Неточные совпадения
Первобытные девственные
леса в большей части страны выгорели, и на смену им появились
леса, состоящие из лиственницы, березы и осины. Там, где раньше ревел тигр, ныне свистит паровоз, где были редкие жилища одиноких звероловов, появились большие русские селения, туземцы отошли на север, и количество зверя
в тайге сильно уменьшилось.
В глубине гор и
лесов оно было своего рода меновой единицей.
Перейдя через невысокий хребет, мы попали
в соседнюю долину, поросшую густым
лесом. Широкое и сухое ложе горного ручья пересекало ее поперек. Тут мы разошлись. Я пошел по галечниковой отмели налево, а Олентьев — направо. Не прошло и 2 минут, как вдруг
в его стороне грянул выстрел. Я обернулся и
в это мгновение увидел, как что-то гибкое и пестрое мелькнуло
в воздухе. Я бросился к Олентьеву. Он поспешно заряжал винтовку, но, как на грех, один патрон застрял
в магазинной коробке, и затвор не закрывался.
По хребту, поросшему
лесом, надо идти всегда осторожно, надо часто останавливаться, осматриваться, иначе легко сбиться с пути,
в особенности во время тумана.
Иногда случается, что горы и
лес имеют привлекательный и веселый вид. Так, кажется, и остался бы среди них навсегда. Иногда, наоборот, горы кажутся угрюмыми, дикими. И странное дело! Чувство это не бывает личным, субъективным, оно всегда является общим для всех людей
в отряде. Я много раз проверял себя и всегда убеждался, что это так. То же было и теперь.
В окружающей нас обстановке чувствовалась какая-то тоска, было что-то жуткое и неприятное, и это жуткое и тоскливое понималось всеми одинаково.
Стволы деревьев казались длинной колоннадой, уходившей
в глубь
леса и незаметно сливавшейся там с ночным мраком.
Гора Тудинза представляет собой массив, круто падающий
в долину реки Лефу и изрезанный глубокими падями с северной стороны. Пожелтевшая листва деревьев стала уже осыпаться на землю.
Лес повсюду начинал сквозить, и только дубняки стояли еще одетые
в свой наряд, поблекший и полузасохший.
В топографическом отношении горы верхнего Лефу представляют собой плоские возвышенности с чрезвычайно крутыми склонами, покрытые густым смешанным
лесом с большим преобладанием хвои.
В одном месте было много плавникового
леса, принесенного сюда во время наводнений. На Лефу этим пренебрегать нельзя, иначе рискуешь заночевать без дров. Через несколько минут стрелки разгружали лодку, а Дерсу раскладывал огонь и ставил палатку.
«
В самом деле, — подумал я, — житель
лесов не выживет
в городе, и не делаю ли я худо, что сбиваю его с того пути, на который он встал с детства?»
Ту древесную растительность, которую мы видим теперь
в долине Уссури,
лесом назвать нельзя.
Темнота застигала меня
в дороге, и эти переходы
в лунную ночь по
лесу оставили по себе неизгладимые воспоминания.
Но вот
лес кончился. Перед нами открылась большая поляна. На противоположном конце ее, около гор, приютилась деревушка Загорная. Но попасть
в нее было нелегко. Мост, выстроенный староверами через реку, был размыт.
Путешествие по тайге всегда довольно однообразно. Сегодня —
лес, завтра —
лес, послезавтра — опять
лес. Ручьи, которые приходится переходить вброд, заросшие кустами, заваленные камнями, с чистой прозрачной водой, сухостой, валежник, покрытый мхом, папоротники удивительно похожи друг на друга. Вследствие того что деревья постоянно приходится видеть близко перед собой, глаз утомляется и ищет простора. Чувствуется какая-то неловкость
в зрении, является непреодолимое желание смотреть вдаль.
Надо было дать вздохнуть лошадям. Их расседлали и пустили на подножный корм. Казаки принялись варить чай, а Паначев и Гранатман полезли на соседнюю сопку. Через полчаса они возвратились. Гранатман сообщил, что, кроме гор, покрытых
лесом, он ничего не видел. Паначев имел смущенный вид, и хотя уверял нас, что место это ему знакомо, но
в голосе его звучало сомнение.
Утром, как только мы отошли от бивака, тотчас же наткнулись на тропку. Она оказалась зверовой и шла куда-то
в горы! Паначев повел по ней. Мы начали было беспокоиться, но оказалось, что на этот раз он был прав. Тропа привела нас к зверовой фанзе. Теперь смешанный
лес сменился лиственным редколесьем. Почуяв конец пути, лошади прибавили шаг. Наконец показался просвет, и вслед за тем мы вышли на опушку
леса. Перед нами была долина реки Улахе. Множество признаков указывало на то, что деревня недалеко.
Горные хребты, окаймляющие долину справа и слева, дают
в стороны длинные отроги, поросшие густыми смешанными
лесами и оканчивающиеся около реки небольшими сопками
в 400–500 м высоты.
Рододендроны были теперь
в полном цвету, и от этого скалы, на которых они росли, казались пурпурно-фиолетовыми. Долину Фудзина можно назвать луговой. Старый дуб, ветвистая липа и узловатый осокорь растут по ней одиночными деревьями. Невысокие горы по сторонам покрыты смешанным
лесом с преобладанием пихты и ели.
Лес становился гуще и крупнее, кое-где мелькали тупые вершины кедров и остроконечные ели, всегда придающие
лесу угрюмый вид. Незаметно для себя я перевалил еще через один хребетник и спустился
в соседнюю долину. По дну ее бежал шумный ручей.
По мере того как мы удалялись от фанзы, тропа становилась все хуже и хуже. Около
леса она разделилась надвое. Одна, более торная, шла прямо, а другая, слабая, направлялась
в тайгу. Мы стали
в недоумении. Куда идти?
Мое движение испугало зверька и заставило быстро скрыться
в норку. По тому, как он прятался, видно было, что опасность приучила его быть всегда настороже и не доверяться предательской тишине
леса. Затем я увидел бурундука. Эта пестренькая земляная белка, бойкая и игривая, проворно бегала по колоднику, влезала на деревья, спускалась вниз и снова пряталась
в траве. Окраска бурундука пестрая, желтая; по спине и по бокам туловища тянется 5 черных полос.
Животное это равномерно распространено по всему Уссурийскому краю. Его одинаково можно встретить как
в густом смешанном
лесу, так и на полях около редколесья. Убегая, оно подымает пронзительный писк и тем выдает себя. Китайцы иногда употребляют его шкурки на оторочки своих головных уборов.
В этих местах растет густой смешанный
лес с преобладанием кедра. Сильно размытые берега, бурелом, нанесенный водой, рытвины, ямы, поваленные деревья и клочья сухой травы, застрявшие
в кустах, — все это свидетельствовало о недавних больших наводнениях.
В сырой чаще около речки ютились рябчики. Испуганные приближением собак, они отлетели
в глубь
леса и стали пересвистываться. Дьяков и Мелян хотели было поохотиться за ними, но рябчики не подпускали их близко.
В больших
лесах всегда есть что-то таинственное, жуткое.
В Уссурийском крае едва ли можно встретить сухие хвойные
леса, то есть такие, где под деревьями земля усеяна осыпавшейся хвоей и не растет трава. Здесь всюду сыро, всюду мох, папоротники и мелкие осоки.
В долине
леса были разнообразнее и богаче.
Этот переход от густого хвойного
леса к дубовому редколесью и к полянам с цветами был настолько резок, что невольно вызывал возгласы удивления. То, что мы видели на западе,
в 3–4 переходах от Сихотэ-Алиня, тут было у самого его подножия.
Несмотря на утомление и на недостаток продовольствия, все шли довольно бодро. Удачный маршрут через Сихотэ-Алинь, столь резкий переход от безжизненной тайги к живому
лесу и наконец тропка, на которую мы наткнулись, действовали на всех подбадривающим образом.
В сумерки мы дошли до пустой зверовой фанзы. Около нее был небольшой огород, на котором росли брюква, салат и лук.
Лес кончился, и перед нами вдруг неожиданно развернулась величественная горная панорама. Возвышенности с левой стороны долины покрыты дубовым редколесьем с примесью липы и черной березы. По склонам их
в вертикальном направлении идут осыпи, заросшие травой и мелкой кустарниковой порослью.
Живут они небольшими табунами
в таких местах, где с одной стороны есть хвойно-смешанный
лес, а с другой — неприступные скалы.
Раньше здесь были большие
леса, изобилующие зверем, но лесные пожары
в значительной степени обесценили это охотничье эльдорадо.
Немалое участие
в заполнении долины принимал и плавниковый
лес.
Река Сыдагоу длиною 60 км.
В верхней половине она течет параллельно Вай-Фудзину, затем поворачивает к востоку и впадает
в него против села Пермского. Мы вышли как раз к тому месту, где Сыдагоу делает поворот. Река эта очень каменистая и порожистая. Пермцы пробовали было по ней сплавлять
лес, но он так сильно обивался о камни, что пришлось бросить это дело. Нижняя часть долины, где проходит почтовый тракт, открытая и удобная для земледелия, средняя — лесистая, а верхняя — голая и каменистая.
В одном месте река делала изгиб, русло ее проходило у противоположного берега, а с нашей стороны вытянулась длинная коса. На ней мы и расположились биваком; палатку поставили у края берегового обрыва лицом к реке и спиною к
лесу, а впереди развели большой огонь.
С исчезновением
лесов получается свободный доступ солнечным лучам к земле, а это,
в свою очередь, сказывается на развитии травяной растительности.
Следующий день был воскресный. Пользуясь тем, что вода
в реке была только кое-где
в углублениях, мы шли прямо по ее руслу.
В средней части реки Сандагоу растут такие же хорошие
леса, как и на реке Сыдагоу. Всюду виднелось множество звериных следов.
В одном месте река делает большую петлю.
Подкрепив силы чаем с хлебом, часов
в 11 утра мы пошли вверх по реке Сальной. По этой речке можно дойти до хребта Сихотэ-Алинь. Здесь он ближе всего подходит к морю. Со стороны Арзамасовки подъем на него крутой, а с западной стороны — пологий. Весь хребет покрыт густым смешанным
лесом. Перевал будет на реке Ли-Фудзин, по которой мы вышли с реки Улахе к заливу Ольги.
Действительно, маленький огонек виднелся
в стороне около
леса,
в 300 шагах от дороги.
Подъем на Сихотэ-Алинь крутой около гребня. Самый перевал представляет собой широкую седловину, заболоченную и покрытую выгоревшим
лесом. Абсолютная высота его равняется 480 м. Его следовало бы назвать именем М. Венюкова. Он прошел здесь
в 1857 году, а следом за ним, как по проторенной дорожке, пошли и другие. Вечная слава первому исследователю Уссурийского края!
В древности
в государстве Ци он был главнокомандующим Дациньской династии, а ныне охраняет
леса и горы».
Первое, что мы сделали, — развели дымокуры, а затем уже принялись таскать дрова из
леса. Стрелки хотели было ночевать
в комарниках, но Дерсу посоветовал ставить односкатную палатку.
Через час наблюдатель со стороны увидел бы такую картину: на поляне около ручья пасутся лошади; спины их мокры от дождя. Дым от костров не подымается кверху, а стелется низко над землей и кажется неподвижным. Спасаясь от комаров и мошек, все люди спрятались
в балаган. Один только человек все еще торопливо бегает по
лесу — это Дерсу: он хлопочет о заготовке дров на ночь.
Наскоро поужинав, мы пошли с Дерсу на охоту. Путь наш лежал по тропинке к биваку, а оттуда наискось к солонцам около
леса. Множество следов изюбров и диких коз было заметно по всему лугу. Черноватая земля солонцов была почти совершенно лишена растительности. Малые низкорослые деревья, окружавшие их, имели чахлый и болезненный вид. Здесь местами земля была сильно истоптана. Видно было, что изюбры постоянно приходили сюда и
в одиночку и целыми стадами.
Леса. — Содержимое котомки Дерсу. — Приспособленность к жизни
в тайге. — Поляны Сяень-Лаза. — Родные могилы. — Заживо погребенные. — Река Поугоу. — Барсук. — Нападение шершней. — Лекарственное растение
В долине Ли-Фудзина растут великолепные смешанные
леса.
В среднем течении Ли-Фудзин проходит у подножия так называемых Черных скал. Здесь река разбивается на несколько проток, которые имеют вязкое дно и илистые берега. Вследствие засоренности главного русла вода не успевает пройти через протоки и затопляет весь
лес. Тогда сообщение по тропе прекращается. Путники, которых случайно застанет здесь непогода, карабкаются через скалы и
в течение целого дня успевают пройти не более 3 или 4 км.
По отношению к человеку природа безжалостна. После короткой ласки она вдруг нападает и как будто нарочно старается подчеркнуть его беспомощность. Путешественнику постоянно приходится иметь дело со стихиями: дождь, ветер, наводнение, гнус, болота, холод, снег и т.д. Даже самый
лес представляет собой стихию. Дерсу больше нас был
в соответствии с окружающей его обстановкой.
Днем четвероногие обитатели тайги забиваются
в чащу, но перед сумерками начинают подыматься со своих лежек. Сначала они бродят по опушкам
леса, а когда ночная мгла окутает землю, выходят пастись на поляны. Казаки не стали дожидаться сумерек и пошли тотчас, как только развьючили лошадей и убрали седла. На биваке остались мы вдвоем с Дерсу.
От места слияния Ли-Фудзина с Синанцей начинается Фудзин. Горы с левой стороны состоят из выветрелого туфа и кварцевого порфира. Прилегающая часть долины покрыта
лесом, заболоченным и заваленным колодником. Поэтому тропа здесь идет косогорами
в полгоры, а через 2 км опять спускается
в долину.