Неточные совпадения
Войдя в желтый кабинет, называвшийся так по цвету обивки мебели и портьер,
граф Стоцкий бросился в кресло, закрыл глаза и схватился руками за
голову.
Граф кивнул
головой в знак согласия.
Этот вопрос был обращен полушепотом к
графу Петру Васильевичу Вельскому, который задумчиво оперся
головой на спинку одного из кресел.
Вдруг она заложила прекрасную белую руку за затылок, откинула
голову еще больше, сверкнула в лицо
графа глазами и поцеловала его в губы.
Сердце молодой девушки порывисто билось. «Да, я буду его другом, — думала она. — Надя не полюбит его и мира душевного ему не даст… Так сделаю это я…»
Граф Петр Васильевич взял ее между тем за руки. Кровь бросилась ей в
голову.
Граф Стоцкий утвердительно кивнул
головой.
А будь то, что я подозреваю, правда — вашему
графу пришлось бы поплатиться
головой.
Ухаживание
графа, ухаживание для возбуждения ревности к жене, вскружило
голову Ольге Ивановне, она влюбилась в ее мужа и, считая это чувство преступлением, бежала и скрылась… Это было логично, особенно для такой идеалистки, какою была графиня Вельская.
«Настоящий
граф не сделал бы этого», — мелькнуло в его
голове.
Он вспомнил, что всю ночь отгонял от себя мысль о появлении Савина, не только знавшего, но и бывшего в приятельских отношениях с действительным владельцем титула
графов Стоцких, отгонял другою мыслью, что успеет еще на следующий день со свежей
головой обдумать свое положение, и вдруг этот самый Савин, как бы представитель нашедшего себе смерть в канаве Сокольницкого поля его друга, тут как тут — явился к нему и дожидается здесь, за стеной.
Все, казалось, по выражению его друга и руководителя
графа Стоцкого, «обстояло благополучно», а между тем сам Иван Корнильевич ходил, как приговоренный к смерти, и только при отце и посторонних деланно бодрился, чтобы не выдать себя с
головою.
«Да и этот-то не лучше их… Все одна шайка… Но
граф мне нужен… Он много знает… Он опасен. А этот Савин. Ведь это тоже связь с прошлым… Это возмездие…» — неслось в
голове старика Алфимова.
Вера Семеновна между тем незаметно вышла из залы, прошла через кухню в сени, где ожидала ее горничная, подкупленная
графом Сигизмундом Владиславовичем, которая накинула ей на
голову платок, а на плечи тальму и проводила по двору до ворот.
Канкрин был в своем обыкновенном, длиннополом военном сюртуке с красным воротником, в больших темных очках с боковыми зелеными стеклами и в галошах, которые он носил во всякую погоду и часто не снимал их даже в комнате. На
голове граф имел военную фуражку с большим козырьком, который отенял все его лицо. Он вообще одевался чудаком и, несмотря на тогдашнюю строгость в отношении военной формы, позволял себе очень большие отступления и льготы. Государь этого как бы не замечал, а прочие и не смели замечать.
Мысль, роковая мысль стала работать в этом направлении в
голове графа Свянторжецкого по возвращении его с одного из ночных визитов к княжне Людмиле Васильевне Полторацкой в его уютную квартирку на Невском проспекте, недалеко от Аничкова моста.
Несмотря на только что посетившие его мысли о взаимном прощении, кровь бросилась в
голову графа Белавина, а сердце томительно сжалось мучением ревности.
Неточные совпадения
— Так, усыновила. Он теперь не Landau больше, а
граф Беззубов. Но дело не в том, а Лидия — я ее очень люблю, но у нее
голова не на месте — разумеется, накинулась теперь на этого Landau, и без него ни у нее, ни у Алексея Александровича ничего не решается, и поэтому судьба вашей сестры теперь в руках этого Landau, иначе
графа Беззубова.
Первая из них: посланник Соединенных Штатов Америки в Париже заявил русскому послу Нелидову, что, так как жена
графа Ностица до замужества показывалась в Лондоне, в аквариуме какого-то мюзик-холла,
голая, с рыбьим хвостом, — дипломатический корпус Парижа не может признать эту даму достойной быть принятой в его круге.
— Понимаете? Графу-то Муравьеву пришлось бы сказать о свиной
голове: «Сие есть тело мое!» А? Ведь вот как шутили!
— Нет! — пылко возразил Райский, — вас обманули. Не бледнеют и не краснеют, когда хотят кружить
головы ваши франты, кузены, prince Pierre, comte Serge: [князь Пьер,
граф Серж (фр.).] вот у кого дурное на уме! А у Ельнина не было никаких намерений, он, как я вижу из ваших слов, любил вас искренно. А эти, — он, не оборачиваясь, указал назад на портреты, — женятся на вас par convenance [выгоды ради (фр.).] и потом меняют на танцовщицу…
У нас все в
голове времена вечеров барона Гольбаха и первого представления «Фигаро», когда вся аристократия Парижа стояла дни целые, делая хвост, и модные дамы без обеда ели сухие бриошки, чтоб добиться места и увидать революционную пьесу, которую через месяц будут давать в Версале (
граф Прованский, то есть будущий Людовик XVIII, в роли Фигаро, Мария-Антуанетта — в роли Сусанны!).