Неточные совпадения
Весь наружный фасад был, кроме того, украшен
статуями и барельефами, вышедшими из
рук заезжих иностранных художников прошедших времен, забывших подписать свои имена на оставленных бессмертных произведениях.
Он несколько секунд смотрел ей вслед. Две крупные слезы выступили на его глазах… Он махнул
рукой и уехал. Елен, вернувшись с прогулки, застала всех в странном расположении духа: Владимир сидел запершись в кабинете, Анжелика с бледным, застывшим лицом была похожа на
статую; Лора лежала в постели и не хотела ни с кем говорить, а графиня ходила по комнате скорыми шагами.
Неточные совпадения
Въезд в какой бы ни было город, хоть даже в столицу, всегда как-то бледен; сначала все серо и однообразно: тянутся бесконечные заводы да фабрики, закопченные дымом, а потом уже выглянут углы шестиэтажных домов, магазины, вывески, громадные перспективы улиц, все в колокольнях, колоннах,
статуях, башнях, с городским блеском, шумом и громом и всем, что на диво произвела
рука и мысль человека.
На миг остолбенев, как прекрасная
статуя, смотрела она ему в очи и вдруг зарыдала, и с чудною женскою стремительностью, на какую бывает только способна одна безрасчетно великодушная женщина, созданная на прекрасное сердечное движение, кинулась она к нему на шею, обхватив его снегоподобными, чудными
руками, и зарыдала.
В саду, на зеленой скамье, под яблоней, сидела Елизавета Спивак, упираясь
руками о скамью, неподвижная, как
статуя; она смотрела прямо пред собою, глаза ее казались неестественно выпуклыми и гневными, а лицо, в мелких пятнах света и тени, как будто горело и таяло.
Перед вокзалом стояла густая толпа людей с обнаженными головами, на пестром фоне ее красовались золотые
статуи духовенства, а впереди их, с посохом в
руке, большой златоглавый архиерей, похожий на колокол.
Любитель комфорта, может быть, пожал бы плечами, взглянув на всю наружную разнорядицу мебели, ветхих картин,
статуй с отломанными
руками и ногами, иногда плохих, но дорогих по воспоминанию гравюр, мелочей. Разве глаза знатока загорелись бы не раз огнем жадности при взгляде на ту или другую картину, на какую-нибудь пожелтевшую от времени книгу, на старый фарфор или камни и монеты.