Восемь лет и 8 месяцев моего сидения в тюрьме, когда я был закован (как
бессрочник) по рукам и ногам, сидения, сопровождавшегося временами тяжёлой болезнью, ни на йоту не пошатнуло меня в вере в правоту анархизма, борющегося против государства как формы организации общественности и как формы власти над этой общественностью.