Неточные совпадения
Хирург заметно волновался: он нервно крутил усы и притворно скучающим взглядом блуждал по рядам студентов; когда профессор-патолог отпускал какую-нибудь шуточку, он спешил предупредительно улыбнуться; вообще в его отношении к патологу было что-то заискивающее,
как у школьника перед экзаменатором.
Я смотрел на него, и
мне странно было
подумать, — неужели это тот самый грозный NN., который таким величественным олимпийцем глядит в своей клинике?
Заходящее солнце освещало восковое исхудалое лицо мальчика; он лежал, наморщив брови,
как будто скорбно
думая о чем-то, — а
я, его убийца, смотрел на него…
«
Я думаю, — рассказывает Спенсер Уэльс, — трудно представить себе положение более обескураживающее, чем то, в
каком я находился.
Вот что, напр., говорит такой авторитетный специалист по данному предмету,
как уже упомянутый нами Нейсер: «
Я, не колеблясь, заявляю, что по своим последствиям гоноррея есть болезнь несравненно более опасная (ungleich schlimmere), чем сифилис, и
думаю, что в этом со
мною согласятся особенно все гинекологи» [Prof. Al. Neisser.
Я думал, что для этого нужен только известный уровень знаний и известная степень умственного развития; с этим
я научусь медицине так же,
как всякой другой прикладной науке, напр., химическому анализу.
Кое-как
я нес свои обязанности, горько смеясь в душе над больными, которые имели наивность обращаться ко
мне за помощью: они,
как и
я раньше,
думают, что тот, кто прошел медицинский факультет, есть уже врач, они не знают, что врачей на свете так же мало,
как и поэтов, что врач — ординарный человек при теперешнем состоянии науки — бессмыслица.
Профессор говорил еще долго, но
я его уже не слушал. Сообщение его
как бы столкнуло
меня с неба, на которое
меня вознесли мои тогдашние восторги перед успехами медицины.
Я думал: «Наш профессор — европейски известный специалист, всеми признанный талант, тем не менее даже и он не гарантирован от таких страшных ошибок. Что же ждет в будущем
меня, ординарнейшего, ничем не выдающегося человека?»
Все это так далеко от того простого исполнения предписаний медицины, в котором,
как я раньше
думал, и заключается все наше дело!
— Батюшка-доктор, все соромилась девка, — вздохнула старуха. — Месяц целый хворает, —
думала, бог даст, пройдет: сначала вот
какой всего желвачок был… Говорила
я ей: «Танюша, вон у нас доктор теперь живет, все за него бога молят, за помощь его, — сходи к нему». — «
Мне, — говорит, — мама, стыдно…» Известно, девичье дело, глупое… Вот и долежалась!
— Продолжать прежнее. Пульс прекрасный, — угрюмо отвечаю
я и ухожу. И по дороге
я думаю: если в течение года непрерывно иметь хоть по одному такому пациенту, то самого крепкого человека хватит не больше,
как на год.
Катерина. Как, девушка, не бояться! Всякий должен бояться. Не то страшно, что убьет тебя, а то, что смерть тебя вдруг застанет, как ты есть, со всеми твоими грехами, со всеми помыслами лукавыми. Мне умереть не страшно, а
как я подумаю, что вот вдруг я явлюсь перед Богом такая, какая я здесь с тобой, после этого разговору-то, вот что страшно. Что у меня на уме-то! Какой грех-то! страшно вымолвить!
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими:
я, брат, не такого рода! со
мной не советую… (Ест.)Боже мой,
какой суп! (Продолжает есть.)
Я думаю, еще ни один человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай,
какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.
Анна Андреевна.
Я думаю, с
каким там вкусом и великолепием даются балы!
«Ах, боже мой!» —
думаю себе и так обрадовалась, что говорю мужу: «Послушай, Луканчик, вот
какое счастие Анне Андреевне!» «Ну, —
думаю себе, — слава богу!» И говорю ему: «
Я так восхищена, что сгораю нетерпением изъявить лично Анне Андреевне…» «Ах, боже мой! —
думаю себе.
Городничий.
Я сам, матушка, порядочный человек. Однако ж, право,
как подумаешь, Анна Андреевна,
какие мы с тобой теперь птицы сделались! а, Анна Андреевна? Высокого полета, черт побери! Постой же, теперь же
я задам перцу всем этим охотникам подавать просьбы и доносы. Эй, кто там?
Хлестаков. Ты растолкуй ему сурьезно, что
мне нужно есть. Деньги сами собою… Он
думает, что,
как ему, мужику, ничего, если не поесть день, так и другим тоже. Вот новости!