, чтобы только прислужить за столом), у него вдруг больно сжалось сердце, и он остановился на месте: пред ним как бы снова прозвучали слова старца, предрекавшего столь близкую кончину свою.
Так как все еще продолжались его давние споры с
монастырем и все еще тянулась тяжба о поземельной границе их владений, о каких-то правах рубки в лесу и рыбной ловли в речке и проч., то он и поспешил этим воспользоваться под предлогом того, что сам желал бы сговориться с отцом
игуменом: нельзя ли как-нибудь покончить их споры полюбовно?
Это требование и необходимость непременно пойти вселила сразу какое-то мучительное чувство в его сердце, и все утро, чем далее, тем более, все больнее и больнее в нем это чувство разбаливалось, несмотря на все последовавшие затем сцены и приключения в
монастыре, и сейчас у
игумена, и проч., и проч.