Переводчик Валерий Алексеевич Антонов
© Эдуард фон Гартман, 2024
© Валерий Алексеевич Антонов, перевод, 2024
ISBN 978-5-0064-0698-8 (т. 3)
ISBN 978-5-0064-0666-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Таким образом, полное исследование категорий в то же время обеспечивает полное понимание метафизических принципов, поскольку оно неизбежно приводит познание к первоисточнику, из которого возникли категориальные функции. Конечно, и категории могут быть полностью поняты только в том случае, если знание принципов в общих чертах уже доведено до их (545) исследования и если они могут рассматриваться хотя бы как предварительная гипотеза, доказательство которой должно быть представлено учением о категориях. В противном случае, если мы хотим ограничиться логическим, мы вынуждены, подобно Гегелю, исключить категории чувственности из учения о категориях, видим, как категория субстанции тает под руками, и все еще вынуждены насильственно определять категорию цели и все зависящие от нее категории как нечто чисто логическое, в то время как по содержанию она все еще рассматривается как отношение между логическим и нелогическим.
Философия бессознательного Эдуарда фон Гартмана1
В первой половине XIX века в Германии возникли две великие философии, вышедшие, как и некоторые другие, из кантовского ствола. Одна, философия мысли, была представлена Гегелем, получившим с момента своего появления единодушное одобрение, неоспоримо господствовавшим в университетах и среди ученых и, казалось, сказавшим последнее слово по метафизической проблеме. Другая, философия воли, нашла своего представителя в лице Шопенгауэра, чья мысль сначала была встречена весьма холодно и даже казалась из ряда вон выходящей в философском течении того времени, но впоследствии стала быстро завоевывать позиции, в то время как гегелевская спекуляция их теряла. Исходя из противоположных принципов, эти две системы, естественно, пришли к противоположным выводам: отсюда и характер яростной полемики, которую Шопенгауэр в своих главных работах часто ведет против Гегеля, чье шарлатанство и тщетность он высмеивает на каждом шагу.
