– Ну, чё молчишь? Что с женой? – передо мной мнётся
бабка-повитуха. Передник в крови, опустив натруженные руки она испуганно смотрит на меня.
Когда отец вернулся из тюрьмы, жестоко избитый, искалеченный, жена его мучилась родами, возле неё хлопотала добрая
бабка-повитуха.
Акушерки в станице не было, принимала ребёнка
бабка-повитуха.
И нарекли бы, да отговорила их принимавшая роды
бабка-повитуха.
– Ага! – ехидно подхватил я. – Родился голым, но подпоясанный ремнём!
Бабка-повитуха скончалась от сердечного приступа, когда пряжка ремня окорябала ей руку!
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: полимерпесчаный — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Растапливала всё та же
бабка-повитуха.
Если же ребёнок рождался хилым и была опасность, что он вот-вот умрёт, то иной раз сама
бабка-повитуха на свой лад «крестила» его, как умела.
Более того, он «князь», гость почётный – недаром в иных обрядовых диалогах свадьбы ему противопоставлена
бабка-повитуха, которая знает «банные двери», да пастух, что знает «стайные двери» («стая» – это старинное диалектное обозначение хлева).
Мать лежала на постели, прикрытая покрывалом, и мирно спала, а рядом суетилась
бабка-повитуха с двумя младенцами на руках.
Первой появилась в дверях
бабка-повитуха с младенцем, обёрнутым белой пелёнкой.
Всё-таки доктор, а не малограмотная
бабка-повитуха, могла бы и заподозрить пострадавшего в нездоровом интересе.
В карете сидели супруга князя, её горничная с мопсом на коленях, испуганно косившаяся в окно на ряды корабельных сосен вдоль дороги, и
бабка-повитуха, не выпускавшая вязанья из рук.
Заговоры от детских болезней раньше обычно произносила или мать ребёнка, или
бабка-повитуха, или специально приглашённая знахарка – впрочем, это были не просто заговоры, а ритуалы разной степени сложности.
Взяв его в руки,
бабка-повитуха вдруг охнула и чуть не выронила мальчика – вдоль его спинки тянулась полоска серой шерсти, мокрой, нежной, тонкой, как у новорождённого щенка.
Раньше же, когда
бабка-повитуха принимала роды, она сразу после рождения ребёнка, не трогая пуповину, клала его на живот матери.
Наконец, когда вышла из этого состояния,
бабка-повитуха сообщила страшную новость- мой сын погиб при родах.
Шура сбегала, бабку позвала, а
бабка-повитуха помогла маме родить.
Когда-то
бабка-повитуха так про меня и сказала: этот неизлечим, потому как с младенчества.
Бабка-повитуха принявшая малышку была потрясена её красотой, белой кожей лица и чудным цветом рыже- огненных волос.
Снился дом родителей и
бабка-повитуха, все были счастливы и чем-то довольны.
Местная
бабка-повитуха залезла на позорный столб явно по своей воле.
Кроме того,
бабка-повитуха покрывала стол в избе, где проходили роды, скатертью, ставила на неё хлеб, соль и брагу, трижды обходила вокруг стола, приговаривая: «Как скоро раба (такая-то) обойдёт круг стола, так скоро и родит».
В крике рождается жизнь, так говорила
бабка-повитуха, при моём рождении.
В стародавние времена роды принимала
бабка-повитуха, и давала роженицами молитвы для купания с наговорами, и если всё делалось как велено, то ребёнок рос крепким и смышлёным.
То ли изъян какой, то ли при родах что повредила
бабка-повитуха – неизвестно…
Назвали его так при рождении, потому как он с лица был «подобен ангелу», именно так сказала
бабка-повитуха, когда вышла успокоить переживавшего снаружи отца.
Роды были очень тяжёлыми и
бабка-повитуха, принимавшая роды, новорождённого мальчика спасла, а мать спасти не удалось.
Бабка-повитуха приговаривала над новорождённым: «Не будь крикливым, не будь ревливым, будь уёмным, будь угомонным, не будь жадным, будь аушным»(«ревливый» – плаксивый, «уёмный» – легко успокаиваемый, «угомонный» – спокойный, «аушный» – алчный, вероятно, в данном контексте жадный к еде, чтобы рос здоровым и сильным).
Бабка-повитуха очень растерялась от такого чуда, торопливо обмыла её и, завернув в одеяло, положила к матери.
– Боюсь, не выживет малютка! – прошептала
бабка-повитуха, беря на руки крохотную новорождённую.
Наша
бабка-повитуха по молодости его отвадила от себя, сказав, что он не подходит ей и, кроме кукурузы, которую только скот и ест, ничего дать не сможет.
Роды протекали быстро, их принимала
бабка-повитуха.
Когда
бабка-повитуха хлопотала с ним, чтобы матери показать, вторые роды состоялись.
Бабка-повитуха, качая головой и бормоча шипящие наговоры, быстро обмыла новорождённых в медном тазу, завернула их в чистую рогожу и положила на скамью у печи.
Это вам не какая-нибудь
бабка-повитуха…
Принимала роды
бабка-повитуха, уступающая акушерке только в знании об инфекции, которая может быть и в периоде родов.
Бабка-повитуха не могла остановить кровотечение.
Бабка-повитуха пыталась помочь барыне, но роды проходили тяжело: ребёнок появлялся на свет вперёд ножками, шея его дважды была обвита пуповиной.
Он долго не мог понять, что говорит ему
бабка-повитуха.
Дверь открылась и в кухню с серым лицом медленно вошла
бабка-повитуха.
Беременность проходила очень тяжело,
бабка-повитуха опасалась за жизнь будущей матери и ребёнка.
В конце концов, она цивилизованный городской житель двадцать первого века, а не средневековая
бабка-повитуха, чтобы верить каким-то там предчувствиям.