Женские доли

Татьяна Казакова

Серия иронических детективов "Женские доли" для женщин, написанные современной российской писательницей Татьяной Казаковой. Содержание: 1. Портрет 2. Зигель, зигель, ай, лю-лю!! 3. Трудный выбор 4. Она нечаянно нагрянет… 5. Преступление раскрыто, а теперь – стриптиз! 6. Cвой круг

Портрет

— Доченька, — донеслось из кухни, — иди обедать. Да что же это такое? Сговорились все, что ли? Ведь именно с сегодняшнего дня она окончательно и бесповоротно решила начать новую жизнь. Устроить разгрузочный день, пить только кефир, сделать определенные упражнения, облиться холодной водой… ну, с этим можно пока не торопиться. Нельзя же все сразу. Надо постепенно. Но все равно она будет худеть. Надоело покупать себе вещи не те, которые нравились, а те, которые были в наличии, обязательно темного цвета (всем известно — он худит), а еще постоянно слышать.

— Вашего размера нет, — и продавщицы при этом с ехидной усмешкой оглядывали ее с голов до ног и презрительно пожимали плечиками, а то еще пошепчутся друг с другом, выразительно показывая глазами в ее сторону. Лиза неизменно краснела и тут же выходила из магазина, в душе негодуя на этих девушек и женщин, которые сами были далеки от совершенства, то есть от заветных 90-60-90.

Ладно, она вам еще покажет! Она вернется сюда, как Джулия Робертс из «Красотки» и тоже так небрежно плечиком поведет! И еще наберет кучу всяких вещей. Во-первых, легенсы, во-вторых раздельный купальник, в-третьих, короткую юбку и маленький топик, чтобы было видно плоский живот, в-четвертых……Ладно, пока хватит. Теперь надо проявить выдержку и не есть.

Утро началось замечательно. В своем еженедельнике Лиза крупно вывела «Диета, 1 апреля»… Черт! Совсем забыла, ведь 1 апреля — день шуток. Ничего, она же знает, что это не шутка, все очень серьезно и с чувством выполненного долга выпила нулевой кефир. Хорошо, что мама сегодня ко второй паре — она преподает английский в институте, а то непременно уговарила что — нибудь поесть. Мама у нее замечательная и такая красавица, не то, что она. У нее прекрасная фигура, и при этом Лиза не помнит, чтобы она себя в чем-то ограничивала. Когда они выходят куда-нибудь вместе, никто не верит, что это мама. Бабушка тоже в хорошей форме, правда, характер у нее после ухода на пенсию стал портиться… Вообще-то характер у нее и до ухода был ого-го. Раньше мама никогда ей не возражала, но в последнее время часто с ней спорит или просто делает по-своему.

На работе Лиза мужественно отклонила предложение «поить кофейку», потому… как известно, пустой кофе пить скучно, значит, будут предложены конфетки, «печенюшки» и еще что-нибудь вкусненькое. А когда наступило обеденное время и Таня с Тамарой собрались в Макдоналдс и позвали ее, Лиза и здесь проявила стойкость и осталась в отделе. Какая молодец! И ничего страшного! Не пошла — и все! Вот это выдержка! Сейчас «Караван» почитает, а после обеда время быстро пройдет.

Но из отдела все-таки пришлось выйти — Инна Игоревна, их начальница, никогда не употреблявшая «вредные продукты», которыми считала еду из Макдоналдса, достала свои лоточки с неаппетитными отварными котлетками и овощами на пару. Запахло пищей, и непроизвольно захотелось есть.

Сглотнув слюну, Лиза стремительно вышла на улицу. Надо быстро ходить пешком — говорят, это тоже способствует похудению… Вон в ту булочную к двенадцати часам обычно привозят сдобные слойки. Какие же вкусные эти слойки и сытные. Когда она не ходила в Макдоналдс, обычно съедала такую булочку и выпивала большую кружку кофе со сливками. Инна Игоревна обязательно вставляла свою дежурную фразу, глядя в потолок: «Как можно так не любить себя?! Не понимаю!»

Лиза первое время краснела и старалась съесть свою булку втихаря, отщипывая понемногу под столом. Крошки сыпались на юбку, на стол и на пол и Лизе без конца приходилось вскакивать и отряхиваться, привлекая внимание окружающих производимым шумом, поэтому она просто старалась не обращать внимания на тощую начальницу, которая очень гордилась своей «стройной фигурой». На самом деле она просто была худа до безобразия. Один раз в туалете та переодевала порванные колготки, Лиза случайно увидела сморщенные и обвисшие бедра. Конечно, в одежде Инна Игоревна смотрелась очень даже ничего, но раздетая… бррр……в кошмарном сне не привидится.

— Ну что же ты? — Мама заглянула в комнату и вопросительно смотрела на дочь. Лиза набрала побольше воздуха в легкие и намеревалась возразить, но вместо этого неожиданно выпалила.

— А маслины есть?

— Конечно, и лимон и маслины и даже каперсы — все по правилам, как ты любишь.

— Ладно, — обреченно вздохнула Лиза, — сегодня поем, а завтра не буду. И не предлагай даже!

Она быстро прошла на кухню, оставив мать в недоумении. Что это с дочкой? Наверное, опять решила худеть. Ангелина Николаевна покачала головой и состроила гримаску. Вот ведь не повезло Лизочке. Ничего не взяла от них — вся в мужа и его сестер. Такая же высокая, с большой грудью, которой очень стеснялась и поэтому сутулилась. Сама Ангелина Николаевна была среднего роста, стройная, сероглазая, светлые прямые волосы, ни малейшего завитка, а у дочки волосы пышные вьющиеся и оттенок каштановый немного в рыжину, очень белая кожа с нежным румянцем и красивые зеленые глаза. Казалось бы все при ней: и аккуратный носик и пухлый по-детски рот, и грудь и талия, но. Но лишний вес, конечно, все портил. Большой груди Лиза стеснялась, как и полных бедер и ног. Вся скукожится, голову не поднимет, в общем, впечатление производила жалкое. Еще и мама, Лизина бабушка, Анастасия Максимовна, подливала масла в огонь.

— И в кого ты такая здоровущая уродилась? Геля такая вся аккуратненькая и я еще очень даже ничего, а ты… как лошадь полковая. Но унывать не надо, Лизочек. Как говорится, на каждый горшок найдется покрышка.

— Мама, — потом выговаривала ей Ангелина Николаевна, — ну что ты такое говоришь? Она и так переживает.

— А переживает, так не надо столько жрать.

— Господи, так мы сами ее кормим, еще и уговариваем. Вот скажи, зачем вчера пироги пекла?

— Что же нам теперь и пирожков не поесть. И потом, что ты волнуешься — мужики толстых любят.

— Мама! Очень тебя прошу, прекрати говорить Лизе, что она толстая — она и так комплексует.

Анастасия Максимовна соглашалась, но через некоторое время все повторялось.

Лиза ела суп, проклиная себя за малодушие. Попросила чуть-чуть, а потом не удержалась и попросила добавку. Ангелина Николаевна хотела было возразить, но прикусила язык. Сама виновата — приготовила дочкин любимый суп. Завтра надо что-нибудь другое сварить… например, можно что-нибудь постное. Да, правильно, приготовит постный борщ.

— Мам! У меня завтра разгрузочный день — буду пить кефир.

— Как же так? А я борщ хотела постный сварить.

— Ты же слышала, — Анастасия Максимовна осуждающе смотрела на дочь. — Девка, наконец, за ум взялась, пусть кефир попьет. Мне все замечания делаешь, а сама?

— Ладно, — не отвечая матери, быстро согласилась Ангелина Николаевна, — кефир, так кефир. Ой! Кто-то звонит! Наверное, Райка твоя. Она уже два раза звонила.

Лиза, не дослушав, побежала встречать подругу и бывшую одноклассницу.

— Приве-етик, — пропела Райка и прошла в прихожую, которая сразу же пропахла резкими Райкиными духами. — Смотри, какую я курточку классную отхватила. — Она вертелась перед зеркалом, оглаживая себя со всех сторон.

— Да, правда, очень хорошая.

— Ты бы себе тоже купила. С брючками просто — отпад, да и плащ твой допотопный пора менять.

— Ты прекрасно знаешь, что я брюки не ношу, а куртка с юбкой… как-то не очень. Рай, пойдем ко мне, — тихо сказала Лиза, заметив маму, прислушивающуюся к разговору. Она знала, что мать недолюбливает Райку. В душе она тоже часто сомневалась в искренности Райкиных слов, но перед мамой всегда защищала единственную подругу.

— Ну, как у нас с диетой? Пила кефир?

В ответ Лиза помотала головой.

— Да не переживай ты так. Черт с ним, с кефиром! Зачем себя насиловать, правда?

Лиза хотела возразить, но послушно подтвердила.

— Слушай, вчера у нас на работе была вечеринка, я там парнишку одного прикадрила. Так себе паренек, но забавный очень. А у тебя на фирме как дела?

— На работе все замечательно. Ко мне все очень хорошо относятся, даже комплименты делают…

— Да?… — С сомнением спросила Райка, окинув ее критическим взглядом.

— А знаешь, на курсах меня хвалили.

— Господи! И не надоело? Зачем себя мучить? Все учишься, учишься. Мне, например, школы во, как хватило. — Она подкрепила слова характерным жестом, проведя рукой по горлу.

— Мне нравится учиться.

— Ну так поступила бы в нормальный институт. Что хорошего учиться на курсах да еще в Литературном? Одни старые девы там учатся.

Лиза не ответила, ей неприятно было слышать про старых дев, ряды которых ей, видимо, придется пополнить. У нее не было поклонников, и вообще ничего интересного в ее жизни не происходило, вот у Горшковой… правда, иногда от ее секретов Лизу тошнило, ей неприятно было слушать откровения интимного характера, и Райка это отлично знала, но очень любила смаковать подробности.

Лиза плохо училась в школе, единственные предметы, которые она любила, были литература и русский. Неизменные пятерки и похвала учителей. На все олимпиады по литературе посылали только ее. Русский она всегда давала списывать всем желающим, не возмущалась, если пачкали или теряли ее тетрадки, она старалась быть со всеми хорошей, к тому же половине класса писала домашние сочинения, пока учительница не прекратила это, поставив двойки, тем, кому она писала.

— Я прекрасно знаю, кто писал за вас эти сочинения, и впредь буду ставить вам двойки, так что не пытайтесь больше меня обмануть.

С тех пор Лиза стала всем неинтересна, она все время о чем-то мечтала, часто отвечала невпопад, над ней откровенно смеялись, хотя неизменно пользовались ее добротой, а за спиной высмеивали. Особенно изощрялись на уроках физкультуры.

Эти уроки были сплошным мучением для девушки. Она не могла выполнить ни одного упражнения — стояла столбом и краснела. Учитель пытался ее как-то растормошить, но все без толку.

Дома Лиза повторяла дома упражнения, например, делала «березку» и давала себе слово, что уж теперь-то не будет слушать насмешки одноклассников, а сделает упражнение, как умеет. Один раз после занятий она потихоньку прошла в физкультурный зал и прямо в платье попробовала сделать упражнение на брусьях. У нее все получилось. На следующем уроке физкультуры она вышла к снаряду и стала выполнять упражнение. «Молодец, хорошо», — хвалил учитель, и вдруг послышался чей-то смех… Учитель еле успел ее подхватить — она, как сноп свалилась с брусьев. После урока он пытался с ней поговорить, но все было бесполезно — Лиза упрямо молчала и больше не проявляла никакого участия на его уроках.

В старших классах почти все одноклассники были влюблены, девчонки по углам хихикали, строили глазки, писали записки, некоторые откровенно целовались и вели себя довольно вольно. Лиза тоже влюбилась в мальчика из соседнего класса, и вроде он стал поглядывать на нее, но тут Райка Горшкова неожиданно с ней поделилась секретом — оказывается, ей тоже понравился этот мальчик. Лиза огорчилась и в то же время обрадовалась — у нее теперь есть подруга. Бог с ним с этим мальчиком — она переживет, лишь бы Горшкова с ней дружила. Так и началась их дружба. Лиза всегда с ней соглашалась, во всем ее поддерживала и всегда за нее платила — Райка жаловалась, что у них с мамкой денег нет, а папка их бросил.

Лизин папа тоже ушел, когда ей было шесть лет. Банальная история — влюбился в секретаршу. Он был высокий с пышной шевелюрой и зелеными глазами. «Красавец» — говорили про него. Работал он в Министерстве транспорта, занимал большую должность. Наверное, и раньше у него случались романы, но, видимо, ничего серьезного и вдруг… Мама очень переживала, много плакала, но не устраивала сцен, зато бабушка закатывала целые представления. Она с рыданиями потрясала пальчиком перед его носом — «Я не допущу такого обращения с моей дочерью! Видишь, Гелечке плохо! Вызови скорую! Она умрет, и это будет на твоей совести!» Маме приходилось ее успокаивать. Она уводила бабушку в другую комнату, откуда еще долго доносились ее вопли. Алексей Михайлович морщился, и подмигивал Лизе, ничего, мол, прорвемся. Она подмигивала ему в ответ, и они, как заговорщики крались на кухню и делали себе вкусные бутерброды, запивая сладкой газированной водой.

Лиза не очень переживала, когда он ушел, тем более папа обещал забирать ее каждый выходной, но… так и не забрал ни разу. Она приставала с расспросами к матери, но та неизменно находила ему оправдания, а бабушка один раз, когда мама была на работе, дала Лизе телефон.

— Ну-ка, поговори со своим любимым папочкой В трубке раздался папин голос.

— Пап! А почему ты не приезжаешь? Я все жду-жду.

— Дочка, я не мог, извини.

— А в этот выходной заберешь меня?

— В этот?… Наверное, не получится. Давай в следующий.

— Давай. Я буду ждать тебя. Мы пойдем в кино на мультики?

— Там видно будет. Ну пока, мне некогда, сейчас совещание начнется.

Лиза отдала бабушке трубку.

— У него совещание начнется, ему некогда.

— Ага, некогда ему! Как же!? К секретарше своей совещаться пошел!

— Какой секретарше?

— Да его фифе крашеной.

— Ой! Мама пришла! Мам, а ты знаешь эту фифу крашеную, папину секретаршу?

— Господи! — Ангелина Николаевна с укором посмотрела на мать. Та быстро ретировалась в свою комнату, а Ангелина Николаевна стала отвлекать дочку рассказывая, что скоро поедут на дачу. Как там будет весело и интересно, как они будут ходить в лес и на речку купаться.

Папа так ни разу не появился, но неизменно присылал деньги. По мере продвижения по службе и присылаемые суммы увеличивались. Даже после Лизиного совершеннолетия деньги продолжали поступать ей на счет. Материально они жили хорошо, мама преподавала английский язык в институте, занималась репетиторством, а бабушка проработала всю жизнь в кожно-венерологическом диспансере дерматологом, а после выхода на пенсию подрабатывала в частной клинике. Потом она купила абонемент в спортивный комплекс и стала активно заниматься на тренажерах. Хотела и Лизу приобщить к этому занятию, и в душе та очень хотела пойти, но…как представит себя в спортивном костюме, смешки окружающих… В общем, она категорически отказалась.

После окончания школы Лиза поступила на подготовительные курсы литературного института. Времени при этом оставалось много, и Лиза приняла решение пойти работать. Бабушка уговорила маму позвонить отцу. Она долго отнекивалась, но бабушкиному напору нельзя было противостоять, ей пришлось позвонить бывшему мужу и попросить помочь дочери.

Алексей Михайлович назначил встречу у себя в министерстве, и Лиза поехала туда, принарядившись и очень волнуясь. Всю дорогу она думала, как он расцелует ее, как обрадуется, скажет, что все эти годы думал о ней, но не мог с ней встретиться…потому что…потому что… в общем, причина будет серьезной. А еще скажет, какая она стала красавица, она похвастается, что поступила на курсы, и ее там хвалят, а может… да, она признается, что написала рассказ и сказку для детей. Она еще никому ее не показывала, только ему… первому. Он будет ею гордиться и говорить всем: «Это моя дочка».

— Боже мой! Какая ты большая и… ммм… Лиза, почему ты не следишь за своим весом? Сейчас вроде все девушки следят за собой.

После этих слов Лиза поняла — отец разочарован. Она сразу же поникла и замкнулась, он задавал вопросы, Лиза отвечала односложно. Желание поделиться, поговорить по душам, пропало. В кабинет заходили сотрудники, косились на Лизу. Она все ждала, что отец представит ее, но этого не произошло, он как будто стеснялся ее и вздохнул с облегчением, когда она стала прощаться.

— Я договорился с одной фирмой — это насчет работы. Возьмут тебя экономистом.

— Но я же не экономист.

— Да какая разница? Оформят так, но и работа не пыльная, за компьютером будешь сидеть. Ну и на будущее опыта наберешься, может, в дальнейшем пригодится.

— Вряд ли. Я учусь на подготовительных курсах Литературного института, туда и буду поступать.

— Нравится?

— Да, нравится.

— Если понадобятся деньги и вообще, ты позвони, хорошо? Ну ладно, иди. Маме привет… До свидания.

Лиза встала и ждала, что он подойдет, поцелует, но Алексей Михайлович стал что-то перебирать у себя на столе, изображая страшную занятость, Лиза резко повернулась и вышла, решив про себя, что если еще раз увидится с ним, то только, когда чего-нибудь добьется. Сама. Пусть он пожалеет тогда, что так с ней.

* * *

На фирме ее встретили хорошо даже как-то ласково.

Руководительница, Анна Семеновна, благосклонно выслушала ее лепет, сама лично проводила к кадровику и потом отвела в отдел и представила сотрудникам.

— Это Лиза Камышенцева, прошу любить и жаловать. Инна Игоревна, покажите новой сотруднице ее место, выделите компьютер и обеспечьте фронтом работ, можно поручить ей собирать сводки по регионам.

— Анна Семеновна! Погодите! — Подскочила Инна Игоревна и вышла вслед за начальницей. — Это что, родственница нашего? — Она сделала многозначительную паузу и возвела глаза кверху.

— Вы умница, все правильно поняли. Это его дочка… от первого брака. Никаких лишних разговоров при ней. Предупредите в отделе.

В отделе кроме Инны Игоревны было еще пять человек. В первые дни в отделе было очень тихо, почти никто не разговаривал, потом стали перебрасываться незначительными фразами, позже стали рассказывать анекдоты и приглашать Лизу на обед в Макдоналдс.

Поначалу она стеснялась, но все были настолько дружелюбны, всячески ей помогали, и она почувствовала себя свободнее и увереннее и стала ходить вместе с Тамарой и Таней обедать. Иногда к ним присоединялись Гоша и Олег. Одна только Нина никогда с ней не заговаривала и никогда не ходила со всеми в Макдоналдс. Ровно в час она уходила и возвращалась ровно в два. Лиза отметила, что Нина ведет себя со всеми одинаково. Никогда ни с кем не болтает, только по делу, и еще Лиза часто ловила на себе ее насмешливый взгляд, и почему-то именно с ней очень хотелось подружиться. Ей казалось, что Нина была очень искренним человеком и независимым.

— Эй! Ты о чем задумалась? — Райка оторвалась от зеркала, в котором сосредоточенно что-то искала у себя на лице. Не обнаружив ничего такого, что мешало бы спокойной жизни, удовлетворенно вздохнула и предложила — Давай в субботу в кино сходим.

— А что идет?

— Да какая разница? Поедем в центр, в Пушкинский, потом можно по Калининскому прошвырнуться.

— Хорошо, — кивнула Лиза, хотя перспектива просто так шляться по центру ее совсем не привлекала. Она знала, что Райка выпендрится, будет стрелять глазками по сторонам, а ей будет неудобно вызывающего поведения подруги и своей полноты, но все равно пойдет, потому что невозможно все время сидеть дома, и погода такая хорошая. Весна!

В Пушкинском шел боевик с Брюсом Уильямсом и еще отечественный «Любовь-морковь» с Кристиной Орбакайте и Гошей Куценко. Конечно, они хотели смотреть «про любовь», но на этот фильм остались билеты только на последний сеанс.

— Да ну, — протянула разочарованно Райка. — Ладно, пойдем на Брюса, а то пока до Речного доберешься… Давай деньги, — обернулась к Лизе. Та безропотно полезла за кошельком. Так уж повелось, что ходили всегда на ее деньги. В душе шевельнулось нехорошее чувство, не то, чтобы было денег жалко, а как-то не по себе, как будто подружка с ней из-за денег дружит.

Купив билеты, прошли пешком по Калининскому, а потом вышли на Арбат. Глазели по сторонам, разглядывали сувениры, подошли к художникам. Лиза засмотрелась на один портрет.

— Смотри, как здорово, — толкнула Райку, не отрываясь от картины.

— Да чего хорошего? Какая-то уставшая тетка с синяками под глазами.

— Ну вот, видишь, сразу видно, что она устала, а может, у нее горе.

— Да ну, пойдем дальше.

— Девушка! — Внезапно появился художник. Он был немолод, небрит, одет неряшливо, но глаза прищуривал и глядел весело.

— Вы меня? — Райка жеманно подняла плечико.

— Нет, не вас, а вашу подругу. Можно с вас попросить попозировать мне?

— Как? — Обалдело таращилась Лиза, и чуть было не спросила — «Голой?» Хорошо, что не спросила, потому что он тут же пояснил.

— Ваш портрет. Только не здесь, здесь не получится, очень много народа, будут мешать.

— А где?

— У меня мастерская на «Динамо».

— Да вы что?! — Влезла Райка, оскорбленная тем, что не ей предложили позировать, а этой корове. Интересно, что он в ней нашел? — Чтобы девушка одна пошла к незнакомому мужчине? — Продолжала она. — Вы соображаете вообще, как это выглядит? Да ее просто мать не пустит!

Мужчина даже головы не повернул в ее сторону, он тяжело вздохнул и выжидающе смотрел на Лизу.

— Ну что? Решайтесь! А если мама будет возражать или сомневаться, пусть приходит вместе с вами. Зовут меня Виталий Леонидович Телегин. Вот моя визитная карточка. А вас как величать?

— Лиза.

— Решайтесь, Лиза, очень вас прошу. У вас такая необыкновенная внешность… И потом я вам заплачу.

— Хорошо, я подумаю, — мучительно выдавила Лиза, взяла визитку и попрощалась.

— Не вздумай к нему ходить! Ты что не поняла? Это он так с девушками знакомится, заманивает их, а потом насилует, а может, просто уговаривает голыми позировать. Ты согласна голой стоять?

Лиза замотала головой.

— Вот, — удовлетворенно подвела итог Райка, — значит, визитку надо выбросить.

— Я не выброшу, — неожиданно возразила Лиза, а Раиса даже остановилась от неожиданности — ведь подруга всегда и во всем с ней соглашалась. От этого Райка растерялась и замолчала. Они зашли в Макдоналдс, опять же за Лизин счет, а потом поехали в кинотеатр. О художнике больше не говорили, но каждая об этом думала, одна с раздражением, другая с надеждой.

— О! Докатилась! Натурщицей хочет работать! — Бабушка услышала, как Лиза рассказывала маме о художнике.

Ангелина Николаевна уже собиралась запретить и думать об этом, но услышав реплики своей матери, внезапно рассердилась и неожиданно согласилась.

— Только я с тобой, одну не пущу.

— И эта туда же! — Неистовствовала Анастасия Максимовна. — С ума вы посходили, что ли?! Знаю я, чем эти встречи с художниками заканчиваются, насмотрелась у себя на приемах и наслушалась разных историй. — Внезапно она замолчала и неожиданно заявила — Знаешь что, лучше я пойду с Лизой вместо тебя.

Ангелина Николаевна подумала и согласилась, но Лиза возразила.

— Мам! Но это будет совсем уж глупо! Что я как маленькая с бабушкой приду?

— Лизочка, но ведь разницы нет, со мной или с бабушкой. С бабушкой даже лучше. Все, Лизок, давай так и договоримся. Можешь ему позвонить и договориться… лучше на субботу. Мам, у тебя суббота свободна? Ну и отлично, иди, звони.

Лиза пошла к себе в комнату, набрала номер и, услышав ответ, быстро затараторила.

— Виталий Леонидович, здравствуйте. Это Лиза. Я согласна вам позировать. Только я приду с бабушкой.

В трубке молчали, Лиза занервничала.

— А-а, это та Лиза с Арбата? Значит, вы решились? Это замечательно. Назначайте день.

— Я бы хотела в субботу. Вы сможете?

— Не очень удобно. Но, в субботу, так в субботу, давайте с утра, часиков в одиннадцать. Устроит?

— Да, конечно.

— Тогда записывайте адрес.

Он продиктовал адрес, объяснил, как лучше доехать, и они распрощались до субботы.

Телегин задумался, прикидывая, как лучше написать портрет. Он огляделся и неожиданно вспомнил, как впервые попал в эту квартиру. Родная сестра его матери тетя Галя как-то приехала к ним в деревню под Ярославлем в отпуск, увидела его картины и объявила, что забирает Витальку с собой в Москву.

— Ему учиться надо, может второй Репин получится, а я все равно одна, замуж больше не выйду, а квартира большая.

Родители были только рады, они жили очень скромно. Отец после сокращения запил, а мать ездила с какими-то тетками в Москву, набирала дешевых шмоток, потом продавала их в Ярославле, чаще ездила по деревням. И все на себе, машины у них не было. По праздникам приезжал младший брат отца, который жил в.

Ярославле, он приезжал на рыбалку и иногда помогал матери возить вещи. Когда тетя Галя предложила забрать Виталика, мать даже обрадовалась, все равно он без присмотра один болтался, да еще с какой-то шпаной связался.

Через два года родителей не стало — сгорели вместе с домом. Отец пьяный не погасил сигарету, ночью начался пожар, оба наглотались дыма и задохнулись. Тетка и Виталий приезжали хоронить. Пока тетя Галя улаживала какие-то дела, Виталий ходил на Волгу, писал пейзажи. Со старыми приятелями общаться не хотелось.

В Москве приживался с трудом. Особенно тяжело было в школе. Одноклассники высмеивали его одежду и «окание», дразнили, называя деревенщиной. Ему казалось, что говорит он точно также как и москвичи, оказалось не так. Он замкнулся, ни с кем из одноклассников не общался, а вечером вслух читал какую-нибудь газету, записывая на магнитофон, потом прослушивал и повторял слова. И конечно, очень много рисовал. В школе скоро заметили его рисунки и сразу стали поручать рисовать стенгазеты и оформление зала к праздникам. На класс старше учился еще один «художник» Станислав Скворцов. Раньше всегда ему поручали все художественные оформления, но с появлением Виталия эту работу постепенно передали последнему. Скворцов всем говорил, что очень этому рад — время много отнимает, а в душе завидовал.

Потом они встретились в художественном училище, Скворцов также раньше на год поступил туда и неизменно был в «лучших». С Телегиным общался, но как — то снисходительно, что очень раздражало Виталия.

У тети Гали действительно была светлая и просторная квартира — три комнаты. Одну она отдала Виталику, разрешила все там оборудовать под мастерскую, но только после того, как он сдал экзамены в художественное училище. Все годы учебы она строго его контролировала, чтобы не пропускал занятия, чтобы с девушками приличными водился, а не с «оторвами всякими».

Тетя Галя умерла сразу после выпускного вечера. Виталий остался совсем один. Зарабатывал оформлением или как сейчас называют, дизайном открывающихся магазинов, потом ресторанов и кафе. Помогали однокурсники, которые очень часто собирались у него, а некоторые даже жили. Свои свидания с девушками устраивали тоже у него. Для души писал редко, но все-таки писал.

Когда у него на руках оказалась приличная сумма денег после одной работы, Виталий решил сделать себе мастерскую, как всегда мечтал. Снимать помещение было очень дорого, и он решил сделать в квартире перепланировку, объединил две комнаты в одну, получилась приличная мастерская, но деньги все ушли, даже одалживать пришлось. Теперь он мог работать для души, постепенно забросил основную работу и, естественно, потерял клиентов.

Женщин боялся, боялся насмешек, в присутствии женщин ощущал себя «деревенщиной» и поэтому предпочитал кратковременные связи. Лет пять назад на вернисаже познакомился с редакторшей одного из гламурных журналов и влюбился «по уши». Приглашая на свидания, искал в библиотеке какие-нибудь интересные факты из жизни художников, хотел поразить своей эрудицией, вспоминал смешные случаи из жизни.

Ей это поначалу нравилось, а потом начались тусовки, на которые ей надо было обязательно появляться. Виталий сопровождал ее, но на фоне всех этих лощеных молодых людей выглядел каким-то инородным, не вписывался в этот круг, не умел поддержать светскую болтовню, не умел ухаживать за девушками и, наконец, просто не любил все эти сборища. Кто-то окрестил его «мужланом», он услышал, устроил драку, а она, скривив красивые губки, процедила, «чтобы никогда не смел к ней приближаться».

Господи! Как же он мучился, писать не мог, начал пить. Андрей Борисыч, его сосед, сочувствуя ему и жалея от всей души, как-то зашел, изъял все бутылки, велел привести себя в порядок, сказал, что познакомит его с одним очень влиятельным человеком.

— Знаешь, я его очень уважаю, толковый мужик и прекрасно разбирается в живописи. Давай, покажу ему твои работы, если заинтересуется, считай, что выиграл лотерейный билет.

Несколько пейзажей Борисыч отобрал сам, отнес к себе и пригласил Алика. Тот долго разглядывал картины, Борисыч уже придумывал, как бы поделикатнее и, чтобы не обидно было, сообщить Телегину, что не подошли картины, как неожиданно тот произнес.

— Стоящие работы. Познакомь с автором.

Андрей Борисыч вздохнул с облегчением и сразу же побежал звонить в квартиру напротив.

Телегин еще раз окинул взглядом мастерскую, пожалуй, вот этот угол подойдет, его легче задрапировать… Может, лучше напротив окна, картина тогда получится темнее…Попробовал со светом. Комбинируя обычные лампы и люминесцентные, добился естественного оттенка. Так, теперь убрать все лишнее, картины в дальний угол, мольберт, краски и практически голые светлые стены. Зеркало забыл! Он притащил из соседней комнаты большое трюмо и установил его напротив мольберта у себя за спиной. Чтобы повернувшись можно было в нем увидеть картину в зеркальном отражении. Тогда все неточности и недостатки сразу бросаются в глаза, ведь визуально воспринимаешь отражение, как другую картину.

Теперь пространство… так нельзя, мешает зеркало. Лучше подвинуть, и немного развернуть мольберт, поправить свет. Как хороший танцор он кружил по мастерской, поправляя, переставляя разные предметы и передвигая мебель. Задумался, сомневаясь, звонить Маринке или нет, потом махнул рукой и набрал номер.

— Марина, это Виталий.

— Соскучился? Так я приеду.

— Да нет, — замялся он, подбирая слова, — не то, чтобы соскучился, в общем, хотел спросить, куда ты спрятала те золотистые шторы, помнишь?

— Шторы? Да я их в кладовку убрала в самый низ, положила на коробку справа. Хочешь, приеду, найду, приготовлю тебе что-нибудь вкусное. — она с надеждой ждала ответа.

— Нет, спасибо, ты в понедельник тогда приезжай с утра, деньги я на тумбочке оставлю. Спасибо. — Он положил трубку и шумно выдохнул — Ух. Угораздило ж его.

Марина работала у него уже несколько лет — молодая симпатичная деваха, из Молдавии. Она убирала, стирала и готовила ему. Все было прекрасно, пока однажды, в состоянии легкого подпития он не переспал с ней. Что на него нашло? Просто она крутилась перед ним полураздетая, кокетничала и заигрывала……ну, он и не устоял. Но после она сразу себе что-то там навоображала, почувствовала себя хозяйкой и уже собиралась переехать к нему. С большим трудом ему удалось ее отговорить. Он, старательно отводя глаза, пытался ей объяснить, что все это получилось спонтанно, никаких чувств он к ней не испытывает, но, случайно подняв глаза, увидел глупую и довольно нахальную улыбку.

— Ничего, я подожду, соскучишься — позовешь.

Разубеждать ее было бессмысленно. Прошел примерно месяц, он избегал с ней встречаться, деньги оставлял на тумбочке и общался только по телефону. Его сосед, Андрей Борисович, с которым Виталий был в дружеских отношениях, посоветовал Марину просто уволить, но Виталий малодушничал, тушевался и никак не мог решиться. Если честно жутко боялся, что Марина устроит сцену, а разного рода сцен он не переносил. Он надеялся, что все как-нибудь само утрясется и забудется.

Еще раз оглядев мастерскую, позвонил Андрею Борисычу, чтобы одолжил старинный туалетный столик и несколько старинных безделушек. Виталий примерно представлял, как напишет ее, в идеале с обнаженной грудью, но если с бабушкой… попробовать разве уболтать ее, грудь прикрыть прозрачным шарфом. Ну, если не получится уболтать, тогда с обнаженными плечами в платье с декольте, восемнадцатый век и ожерелье на шею, а волосы поднять… Да, так будет самое оно. Но в последний момент он подумал, что в каком-нибудь пеньюаре, как бы со сна… или после бала. У нее такое выражение лица… Надо бы предложить Ваське приехать, пощелкать ее. Где он еще найдет такую роскошную натуру. А может ему только показалось? Может, девушка не так хороша? В общем-то, они мало общались. Ладно, приедет, тогда посмотрим. Надо же, с бабушкой…

В пятницу Лиза все-таки проявила выдержку — пила один кефир, а в субботу первым делом встала на весы. Ничего! Стрелка даже не шевельнулась. Хоть бы на сто грамм! Нет, восемьдесят пять, хоть тресни! Она загрустила и пошла умываться.

— Лиза! Тебе что на завтрак приготовить? Может, овсянку?

— Можно овсянку, — Лиза раскрасневшаяся вошла на кухню, — только на воде.

— Ты чего такая красная?

— Гимнастику делала.

— Молодец, просто молодец.

— Кто молодец? Лиза? — Бабушка деловито прошла к холодильнику и внимательно читала дату на упаковке. — Какое сегодня число? Четырнадцатое? А здесь написано «годен до двенадцатого». Это в помойку… Так Лиза, значит, молодец?

— Да. Представляешь, вчера весь день на кефире сидела, а сегодня гимнастику делала.

— Два притопа, три прихлопа? Слышала, слышала, как что-то бухало за стенкой. Я уж подумала, что слон прыгает, а это, значит, внучка моя. Заешь что, тебе надо бегать по утрам по десять километров каждый день и прыжки свои перенеси на улицу, а то пол проломишь.

— Мам! Ты что на завтрак будешь?

— А что народ ест?

— Мы едим овсянку на воде.

— Вот гадость-то. Нет, мне это не подходит. Я бы съела омлет с колбасой и с помидорчиком. Сделаешь?

— Конечно, иди, я тебя позову.

— Мам, ну почему она такая вредная? — Прошептала Лиза, когда Анастасия Максимовна вышла.

— Такой характер, — развела руками Ангелина.

— Ужас! Как с ней люди работают? А дедушка как ее терпел?

— Дедушка любил ее очень, все ей прощал.

Ангелина Николаевна задумалась. Действительно, у матери характер всегда был нелегкий, домом не занималась, все делал отец, на все ее нападки отвечал шутками. Часто покупал цветы, водил жену по театрам, никогда не спорил и, боже упаси, не упрекал, об измене даже смешно было подумать, настолько он предан был своей жене всю жизнь… Почему же у нее самой жизнь не сложилась, вроде и характер помягче, и хозяйка она хорошая, а муж ушел. Что же тут не так? Просто разлюбил? А может, и не любил никогда. Она переживала поначалу, потом смирилась, но за дочку очень обидно — ни разу не поинтересовался, как она, как учиться, как здоровье. Только деньги присылал исправно, даже когда Лизе исполнилось восемнадцать, продолжал платить.

Когда Ангелина обратилась к нему с просьбой помочь Лизе с работой, то заметила, что деньги больше не надо присылать, они ни в чем не нуждаются, но он ответил, что пока есть возможность, будет помогать. Вроде все по — честному, но почему-то обидно…наверно, от его равнодушия. Искоса поглядывая на Лизу, быстро проглатывала кашу, чтобы не расплакаться.

Лиза долго выбирала наряд, наконец, остановилась на черной прямой юбке и зеленой водолазке. Волосы распустила и тщательно расчесала, постаралась пригладить, чтобы не пушились.

— Ну? Ты готова? — Бабушка заглянула в комнату и, оглядев внучку, одобрительно хмыкнула.

Сама она надела серый строгий костюм, на шее светлый шарфик. Короткая стрижка, модные туфли на небольшом каблуке. Лиза подумала, что бабушке с ее стройной фигурой никогда не дашь 65 лет. Ничего, скоро она тоже похудеет и будет носить брюки и топики и тогда.

— Лиза, расстегни плащ! Зачем ты его надела, тепло ведь! Ну что ты, ей-богу засупонилась вся. Не сутулься! Держи спину!.. Не шаркай как старуха!

Стараясь не слушать бабушкины замечания, Лиза думала о том, как она будет позировать. Интересно, почему он выбрал именно ее, а не Райку. А ведь подруга позавидовала, Лиза это почувствовала и, кстати, больше не звонила, даже сегодня. Она тоже не будет торопиться со звонком, подождет немного.

Последнее время Райка стала раздражать. Постоянное любование собой, эти оглаживания. В общем, она симпатичная девчонка, но не больше… Нет, неправда. Зачем обманывать себя? Конечно, она хорошенькая и стройная… Такая тоненькая талия — .недаром она парням нравится.

— Лиза, посмотри записку. Какой номер дома? Господи! О чем ты все мечтаешь? Ну доставай же скорей! Ну?!

— Дом 8, корпус 2.

— Наверное, это вон там. Лучше спрошу — она остановила прохожего и спросила, но тот в ответ только пожал плечами. Анастасия Максимовна резко вскинула голову и стала его отчитывать.

— Как это вы не знаете? Вы москвич или приезжий? А если москвич, то обязаны знать свой город и тем более свой район. А вы ни черта не знаете! Это ни в какие ворота не лезет! Это неприлично, в конце концов! Вот отсюда у нас все беды! Не знаем свой город, своих соседей! Не знаем историю страны! Безобразие!

Лиза с усмешкой наблюдала, как солидный пожилой мужчина стоял навытяжку перед бабушкой и молча хлопал глазами. Вот всегда так, ее почему-то все слушают и боятся. Даже главврач диспансера ее побаивался. Лиза прошла немного вперед и за углом обнаружила нужный дом. Она вернулась назад и с удивлением обнаружила, что мужчина любезно расшаркивается и… целует бабушке ручку.

— Ну что ты застыла, как изваяние? Пойдем же!

— Ба, почему он тебе руку поцеловал, ты же на него так напала?

Анастасия Максимовна шумно вздохнула.

— Поточу что я внушаю уважение… Впрочем, это оказался мой давний пациент. Представляешь, узнал, уверил, что я совершенно не изменилась, — она самодовольно усмехнулась. — Вот что значит, не позволять себе есть лишнего, делать гимнастику и следить за собой.

— Нам сюда, — Лиза прервала неприятный разговор.

— Какой этаж?

— Последний, четырнадцатый…

— Не люблю высокие этажи, — Анастасия Максимовна нажала кнопку и прислушалась к шуму поднимающего их лифта, — ни за что не согласилась бы жить выше третьего. Когда твоему дедушке дали ордер на пятый этаж, мне пришлось пройти немало инстанций, чтобы поменять на третий. Но я добилась своего, впрочем, как всегда. Надо уметь добиваться цели, Лизок, а то так и будешь всегда в хвосте. Господи! Да поднимется когда-нибудь этот чертов лифт?!

В это время лифт вздрогнул и остановился.

— Слава богу, — пробормотала бабушка и живо вышла из кабины.

Она одернула пиджак и, найдя нужную дверь, позвонила, сильно нажав на кнопку, послышались шаги, и дверь распахнулась.

— Здравствуйте, проходите. Так вы все-таки с мамой пришли? — Виталий Леонидович прищурился, разглядывая Лизину спутницу. Она не успела ответить, Анастасия Максимовна довольно усмехнулась.

— Нет, я бабушка Лизочки. Анастасия Максимовна.

— Очень приятно, Виталий Леонидович. Вы так прекрасно выглядите, что я засомневался.

Он расшаркивался, ухаживал за бабушкой, но Лиза заметила усмешку в глазах. Это он нарочно распинается перед бабушкой, хочет задобрить. Вот хитрец! Ну что ж, ему это удалось. Вон, прямо расцвела.

— Нет, нет, ничего не снимайте, проходите.

Лиза совсем не так представляла себе мастерскую художника. Она боялась, что здесь будет все разбросано, повсюду грязные тряпки и краски, что художник будет так же неряшлив и небрит — бабушка терпеть не могла небритых мужчин, но они оказались в светлой, чистой комнате. Хозяин давал пояснения, обращаясь к бабушке.

— Располагайтесь… Вы любите старые фильмы? Я тут приготовил на выбор. Пока мы будем работать, вы можете посмотреть кино.

Бабушка улыбнулась, как будто приличный человек, интеллигентный, любит отечественное кино, не то, что эти кошмарные американские фильмы со стрелялками и ужастиками. И сам выглядит достойно, хорошо выбрит и довольно симпатичный, немолодой, но и нестарый, лет так примерно…

— Хорошо, что вы пришли, поможете Лизе переодеться.

— Как!? Разве она не в этом будет, в смысле не в том, во что одета? По-моему зеленая водолазка очень оттеняет цвет глаз.

— Анастасия Максимовна, — перебил Виталий, — там платье и пеньюар. Начните с платья. Мне нужно посмотреть.

Лиза с бабушкой прошли в мастерскую, где за ширмой были приготовленные наряды.

— Как тебе идет это платье! — Похвалила бабушка и подумала, что родись внучка в другое время, слыла бы первой красавицей.

Сама Лиза подошла к зеркалу и замерла. Как здорово! Она чувствует себя королевой или принцессой. Вот бы прийти в таком платье куда-нибудь на вечер. Все мужчины смотрят ей вслед, их спутницы щиплют своих кавалеров, чтобы не вертели головой и не глядели на Лизу. Слышны перешептывания… Вы не знаете, кто это?… Какая красавица. Познакомьте меня с этой девушкой.

Виталий наблюдал за ней и сердце замирало. Нет, он не ошибся в ней. Это именно то, что нужно. Как же ей идет это платье.

— Теперь пеньюар, — и, не слушая возражений, вышел в другую комнату.

— Чем ему платье не понравилось, скажите, пожалуйста, — раздраженно бормотала Анастасия Максимовна, помогая Лизе снять его.

Но когда она вышла в пеньюаре с этим своим мечтательным выражением лица, бабушка подумала, что, пожалуй, в этом лучше, хоть и грудь сильно открыта.

— Это то, что нужно! — Виталий Леонидович подошел и растрепал только что приглаженные волосы. — Иди сюда, за столик… так… облокотись… нет выпрямись.

Перед Лизой стоял туалетный столик, на нем какие-то склянки, гребни, открытая шкатулка, фарфоровые безделушки и необычное овальное зеркало в тяжелой бронзовой раме. Она с любопытством все это разглядывала, пока он поправлял свет.

— Сейчас сделаем эскиз. Лиза, ты смотрела фильм «Анна на шее»? Вот, представь, что ты после бала поздно встала, уставшая.

Дальше Анастасия Максимовна не стала слушать. Вроде все пристойно. Она пока посмотрит фильм, будет периодически заглядывать туда, проверять. Но фильм посмотреть не удалось. С техникой она никогда не ладила, всегда просила Лизу поставить диск, но ничего, можно почитать, вон у него сколько книг. Наличие книг ей понравилось. В современных квартирах редко можно было увидеть книги. Молодежь предпочитает компьютер — интернет. Что хорошего, скажите? Целый день сидят, уставившись в экран, даже книжки электронные читают. Просто кошмар! Хорошо, что Лизу во время приучили к чтению нормальных книг, правда, в последнее время она тоже много сидит за компьютером. Надо сказать Геле, чтобы обратила внимание на дочь.

Неожиданно раздался звонок в прихожей.

— Анастасия Максимовна! Пожалуйста, откройте дверь. Это мой сосед Борисыч пришел.

Какой-то Борисыч, какой-то сосед… Наверняка пьяница какой-нибудь, пришел деньги одалживать. Она резко открыла дверь, чуть не задев мужчину.

— Здравствуйте, извините за беспокойство, вчера Виталий просил купить апельсины, чтобы корки разбросать, а я забыл. Вот, возьмите, пожалуйста.

— Корки? — Изумленно уставилась на него. — Какие еще корки? При чем здесь корки?

— Простите, вас как зовут? Меня Андрей Борисович.

— Анастасия Максимовна.

— Очень приятно. Вы, наверное, мама девушки?

— Я бабушка, — поправила она, очень довольная комплиментом. Вот, что значит заниматься на тренажерах. А он очень милый — Может быть, зайдете, а то неудобно как-то так на лестнице.

— Если не возражаете, с удовольствием познакомлюсь с вами поближе.

Он по-хозяйски прошел сразу на кухню, Анастасия Максимовна последовала за ним и, наблюдая за его действиями, пришла к выводу, что на пьяницу он не похож и денег взаймы, вроде, просить не собирается… Это был пожилой мужчина весьма представительный, хорошо выбритый и приятно пахнувший в чистой футболке и тапочках.

— Позвольте, я немного похозяйничаю. Мы с Виталием, как одинокие мужчины, часто помогаем друг другу. — Он выложил апельсины, полез в холодильник, достал какие-то продукты и, надо заметить, очень ловко принялся что-то готовить. — Надо же, я думал вы мама. Я не видел вашу внучку, но понял, что это взрослая девушка. Сколько же вам лет? Ой! Простите! Это бестактно с моей стороны.

— Можете не извиняться, я никогда не скрывала свой возраст. Мне 60, — не моргнув глазом, сбросила пять лет.

— Ну, вам можно дать пятьдесят, а я несколько старше, мне 68.

— Но вы тоже в прекрасной форме. Наверное, занимаетесь спортом?

— Каждый день не получается, а по выходным с удовольствием хожу в спортзал. Вот сейчас как раз оттуда. По дороге вспомнил просьбу Виталия и заскочил в магазин.

— Простите, а зачем ему корки апельсиновые? Цукаты делать?

— Нет, — он засмеялся, — это для того, чтобы краской не пахло. Чувствуете? Анастасия Максимовна потянула носом.

— Да, вот сейчас действительно запахло.

— Ну вот, я разложу корки, и не так будет чувствоваться запах, а то с непривычки может и голова заболеть. Я сейчас, я быстро… — Он вышел в комнату и вернулся через несколько минут. — Надо и здесь положить. А теперь давайте я вас угощу чаем или кофе, а может, что-нибудь покрепче? А хотите вино или ликер?

— Пожалуй, вино будет в самый раз.

— Отлично. Я схожу за вином, а вы, будьте любезны, достаньте там из горки фужеры.

Анастасия Максимовна с удивлением отметила, что беспрекословно выполняет его указания. Принесла фужеры и даже помыла их. Сосед вернулся очень быстро с бутылкой вина, штопором и конфетами.

— Я вас буду угощать фруктовым салатом, тыквенным супом и сыром разных сортов. Для начала выпьем.

Андрей Борисович разлил по бокалам вино.

— За приятное знакомство. Ну как вам вино?

— Хорошее, я не люблю сухих вин — очень кислые, а это в самый раз. Ну, давайте готовьте свой необыкновенный салат. Признаться, я такой никогда не пробовала.

Она наблюдала, как он доставал из холодильника продукты, мыл, резал, отметила, что делает он все довольно ловко. Надо выяснить, что он из себя представляет, хотя, конечно, ей это совершенно безразлично, просто неприлично сидеть молча, надо развлечь человека разговором. Он охотно отвечал на вопросы. Анастасия Максимовна узнала, что он давно развелся. Жена уехала вместе с сыном в Германию, там вышла замуж, а сын получил хорошее образование, женился, и скоро у него появится ребенок.

— Я так и не женился, хотя романы, конечно, были. А вы? Вы замужем?

Анастасия Максимовна коротко рассказала о себе, что уже 15 лет вдова, живет с дочерью и внучкой, ушла с основной работы, подрабатывает в частной клинике.

— Так вы врач?

— Да, дерматолог.

— Это замечательно, а я по образованию инженер, а работаю много лет в полиграфии, у меня небольшая фирма.

Наконец, салат был готов, суп был приготовлен заранее. Андрей Борисович извинился, что надо есть на кухне.

Анастасия Максимовна с удовольствием попробовала салат, от которого пришла в полный восторг.

— Надо Геле рассказать рецепт, пусть сделает. Очень вкусная и здоровая еда. Знаете, моя дочь обожает готовить.

— Я думаю, этот салат вы должны приготовить самостоятельно и удивить ближних.

— Боюсь от удивления они и есть не смогут, — засмеялась Анастасия Максимовна.

Вот это натура! Век бы писал! Сидит и мечтает, не пристает с глупыми вопросами и не крутится. Подарок, а не девушка! Как там бабушка с Борисычем? А вообще пора сделать перерыв… Ох, как не хочется.

— Ладно, все. Перерыв. Иди отдохни, разомнись немного, туалет прямо и налево, направо кухня, можно перекусить.

— Я не хочу есть, — быстро ответила Лиза, выходя из-за столика. Ой, и правду надо немного поразмяться, все тело затекло. Как это она не заметила? Так приятно было сидеть и просто мечтать. А интересно посмотреть, что там получилось.

— Что? Разочарована? — Прозвучал насмешливый голос. — Ожидала увидеть картину, а там мазня. Это тебе не фотография. Ладно, к концу дня что — нибудь получится. Постой! Ты раньше никогда не позировала? Нет? Надо же… у тебя классно получается. Просто молодец! Ну, иди к бабушке… да и поставь, пожалуйста, чайник.

Были слышны два голоса, один — бабушкин, другой — мужской, незнакомый. Лиза быстро прошмыгнула в туалет, потом в ванную. Вытирая руки, прислушалась. Кажется, бабушка смеется и смеется как-то необычно, а тихо и нежно. Странно, и не зашла к ним ни разу. Чудеса! Лиза заглянула на кухню — бабушка с каким-то старичком чокались полными бокалами. Ничего себе! Да она тут вино попивает.

— Здравствуйте.

— Это моя внучка, Лиза, — засуетилась бабушка, что было ей совсем не свойственно, — а это Андрей Борисович, сосед Виталия…ммм…Леонидовича.

— Очень приятно. Позвольте поухаживать за вами. Присаживайтесь. Вот и Виталий.

— О! Я смотрю, ты тут вовсю хозяйничаешь! Отлично. Что за вино? Пожалуй, я тоже бокальчик пропущу.

Он выпил вина, уткнулся в свою тарелку и с фантастической быстротой съел салат, тут же поднялся из-за стола.

— Лиза, я тебя жду, давай по-быстрому. Борисыч, организуй крепкий чай с лимончиком. Всем спасибо, — он быстро пронесся по коридору и хлопнул дверью мастерской.

— Что это было? — Растерялась бабушка.

— Не обращайте внимания, он всегда такой, когда работает. Не торопитесь, Лиза, попробуйте суп.

— Нет-нет, спасибо, салат был очень вкусный. Я пойду.

— Лизочка, ты не устала? Тебе не тяжело?

— Немного устала, но вообще это здорово. Давайте, я чай отнесу.

Она взяла большую, фарфоровую кружку с дымящимся чаем и осторожно понесла художнику. Хоть он ее и похвалил, разочаровывать его не будет. И потом, салата вполне хватит, ведь она просто сидит, не тратит никаких калорий. Все правильно.

Виталий Леонидович показал, куда поставить чай и молча кивнул ей на прежнее место. Лиза забралась на кресло, скинула, как он просил, один тапочек и невольно посмотрелась в зеркало на столике. Господи, она растрепалась еще больше.

— Не трогай! — Остановил Виталий и подошел поближе. — Все прекрасно! Голову вот так. Руку одну на кресло. Нет! Не так! Черт! Ну вспоминай, как ты сидела! Чуть-чуть подними голову и немного влево. Все! Замри!.. Свет мой, зеркальце скажи, да всю правду доложи… Ты прекрасна, спору нет… бла, бла, бла, бла, бла, бла. Молодец, постарайся не шевелиться, хотя бы несколько минут.

В соседней комнате послышался шум — это Андрей Борисович поставил в деку диск с кинофильмом. Лиза прислушалась, стараясь догадаться, что они смотрят. Судя по музыкальному сопровождению, старый фильм, скорее американский.

— Ты любишь музыку? Не шевелись.

— Люблю.

— Хочешь, я поставлю что-нибудь, может, джаз? — И не дожидаясь ответа, где-то в углу включил магнитофон.

Лиза хотела возразить, что джаз она не любит, но промолчала, и к своему удивлению обнаружила, что ей нравится. Так здорово мечтать под эту музыку.

— Знаешь, кто поет? Только не шевелись.

— Нет.

— Это знаменитая Лина Хорн — известная джазовая певица. Редкий талант. Такие рождаются одна в сто лет. К сожалению, она умерла в довольно почтенном возрасте 92 года. Начинала петь в хоре в Гарлеме. Ей было 16. Потом ее заметили и предложили главную роль в мюзикле «Ямайка». Это было в пятидесятых, и она сыграла больше пятисот спектаклей. Четыре раза получала премию Грэмми.

— Грустно, когда умирают такие люди, — прошептала Лиза. — А можно послушать что-нибудь еще из ее репертуара.

— Немного попозже, подожди пока. О, черт! — Он внезапно разозлился, услышав звонок. — Кого там еще принесло?! Борисыч!! Открой! Меня нет!!

Вначале голоса были слышны отдаленно, потом приближались. За стеной послышался спор и даже возня.

Виталий в сердцах отбросил кисть и распахнул дверь, увидев Скворцова, моментально прикрыл ее за собой.

Со Скворцовым еще со школы были сложные отношения. Телегин всегда ощущал его завистливые взгляды, стиснув зубы, выслушивал едкие замечания. Почему-то всегда хотелось с ним спорить, а еще больше дать по морде, но как ни обидно, себе признаваться, Скворец всегда оказывался прав.

Стас, безусловно, талантливый художник, но после общения с ним оставался неприятный осадок. Его речь была безукоризненна, красивая, без заминок, он не подбирал слова, но говорил всегда с чувством превосходства, а с Телегиным покровительственно-снисходительным тоном, что особенно бесило последнего. Стас один носил в институте костюмы, изредка джемпера и замысловато повязанные шарфы. Девушки всегда обращали на него внимание, но немногие задерживались надолго.

Виталий, как и большинство художников, не хотел, чтобы кто-либо из знакомых узнал, что он начал работать после длительного перерыва и особенно не хотелось, чтобы узнал Стас. Работу на Арбате он всерьез не принимал, это так, разминка, для души ничего. И вот тебе на — уже где-то слушок пошел…

— Ну вот! Я же говорил, что он дома. Привет, Витасик. Почему не пускают? Что за тайны?

— Стас, я тысячу раз просил так не называть меня. А тайны?… Да есть. Пока не скажу и не покажу.

— Готовишься к выставке? Разве Алик согласился тебя выставлять? Интересно, что ты готовишь? Уверен, не портрет. Согласись, портреты — не твой конек. Ничего, дорогой, у тебя пейзажи неплохие. Так над чем работаешь?

— Тебе какое дело?

— Да нет, я просто так, интересуюсь. Прошелся по Арбату, смотрю, тебя нет, Сенька Каморин сказал, что ты дома, вроде пишешь что-то.

— Стас! Ты зачем пришел?!

— Да вот принес тебе билеты на концерт. Ты же чокнулся на своем джазе.

Виталий выхватил билеты.

— Что это? Эрик Мариенталь?! Вот это да! За это спасибо.

— Витасик, а что там за дама на кухне, я мельком заметил?

Телегин моментально ощетинился.

— Это родственница.

— Да? не знал, что у тебя такие интеллигентные родственники. А там кто? — Стас на цыпочках пытался заглянуть приятелю через плечо. Виталий опять разозлился.

— Что ты все вынюхиваешь? Что тебе надо?

— Ну ты нахал и грубиян к тому же. — Обиделся Стас. — Я, между прочим, принес билет, мог бы предложить Зиминой, она на седьмом небе была бы от счастья, а ты меня выгоняешь. Делай после этого людям добро! Прощай! — Дверь грохнула, Виталий скривился, из кухни показался Андрей Борисович.

— Что за шум, а драки нет?

— Все в порядке, Борисыч, — Телегин вернулся в мастерскую, попытался продолжать, но… пропал настрой, да и Лиза устала, вон даже побледнела.

— На сегодня все. Спасибо, ты молодец. Можешь переодеться, я выйду.

Анастасия Максимовна помогла внучке переодеться, и они сразу же стали прощаться. Виталий проводил их и вернулся к соседу.

— Виталь, что случилось? Чего ты так расстроился. По-моему все прошло прекрасно. Тебя Стас расстроил?

— Не то, чтобы расстроил, но настроение испортил. Понимаешь драйв прошел. Такой подъем был, уже сто лет такого не испытывал. Так работалось легко, и девушка попалась понятливая. А этот.

— Да что он сделал-то?

— Ничего, билеты принес на хорошего саксофониста. Вроде доброе дело сделал, а пришел он совершенно не за этим, где-то пронюхал, что я работать начал. Теперь начнет интриги плести, наводить тень на плетень. Наверняка где-то подслушал, что Алик заинтересовался моими картинами.

— Ну и что?

— Да гнилой он мужик и все сделает, чтобы Алик не брал мои картины, он свои приготовил. И ведь пишет засранец, отлично. Васька сфотографировал его картины. Он настоящий портретист, но почувствовал соперника. Вроде приятель, но я знаю, что гадость готовит.

— Знаешь, это все твои домыслы. А где ты эту девушку нашел?

— Да на Арбате она с какой-то мартышкой проходила, остановилась, рассматривая портрет, и такое выражение лица у нее было — я сразу подумал — вот оно. Боялся, что не придет, а она пришла, правда с бабушкой, но вроде ничего старушка.

— Она совсем не старушка, очень приличная дама, врач, между прочим.

— Ого, она, что понравилась тебе? То-то я смотрю, ты перед ней там распинался, какие-то салатики резал, вином угощал. Да ладно, ладно, — он вздохнул и хлопнул соседа по спине. — Пойдем, Борисыч, тяпнем вискарика.

Андрей Борисович хотел было отказаться, но передумал, махнул рукой.

— А, давай, тяпнем

* * *

Всю дорогу домой бабушка говорила о новом знакомом. Неожиданно решила взять такси.

— Сегодня выходной, машин, вроде поменьше, неохота на метро тащиться.

Лизу удивило бабушкино поведение, впрочем, как и блеск в глазах. Похоже, она кокетничала с тем соседом. И тот все ухаживал за ней. Смешно. Бабушка даже ни разу не заглянула в мастерскую. Вот это удивительно. Зато у нее прекрасное настроение, она не делает замечаний. Может она влюбилась? В этого старичка? Здорово! Хоть бы она почаще влюблялась. Будет ходить на свидания, начнет бегать по парикмахерским и перестанет, наконец, язвить.

Мама была дома, Лиза коротко ответила на ее вопросы.

— Все нормально, как видишь, жива и здорова. Бабуля все расскажет, мне надо позвонить.

Она закрылась в комнате, включила компьютер и просмотрела почту. Чего она ждала? Кучу писем? Ничего. Просто ничего. Пусто. Собственно она сообщила адрес своей электронной почты только Райке, Кириллу, сыну маминой подруги тети Оли, и Тане с работы. Сама она исправно посылала им какие-нибудь смешные истории, списанные в интернете или забавные фотографии, в ответ получала короткие записки от Кирилла обязательно со смешными открытками, Таня не писала ничего, но на работе всегда говорила — «спасибо, было весело», а Райка не писала ничего и никогда не благодарила. Ну и ладно, обижаться глупо, ведь они подруги. И сейчас надо ей позвонить, может у нее случилось что-нибудь, а она строит из себя оскорбленную невинность и ждет, чтобы та первая позвонила.

— Рай, привет, это Лиза.

— Привет.

— У тебя все в порядке?

— Конечно. Слушай, мы тут со Светкой зашли после работы в один клуб суперский и познакомились с такими крутыми парнями — закачаешься. У одного, такая тачка — полный отпад. Мы обменялись телефонами, но он пока не звонил. Ничего, я сама позвоню, я не гордая.

— Может, не стоит. Подожди еще несколько дней.

— Ну уж нет. Надо брать пока тепленький.

— Я бы не стала.

— Так тебе и звонить некому.

Лиза обиженно засопела, а потом все-таки не выдержала.

— А я к художнику сегодня ходила. Позировала.

— Не приставал?

— Нет, что ты, и потом я же с бабушкой была.

— Ну, ваще! — Закатилась Райка, а Лиза решила прекратить неприятный разговор.

— Ну, ладно, звони, расскажешь, как там у тебя с крутым. Пока.

Она повесила трубку и чуть не заплакала. Наверное, права мама. «Нет подруг и эта не подруга».

Дома Анастасия Максимовна усердно расхваливала фруктовый салат и суп и вино, которым ее угощали. Ангелина не перебивала — давно мать не была в таком хорошем настроении.

— Мам, ты так расхваливаешь, давай я приготовлю. Узнай рецепт.

— Я все узнала и сама приготовлю?

— Сама?! — Изумлению не было границ. — Сама?! — Не удержавшись, повторила она.

— Собственно, что тебя удивило? Можно подумать, я готовить не умею.

— Да нет, просто ты раньше никогда не проявляла к этому интерес.

— А вот сейчас захотелось, — Анастасия Максимовна нахмурилась.

— Так это хорошо, — поспешила успокоить ее Геля, — просто замечательно, — и чтобы сохранить мамино хорошее настроение, поменяла тему — А что ж ты про художника ничего не говоришь. Какой он?

— Ммм… Вполне пристойный.

— Молодой?

— Не сказать, чтобы очень молодой, примерно лет сорок пять, дома все чисто, мастерская светлая. Ой! А у Лизы был такой наряд! Знаешь, ей так шло платье на кринолине с глубоким декольте и кружевами, волосы заколол ей наверх — такая прелесть. Лиза наша просто красавица!

— Так он рисовал ее в платье с декольте?

— Нет, в пеньюаре.

— Как в пеньюаре?!

— Ничего страшного, просто у него такой замысел, девушка…эээ…,видимо, после бала…рядом цветы, туфелька одна слетела, она слегка растрепана и мечтает о чем — то. Знаешь, Лизе очень подходит этот образ.

— Он ничего такого не позволял? — Осторожно спросила Геля.

— Да нет, рисовал себе, правда, потом разозлился, когда ему помешали. К нему зашел один приятель, одет был очень хорошо и вообще. А он почему-то разозлился. Вообще он немного странный. Художник! — Она выразительно пожала плечами. — А ты чем занималась?

— Представляешь, Оськина мне билет предложила на Эрика Мариенталя. Он замечательный саксофонист. Так повезло. Просто Оськину в этот день пригласили на юбилей, ты знаешь, как она обожает все эти сборища.

— Ну и хорошо, хоть развейся немного, а то все дома сидишь……Что там у нас по телевизору? Пойду, посмотрю.

Ангелина Николаевна задумалась. Странно, дочка ничего не стала рассказывать, и мама, которая обоожает все обсудить, была немногословной. Но обе вернулись в хорошем настроении, особенно мать. Не ворчала, не критиковала. Геля достала билет на концерт и внимательно прочитала дату, не дай бог, перепутать. Кажется, в следующую субботу, 18 апреля. Жаль, что билет только один, можно было бы пригласить свою подругу Олечку. Хотя вряд ли она смогла бы выбраться. Последние годы ей достается — больной отец, (старческий склероз — это вам не шутка), муж издерганный вечными неудачами и сын — первокурсник.

С Олей Ангелина дружила с института. Обе в один год на последнем курсе вышли замуж, обе пошли на преподавательскую работу, Геля на курсах английского, а Оля стала обучать английскому языку детей в школе. Потом обе почти одновременно ушли в декрет. Когда родились дети, они часто мечтали, что, хорошо бы их дети полюбили друг друга и поженились, как бы это было здорово.

Мужья их недолюбливали друг друга, так что встречались они сами по себе иногда с детьми, а когда те подросли, то без них. Часто ходили на концерты джазовой музыки — обе обожали джаз. А потом ушел муж Гели, и какое-то время они не виделись, но перезванивались и переписывались по компьютеру. Ольга пыталась устроить ее личную жизнь, вроде бы невзначай знакомила Гелю с сослуживцами Дениса, один раз познакомила ее с учителем по физике из своей школы. Но Ангелине никто не нравился, возможно, планка была слишком высока, или не могла забыть своего красавца, но продолжать знакомства она отказывалась. Оля оставила попытки выдать ее замуж.

— В конце концов, если захочешь, сама найдешь. К тебе мужики прямо липнут. Одна не останешься.

— Оль, ну разве в этом счастье? Не хочу мужиков никаких, понимаешь? Мне и так хорошо. И потом, не хочется менять что-то в жизни, опять под кого-то подстраиваться. Не хочу.

Лиза и Кирилл, Олин сын, маленькими очень хорошо ладили друг с другом, не дрались, всегда спокойно разбирались со своими проблемами. Они взрослели, но отношения оставались прежними — дружескими. Встречались редко, чаще переписывались. Последний раз Кирилл ей сообщил, что познакомился с фантастической девушкой и, кажется, влюбился. Лиза пожелала ему удачи, но советовала не пропускать занятия.

Лиза… Трудно стало с ней. Вот сегодня ничего не рассказала, не поделилась, закрылась у себя. Наверняка звонит своей Райке. Ангелина поморщилась. Лиза такая чуткая. Неужели она не замечает, что Раиса эта насквозь фальшивая. Даже непонятно, зачем она с Лизой дружит. Они совсем разные.

Вспомнились классные собрания в школе, Геля старалась не пропускать их, и сразу же возник образ Райкиной матери, жуткой раскрашенной тетки, которая скандалила по малейшему поводу, не стесняясь выражений. Геля тоже не всегда была согласна с учителями, но никогда не спорила, да и причин не было.

Лизочка не очень хорошо училась, тройки почти по всем предметам, часто бывала рассеянной, но ее всегда хвалили успехи по литературе, за выигранные олимпиады. Возможно, поэтому и на собранья ходила — нравилось слушать. Одно огорчало — Лизина детская пухлость переросла в полноту. Она очень любила вкусно поесть. Так трудно ограничивать своего ребенка в еде. Ведь она видела, что Лиза набирает вес и все равно продолжала ее так же кормить. Несколько раз, правда, Геля попробовала ограничить дочку в еде, разъясняя, как это вредно и плохо, Лиза внимательно ее слушала и соглашалась. Но когда Геля видела, как у Лизочки слезы наворачиваются на глаза при виде любимых блинчиков, она не могла удержаться.

— Ну ладно, только один, — и вздыхала, видя, как радостно вспыхивали ее щечки.

Анастасия Максимовна была более строгой и нетерпимой, но от ее чаще бестактных замечаний Геле хотелось защитить дочь и сделать наоборот.

Ангелина Николаевна прислушалась — телевизор орал голосом Баскова — мама его обожала, а у Лизы все тихо. Она приоткрыла дверь и заглянула в комнату дочери.

— Доченька, можно к тебе?

— Конечно, заходи, мам.

— Ты бы хоть рассказала, как все прошло. Тяжело было? Я знаю, вроде сидеть надо часами неподвижно.

— Вначале просто замечательно, а потом трудно, но он, видимо, тоже устал и сказал, что на сегодня достаточно.

— Ну, как он?

— Интересный дядька. Много рассказывал о джазе. Оказывается, он, как и ты, тоже любит джаз. А ты знаешь такую певицу Лину Хорн?

— Конечно. У него что, есть записи?

— У него всего полно. Он вначале рассказывал про джаз, потом дал послушать. Мне понравилось.

— Это хорошо… Лиза, а он ничего себе не позволял?

— Ты что, мам? — Засмеялась Лиза. — Он даже не смотрел на меня, то есть, смотрел, конечно, но как бы меня не видел, понимаешь?

— А бабушка не мешала?

— Ой, а с бабушкой вообще прикол. Представляешь, она ни разу не заглянула к нам, я боялась, что она замучает замечаниями.

— Ни разу не заглянула?! — Геля не могла в это поверить. — Это что-то из области фантастики.

— Просто в это время она кокетничала с одним старичком. К Виталию Леонидовичу пришел сосед и угощал ее вином и фруктовым салатом.

— Вот оно что! А я-то думаю, что она все нахваливает какой-то салат.

— Он ей комплиментов наговорил, она расцвела и даже не сделала мне ни одного замечания, представляешь? Мам, а может, она влюбилась?

— Брось, — отмахнулась Геля. — Это не про нашу бабушку. Она начисто лишена чувства романтики.

— Но за деда же она вышла замуж.

— Просто он один мог выдержать ее характер. Ведь она была очень интересная, а кавалеры не задерживались, один мой папочка обожал ее и все терпел. Ну ладно, ты еще пойдешь туда?

— Конечно, мы только начали. Да там, на картине еще ничего непонятно. Я думала, что уже готово. Ведь на Арбате рисуют за полчаса, а он. Мам, а почему он выбрал меня?

— Наверное, потому, что ты красивая.

— Да ладно, мам. Это только для тебя я красивая.

— Ну что ты говоришь!? Ты действительно красивая.

— Я же толстая.

— Ты не толстая, а полная и потом не все худенькие девушки красивы. Разве не так?

— Вот если бы похудеть. А ты меня всегда соблазняешь чем-нибудь вкусным.

— Я постараюсь больше не готовить ничего такого, буду варить только постные супы и что-нибудь легкое, диетическое. — Она помолчала немного и осторожно начала — Вот, если бы ты походила с бабушкой на тренажеры. А хочешь, я тоже запишусь, будем ходить вместе. Давай?

Лиза решительно махнула рукой, отметая все сомнения.

— Давай! Только не с бабушкой.

— Хорошо, я завтра же зайду туда и все узнаю. Да, надо купить спортивные костюмы. Хочешь, я сама тебе куплю?

— Нет, давай вместе поедем. Заодно и по магазинам походим.

Лиза сидела за компьютером и украдкой посматривала на сослуживиц. Рассказать про художника или нет? Очень хочется. Только не скажешь же просто так, еще подумают, что хвастается, верно? Сейчас Таня с Гошей выйдут курить, она пойдет вместе с ними, просто поболтает и может быть, тогда скажет.

— Пойдем, покурим, — Таня поднялась из-за стола и огляделась. — Ну, кто со мной.

— Я сейчас, догоню, — Гоша что-то быстро печатал.

— Пожалуй, я тоже разомнусь, — Лиза вышла в коридор, а оттуда на лестничную клетку, где стояла железная банка из-под «сайры», служившая пепельницей.

— Господи, все время забываю банку принести, поменять эту, — пробормотала Таня, прикуривая сигарету. — Ну, как выходные? Чем занималась?

Лиза на минуту замерла — вот и случай — и, как бы между прочим заявила.

— Да вот к художнику ходила, он увидел меня на Арбате и попросил попозировть.

— Тебя?! — Таня вытаращила глаза, недоверчива оглядывая ее с ног до головы. — Голой?

— Да почему сразу голой? В одежде красивой.

— Надо же! — Таня недоверчиво покачала головой. — Конечно, ты у нас такая красавица, ничего что толстенькая, правда, Гош? — Обратилась к подошедшему Гоше. Он выслушал восторженную Татьяну, сделал несколько затяжек и одобрительно похлопал Лизу по плечу.

— Ты же у нас видная девушка. Трудно такую не заметить.

Лиза вспыхнула, а Таня его незаметно подтолкнула, и он продолжил в извинительном тоне — да я не в том смысле, Лизок, а в том, что у тебя прекрасные данные. А кто художник? Известный?

— Не знаю, может быть.

— Наверное, Глазунов? — Лиза отрицательно покачала головой — И не Шилов?

Она посмотрела на него с подозрением, но насмешки в его глазах не увидела. Он был серьезен и казался заинтересованным. Ну вот, а она боялась. Какие они все милые, и так хорошо к ней относятся.

— А где можно посмотреть картину? — Гоша стряхнул пепел.

— Не знаю, — пожала плечами Лиза. — Да она еще не закончена.

— А когда она будет готова? — Таню явно заинтересовало Лизино сообщение — Кстати, а сколько тебе заплатили?

— Тысячу рублей.

— Тысячу? — Таня быстро переглянулась с Гошей. — Это дело надо отметить. Сегодня в «Макдоналдсе» платишь за всех. Договорились?

Лиза хотела возразить, ведь она решила больше не ходить в «Макдоналдс», но это будет нехорошо. Действительно, это надо отметить и всех угостить.

— А может, я куплю шампанское и торт?

— Да ну! Лучше пойдем в «Мак».

— А шампанское, — Таня с силой вдавила сигарету в банку, — никто не отменял, правда? Можно и то и другое. Тем более не все ходят в «Макдоналдс».

— Хорошо, — покорно согласилась Лиза и пошла в отдел.

— Нет, ты видел? — Таня состроила смешную рожицу. — То же мне, натурщица. Уж могла бы что-нибудь другое придумать. Прямо увидели ее и обалдели! Корова!

— Да уж, фантазии у девушки хоть отбавляй. Ничего, за это мы ее немного потрясем. При таком папочке грех не раскошелиться.

— Надо Томке рассказать.

— Гляди, чтобы она со смеху не умерла.

Лиза ловила на себе взгляды сослуживце, и смущалась от комплиментов. «Такой праздник нам устроила, красавица наша».

В обед они вчетвером сходили в «Макдоналд», все вместе зашли потом в магазин. Помогли выбрать шампанское «три бутылки — чего там с одной-то делать», торт и одноразовую посуду. Лиза потратила все свои деньги, даже пришлось немного занять у Тамары.

В конце рабочего дня Гоша громко объявил.

— Сегодня Лиза нас всех угощает. Один очень известный художник попросил ее попозировать для картины. Эта картина будет выставлена в Пушкинском музее, а потом и за рубежом. Так что скоро все пойдем на выставку. Инна Игоревна, может, пригласить Анну Семеновну?

— Я схожу за ней сама, — и шепотом добавила, — Гоша, не забывай, кто у нее папа, осторожнее с шуточкми.

Анна Семеновна благосклонно приняла предложение и явилась в их отдел со своим бокалом и блюдцем Остальным шампанское разлили в пластиковые стаканчики, а торт разложили по одноразовым тарелочкам. Одна Нина не осталась со всеми. Уходя, она с какой-то непонятной жалостью посмотрела на Лизу и сухо попрощалась со всеми.

— Ой, ой, какие мы гордые и неприступные, — передразнила Таня. — Ну и черт с ней — нам больше достанется! — И обращаясь к аудитории, произнесла — Давайте выпьем за нашу куколку. Дорогая наша Лизочка, чтобы ты всегда была такая же красивая, и чтобы почаще с тебя писали картины! Ура!!

* * *

Лиза не предупредила, что задержится, и Ангелина Николаевна с беспокойством посматривала на часы.

— Странно, Лиза задерживается, а мне надо уходить.

— Почему так поздно? — Недовольно спросила Анастасия Максимовна.

— У меня новый ученик.

— Еще?

— Мам, ну что ты удивляешься? Мы хотим с Лизой поехать в Италию.

— Вы же были в Турции и Болгарии.

— Вот теперь хотим в Италию.

— Могли бы и на даче посидеть, — ворчливо заметила Анастасия Максимовна.

— Мам, мы уедем-то всего на две недели в августе, и почти все лето будем с тобой. И так еле-еле уговорила Лизу поехать. Хочешь, поедем с нами?

— Спасибо, что вспомнила. Наверное, путевки уже заказала, — она подозрительно уставилась на дочь.

Как всегда, предательский румянец выдал Гелю, и Анастасия Максимовна торжествующе и с некоторой нотой трагизма произнесла.

— Я так и знала! Со мной даже не посоветовались! Оставляете одну на произвол судьбы на даче.

— Господи, — пробормотала Геля, — на какой произвол? Что ты глупости говоришь? И потом ты же не одна там будешь, договоримся, как обычно, с Екатериной Тимофеевной. Она тебе будет помогать. Мам, в конце концов, что ты обиделась? Ведь мы каждый раз предлагали тебе поехать, а ты отказывалась, говоря, что лучше русской природы ничего не бывает.

— Ладно, что об этом говорить? Старухи никому не нужны.

— Мамочка, — Геля обняла ее, — ну какая ты старуха? И ты прекрасно знаешь, как мы тебя любим.

— Ладно уж, подлиза… Ну и где эта…натурщица? Уже восемь часов. Ты ей звонила?

— Телефон отключен. Очень непохоже на нее. Мам, мне уже пора. Я там приготовила ужин, ты скажи ей — все на плите. — Геля вышла в прихожую и стала одеваться.

— Позвони этой. Раиске ее, может они вместе.

— Надо найти телефон. Позвони ей сама, пожалуйста, и не очень с ней строго.

Геля стала искать телефон, в это время открылась входная дверь. Геля и Анастасия Максимовна слегка отпрянули — Лиза растрепанная и очень красная ввалилась в квартиру и плюхнулась на банкетку.

— Маммулечка, они все та-акие хорошие, они меня та-ак любят.

— Ты что выпила? — Бабушка наклонилась и принюхалась — Геля! Она совершенно пьяна! Какой кошмар! Позор! Марш умываться! Уходи Геля, я сама с ней разберусь.

— Мам, пожалуйста, не кричи на нее. Я скоро вернусь — это рядом.

Геля ушла, оставив мать разбираться с Лизой. Но как только за ней закрылась дверь, Анастасия Максимовна тут же сменила тон.

— Лизка, ты что натворила? Пойдем, дуреха, я тебя умою.

Она стащила с нее плащ и повела ее ванную. Лиза покорно подставила голову под душ и заорала, почувствовав холодную воду. Бабушка растерла ее полотенцем и потащила на кухню.

— На вот, чай крепкий выпей… — Она молча ждала, пока внучка с шумом отхлебывала из кружки. — Ну-ка, говори, с кем пила?

— На работе.

— В честь чего пили? Вроде праздника никакого нет.

— День рождения у одной сотрудницы, — соврала Лиза, почему-то стесняясь признаться, что поводом для пьянки послужила она.

— Ладно, день рождения. Что вы пили?

— Шампанское.

— Сколько ж ты выпила, что так окосела?

— Я не помню… вроде немного.

— Запомни на будущее, Лизок. Шампанское — самый коварный напиток. Лучше выпей рюмку коньяка или даже водки, а лучше вообще не пей.

— Бабушка, — с ужасом прислушиваясь к себе, прошептала Лиза, — меня, кажется, тошнит.

— Это неплохо, — она смотрела вслед побежавшей в туалет внучке и добавила тихо, — Это даже хорошо, впредь неповадно будет.

На следующий день Лизе позвонил Виталий Леонидович, спросил, когда она свободна. Она ответила, что сегодня как раз свободна. Он обрадовался и попросил приехать, как можно быстрее.

Лиза предложила бабушке ее сопровождать, но звонок из клиники нарушил ее планы, и она с сожалением отказалась.

— Поедем вместе, нам ведь по пути, я до Аэропорта, а ты до Динамо. Ну, давай собирайся, Гелю предупредить надо, — она посмотрела на часы, — сейчас у нее лекция, позвоню ей попозже.

Критично оглядев внучку, ворчливо делала замечания по поводу ее наряда.

— Господи! Опять свой плащ напялила? На улице теплынь, скоро люди в сарафаны переоденутся, а ты все с плащом не расстанешься. Да еще на все пуговицы застегнулась. Ну-ка хоть верхние расстегни… Вот так… И еще…Ты смотри там, Лизок, не позволяй ему ничего такого. Он хоть и приличный человек, но мы его почти не знаем, что там у него на уме. На всякий случай ты скажи, что бабушка должна подойти — это, чтобы он не расслаблялся. Не смейся. Что тут смешного, ей-богу.

Лиза вздыхала и старалась не обращать внимания на бабушкины замечания. Все равно она хорошая. Защитница наша. Она и маму всегда защищала. Мама рассказывала, когда бабушка приходила в школу, учителя прятались от нее, а один раз она даже пошла в мамин институт прямо к ректору и устроила ему разнос за то, что один преподаватель не поставил ее дочке зачет. Ректор таращил глаза, не понимая, в чем его вина. Кое-как уладили конфликт, но бабушку запомнили. Несколько раз она порывалась пойти и к внучке в школу, но мама категорически запретила ей это делать.

Они спустились в метро, бабушка села на свободное место, а Лиза стояла рядом. Напротив освободилось еще одно место, и бабушка подтолкнула ее туда. Пришлось сесть. Бабушка попыталась сесть поудобнее и неодобрительо посмотрела на молодого человека, читающего рядом газету. Он не обращал на нее внимания, тогда Анастасия Максимовна громко сделал ему замечание. Он тут же подвинулся, а она достала из сумочки книжку, надела очки и углубилась в чтение. Лиза отметила ее прекрасную осанку — она машинально выпрямилась и поставила ровно ноги, как у бабушки, но в это время в вагон вошла потная тетка с огромными сумками, и Лиза тут же уступила место. Тетка достала булку и стала с аппетитом жевать, а бабушка просто сверлила ее взглядом. Та заерзала и как-то занервничала.

— Женщина, шо вы на меня так смотрите? Я шо вам, картина в музее?

Бабушка поджала губки и поднялась.

— Лизок, мне пора выходить, не забудь, следующая — твоя.

Виталий Леонидович сразу открыл дверь.

— Ну, наконец-то. Раздевайся, проходи.

Не дожидаясь ее, он скрылся в мастерской. Лиза нерешительно подошла к полотну. Уже отчетливо видна фигура сидящей девушки, лицо как-то неопределенно.

— Переодевайся, — коротко бросил ей художник, растирая краски и показывая за ширму… — Ну что ты там копаешься? Помочь?

— Нет, нет. — испугалась Лиза. — Я сама, я сейчас.

Он подошел и бесцеремонно поправил пеньюар и волосы. Долго не мог посадить ее как прежде, злился и нервничал. Потом тщательно выставлял свет, носился по мастерской, приближаясь и отходя на расстояние.

— Все. Замри. Отлично… Стоп. Что у тебя с глазами? Ты что плакала? Не шевелись!

— Я только хотела ответить.

— Вот так и отвечай, одними губами. Так что у тебя случилось?

— Вчера выпила на работе, и мне было очень плохо.

— Так это замечательно.

— Вы думаете? — Засомневалась Лиза, не понимая, что он имел в виду, то ли, что выпила, то ли, что плохо стало.

— Конечно, просто надо пить хорошее вино. Кстати, что вы пили?

— Шампанское полусладкое.

— Н-да, советую пить брют, а лучше сухое вино или коньяк, немного, конечно, а от шампанского почти всегда голова болит. Ладно, музыку включить? Специально приготовил для тебя Лину Хорн и Армстронга. Сейчас включу.

Лиза слушала музыку. Так приятно, легко. Она скоро похудеет, станет стройной. Они с мамой поедут в Италию, обе в открытых платьях и в шляпах с широкими полями, в шортах тоже неплохо, все туристы ходят в шортах. Вечером будут сидеть в ресторане, будут есть… Нет, они будут пить кофе. Нет, лучше вино. Да, они будут сидеть в ресторане, в полумраке и пить вино. Обе будут в вечерних платьях с декольте, в туфлях на огромных шпильках… К ним подойдет жгучий брюнет с черными глазами и тонкими усиками и пригласит ее на танец.

Она положит свою элегантную маленькую сумочку на стол. Нет, наверное, на стул и утонет в его объятиях. Он закружит ее по залу, все взгляды устремятся на них…Он прижмет ее сильнее, а потом нежно поцелует…

— Черт!! Кого это принесло?! Можешь пошевелиться пока, не вставай только.

Он пошел открывать дверь. Наверное, опять сосед пришел. Классно поет эта Лина! Так здорово мечтать под нее! Закрыть глаза и представить себя на… карнавале. Да, она поедет в Бразилию на карнавал. На ней будет короткая юбочка, полностью открывающая стройные ножки… голый плоский живот с колечком в пупке и блестящий лиф. Соблазнительная грудь будет приковывать внимание. Она крутит маленькой аппетитной попкой… юбочка взлетает.

— Ну что молчишь? — Тихо спросил Виталий Леонидович.

— Я просто задумалась, — ответила Лиза и открыла глаза.

— А у меня нет слов.

Прямо перед ней стоял молодой человек и пристально ее разглядывал. Лиза отпрянула и засмущалась, еще и от того, что вопрос предназначался не ей.

— Василий, — представился молодой человек, — а вы та самая Лиза?

Лиза покраснела до корней волос и не знала, что сказать. Надо быстро ответить что-нибудь остроумное, небрежно пройдя мимо. Но остроумный ответ застрял где-то по дороге, и пройти она не может, потому что не в состоянии подняться. Черт! От волнения даже в туалет захотелось. Мужчины отошли к мольберту и, не обращая на нее внимания, о чем-то говорили. Лиза поерзала и встала.

— Ты куда?!

— Мне надо. Выйти.

— Ладно, иди.

Она бочком, прикрывая пеньюаром грудь, очень неловко прошлепала мимо них, всей кожей ощущая их взгляды. Провалиться бы на месте! Ни за что больше не вернется сюда. Выйдя из туалета, направилась к вешалке. Сейчас тихо оденется и уйдет. Ой! Там же осталась ее одежда. Нельзя по улице идти в этом пеньюаре — ее заберут в сумасшедший дом.

— Лиза! Ну где ты там?!

— Уже иду, — бодро ответила она и, стараясь быть непринужденной, резво пробежала к своему креслу. Виталий хмурился, усаживая ее, наконец, не выдержал и заорал на Василия.

— Да уйдешь, ты, наконец?! Ты нам мешаешь.

— Да я только хотел несколько снимков сделать. Ты же сам меня пригласил.

— Ладно, валяй. Лиза, расслабься, не смущайся. Васька — мой племянник, он отличный фотограф…

— Можно, — перебил его Василий, — поснимать вас? Пока несколько снимков. Можно? — Лиза кивнула. — Спасибо. А не могли бы вы принять ту же позу и такое же мечтательное выражение. Ну, представьте, что вы на свидании, — Лиза залилась румянцем. — Ладно, лучше на пляже. Жарко. Разморило. Лежите в шезлонге, просто нет сил пошевельнуться. Закройте глаза. Отлично…молодец…еще один…так…еще. Спасибо большое. Все, я побежал. Лиза, у вас нет визитки? Нет? Тогда вот, оставляю свою, а вас найду через Виталия. Ладно? — Лиза опять кивнула, и молодой человек по имени Василий исчез. Хлопнула дверь.

— Слава Богу, ушел. Так, садись, как прежде.

— Можно музыку?

— Конечно. Хочешь послушать Эллу Фицджеральд? Все. Замри.

Элла Фицджеральд исполняла сильным глубоким голосом блюзы, а Лиза теперь мечтала о. Василии. Он такой…такой красивый, густые русые волосы, глаза., кажется голубые… или серые, а ресницы черные и темные брови и яркий румянец и весь он, как богатырь из русской сказки. И он так смотрел на нее.

— Что? — Заметив, что она зашевелилась, спросил Виталий. — Потерпи еще немного, потом сделаем перерыв. Посидишь?

— Да, конечно.

Потом они сидели на кухне, пили чай с бутербродами. Лиза поначалу хотела отказаться, но Виталий Леонидович даже прикрикнул на нее.

— Не вздумай худеть! Ты мне такая нужна, поняла? Ешь, давай.

Лиза покорно взяла бутерброд и тут только поняла, что жутко проголодалась.

— А чего ж бабушку не взяла?

— Она сегодня работает.

— Отличная бабуля, — похвалил Телегин, — и Борисычу понравилась. Заметила, как он тут перед ней хвост распушил?

Лиза рассмеялась, поперхнулась и закашлялась. Он наклонился и похлопал по спине.

— Что смешного? Думаешь, если пожилой, влюбиться не может? Еще как может… И бабушка твоя и даже я.

— Но вы же не такой старый, почему даже?

— Потому что я уже давно не влюбляюсь. У меня стойкий иммунитет. — Он поперхнулся и покраснел. — Ладно, расскажи, как там твои подружки поживают? — Отхлебнул из кружки и зачерпнул прямо из банки абрикосовое варенье. Лиза задумчиво смотрела на янтарную каплю, стекающую с ложки, и неожиданно разоткровенничалась.

— У меня только одна подружка, Райка, ну та, с которой я на Арбате была. Помните?

— А, эта матрышка.

— Нет, она не мартышка, она у нас в классе самая хорошенькая была.

— А ты?

— А надо мной обычно смеялись, обзывали коровой, слонихой, дурой.

— Сами они дураки! Не бери в голову.

— А почему вы меня пригласили позировать, я же не такая красивая, как Рая.

— Ты гораздо интереснее ее и ты красивая. Очень. Вон Васька даже онемел.

Лиза покраснела.

— Ты пока еще не понимаешь саму себя, но это потом придет. Лиза, сколько тебе лет?

— Девятнадцать скоро будет.

— А я думал ты еще несовершеннолетняя. У вас большая семья?

— Нет, только мама и бабушка.

— Три женщины вместе. Гм. Не ссоритесь?

— Нет, что вы?! Бабушка, иногда разворчится… а так… нет.

— А мама?

— Ой, — расплылась в улыбке Лиза, — у меня такая хорошая мама, и умница, и красавица, совсем на меня не похожа… то есть, я на нее. Она стройная, никто не верит, что это моя мама.

— Сколько же ей лет?

— Сорок три недавно исполнилось, но больше тридцати никто не дает. И вообще она такая красивая и очень-очень хорошая.

Виталий усмехнулся про себя — сразу видно, что Лиза обожает свою мать.

Они продолжили работу, сделали еще перерыв и только к вечеру Телегин отпустил вконец измотанную Лизу. Заметив, что она с трудом шевелится, он сжалился.

— Давай я тебя отвезу домой.

— Нет, спасибо, я же на Речном живу, а пробки сейчас уже, знаете какие. На метро быстрее.

— Ну давай, хоть до метро довезу.

В машине почти сразу же заснула, а Телегину жаль было ее будить. Так и быть, довезет ее до дома, но, когда с трудом выбрался на Ленинградку, пожалел о своем благородстве. Толкаясь в пробке, он несколько успокоился, думал о завтрашнем концерте. Лиза пошевелилась, устраиваясь поудобнее, Виталий скосил на нее глаза — дурочка, переживает, что ее коровой назвали. Н-да, а вообще-то ей сейчас во времена всеобщего похудения, буквально помешательства на дурацком эталоне, приходится туго. Конечно, он не одобряет толстых распущенных женщин и не только женщин. Стоит на пляже посмотреть на мужские животы. Слава богу, он избежал сей участи. Раньше много занимался спортом, обожал гонять в футбол, теперь, конечно, получается реже… Чаще стал зависеть от настроения, а настроение — штука капризная. С появлением Лизы у него произошел резкий скачок адреналина. Нет, он не влюбился, Боже упаси, хотя девушка, конечно, хороша. Но слишком молоденькая, наивная и простодушная. Обмануть ее ничего не стоит — всему поверит. Правильно поступает ее бабушка, что ездит с ней — уж очень доверчива. А фактура?… Мечта художника, да что там, любого мужика. Вон даже у Васьки глаза загорелись, а он парень избалованный, и девушки его все длинноногие и тощие, как драные кошки, но смотрятся очень современно… модно.

— Ой! Я что, заснула? — Лиза испуганно смотрела на него. — Извините, спасибо, я сейчас выйду.

— Куда? Куда ты выйдешь? Я при всем желании не могу тебя высадить здесь.

— А где мы?

— Да вот Войковскую только проехали, вроде зашевелились немного. Ты можешь еще поспать. Устала?

— Немного, но спать больше не хочется.

— Знаешь, отдохни завтра, а послезавтра приезжай. Бабушке привет передавай от меня и от Борисыча.

С утра было праздничное настроение — сегодня она идет на концерт. Как обычно, она встала раньше всех. А вчера поздно все легли — Лиза с мамой смотрели фильм «Ванильное небо» с Томом Крузом, а она болтала с Олечкой. Даже поговорить, у подруги не было времени, только изредка и только поздно вечером, когда отец ее уляжется. Кошмар! Не дай бог дожить, чтобы быть в тягость кому-то. А какой был симпатичный и аккуратный был мужчина. Последний раз Геля видела его месяца три назад — впечатление тягостное, а теперь вообще… Конечно, если были бы у них деньги, наняли бы сиделку, а так. Ольга не работает, муж получает мало, а за Кирилла надо платить. Несколько раз Геля предлагала ей денег, но Оля всегда отказывалась. Сколько она уже дома сидит?… Года полтора, кажется, нет, пожалуй, уже два. Ой! Как время летит! Скоро и старость наступит. Лиза выйдет замуж, родит ребенка. С одной стороны хочется маленького, а с другой. Как вспомнишь эти бессонные ночи, постоянное беспокойство, как там моя девочка, как бы не простудилась, как бы не обидел кто. Нет, пожалуй, еще рано в бабки записываться, еще и самой хочется… любви… да любви, что же здесь удивительного, ведь она еще молодая и выглядит очень даже ничего.

Геля подошла к зеркалу — конечно, не девушка, но вполне. Где же тот мужчина, который влюбится в нее без памяти? Она громко хмыкнула своему отражению — однако ты самонадеянна, мать. Не так уж и хороша, не так и молода, да и не так длиннонога, одеваешься скучно. Как-то привыкла, чтобы удобно было, в основном строгий «английский» стиль.

Геля придвинулась к зеркалу — неужели седые волосы? Господи! Она только сейчас заметила. Ну конечно, вот здесь сбоку и здесь. Надо было сходить в парикмахерскую. Может, сегодня успеет… Все-таки на концерт пойдет, она уже тысячу лет нигде не была. Жаль, что билет один, можно было бы Лизу с собой взять. Она вчера рассказывала, что слушала Лину Хорн и Эллу Фицджеральд.

Говорит — понравилось, а раньше ей джаз не нравился. И еще взахлеб хвалила художника этого. Как бы не влюбилась. Он намного старше ее, воспользуется ее наивностью, развлечется и бросит, а для Лизы такое разочарование может обернуться глубоким страданием.

Геля приготовила завтрак для Лизы овсянку на воде, для мамы — оладьи с яблоками, сама выпила чашку кофе с бутербродом и решила все-таки сбегать в соседнюю парикмахерскую.

Уже сидя в кресле с нейлоновой накидкой на плечах, подумала, что надо было записаться в салон, в котором постоянно стриглась, а не идти в ближайшую парикмахерскую.

— В какой цвет будем красить? — Молодая женщина с заспанным лицом спросила ее отражение в зеркале.

— В мой, светло-русый.

— А давайте немного осветлим, будет поярче и поживее. Не сомневайтесь — вам пойдет.

— Ну ладно, делайте, как считаете нужным.

Женщина приступила к работе, но ее несколько раз отвлекали звонками. Каждый раз она извинялась, потом объяснила.

— Ребенок заболел, такая высокая температура — всю ночь не спали, но сейчас, слава богу, температура спала.

Геля ей посочувствовала, вспомнив свои бессонные ночи, дала несколько советов.

Вначале ее постригли, потом долго красили, смывали, опять красили, делая какой-то оттенок, наконец, наступил последний завершающий этап — укладка.

Фен негромко жужжал, Геля с интересом смотрела на свое отражение.

— Вот это да! Смотрите, как здорово получилось, сама не ожидала. И прическа эта вам идет. Ну как, вам нравится?

Геля даже сразу не смогла ответить — настолько потрясло ее отражение. Светлый оттенок волос удивительным образом ее омолодил, и стрижка — она никогда не делала такую короткую стрижку — подчеркивала правильный овал лица, и глаза как-то ярче стали.

— Спасибо, — наконец, произнесла Геля, — действительно мне очень идет.

Она дала щедрые чаевые и, прощаясь, взяла визитку. «Степанова Наталья — стилист».

— Вы стилист? — Удивилась Геля.

— Да, просто сейчас по семейным обстоятельствам здесь работаю — удобно, близко живу.

— Спасибо еще раз, обязательно приду еще.

Дома ее появление произвело настоящий фурор. Лиза скакала вокруг и громко выражала свое восхищение. Анастасия Максимовна тоже очень одобрительно отозвалась о новой прическе и заявила, что ей тоже пора бы сменить имидж.

— Мамочка! Ты должна одеть сегодня что-нибудь яркое. Надень зеленую блузку, помнишь, которую в «Заре» купили, ты ее так и не одевала ни разу, говорила, что бледнит. Померяй, ну пожалуйста!

Геля неохотно достала из шкафа зеленую блузку и, приложив к себе, подошла к зеркалу.

— Ну как? — И не дожидаясь ответа, заметила несколько растерянно — А вы знаете, и правда неплохо. Почему я считала, что бледнит?

— Отлично! Просто супер! Правда, ба?

— Правда, замечательно. А юбку какую?

— Я надену свой светлый костюм, ну помнишь, песочный такой. И коричневые туфли. Когда Геля вышла к ним совсем готовая, Лиза от избытка чувств, захлопала в ладоши.

— Классно! Суперски! Вот бы тебя встретил кто-нибудь из знакомых!

Лизины слова оказались пророческим — в фойе Геля увидела своего бывшего мужа с высокой красивой блондинкой, видимо, женой. Хорошее настроение вмиг улетучилось, даже захотелось убежать, но она постаралась взять себя в руки и успокоиться. Ничего страшного ведь не случилось. Подумаешь, встретила его……Она уж его давно забыла… Да, забыла… Но сейчас встретила и задохнулась от воспоминаний. Неужели она его еще любит? Глупости! Нет, конечно, все перегорело. Столько лет прошло.

После неудачный Олиных попыток сватовства, у нее был роман. В институте появился новый декан — привлекательный, интеллигентный мужчина. Он сразу обратил внимание на необыкновенно женственную Ангелину и стал ей делать комплименты, оказывать знаки внимания, ухаживать. Все было красиво — цветы, подарки, провожания и нежные слова. Последние годы так хотелось мужского внимания, и так было одиноко.

Геля приняла его ухаживания и как-то незаметно сама увлеклась и в первое время даже не обращала внимание на его занятость в выходные дни и праздники. Единственно, что показалось странным, что встречались они в гостинице. Спрашивать, почему он не приглашает ее к себе, она считала неудобным, думала, что он стесняется беспорядка или еще чего-то в этом роде.

Случай помог раскрыть глаза — она встретила его с женой и дочками в парке, где гуляла с мамой и Лизой. Он представил ее как сотрудницу, Геле стоило большого труда сдержаться. Она изо всех сил стискивала кулаки, чтобы не разреветься или не выкрикнуть что-нибудь обидное. Надо было еще скрыть свое состояние от матери, которая сразу же что-то заподозрила.

Весь следующий день в институте она тщательно избегала его, но вечером он подъехал к ее дому и позвонил, прося выйти, поговорить. Она согласилась, и он повез ее в ресторан, где они несколько раз ужинали.

Геля не могла проглотить и кусочка, а он спокойно жевал салат, запивая вином, и рассуждал о том, что нельзя относиться ко всему так категорично. Неужели она не понимает, что им и так хорошо, зачем осложнять свою жизнь и портить такие прекрасные отношения.

Геля молча выслушала его и тихо, но твердо ответил, что не хочет никого обманывать, ей это противно. Роман закончился — он остался с женой, а Геле пришлось поменять место работы.

В другом институте тоже были преподаватели, которые пытались за ней ухаживать, но она неизменно отклоняла все предложения и оставалась одна.

Она украдкой бросила взгляд на бывшего мужа — располнел, но все такой же красавец, и Лиза все больше становится похожа на него. Опять обида за дочь захлестнула. Она такая умная, хорошая, красивая, другой бы гордился такой дочерью, а он и знать ее не захотел. Все! Черт с ним! Немедленно взять себя в руки! Пойти в зал и забыть! В конце концов, она пришла музыку слушать, и тут же усмехнулась про себя, а ведь раньше он не любил джаз… Где же ее место? Ого! Пятый ряд партера. Ну да, поэтому и дорогой билет.

Решительно развернувшись, женщина прошла в зал, и Виталий разочарованно вздохнул. За несколько минут перед ним развернулся целый спектакль. Он сразу обратил внимания на очень интересную женщину, которая кого-то смутно напоминала, даже хотел подойти к ней и поздороваться. Ощущение, что давно знакомы.

Телегин уже направился к ней и вдруг заметил, как она изменилась в лице. Проследив за ее взглядом, увидел красивую пару — высокого красавца и яркую блондинку, державшую его под руку. Черт! И красавец этот показался знакомым. Пышные волосы, улыбка. Он перевел взгляд на его спутницу. Нет, блондинку он не знал, хотя женщина запоминающаяся. Виталий продолжал наблюдать за женщиной в светлом костюме. На ее лице явно читалось замешательство, она поглядывала на дверь. Неужели убежит? Нет, вроде успокоилась. Что же ее так встревожило? Может, это ее любовник, а может муж?

Она вошла в зал, и Виталий поспешил вслед за ней, не хотелось терять ее из вида. Кажется, места где-то рядом. Какой его ряд? Ага, пятый ряд, тринадцатое место…

Она пошла по ряду… третье… четвертое… седьмое… десятое. Если сядет на двенадцатое место — это судьба… Одиннадцатое. Ну?!..Двенадцатое. Села! Он медленно стал продвигаться со стороны прохода, чтобы ее не беспокоить. Сел рядом, почувствовал легкий аромат духов, очень приятный запах, ненавязчивый и слегка сладковатый, именно тот, который нравился. Виталий не выносил резких запахов.

Он покосился на нее, она неотрывно смотрела впереди себя на этого же мужчину — он со своей спутницей сидел на третьем ряду, в самой середине. Внезапно у нее упала сумочка — Виталий наклонился и поднял. Глаза встретились… Ну все, пропал!

— Спасибо, извините, пожалуйста, — она виновато улыбнулась и опять кого-то ему напомнила.

Концерт начался, он на какое-то время забыл про свою соседку и по привычке отстукивал пальцами такт. Соседка слева сделала замечание. Виталий извинился и посмотрел направо — женщина улыбнулась. Сердце подпрыгнуло и заколотилось. Он едва дождался перерыва и сразу же обратился к ней.

— Вы не хотите пить — здесь что-то душно. Пойдемте в буфет?

Она растерянно заморгала, а потом улыбнулась и решилась.

— Пойдемте.

В буфете, конечно, была очередь.

— Займите пока столик. Что вам взять?

— Только что-нибудь попить, воды или сока.

Она оглянулась в поисках места — все столики были уже заняты. Ничего. Пока очередь его подойдет, может, освободятся два места. В конце концов, сок можно и стоя выпить. Но вот и он — боже мой, поднос весь заставлен пирожными, бутербродами, соком и водой. Она беспомощно подняла плечи, показывая, что, к сожалению, мест нет, но он кивнул ей куда-то за колонну и быстро направился туда. Они сели на два освободившихся места.

— Я просила только сок, — смеясь, заметила она.

— Немного подкрепиться не повредит. Я не знал, что вы любите, да и ассортимент не ахти какой, но вот эти эклеры здесь всегда хорошие.

Женщина, сидевшая напротив, задумчиво дожевывала бутерброд с рыбой, прихлебывая из стакана сок. Наконец, она поднялась, отряхивая крошки.

— Вы, наверное, часто здесь бываете? — Спросила Геля.

— Да, довольно часто, я люблю джаз. Не все исполнители мне нравятся, но Мариенталя нельзя было пропустить. Вам понравилось?

— Да, очень.

— По-моему, нам пора познакомится. Меня зовут Виталий, а вас?

— Геля, — и поспешно поправилась, — Ангелина.

— Ангелина, — пробуя на звук, произнес Виталий. — Как ангел. Какое прекрасное имя и вам очень подходит. — Она улыбнулась и опять напомнила кого-то. Нет, он ее не знает, у него не было знакомых с таким именем. Возможно, встречались на выставках. — А чем вы занимаетесь? Нет, подождите, я попробую отгадать. Вы искусствовед, нет? Тогда… возможно работаете в журнале?

Она не успела ответить, к ним подошла высокая эффектная блондинка.

— К вам можно? — и замахала рукой высокому мужчине.

Геля моментально напряглась. Виталий молча накрыл ее ручку своей лапой, она вздрогнула, но ничего не сказала.

Мужчина поставил на стол фрукты и вино, сел и тут только взглянул на Гелю. В первую минуту он не узнал ее, просто машинально кивнул головой.

— Здравствуй, — ответила она.

Он внимательно посмотрел на нее и удивился.

— Геля? Ты?

— Ничего удивительного, это ведь концерт джазовой музыки. А вот ты как сюда попал? Ты же раньше терпеть не мог джаз.

— С годами вкусы меняются. — Блондинка дернула его за рукав. — Да, позволь представить — моя жена Светлана, а это. Ангелина.

За столом воцарилось молчание.

— Гелечка, а что же ты меня не представишь?

Она с благодарностью посмотрела на него и замешкалась, подбирая слова, но он опередил ее.

— Виталий, друг семьи…очень близкий друг, — он опять слегка пожал ее ручку, у Алексея почему-то от этих слов испортилось настроение, у Светланы наоборот, гримаска недовольства сменилась улыбкой и вздохом облегчения.

— А знаете, — неожиданно она обратилась к Виталию, — ваше лицо мне знакомо, кажется я вас видела недавно на выставке на Крымском валу.

— Возможно, встречались где-то, — он неопределенно пожал плечами и обернулся к Геле. — Ну как эклеры, понравились?

— Да, очень вкусно спасибо. Может, пойдем.

— Всего хорошего, — Виталий вышел из-за стола и протянул руку Геле.

Она молча кивнула головой и взяла его под руку. «Что я делаю? Зачем я иду с этим человеком? Зачем разрешила ему представиться близким другом, и зачем он это сказал? И вообще что ему надо? Он ведет себя как-то по-хозяйски, свободно…А что было бы лучше, если она сидела бы одна, а они подошли. Господи, это было бы жалкое зрелище». Она пригляделась к своему спутнику — он уверенным шагом.

А он симпатичный и какой-то…какой-то свой что ли, как будто знает его сто лет.

Когда закончился концерт, они не спеша пошли к выходу. Краем глаза Геля увидела удаляющуюся парочку.

— Вы без машины? Тогда давайте я вас подвезу.

— Я далеко живу, на Речном.

Он неожиданно фыркнул, вспомнив что-то. Они подошли к машине, но Геля решила про себя, что поедет на метро. Она уже приготовилась отказаться, но тут опять заметила бывшего мужа. Его машина стояла недалеко, он открыл дверцу, приглашая жену, но увидев Гелю, несколько замешкался, его жена тоже повернулась в ее сторону. Виталий не успел открыть дверцу, Геля быстро шагнула в салон и выдохнула, закрыв глаза.

— Геля, извините, но можно спросить, кто он? Такое впечатление, что вы от него бежите.

— Это он убежал от меня, уже тринадцать лет прошло, а вот встретила и как-то неспокойно стало.

— Вы его еще любите?

— Нет. Конечно, нет. Просто как-то не готова была.

— Извините за бестактные вопросы. Так куда мы едем?

— Знаете, я лучше на метро поеду, так быстрее будет — Вы что, торопитесь? У вас дети маленькие?

— У меня одна взрослая дочь и вполне самостоятельная мать.

— Взрослая? — С сомнением покосился на нее. — Хм. Забавно.

— Что?

— Да так, совпадения. А почему вы не спрашиваете, с кем я живу?

— В общем-то, меня это не касается. Я вам благодарна за вечер, но думаю, что нет смысла продолжать наши встречи. Будьте любезны высадите меня у метро.

— Как скажете, — обиженно произнес он. Не хочет и не надо, навязываться не станет.

— И что же, так и отпустил ее? И телефон не узнал?

— Да брось, Борисыч, — Виталий скривился, сделал затяжку, выдохнул колечками и засмеялся — Надо же получилось… Н-да… Телефон не взял, потому что она бы не дала. Вроде все хорошо было, мне показалось, я понравился, а потом вдруг — высадите меня у метро. Пподумаешь, какая цаца. Да ппошла она, знаешь, куда. Давай еще по одной.

— По-моему, ты уже хорош, и потом мне завтра рано вставать, клиент один должен приехать согласовывать цвет. Кстати, Виталь, вот скажи, что это за цвет такой «весенняя трава после дождя»?

— Что за хрень?

— Да вот такой заказчик.

— Ну давай, я сейчас тебе изображу травку. Пойдем.

— Да ладно, не надо, Виталь, завтра ему девочки на компьютере цвет подберут, а ты, давай-ка, иди ложись. Завтра Лиза придет?

— Да, должна.

— Ну вот, надо выспаться, и чтоб завтра, как огурчик, а то Анастасия Максимовна придет, а от тебя перегаром прет.

— А кто это…Анастасия Максимовна?

— Это же бабушка Лизы. Ну все, Виталь, я пошел.

Телегин проводил соседа, прошел в гостиную, завалился на диван, подложил руки за голову и сразу же вспомнил Ангелину. Блаженная улыбка расползлась по лицу и тут же исчезла. Она вся такая утонченная, а он «мужлан» неотесанный. Конечно, на фиг он ей такой неотесанный нужен? Наверное, ухаживал как-то не так? Вот черт! А он так старался быть хорошим, умным тактичным, там всякие пирожные, конфеты, орешки-манешки, а она «все это ни к чему». И как назло в кои веки понравилась женщина! По-настоящему… Черт! Все у него не так. Ну нет, неправда. Он начал работать. Перерыв был… большой, но начал же. Вон засуетились, и Стас приперся с билетом, кстати, спасибо ему за это, и Алик уже звонил, спрашивал, когда можно прийти посмотреть. Алик просто так интересоваться не будет, значит, уже слушок пошел, что Телегин что-то стоящее делает. Тьфу, тьфу, тьфу, не сглазить!

Ничего, он еще докажет, что рано его списали, а уж Алик постарается, шепнет, кому надо, закатит многозначительно глазки, устроит ажиотаж и найдет стоящего покупателя. Вот почему художники его ценят, да и нюх у него отменный, если Алик заинтересовался — это стоящая работа. Но пока еще рано, еще несколько сеансов и тогда…

* * *

В комнате орал телевизор. Господи! Опять мама включила сильную громкость. И ведь со слухом у нее все в порядке, но надо, чтобы обязательно громко, пока соседи не начнут стучать.

— Мам, сделай потише, невозможно просто, я на лестнице слышала.

— Да, пожалуйста, я и не трогала звук, он уже был так настроен. Ну как твой Эрик, как его там, понравился? — Она вышла за дочкой на кухню и наблюдала, как та ставила чайник и доставала чашки. Какая-то она недовольная вернулась.

— Мам, я Алексея встретила.

— Какого Алексея?. — Она запнулась и внимательно посмотрела на дочь. — Бывшего, что ли? — Та кивнула. — Ну и как он, подходил?

— Он был с женой, а потом они случайно подсели за наш столик в буфете Анастасия Максимовна заметила, что дочь расстроена. Ну если этот кобель ей что — нибудь сказал, она ему покажет! Но вслух спросила.

— Наверное, удивился, увидев тебя такой красивой.

— Да, похоже, удивился, но, знаешь, жена у него гораздо красивее меня и моложе.

— Да что он понимает в женской красоте?. Ладно. А про Лизку спрашивал?

— Не-а… Налить тебе? — Геля разлила чай.

— Так вы что и не поговорили?

— Просто поздоровались, как чужие люди, понимаешь, и все. Мы встали и ушли, а они остались.

— Постой, кто это мы? Ты же вроде одна собиралась.

— Да встретила там… одного знакомого.

— Кого?

— Да ты не знаешь, преподаватель один……Органическую химию преподает.

— Химик, значит? А он женат?

— Да понятия не имею. Просто случайно встретились, вот и все. А Лиза что, спит уже?

— Наверное, опять что-то в своем компьютере пишет. Ты бы проверила, чем она там занимается. Может картинки какие неприличные разглядывает.

— Мам, я ничего проверять не буду. Ничего предосудительного Лиза делать не станет. Я ей полностью доверяю. И потом, она же совсем взрослая Анастасия Максимовна тяжело вздохнула, с жалостью посмотрела на дочь и заметила назидательно.

— Доверять — доверяй, а проверять надо. А взрослая. Что толку, что здоровая такая, п мозги детские. Ну ладно, пойду я, еще немного посмотрю телевизор, а ты спать ложись, тебе завтра к первой паре.

— Да-да, сейчас иду.

Она помыла чашки и заглянула к Лизе. Та что-то увлеченно печатала.

— Лизок! Как дела?

— Отлично, — она оторвалась от компьютера и улыбнулась матери. — Ну, как концерт, понравился?

— Да, очень здорово. Доченька, что ты там все пишешь? Не покажешь?

— Пока нет — это секрет. Скоро закончу, тогда покажу.

— Не сиди долго, хорошо?

— Я уже заканчиваю.

— Ну, спокойной ночи.

Ангелина вошла в свою комнату и открыла компьютер, она обещала сообщить Ольге по скайпу, как прошел концерт. Та откликнулась сразу. Геля отметила про себя, что подруга изменилась, похудела, вид очень бледный, правда, возможно, это компьютер искажал.

— Ну как, понравилось?

— Очень. Замечательный саксофонист. — Она стала перечислять произведения, которые он исполнял, но Оля перебила.

— Слушай, Климова, ты мне мозги не запудривай. Выглядишь классно, говори, кого сразила наповал?

— Действительно, познакомилась с одним мужчиной.

— Ну вот, я так и знала, уже по твоей морде вижу, что что-то произошло. Только ты какая-то недовольная. Ну-ка, расскажи все подробно.

— В общем, вначале я увидела Алексея с молодой женой. Очень красивая, — опередила вопрос. — Потом со мной рядом сел такой… довольно симпатичный дядечка. Знаешь, он так ухаживал за мной.

— Ну? И в чем же дело?

— Угощал меня пирожными, потом предложил подвезти, я села в машину.

— Ну?

— Понимаешь, он меня спросил, с кем я живу. Я сказала, что с мамой и дочкой, а он говорит, что же вы не спрашиваете, с кем я живу.

— А ты?

— А я сказала, что меня это не интересует и попросила высадить меня у метро.

— А он?

— Обиделся.

— Еще бы! Климова, ну ты даешь! За тобой мужик ухаживает, до дома хочет проводить, не близко, между прочим, а ты?

— Оль, знаешь, я испугалась, что он скажет, что женат и у него двое детей или трое, а может, и внуки. В общем, сглупила, конечно, и некрасиво получилось.

— Долго ты еще будешь всех одной меркой мерять? Ты хоть телефон ему оставила?

— Не-а.

— Ну и дура! Может, одинокий мужик, а ты себе уже напридумывала.

— А если нет? Лучше и не узнавать, чтобы не переживать потом.

— А чем он занимается?

— Да я не спросила. И потом, при виде Алексея у меня вообще в голове все перемешалось.

— Ты что, все еще любишь его?

— Думала, что нет, а вот увидела, и такая буря поднялась. Ладно, расскажи, как у тебя день прошел?

Они еще немного потрепались, а потом Ангелина не могла заснуть, все вспоминала прошедший вечер и бывшего мужа. Он такой же красивый, как и был, немного пополнел, а так — красавец… А вообще скотина! Про Лизу ничего не спросил, как будто ее нет вовсе. Опять обида за дочь захлестнула все чувства.

Она тихо пошла на кухню, накапала себе валерианки и тщательно вымыла рюмочку, чтобы мать не узнала, а то разбушуется, начнет опять его проклинать, еще чего доброго, на работу к нему отправится. Она также тихо вернулась к себе. Все. Спать. Но теперь вспомнился новый знакомый. Права Оля, она — дура, просто набитая дура. Надо было узнать, с кем он живет, трудно что ли было спросить? Может, действительно одинокий? Нет, такие мужики одинокими не бывают. Конечно, женат, или разведен, но конечно же у него кто-то есть. Все равно, она сглупила. А вдруг он одинокий или живет с мамой?… Ладно, что теперь гадать, все равно телефон свой не оставила, а его не спросила. Если судьба, значит, встретятся еще. Она вздохнула и, натянув на себя одеяло, закрыла глаза…

* * *

Лиза проснулась поздно, вышла из комнаты — тихо, никого нет. Надо сделать гимнастику. Она вернулась к себе, нашла листочек с упражнениями, который вырезала из журнала. Девушка на картинке была стройной и обещала, что через два месяца «вы обретете хорошую форму и скинете лишние килограммы».

Ну что ж, раз обещала… Лиза постелила коврик и стала делать упражнения. Легко… непринужденно… вот так… влево-вправо. Сколько там написано? Три подхода по 12 раз. Это как? 12 раз она сделала, теперь отдохнуть потом еще, что ли? Ладно, сделаю еще двенадцать. Ужас. Тяжело ведь. Ладно, для первого раза хватит. Что там еще? Так. Поднимать ноги. Черт! Опять три раза по двенадцать?! Ну-ка, сколько еще упражнений. «Всего десять упражнений, и вы смело шагаете по пляжу в открытом купальнике»… Н-да. Ладно, раз смело… После десяти минут она выдохлась совсем. На сегодня все. Теперь холодный душ.

Анастасия Максимовна как раз открывала дверь, когда из ванной донесся истошный вопль. Она сразу же бросилась туда.

— Лиза! Что! Что случилось!?

— Ничего особенного, просто я обливаюсь холодной водой.

— Боже мой, ты напугала меня до смерти.

Она прошла на кухню стала выкладывать продукты.

— Тебе сделать омлет? — Позвала Лизу.

— Ты что, забыла? Я с утра ем овсянку на воде, — решительно отказалась внучка.

— Чем собираешься заниматься?

— Вечером пойду на курсы, а пока. Подожду маму, мы хотели в Спортмастер прокатиться, купим себе спортивную форму.

— Давно пора. Может, и мне с вами прокатиться? Хотя нет, я сегодня не могу.

А к художнику когда?

— В воскресенье. Просил, чтоб с тобой приезжала. Да, и привет передавал он и сосед его.

— Ну не знаю, смогу ли я. А во сколько?

— Сказал, лучше с утра.

— С утра? Впрочем…Я свободна. Надо будет завтра в парикмахерскую зайти, что-то я обросла и покраситься надо.

Все ясно с тобой, бабуля. Это ты для Андрея Борисовича стараешься. Но вслух заметила.

— Конечно, ты уже сто лет не красилась. Бабушка, а покрась волосы посветлее, как у мамы, тебе пойдет.

— Думаешь?

— Сто пудов.

— Сто пудов. Лиза! Что за выражения? На, ешь свою гадость, даже смотреть тошно.

Они купили себе красивые спортивные костюмы, Геля светло-серый, а Лиза, сколько ни уговаривала ее Ангелина, согласилась только на черный. По дороге зашли в спортклуб, оплатили занятия за полгода вперед и решили отметить это дело.

— Давай сходим в ресторан, — предложила Геля, но увидев, как вспыхнула Лиза, поспешила объяснить. — Подожди, не обязательно там обжираться, мы закажем что-нибудь легкое и выпьем вина. Идет?

— Тогда идет.

Как раз неподалеку располагалось небольшое кафе. Они заговорщицки переглянулись и зашли внутрь. Довольно уютно, народу мало.

— Давай здесь, у окна, — Лиза выбрала столик.

Сразу же подошел официант, протянул меню. Из предложенных блюд выбрали грибной суп-пюре и отварного судака. Десерт решено было не брать. Геля с удовольствием отметила хорошее настроение дочери.

— Мам, расскажи, как вчера было?

— Да что рассказывать, — внезапно смутилась Ангелина, — хороший музыкант, все хорошо… Да, представляешь, неожиданно встретила твоего отца.

Но взглянув на дочь, пожалела, что сказала. Лиза изменилась в лице, сразу же насторожилась и помрачнела. Дернуло же ее за язык!

— Знаешь, — продолжила со смехом, — я вчера пользовалась успехом.

— Правда? — Оживилась Лиза.

— Да, за мной ухаживал один мужчина… — Официант принес тарелки с супом. — Спасибо. — Подождала, когда он отойдет.

— Ты теперь будешь с ним встречаться? — Заинтересовалась Лиза.

— Нет, вряд ли. Какой суп вкусный.

— Ага, вкусный. А почему?… Мам, почему не будешь встречаться? Он тебе не понравился?

— Да нет, понравился.

— Тогда почему?

— Просто так получилось. Лучше расскажи, что у тебя нового на личном фронте.

— Да брось, мам, — отмахнулась Лиза, — что у меня может быть нового, у меня и старого нет, — Геля заметила вспыхнувший румянец. Ого! Неужели кто-то появился, а она просмотрела.

Лиза заерзала и неожиданно выпалила.

— Я познакомилась с одним парнем.

— Где же вы познакомились?

— У Телегина, ну художника.

— А-а… И кто этот парень? Тоже художник?

— Нет, Телегин сказал, что он фотограф, и он меня снимал… Он дал мне визитку вот, посмотри, — она протянула карточку матери.

— Телегин Василий Александрович. Это что, его сын?

— Нет, племянник…И он такой…такой…красивый, как добрый молодец из сказки Геля смотрела на восторженное лицо дочери. Неужели влюбилась? Лиза такая наивная, ее обмануть — ничего не стоит. Как-то надо предостеречь.

— Мам, — понизив голос, Лиза с заговорщицким видом наклонилась к ней, — вон за тем столиком справа, не смотри туда… там один мужик просто шею свернул, все смотрит на тебя.

— А может на тебя?

— На тебя, на тебя. А если он подойдет, будешь знакомиться?

— Не собираюсь я ни с кем знакомиться, — Геля поправила волосы, наверное, растрепались. — О, вот и наши рыбки приплыли.

Официант поставил тарелки с судаком: «Приятного аппетита», улыбнулся Лизе и отошел.

— Ой, мам, он идет, — она уткнулась в тарелку, делая вид, что не замечает направляющегося к ним мужчину.

— Извините, я побоялся, что вы сейчас уйдете, и я не успею с вами познакомиться. Геля почему-то втайне надеялась, что это Виталий, но, подняв глаза, увидела совершенно незнакомого мужчину. Видимо мужчина успел заметить разочарование.

— Вы ждали кого-то другого, так?

— Я никого не ждала и знакомиться с вами не собираюсь, — резко ответила Геля и нахмурилась.

Он присел к ним за стол и невозмутимо продолжал.

— Ну зачем так сердито. Разве я вас чем-то обидел? Просто вы мне понравились, а мне мало кто нравится, и уж тем более я никогда не знакомлюсь с женщинами подобным образом.

— Мне теперь надо захлопать в ладошки от восторга?

Он засмеялся и перевел взгляд на Лизу.

— Пожалуйста, скажите хоть вы, что я не злой Бармалей, я не буду больше приставать к вашей подруге, но может, вы сжалитесь и дадите мне возможность представиться.

Лиза покраснела и давилась смехом. Здорово! Ее приняли за мамину подругу. Она не станет его разубеждать. Состроив серьезную мину, обратилась к маме.

— Действительно, Гелечка, мужчина ничего плохого не делает, просто хочет познакомиться. Можно я дам ему твой телефон?

— Лиза!

— Ну, вот и познакомились. Вы — Лиза, а вы Гелечка… Это от какого имени…А-а, наверное, Ангелина, да? Очень приятно, а меня зовут Станислав Сергеевич Скворцов. Я, как вы понимаете, художник.

— А почему я должна это понимать.

— Вы первый раз в этом кафе?

— Да, мы случайно зашли с дочкой пообедать.

— Это ваша дочь??… Просто нет слов. Ну раз случайно зашли вы не можете знать, что в этом кафе обычно собираются художники или люди, близкие к искусству. Вот, например, за тем столиком у окошка скучает известный искусствовед Гальперин, а у той стены — главный редактор журнала по архитектуре и искусству и галерист Алимхан Мамаев. Кстати, вы никогда не были в картинной галерее на Рождественском? Нет?

Тогда позвольте вас пригласить на ближайшую выставку. Будут представлены работы самых лучших художников, и я в том числе.

— А Телегин будет? — Не удержалась Лиза.

— Ого, значит, все-таки знакомы с художниками?

— Нет-нет, я просто запомнила фамилию, видела, как он на Арбате рисовал.

— Он последнее время ничего стоящего не пишет, вот опустился до Арбата.

— А вы, — Лиза обиделась за Телегина, — что вы рисуете, то есть пишите?

— Я портретист, но, как правило, пишу очень известных людей. У меня заказывают портреты такие высокопоставленные особы… — Он многозначительно закатил глаза.

— Мы не любопытны, — вступила в разговор Геля. — И нам уже пора.

Они подозвали официанта, он принес меню и отошел. Геля вложила в него деньги и кивнула Лизе, приглашая подняться. Станислав поднялся тоже и пошел их провожать.

— Так я вас буду ждать 10 у входа в 17.00. Вход только по пригласительным. Кстати, он всегда приглашает хороших музыкантов, кажется, собирался кого-то из джазистов позвать. Вы любите джаз?

Пожалуй, это был решающий аргумент — Геля заколебалась.

— Ну, мамочка, — протянула Лиза умоляюще.

— Хорошо, мы любим джаз и скорее всего, придем.

— Вы позвоните? — Он протянул визитную карточку. — Хотите, я заеду за вами?

— Нет, спасибо, это ни к чему. Всего хорошего.

— Здорово получилась, — возбужденно трещала Лиза. — Пойдем на выставку и на концерт попадем. Правда, здорово? Мам, ну что ты молчишь? Ты у нас теперь звезда, к тебе мужики так и липнут. А вот ко мне ни разу никто не подошел, только Телегин один.

— Лиза, ты так говоришь о нем… может, влюбилась?

— Ты что? — Засмеялась Лиза. — Во-первых, он старый, а во-вторых… он просто очень хороший дядька, все время хвалит меня и говорит, что я красивая, но я же знаю, что это не так.

— Лиза, мы уже сто раз говорили на эту тему. Да, ты полная, но это не значит, что некрасивая.

— Просто ты любишь меня, мамочка, и я тебя очень-очень люблю.

Вечером к Виталию зашел сосед и потянул носом.

— Ого, вроде борщом пахнет.

— Заходи, поужинаешь со мной.

Андрей Борисович не стал ломаться, а с удовольствием присел к столу.

— Веришь, не ел борщ, как Вера уехала — она иногда меня баловала.

— Ну вот, давай, налегай. Да… — он открыл кастрюльку — тут еще пампушки. Ну что, по одной? — Он потер руки и вопросительно посмотрел на соседа.

— А, наливай. Только по одной. — Андрей Борисыч ел борщ и качал головой — Вкуснотища — ничего не скажешь. Ну, давай, за твою картину, за успех!

Они выпили и некоторое время ели молча.

— Ай, да Марина, находит путь через желудок. Это ведь она приготовила?

— Борисыч, не порть аппетит. — Он доел борщ, подцепил пампушку и вздохнул.

— Сегодня окончательно решил ее уволить, так на тебе — борщ! Вкусный, зараза!

— Послушай, Виталий, если ты не хочешь продолжения ваших отношений, то надо кончать это разом. Представь себе, что ты приведешь сюда какую-нибудь женщину. Марина не из тех, кто будет молчать.

— Вот то-то и оно, — опять вздохнул Телегин. — Ну не получается, хоть тресни. Стараюсь с ней не встречаться, как дурак вчера сидел в машине, ждал, пока она уйдет, а позавчера пришел, а она в ванне лежит, говорит там, где комнату снимает, очень много народа. И сама так смотрит на меня. А потом еще полуголая бегала, сиськами передо мной трясла. Ну чего ты смеешься?

— И ты устоял? Просто святой Иосиф! — Опять засмеялся Андрей Борисыч. — А как работа, продвигается?

— Еще пару сеансов и все. Пошли, покажу.

— Не боишься, что сглажу?

— У тебя глаз хороший, потом, со стороны, может, подскажешь что.

Они прошли в мастерскую, Виталий включил свет, поправил мольберт и отошел, молча наблюдая за соседом.

— Боже мой! Боже мой!..

— Еще что-нибудь скажешь?

— Виталик, — Андрей Борисыч смотрел на него повлажневшими глазами — это… нечто… это шедевр. Ты гений!

— Да ладно тебе, — засмущался тот, впрочем, весьма польщенный — Ты вглядись повнимательней, как считаешь, мечтательность ее получилась?

— И мечтательность, и томность и нега… Боже мой, как живая… Все-таки реализм, он всегда понятен, но в то же время должен быть совершенным, иначе это так, копия фотографии. Я не специалист, не знаю, как правильно сказать, просто высказал свои мысли. Портрет получился дивный! Даже жалко продавать. А Алик видел?

— Завтра хотел зайти. У него выставка 10. Приглашение дал на два лица. Скворцов там будет выставляться. У него два портрета, специально для выставки готовил, говорят, очень хороши. Алик покупателей нашел, пригласил.

— Пойдешь?

— Идти неохота — Скворцова не люблю, но посмотреть надо. Забегу, наверное, перед концертом. Если кто-нибудь стоящий будет выступать, может, останусь послушать. А хочешь, со мной пойдем? Хочу, чтобы ты посмотрел картины Стаса и сравнил. Только, чтоб правду сказал, как есть.

— Скажу, скажу все, как есть. Э-э-э…Виталий, а что Анастасия Максимовна не была больше?

— Это кто такая? — он удивленно заморгал и наморщил лоб, вспоминая.

— Черт! Что за память у тебя? Уж говорил тебе, и опять снова-здорово. Это бабушка Лизы.

— Фу ты! Нет, не приходила, но приветы от нас я передавал.

— И от меня?

— Я же говорю, от нас.

— Как думаешь, удобно будет ей позвонить. Что ты лыбишься? Ничего такого, просто приятная женщина. Ну да! Она мне понравилась! Думаешь, я старый уже совсем.

— Да ничего я не думаю. Нет, думаю, что она старовата для тебя. Ты у нас еще орел, молодую можешь найти.

— Нет, Виталь, за молодой надо тянуться, она захочет развлечений и удовольствий. Развлечения я еще могу дать, а вот удовольствия… боюсь, не потяну, знаешь, я трезво оцениваю свои возможности. И потом, мне понравилась эта женщина, и меня совершенно не волнует, сколько ей лет. Кстати, ничего не узнал о своей Ангелине? Ты говорил, что у тебя кто-то есть, кто может адрес узнать.

— Я решил не трепыхаться, — скривился он. — Не захотела — и не надо. Навязываться не стану. Значит, не судьба.

* * *

На улице была просто жара, и Лиза, наконец, сняла свой неизменный плащ. После нескольких занятий на тренажерах болело все тело, ныла каждая мышца, но на душе стало как-то спокойнее. В спортзале было полно толстых теток, и над ней никто не насмехался.

Она почувствовала уверенность в себе и, кажется, впервые в жизни, шла с высокоподнятой головой, не сутулясь, и с удивлением ловила на себе мужские взгляды. А в автобусе один парень так пялился на ее грудь… Лиза не выдержала и вышла раньше на одну остановку. Ужас! Как не стыдно! Она быстро зашагала, привычно сутулясь, но тут же одернула себя и выпрямилась. Ну и пусть смотрят! Да у нее большая грудь, но не такая, как у Памелы Андерсон, просто больше, чем у некоторых. Наверное, это неплохо, ведь многие себе грудь увеличивают. Вон, Авдотья Пехова. Бабушка говорит, что без этого на нее никто и не посмотрел… или.

— Девушка, куда вы так торопитесь? Может, вас подвезти?

Лиза даже рот открыла от неожиданности. Это что? Это ее спрашивает вот этот парень, высунувшийся из машины? На всякий случай покрутила головой, вроде рядом никого. Она моментально покраснела.

— Нет, спасибо, мне недалеко.

— Садитесь, прошу вас. — Сзади ему сигналили.

— Езжайте! Вы же мешаете!

— Тогда завтра в это же время, на этом месте. Договорились? — Он помахал рукой и тронулся.

Лиза пощупала пылающее лицо. Господи! Это впервые! Ура! С ней хотел познакомиться парень. Самый настоящий! На машине! Жаль, что она не разбирается в марках. Зато сегодня она похвастается Райке, как с ней хотел познакомиться один парень. Надо же, даже движение перекрыл! Ой! А время-то сколько! Опаздывает!

Она, конечно, опоздала, но Инна Игоревна только слегка ее пожурила.

— Да. Вот еще что… Хватит тебе отчетами заниматься, возьми-ка у Тани сводную ведомость, у нее сейчас и так работы полно.

— Я не знаю, я же ни разу не делала.

— Ничего, потихоньку разберешься, Таня объяснит.

— Знаешь, вообще-то у меня сейчас полно работы, ты попробуй сама, — Таня разложила перед Лизой папки с документами, — я попозже освобожусь и покажу. Хорошо, Лизочка?

— Да, конечно, иди. Я попробую.

Таня с озабоченным видом отошла от стола, по пути просигналила Гоше, и деловитой походкой вышла за дверь. Кто-то громко хмыкнул — Лиза обернулась. Нина с усмешкой посмотрела на нее и уткнулась в компьютер.

Что-то не так. Почему смеялась Нина? Неужели над ней? Она украдкой достала зеркальце и посмотрелась — вроде все в порядке, нигде не испачкалась, волосы не торчат. Тогда что? Почему она все время насмехается надо мной? Нет, у нее паранойя. Ей все время что-то кажется… А парень в машине тоже показался? Господи! Она толком и не разглядела его. Черт! А вдруг она не вспомнит это место или перепутает?

— Лиза, тебе все понятно? — Инна Игоревна смотрела поверх спущенных на кончик носа очков.

— Я разбираюсь.

Так, выкинуть глупости из головы. Посмотреть, что там в папках… Через несколько минут от бесконечных цифр голова пошла кругом. Лиза беспомощно оглянулась — Таня еще не возвратилась, и Тамара ушла — наверное, курят на лестнице. Олега просить не станет, вот Нину. Она бросила украдкой взгляд на нее, и неожиданно встретилась с ней глазами. Лиза покраснела и моментально опустила голову.

— Подвинься, — Нина подкатила к ней свое кресло и стала разбирать папки. — Смотри, сначала из всех папок выпишешь итоговые цифры за месяц. А где таблица?

— Какая?

— Обыкновенная, какая… Ты умеешь в компьютере таблицы делать?

— Да, умею.

— Тогда чего сидишь, мечтаешь. Делай! Я потом подойду. — Она лихо откатилась от Лизиного стола.

Таблицы. Конечно умеет. Чего там уметь? Кажется, вот здесь открыть. Нет. Тогда вот здесь. Ну да. Точно. А какую таблицу? Сколько там должно быть граф? Черт! Спрашивать неудобно. Надо подумать. Господи! Ну конечно! Просто посмотреть прежние за прошлый год. Она долго рылась в папках и компьютере, пока не нашла нужный материал. Лиза увлеченно работала, через некоторое время почувствовав вокруг движение, оторвалась от экрана.

— Обе-ед, — пропела Таня. — Лизочек, а ты что сидишь? Мы сегодня идем в пицерию.

— Нет, спасибо, я не пойду.

— Чего так? Худеть решила? Да ты у нас и так красавица. Пойдем?

— Я не хочу.

— Ну ладно, тогда одолжи тысчонку.

Лиза молча полезла в кошелек. Мимо прошла Нина, с жалостью бросила взгляд в ее сторону и с силой захлопнула за собой дверь.

— Ненормальная, — вздрогнула Таня. — Вот спасибо, Лизок. Отдам по первому требованию.

Они ушли. Инна Игоревна жевала свою невкусную, полезную еду, которая неаппетитно пахла, а Лиза продолжала работать, в душе негодуя на себя. Так нельзя. Не надо было давать ей денег, она и так уже должна ей пять тысяч, каждый раз говоря, что отдаст по первому требованию. Но как потребовать? Лиза никак не могла решиться. Нужно набраться смелости и сказать, что денег нет. Не получится. Она бесхребетная, никчемная, толстая дура. В носу защипало — это от жалости к себе. А ведь к ней здесь все хорошо относятся, вон даже ведомость эту злосчастную поручили сделать. Кажется, Таня билась над ней неделю, но так ничего и не вышло… Шумно вздохнув, углубилась в изучение цифр.

— Инна Игоревна, — озабоченно сказала Лиза, и подошла с папкой к руководительнице. — А как так получилось. Вот, смотрите, в январе остаток горючих смесей больше, чем в марте, а получили в марте чуть ли не в два раза меньше. Почему так получилось?

— Ну-ка, дай посмотреть. — Она молча изучала цифры, покрылась пятнами и пригрозила.

— Ну Татьяна, ну волшебница. Вот что. Придется все пересчитать, начиная с конца того года и дальше. Пока не вноси в таблицу. А таблицу составила?

— Да.

— Вот и молодец. Кстати, советую немного проветриться, а то тоже напутаешь что-нибудь, потом не разгребем.

Противоречивые чувства одолевали ее — с одной стороны радость, что похвалили, а с другой — нехорошее какое-то, как будто наябедничала. Неудобно перед Таней, еще подумает, что специально.

Когда все вернулись с обеда, Лиза с тревогой ждала, что Инна будет отчитывать Таню за ошибку, но та молчала, и Лиза успокоилась. Нина еще раз подкатывала к ней кресло, проверяла, что она делает.

— Пока все правильно. Хорошо, что заметила ошибку, а то потом все бы мучились.

— Спасибо.

— Не за что, — она с шумом откатилась и тут же уткнулась в свой экран.

К вечеру в таблицу были занесены только данные за один месяц, ныла спина и устали глаза, но Лиза все равно была довольна. Ничего, она почти во всем разобралась, завтра будет легче. Завтра.

Домой было решено идти пешком, не всю дорогу, конечно, а только одну остановку — надо же освежить в памяти, где он ее окликнул и вообще… полезно. Лиза бодро шагала и внимательно смотрела по сторонам. Кажется, вот здесь. Нет, там был «Связной», значит, дальше. Вот он «Связной»… вроде здесь. Она потопталась немного, а потом ускорила шаг, но тут сомнения стали одолевать.

А если он просто так сказал, просто пошутил? Она припрется, как дура, будет здесь маячить, а он и думать уже забыл о ней. Ну конечно, и что она себе навоображала? Вечно напридумывает… Ладно, просто пройдет одну остановку пешком. Это ведь полезно…Для здоровья и для похудания…Да, она будет быстро ходить. Пешком.

— Ой! — Она столкнулась с Ниной. — Привет… А ты здесь живешь?

— Здрасьте, приехали. Я с тобой почти каждый день в автобусе еду, потом на метро.

— Да? А я не заметила.

— Да где уж тебе меня заметить? Ты вся в задумчивости и в мечтах, да и головы никогда не поднимаешь. Правда, сегодня какая-то другая.

— Ой! — Лиза только сейчас заметила тяжелые сумки. — Давай помогу.

— Да мы сами как-нибудь.

— Давай, — Лиза решительно отобрала у нее одну сумку, — я все равно налегке.

— Я заметила. Ты всегда с одной сумочкой. А продукты вам кто покупает, домработница?

— Какая домработница? — Удивилась Лиза.

— Разве у вас нет домработницы? — Недоверчиво спросила Нина. — А кто же вам готовит, убирает?

— В основном, мама, иногда бабушка и я.

— Ни фига себе. А я думала, что жены всяких шишек вроде твоего папаши ничего сами не делают.

Теперь до нее дошло, наконец. Нина не знает, что отец с ними не живет. Лиза внезапно остановилась.

— Это что, из-за моего папаши ко мне так хорошо относятся? — Догадалась она.

— А разве у тебя отец не заместитель министра? — Нина озадаченно смотрела на нее.

— Он давно с мамой развелся, у него другая семья.

— То-то я смотрю, ты не на личном автомобиле ездишь. Никак в толк не могла взять. Вот теперь понятно… Только на работе об этом необязательно сообщать, поняла? Ладно, пошли быстрее, нам ведь по пути.

Всю дорогу они болтали — оказалось, любят одни фильмы и нравятся одни книги. Еще Лиза узнала, что у нее экономическое образование, в прошлом году она окончила институт. Живет с родителями и младшей сестрой. Нина вышла на «Водном стадионе», а Лиза подумала, что очень хотела бы с ней дружить.

От ужина Лиза отказалась, быстро собралась и побежала в спортивный комплекс, туда же и мама должна была прийти сразу после работы. Сегодня тренер показал новые упражнения для укрепления мышц живота и внутренней поверхности бедер.

— Смотрите, не переусердствуйте, — заметил он Лизе, — а то получится обратный эффект — накачаете живот. И давайте прибавим на беговой дорожке. Если будет тяжело — скажите.

Плавали они сегодня совсем немного — очень устали, домой еле приползли.

— Я вам сырников сделала, — встретила их бабушка.

— Ой, мамочка, что-то сил совсем нет, да и поздно уже.

— Да, бабушка, уже поздно.

— Я что, по-вашему, зря здесь у плиты стояла?! — Закипела Анастасия Максимовна.

— Ладно, мам, не заводись. Пойдем, Лизок, съедим по сырничку — у бабушки они такие вкусные, — подлизалась Геля.

Анастасия Максимовна оставила их на кухне, а сама пошла смотреть сериал. Лиза, которая все это время маялась и не знала, как рассказать маме про парня в машине, сразу же выпалила.

— Мам, я сегодня остановку пешком шла, и один парень н машине предложил подвезти.

— А ты? — Насторожилась Геля.

— Я не села, а он крикнул, чтобы я приходила на это место завтра. Как думаешь, он просто так сказал или действительно будет ждать?

— Даже не знаю, — растерялась Геля, а сама подумала: «Вот оно. Началось». — По — разному бывает. Он тебе понравился?

— Да я его даже не разглядела. Он высунулся из машины и движение всем перекрыл, представляешь? Правда, здорово? Мам, ну как мне быть теперь?

— Ну как… Завтра пойдешь опять тем же маршрутом и посмотришь.

— А если его не будет там?

— Не вздумай ждать. Если не будет, значит пошутил.

— А если он в пробку попадет?

— Лиза, когда парню действительно нравится девушка, он сумеет прийти вовремя, а если не застанет ее на месте, будет ждать на следующий день. Ладно, уже поздно, иди, ложись, я тоже пойду, спать — умираю.

— Спокойной ночи.

Очень хотелось позвонить Райке, но из-за позднего времени она постеснялась звонить, и потом, что говорить-то. Вот если завтра они встретятся… Ой! Как здорово!..

* * *

Все дверцы были нараспашку, ящички выдвинуты, сама Лиза сидела на полу в полной растерянности.

— Лиза! — Дверь распахнулась, и бабушка застыла на пороге. — Что здесь происходит? Лиза! Что ты сидишь, ты же опоздаешь! Посмотри, сколько время!

Господи, что тут происходит? — Она скрылась, что-то бормоча.

Лиза, посмотрев на часы, вскочила и как сумасшедшая заметалась по комнате.

— Черт! Черт! Что же одеть?

Анастасия Максимовна отпрянула — Лиза пронеслась мимо нее в ванную.

Что это с ней? Совсем на себя не похожа.

— Господи! — Она опять отпрянула в сторону от открывшейся двери.

— Прости, бабуля! — Крикнула на ходу Лиза и скрылась у себя.

Явно с девочкой что-то не так. Жаль, что Геля уже ушла, она бы выяснила, да сейчас уже и времени нет. Она прислушалась — из комнаты доносился топот и стук. Да что же она там делает?

— Ну как? — Лиза вышла на кухню. — Бабушка, ну как я выгляжу?

Анастасия Максимовна сразу даже не нашла слов — она никогда не видела внучку в таком наряде и такой хорошенькой. На ней была черная прямая юбка, а сверху — серая строгая блузка и темно-синий пиджак. Она подкрасила глаза, а волосы распустила. Самое главное — блеск в глазах и румянец.

— Ты что нарумянилась? А чего такая красная? Но оделась сегодня очень хорошо, тебе идет особенно пиджак. Слава богу свой плащ сняла. Ну садись, ешь.

— Я не буду, некогда. Прости ба. Все, я побежала.

Анастасия Мсксимовна не успела возразить — дверь захлопнулась, остался запах духов. Ого! Даже надушилась. Она вроде и не душилась никогда. И куда это она нарядилась так? Неужели появился молодой человек? Надо Гелю предупредить, пусть узнает, кто это. Хорошо бы, Лиза привела его домой и познакомила с ними. Да, обязательно надо посмотреть на него, а то ведь внучка такая неопытная… Н — да, не успеешь оглянуться и замуж выскочит. Господи, как быстро летит время.

Сердце бешено колотилось, она вышла из автобуса и посмотрела на часы. Дура! Она не помнит, во сколько это было. Место запомнила, а время нет. Просто идиотка! Сейчас без двадцати десять. Наверняка, вчера она раньше вышла из автобуса. Точно, еще подумала, что за полчаса уж точно дойдет. Тогда быстрее… еще и на работу опять опоздает… Кошмар…

Неожиданно дорогу перегородил какой-то парень.

— А я думал, что пропустил тебя. Здрасьте.

Лиза остановилась и захлопала глазами. Разве это он? Он же в машине был. И вообще она совсем его не разглядела.

— Ты, торопишься? Я провожу?

Лиза молча кивнула и устремилась вперед, совершенно не зная, о чем говорить.

— А я сегодня рано приехал, поставил машину вон в том переулке и ждал тебя, боялся, что не придешь. — Он озадаченно покосился на молчаливую девушку. — Давай познакомимся. Меня зовут Юрий, а тебя?

— Лиза.

— Елизавета, значит… Ты на работу так спешишь?

— Угу. Опаздываю.

— Ну, тогда давай в выходной встретимся, например, в субботу.

Лиза уже хотела согласиться. Но тут вспомнила про Телегина — нехорошо, он будет ждать ее.

— Нет. В субботу не могу.

— А в воскресенье.

— В воскресенье… не знаю.

— Тогда я позвоню?

Лиза остановилась и взглянула на него — вроде симпатичный. Темные волосы, карие глаза, приятная улыбка. Конечно, она согласна, неужели непонятно.

— Ну что, я вроде парень ничего? — Улыбка стала шире, а слух что-то неприятное царапнуло. — Или не понравился?

— Да нет, я ничего такого не думала, — пробормотала она и полезла за телефоном Он достал свой.

— Давай, говори свой номер.

Она продиктовала, и через минуту уже заиграл телефон.

— Когда лучше позвонить?

Лиза пожала плечами. Хотела ляпнуть «в любое время», но во время спохватилась, вспомнив, что так не говорят.

— Вечером, после девяти. Ну все, я побежала. Пока.

Она резко повернулась и чуть ли не побежала прочь. На работу влетела сразу после Гоши.

— Вы опять опоздали, — строго заметила Инна Игоревна.

— Извините, последний раз, — запыхалась Лиза.

Она плюхнулась на свое кресло и шумно выдохнула. Таня тут же переглянулась с Тамарой «что это с ней». Нина тоже с удивлением отметила красивый костюм и распущенные волосы и румянец во всю щеку.

— По какому поводу нарядилась? — Подошла Таня.

— Просто так, — Лиза по-деловому разложила папки и, не обращая внимания на Таню, начала работать. Та пожала плечами и отошла.

Сегодня работа шла гораздо быстрее. Нина один раз подкатила кресло, проверила, как идут дела и похвалила.

К обеду в желудке все взбунтовалось, заурчало и засосало — жутко захотелось есть. Еще бы, ведь она даже не позавтракала сегодня.

— Пойдешь сегодня в Макдоналдс? — Стоя в дверях, спросила Таня.

— Нет, спасибо. Я иду в другое место.

— А-а, — многозначительно протянула Таня и незаметно для Лизы скривила рожицу.

Они с хохотом ушли, Нина подошла к Лизе и тихо, чтобы не слышала начальница, спросила.

— Хочешь, пойдем со мной, — Лиза обрадованно кивнула, а Нина продолжила громко, — ты сегодня так много сделала. Просто молодец. — И опять тихо, — Я буду ждать на углу, у аптеки.

Инна Игоревна проводила ее удивленным взглядом — обычно Нина никому не помогала и вообще держалась особняком. Оказывается, ее недооценили. Тоже поняла, наверное, что с «папиной дочкой» лучше дружить. А Лиза оказалась не так уж и глупа. С таблицей справилась, а Таня неделю мусолил, а так ничего и не смогла. Вообще надо этой тесной компании сделать замечание, что-то они в последнее время распустились и еще эти шуточки. Она проводила взглядом Лизу и подошла к ее столу. Открыла компьютер. Н-да, вроде все правильно делает. Ну что ж, очень хорошо. Во всяком случае, теперь, если будет хвалить, то не за зря.

Нина привела Лизу в небольшое, уютное кафе, но народу было много — столики почти все были заняты. Они подсели еще к двум девушкам, Нина поздоровалась, как со старыми знакомыми.

— Мы тут каждый день встречаемся, — пояснила она. — Здесь вкусно кормят, недорого и быстро, а можно взять бизнес-ланч.

— А ты что будешь?

— Я обычно бизнес-ланч.

— Ну и мне тоже самое.

Официант действительно быстро принес суп из цветной капусты, который оказался очень вкусным. На горячее было мясо с рисом и овощами. Девушка напротив заказала какой-то необычный десерт. У Лизы слюнки потекли, так захотелось. Но она тут же себя одернула — к выходным, кровь из носа, надо похудеть хоть на два килограмма. У нее свидание, самое настоящее и, стыдно сказать, первое. Она покосилась на Нину, интересно у нее есть парень.

Девушки напротив ушли, а Лиза с Ниной допивали чай. Спросить или не стоит?

— У тебя есть парень? — Не выдержала она и тут же поспешно добавила — Если не хочешь, не говори, я не обижусь.

— Есть, — весело улыбнулась Нина и поинтересовалась. — А у тебя?

— Даже и не знаю, как сказать. Я сегодня познакомилась с парнем, то есть встретились мы вчера, а сегодня познакомились. Его Юрой зовут.

— То-то я смотрю, ты сегодня красивая такая. Тебе очень идет этот пиджак и блузка, и волосы красиво лежат. Но…только не обижайся… нет, я все равно скажу…тебе надо похудеть.

— Да я знаю, — махнула рукой Лиза. — Мы с мамой занимаемся в спорткомплексе на тренажерах, но пока было несколько занятий.

— Знаешь, тебе полнота даже идет, но все-таки лучше похудеть, сама себя будешь ощущать по-другому. Я ведь тоже была полная. Да-да, не удивляйся. В восьмом классе неожиданно стала набирать вес и к окончанию школы весила 90 килограммов.

— Правда?! А как же тебе удалось похудеть?

— Как? Очень трудно. Ну, во-первых, не ела. Устраивала себе разгрузочные дни три раза в неделю. Исключила все сладости и хлеб. Знаешь, как тяжело было? Особенно, когда дома мама что-нибудь вкусное приготовит или пирог испечет. Она такой пирог печет вкусный с вишнями. Сестренка нарочно передо мной усядется и ест… В общем, сама понимаешь, как трудно. Потом бегать стала по утрам.

— А в классе не дразнили?

— Не-а. Во-первых, я сама могу сдачи дать, а во-вторых у меня защитник был. Я нравилась одному мальчику из класса, и он никому не спускал, если услышит что — нибудь в мой адрес. Кстати — это и есть мой парень. Вот, с каких лет мы вместе.

У Лизы сразу же возник вопрос.

— А почему не женитесь?

— Да потому что жить негде. У нас двухкомнатная квартира и у него такая же. У меня родители и сестренка, а у него родители и младший брат.

— А как же теперь? — Растерялась Лиза.

— Ну, сейчас вроде мы зарабатывать стали неплохо, наверное, поженимся и будем квартиру снимать…Пойдем, а то скоро обед закончится.

Лиза хотела заплатить за обоих, но Нина строго сказала, что привыкла платить за себя сама. По дороге Лиза рассказала, как они познакомились с Юрой, и еще что позирует одному художнику.

— Не люблю я эту публику, — заметила Нина. — Все у них запросто, влюбиться, жениться, развестись, любовники, любовницы.

— Я не знаю, конечно, его личную жизнь, — заступилась Лиза, — но Телегин не такой, я точно знаю.

— А когда он закончит твой портрет, посмотреть-то на него можно?

— Да, конечно. Виталий Леонидович сказал, что картину выставят в какой-то галерее, там каждый сможет посмотреть.

— Здорово. Обязательно посмотрю. Все, я пойду первой, а ты за мной, не надо, чтобы знали, что мы вместе.

Остаток дня Лиза полностью погрузилась в цифры. Странное дело, ей даже понравилось это занятие. Совсем не скучно, а напротив, интересно. Конечно, когда ошибка и результаты не сходятся, вот тогда паршиво. Она не слышала, что обсуждали сослуживцы, не заметила, как заходила Анна Семеновна, склонилась над Инной Игоревной и что-то шептала ей, кивая в сторону Лизы.

Зашуршали пакеты, задвигали стульями — значит, пропикало семь часов. Молодежь со смехом тут же ринулась к выходу, Инна Игоревна всегда уходила последней. Лиза огляделась — Нина уже ушла. Жаль. Что же она не договорилась, вместе бы пошли. Но не успела немного отойти, как ее окликнули.

— Чего ты так долго? Я уже собиралась уходить, — Нина подхватила ее под руку и потащила к остановке.

По дороге они трепались абсолютно обо всем, Лиза поняла, что с Ниной ей легко, она не раздражает, не делает обидных намеков и вообще отличная девчонка. Конечно, она немного старше. Ну и что? Разве это помеха для дружбы?

А дома уже поздно вечером неожиданно позвонила Раиса. Вот черт! Надо было ей давно позвонить, нехорошо как-то получилось. Ведь она всегда первая звонила.

— Ну как дела? — Начала Райка. — Что-то ты меня совсем забыла. Наверное, новые друзья появились.

И сразу возникло знакомое чувство вины, ведь она права, у нее действительно появилась подруга и еще… ну да…молодой человек.

— Не обижайся, Рай. Я эти дни совсем замоталась — мы ведь с мамой в спортзал ходим, прихожу поздно и сразу спать.

— Ничего страшного, — дружелюбно начала подруга. — Ну расскажи. Что у тебя нового?… Что? Неужели за это время произошло что-то значительное? Только не говори про портрет. Это полная чепуха… Ну колись.

Лиза замялась, почему-то делиться не хотелось. Ладно.

— Я познакомилась с одним парнем.

— Да ты что? И молчала?

— Ну понимаешь, я же совсем недавно познакомилась, ничего такого значительного не было, просто обменялись телефонами.

— И все?

— Ну да.

— А как его зовут?

— Юра.

— Прямо мое любимое имя. Симпатичный?

— Да.

— Ну ладно, когда встретитесь, расскажешь?… Или ты со мной уже не делишься?

— Конечно, расскажу.

— А день рождения будешь справлять?

— День рождения? — Лиза растерялась. Господи! У нее ведь скоро день рождения — она совсем забыла. — Наверное, не буду. Мы с мамой и бабушкой в этот день идем на концерт, — неожиданно соврала она, покраснела и поспешно добавила — но если хочешь, можем сходить в кафе.

— Ладно, там видно будет. Ты уж звони, не забывай. — Она повесила трубку.

Уф! Как все-таки тяжело с ней разговаривать. И зачем она соврала про театр? А вдруг Райка позвонит в этот день, а она обязательно позвонит, чтобы поздравить… и здрасьте вам. Лиза дома. А к городскому телефону может подойти мама или бабушка. Тогда что?.. Опять придется соврать, что день перепутала.

Черт! Как нехорошо! Надо же и соврала-то раз в кои веки, совесть теперь замучает.

Лиза отказалась от выставки, потому что позвонил Юра, пригласил в кино и, конечно, она сразу согласилась, хотя читала в журналах, да и все вокруг говорят, что девушке не надо сразу соглашаться. Но невозможно было отказать — она так ждала звонка.

И маму подвела, она не хотела одна идти.

— Ну, мамулечка, ты пойди.

— Мне не хочется одной.

— Там же будет народ, может, и Телегин придет, и потом ты ведь так любишь джаз.

— Ладно, уговорила. А ты?…

— Ну да, пойду на свидание.

— Лиза!

— Просто в кино, ничего такого… Хотя, знаешь, мам, мне даже стыдно…

— Стыдно чего?

— Мам, мне через неделю девятнадцать исполнится, а я еще… ни с кем…Ну ты понимаешь.

— Да что же здесь стыдного?

— Мам, у нас в классе уже не было… ни одной, как я. Одна я, как белая ворона.

— Господи! Лиза, что за чушь ты несешь! Близкие отношения… ммм…начинаются, когда люди очень нравятся друг другу… значит, у тебя еще не было такого.

— Почему? Мне очень нравился Валерка Победихин, а ему понравилась Райка.

— Лиза, подумай сама, при чем здесь это?… Ладно, давай об этом позже поговорим. Скажи лучше, что ты наденешь?

— Наверное, юбку синюю и блузку кремовую…нет, лучше что-нибудь навыпуск… нет, наверное, все-таки блузку, только темную.

— Ну, ладно, завтра определишься. Лиза, а этот парень он действительно понравился тебе?

— Ну да, — прозвучало неубедительно.

— Ты приглядись к нему получше, если что-то в нем будет раздражать или останется неприятный осадок, лучше не встречаться. Ладно, — она поцеловала дочку в макушку, — сама разберешься, ты уже совсем взрослая.

Мама ушла, а Лиза задумалась. Понравился… Конечно, понравился, какой разговор. Он симпатичный, даже очень. Что-то проскользнуло неприятное. Глупости! Теперь будет выдумывать. Отличный парень. И что вообще такого? Ну, подумаешь, в кино разок сходит, не замуж ведь.

С утра Лиза перебрала все свои вещи. Бабушка заглянула и удивилась.

— Ты чего завтракать не идешь? Мы думали, ты спишь, будить не хотели. А ты что, убраться решила? Вроде все чисто было.

— А в шкафу черти что.

— Ну, убирайся, это правильно. Только, может, вначале позавтракаешь?

— Сейчас приду.

Они сидели втроем на кухне. Анастасия Максимовна ела сырники, Лиза — овсянку, и Геля из солидарности тоже ела кашу.

— Так вы сегодня на выставку? — Поинтересовалась бабушка.

— Я одна пойду, у Лизы изменились планы.

— Вот как? — Удивилась Анастасия Максимовна. — Лизок, а ты что собираешься делать?

— Я на свидание иду, — небрежно бросила Лиза, страшно покраснев.

— С кем? — И не дожидаясь ответа, обратилась к дочери — Геля, ты слышишь? Что еще за свидание? Ты знаешь с кем?

— Мамочка, Лизе скоро девятнадцать, она взрослый человек, и голова на плечах у нее есть.

— Мне это нравится! Конечно, у нее на плечах голова, что же еще? Но надо же проконтролировать. Надо посмотреть, что за парень. Кстати, что это за парень? Откуда он взялся?

— Мы познакомились… на улице.

— На улице?! Геля, ты слышишь, на улице. Какой кошмар!

— Мам, ну что ты ей-богу, сейчас все так знакомятся, или через интернет, или на улице. Ничего такого.

— Ничего такого?! — Она хотела продолжить, но тут зазвонил телефон.

Лиза сняла трубку.

— Ба, это тебя.

— Я слушаю, — официально и строго ответила она. — Кто?! — Тон резко сменился, она засуетилась и прощебетала — Одну минутку, я сейчас пройду к себе, чтобы…ммм… не мешать. Да, да, да… — Кивнула на трубку, — это…подруга, — и выскочила за дверь.

— Нет, ты видела? — Засомневалась Лиза. — Подруга? Что-то не похоже. Наверное, кавалер звонит.

— Какой кавалер?

— Ну, помнишь, у Телегина я рассказывала… ну сосед его приходил и за бабушкой ухаживал. Как его. А-а, Андрей Борисович, Телегин его Борисыч называл. По-моему бабушка ему очень понравилась. Да, мам, ты там, на выставке посмотри его картины, может, он и сам придет. Вот увидишь, он тебе понравится.

— Обязательно посмотрю. Ты уже решила, что наденешь?

— Не-а. Просто караул.

— Ну, пойдем вместе посмотрим.

Они стали разбирать Лизины платья. Неожиданно заглянула Анастасия Максимовна, нарядно одетая, надушенная и весело сообщила.

— Девочки, я иду в планетарий.

— Ты одна идешь?

— Нет, меня пригласила. Лидия Мироновна, наш терапевт.

— Терапевт из клиники? — Уточнила Лиза.

— Ну да. Как я выгляжу?

— Здорово, ба.

— Да, мам, тебе очень идет синий цвет.

— Спасибо девочки. Ну все, я убегаю.

Она упорхнула.

— Во дает бабуля! Ни за что не поверю, что с подругой идет.

— Она у нас молодец… Надо же мы все сегодня разбегаемся, и все на свидания.

* * *

— Знаете, Станислав, я совсем не разбираюсь в живописи, — призналась Геля, с некоторой робостью войдя в помещение галереи. К ним поспешил немолодой мужчина. Геля отметила его внешность: темные волосы, легкая седина на висках, взгляд цепкий, внимательный. Он поднес ее руку к губам и коснулся легким поцелуем, вопросительно глядя на Стаса.

— Это моя знакомая, Ангелина, а это известный галерист и очень уважаемый человек, Алимхан Теймурович Мамаев.

— Никаких Алимханов Теймуровичей. Для вас просто Алик. Что вас интересует? Геля смешалась, не зная, что ответить.

— Как раз сейчас, — поспешил объяснить Стас, — Геля призналась, что плохо разбирается в живописи.

— Ну тогда, позвольте мне быть вашим экскурсоводом. — Он взял ее под руку и провел в зал. Стас извинился и отошел к каким-то знакомым.

— Итак, с чего начать? Пройдемте вон туда к авангардистам.

Он провел ее через широкие арки и небольшие залы в большой и очень светлый зал.

— Ну вот, здесь у нас авангардисты. Авангардизм, как известно, — это совокупность экспериментальных, модернистских необычных поисковых начинаний в искусстве 20 века. Вот как раз яркие представители этого направления… Пойдемте дальше.

Они обошли зал, и каждой картине Алик давал характеристику.

Какая-то необычная картина привлекла внимание — Геля вначале даже не могла понять, что на ней изображено.

— А эта картина относится к андеграунду, — ответил на ее вопрос.

— Боже! — Засмеялась Геля. — Мне очень стыдно, но я даже слова этого никогда не слышала.

— Ничего стыдного, раз вы новичок… Андеграунд отвергает и нарушает принятые в обществе понятия морали и этической ориентации, внедряя в повседневность асоциальное поведение. Раньше в советские времена в силу строгого режима почти всякое неофициальное, то есть, не признанное властями искусство, оказывалось андеграундом.

Он показа еще несколько картин, относящихся к этому направлению. Геле было не все понятно, но интересно, и в общем, картины нравились.

— Обратите внимание на эти полотна, — они вышли в небольшой зал. — Что скажете?

— Мне нравится, но в силу своего невежества не могу что-то выделить.

— Э, нет. Это другое. Вам может быть непонятен стиль и вообще, вот реализм понятен всем, однако не все полотна хороши. Я бы даже сказал из-за своей понятности, они делаются неинтересны. Вот художники-портретисты не стремятся к буквальному сходству, некоторые сознательно игнорируют видимые элементы, а другие видоизменяют, бывает и вводят такие элементы, которых вообще не видят в натурщике. Но сделать надо так, чтобы вызывать у клиента ощущение, что портрет «похож» на оригинал.

Поэтому настоятельно рекомендую посмотреть картины Скворцова. Вот что, я вас оставлю ненадолго, а вы пройдитесь по залам, посмотрите все картины, потом пройдите еще раз и тогда вы непременно что-то выделите. Мне очень интересно будет узнать ваше мнение.

Он отошел, а Ангелина последовала его совету и стала медленно ходить по залам и рассматривать картины. Она несколько раз обошла галерею и поняла, что только в одном зале картины нравятся больше других. Остановилась у портретов, специально не читая подписи художников, выделила два. Подошла поближе — Скворцов. Наверное, он действительно хороший художник, но как человек даже не то, чтобы не понравился, он ей неприятен. В прошлый раз, в кафе, она подумала, что первое впечатление может быть обманчивым, но нет… Он именно неприятный.

Интересно, а Лизин художник здесь выставляется. И тут глаза остановились на одной картине. Вроде простенький пейзаж — на краю деревни около рощицы дом, около него сидят муж с женой, а вдалеке через поляну яркими мазками новые коттеджи, машины сверкают лакированными боками и в сторону к рощице идут нарядные люди. И в этой группе и в этих новеньких коттеджах ощущается какая-то угроза что ли, но явная агрессия. Интересно, что он хотел этим сказать? — Усмехнулась про себя Геля. Она долго стояла перед картиной. Да, что-то в ней было, что заставляет остановиться и задуматься. Рядом висел еще один пейзаж, зимний. Очень сказочный и тщательно выписанный, но он как раз был неинтересен.

— Вот вы где, — появился Алик, — а я уж испугался, что вы ушли.

Кстати, здесь выставлены картины, написанные художниками, которые комбинируют в работе различные приемы. Они работают в разных направлениях, не относя себя к какому-то одному. Это придает картинам живость, динамичность, я бы сказал, остроту. Понимаете, в процессе создания авторы ориентируются, прежде всего, не на покупателя, а творят исключительно по вдохновению, выражая свои чувства. Ну вот этот… — он показал на зимний пейзаж, — он как раз представитель чистого реализма. Постойте, так вам этот пейзаж понравился?

— Нет, не этот, а другой — она показала на пейзаж с деревенькой. — Возможно, я проявила дурной вкус, но мне почему-то нравится эта. Да и еще вон те два портрета Скворцова.

— У вас замечательный вкус. Эту картину написал по-настоящему хороший художник. У него большой талант. Жаль, что он мало пишет…

— А как его фамилия?

— Телегин.

Геля вздрогнула, значит, это и есть Лизин художник.

— Запомните, — продолжал он, — очень хороший художник… Да, и эти портреты Стаса тоже хороши, он прекрасный портретист, но работает, в основном на заказ. Вы не устали? Я вас, наверное, заговорил. Хотите что-нибудь выпить?

Он подвел ее к барной стойке, бармен тут же наклонился.

— Что желаете? Виски, вино, коктейль?

— А можно безалкогольный?

— Физ? Коблер?.. Может, фраппе?

Ангелина совсем стушевалась — названия слышала в первый раз.

— Фраппе — это с мороженным. — Пояснил Алик. — Советую клубничный джулеп, а мне абрикосовый.

— Пожалуйста. Минуточку.

Ангелина с интересом наблюдала, как бармен положил в высокий стакан два побега мяты и сахарный песок, растер ложкой, потом положил измельченный лед, а затем влил соки: клубничный и лимонный, добавил сироп, перемешал, а сверху, конечно, украсил ягодами клубники и листиком мяты, на бортик дольку лимона, разноцветный зонтик, и соломинку.

— Пожалуйста, — он протянул ей стакан, а сам стал колдовать над абрикосовым джулепом.

Геля потянула из соломинки и прислушалась к своим ощущениям.

— Ну как? — Алик неотрывно наблюдал за ней.

— Какое-то необыкновенное ощущение: прохлада и свежесть. Очень вкусно. Спасибо.

Алик взял свой стакан, но тут же поставил на место.

— Извините, я сейчас, — он устремился к вновь прибывшим. Это была пожилая супружеская пара и молодой человек, как оказалось, переводчик.

«Иностранцы», — сделала вывод Ангелина, глядя, как молодой человек переводит слова Алика. «Зачем я сюда пришла?» Ангелина огляделась и, поставив стакан, отошла от стойки. Одной как-то неуютно, и Лиза в последний момент отказалась. Жаль, что она не пришла, послушала бы похвалу своему художнику. Может, он тоже здесь будет. Почему она не спросила.

— Извини, — подошел Стас. — Ну как тебе нравится здесь?

— Станислав, мне кажется, мы не переходили на ты.

— Так может, перейдем? — Он взял ее под руку, но она высвободилась. Появилось желание уйти. — Ну ладно, ладно, как хотите. Сейчас будет концерт.

— А кто будет?

— Кажется, Павел Чекмаковский — это наш, московский гитарист. Вы видели мои картины? Понравились?

— Да, понравились, — ей почему-то не хотелось петь ему дифирамбы.

— А еще что-нибудь понравилось? Ну что бы хотелось приобрести?

— Приобрести?… Пожалуй, пейзаж Телегина.

— Ха-ха, — он нервно рассмеялся. Было заметно, что ответ ему не по вкусу — Телегин? Неплохой художник. Последнее время все портреты писал на Арбате, но по-моему, пустая трата времени.

— Почему?

— Он плохой портретист… и вообще… Извините. — Он увидел приглашающий жест Алика, который стоял рядом с иностранцами.

Ангелина опять осталась одна. Народу прибавилось, было заметно, что многие знакомы друг с другом. Они группками ходили по залам, подолгу рассматривая картины. У некоторых устраивали целые диспуты. Она заметила, что несколько человек остановились около портретов Скворцова. Геля подошла поближе, интересно, что они говорят.

— Видите, как он использует третий план? Я же говорила…

— Стиль ретро-футура.

— Можно заметить динамическую проекцию энергии, зафиксированную в пространстве.

Боже, какие умные вещи они говорят, но так и непонятно, хороши портреты или нет. А вот и Алик. Тоже подводит иностранцев к портретам. Все остальные сразу же расходятся, Геля тоже отошла и тут увидела Виталия. Он мелькнул в арке и пропал. Она метнулась за ним, но сразу же одернула себя. Так нельзя. В конце концов, что она, юная неопытная нимфетка? Раз он сюда пришел, наверняка пройдется по залам. Она просто постоит здесь.

— Еле нашел вас! А я уж подумал, что вы убежали. — Станислав склонился к ней и доверительно сказал — У меня состоялась удачная сделка. Купили мои картины, сразу две. По этому поводу предлагаю выпить шампанское.

Захотелось послать его к черту, но врожденное чувство деликатности не позволяло. В конце концов, он же не виноват, что не нравится ей. Совсем. Но где же Виталий?

— Ну как? Пойдем? А хотите, поедем в ресторан и отметим там?

— Нет, извините, я очень рада за вас, но в ресторан не поеду. Мне звонила сейчас мама, просила пораньше приехать, — соврала Геля, — наверное, плохо себя чувствует.

— Нет проблем, я вас отвезу.

— Не стоит. Вам наверняка захочется отметить с друзьям.

Слова замерли на губах. Вот он. Направляется прямо к ним. Стас проследил за ее взглядом и расплылся в улыбке.

— Я уж думал ты не придешь. — Они обменялись рукопожатием. — Представляешь сразу два купили. Да, познакомься — это Ангелина, а это Телегин. Помните, пейзаж вам понравился.

— Мы знакомы, — сухо ответил Телегин.

— Я не знала, что вы художник.

— Это что-нибудь изменило?

— Пошли пить шампанское! — Прервал их Скворцов.

Они все вместе подошли к стойке. Скворцов делал заказ, а Геля поспешила объяснить.

— Я здесь случайно, просто Лиза, моя дочка, уговорила, а сама вот не пошла.

— Постойте… Лиза? Ну конечно! Так вы ее мать?

— Ну да.

— Геля, — зашептал он, — не говорите ничего Скворцову.

— Чего не говорить? — Не поняла она.

— Про портрет. Или уже сказали?

— Нет — нет, — поспешила его заверить.

Станислав принес шампанское и украдкой наблюдал за ними. Нет, ну всегда так! Оказывается, они знакомы! И она так смотрит на него, просто пожирает глазами!

Да что в нем хорошего?! Обыкновенный мужик, простой, как лапоть. Лапотник и есть. Насколько он помнил, Телегин из крестьянской среды, из какой-то там деревни, то ли из Костромской области, то ли из Ярославской, в общем, откуда-то с Волги. В Москве у него жила тетка, которая приютила его на время учебы, а потом и прописала, так и досталась ему квартирка нехилая в хорошем районе. Они с приятелями часто там собирались. Несколько раз Стас приводил туда своих девушек, и каждый раз они кокетничали и старались понравиться именно ему, Телегину. А тот шарахался от них, как от заразы. Может, поэтому и липли к нему?…

Нет, посмотрите только на них. Воркуют, как голубки. Даже радость от удачной продажи, не заглушила нехорошее чувство ревности и зависти.

— Геля, — прервал он их беседу. — Сейчас начнется концерт вон в том зале. Пойдемте? — Он подставил локоть, но она быстро взяла под руку Телегина и пошла с ним. Стас от злости скрипнул зубами, но тут же улыбнулся — к нему подошел Алик.

— А где же твоя обворожительная дама?

— Она встретила знакомого.

— Художника? — Алик в удивлении поднял брови.

— Да, Телегина, — как можно небрежнее ответил Стас.

— Так они знакомы? Странно. Мне так не показалось.

— Алик, я так тебе благодарен.

— Я думаю, не забыл про мои комиссионные?

— О чем речь?

— О, — Алик, прислушиваясь, поднял палец, — кажется, начинается.

Гитарист играл прекрасно, но Геля не слушала. Она так обрадовалась встрече с Телегиным. Он вначале был колючим, но потом оттаял и теперь, сидя рядом, завладел ее рукой и пожимал и поглаживал, а у нее сразу все вылетело из головы. Только бы не прекращал, только бы поглаживал. Она украдкой посмотрела на него. Уставший вид, какой-то замученный. И как он отличается от всей этой холеной публики, оставшейся на концерт. Конечно, она ничего не знает о нем, но уверена, что он не обидит. Права Лиза — он хороший. Скворцов сидел впереди и, видя его макушку, ей становилось не по себе. Так не поступают, как она — пришла с одним, а уходит с другим. Некрасиво получилось. Если бы узнала мама, наверняка отругала бы.

Когда кончился концерт, Виталий даже ничего не спрашивал. Подхватил, посадил в машину, а она безропотно села. Она понимала, что он везет ее к себе, надо остановиться, они едва знакомы. Что она делает? Надо немедленно выйти…

— Ты что дрожишь, замерзла? — Внезапно спросил он.

— Нет, так что-то.

— Ты не бойся. Если хочешь, отвезу домой, — он смотрел на дорогу, но она ощутила напряжение, исходящее от него.

— Не хочу домой.

Он больше ни о чем не спрашивал, на красном цвете светофора он брал ее руку и целовал в ладошку. Остановившись перед домом, он серьезно посмотрел на нее.

— Пойдем? — В глазах — надежда и страх потери.

— Пойдем, — решительно ответила Геля.

Она не видела ничего вокруг, слегка пахло краской. «Конечно, ведь он художник», — пронеслось в голове. И все. Больше ни одной мысли. Торопливые, несвязные движения, воспаленные глаза, сухой рот. Она уже не могла сдерживаться. От его прикосновений стонала и сама пыталась его раздеть. Каким — то образом у них это получилось, поскольку она обнаружила, что они лежат на кровати совершенно раздетые. Она толком и не рассмотрела его, лишь ощущала мускулистое тело. Приятное. Хотелось гладить. И целовать… Она очнулась внезапно от своего крика. Потом застонал он. И все. Оба провалились в сладкую невесомость…

Он нежно поглаживал ее грудь.

— Проснулась?

— Я что, заснула? — Ахнула Ангелина. И сразу засуетилась — Сколько время? Уже поздно? Господи, мама, наверное, с ума сходит.

Виталий засмеялся.

— Ты, как девчонка, — и передразнил, — мама волнуется.

— Но у взрослых тоже есть мамы. Все, не смотри на меня, я встану.

— Ты что? Как это не смотри? У тебя такое тело, а ты не смотри. Я же художник и должен заметить — у тебя совершенное тело. Красивая груд., бедра, узкие щиколотки… живот… ммм… ты вся сладкая, так и хочется проглотить.

Он целовал ее, а она сопротивлялась, но потом сама стала его целовать, как безумная.

— Геля, что ты делаешь со мной? Я голову потерял… нет, не только голову — я потерял себя.

— Мама убьет меня, уже первый час. Кошмар! И Лиза, наверное, волнуется. Странно, почему они не звонят. — Ангелина полностью одетая стояла в прихожей и искала в сумке телефон. — Ой! Я же отключила его во время концерта, а включить забыла. Сейчас позвоню, подожди. Господи, Виталий, ну дай же мне позвонить — Не могу тебя отпустить. Боюсь, отпущу, а ты сбежишь. Навсегда. Я не переживу этого.

Он обхватил ее и соединил позади руки. Она очутилась в кольце, но кое-как сумела набрать номер телефона.

— Мам, это я. Мама, не кричи… со мной все в порядке. Я забыла включить телефон после концерта. Ну извини. А Лиза пришла? Ждет?… Я уже выезжаю…Откуда?… Ну меня пригласили после выставки в ресторан… Мам, давай я потом все расскажу. Извини, ради бога, что так получилось. Ну все. Пока.

Она попыталась высвободиться, но Виталий не отпускал.

— Останься, — прошептал, целуя в шею.

— Ты с ума сошел! Я не могу! Отпусти! Ну все, прошу тебя.

Он тяжело вздохнул и достал ключи.

— Тогда пойдем быстрее, иначе за себя не ручаюсь.

Лиза рассчитала время, чтобы не прийти раньше его, задерживаться она тоже не собиралась, потому что в принципе опаздывать не любила. Договорились встретиться на Калининском у кинотеатра в пять часов. Лиза приехала раньше на полчаса. Она зашла в кассы, посмотрела, что идет. Обрадовалась, потому что шла мелодрама с участием Сандры Буллок, которую она обожала. Подумав, что пока все-таки лучше не показываться ему на глаза, Лиза прошлась по Калининскому.

Ровно в пять она стояла у кинотеатра. Юра ждал ее.

— Хорошо, что ты вовремя. Пойдем скорее, сеанс уже начался.

— А мы разве не позже пойдем?

— Нет, я уже взял билеты на Траволту, говорят, классный боевик Лиза проглотила разочарование и молча пошла за ним.

Фильм действительно оказался неплохим, и укол недовольства стерся. Они сидели на последнем ряду, и во время сеанса Юра ее обнял. Лизе было неудобно, но сказать ему об этом постеснялась. Она замирала от его прикосновения, а он прижимал ее все сильнее. К концу фильма Лиза уже не понимала, от кого все время прячется Траволта, и что в действительности происходит на экране.

После окончания фильма они прогулялись по Арбату. Лиза поинтересовалась, чем занимается Юра. Он сказал, что работает в торговой фирме, узнал, где работает она, незаметно они дошли до улицы Герцена, где в одном из переулков стояла его машина. Он предложил немного посидеть там отдохнуть.

— У меня такая музыка клевая, тебе понравится.

Юра включил музыку, потянулся к ней и поцеловал… Лиза хотела вырваться, но он крепко ее прижал. Она затихла и прислушалась к новым ощущениям… К своему стыду должна была сознаться, что ей это неприятно. Мокро и даже противно. Наверное, это с непривычки. А еще язык. Фу!

Она не целовалась никогда и сравнивать было не с кем. Райка говорила, что это такой кайф. Просто надо немного потерпеть Внезапно он отодвинулся.

— Ты что сидишь, как неживая?

— Не знаю, — растерялась Лиза. Мысли закрутились. Черт! Надо было Райку спросить, что делать, когда целуют.

— Ладно, давай я тебя домой отвезу. Ты где живешь?

— На Речном Он присвистнул.

— Ничего себе. Там Ленинградка забита все время, а сегодня вообще не проехать.

— Ты высади меня у метро, я сама доеду.

Он высадил ее на Белорусской, сказал, что позвонит и укатил, а Лиза со странным чувством поехала домой. Наверное, поздновато в девятнадцать лет в первый раз поцеловаться. Почему он спросил, что она, как неживая? А что надо делать в этот момент? В кино там вроде стонут и закрывают глаза. Но создается впечатление, что им приятно, а ей было совсем неприятно, даже немного противно.

Сходила на свидание…

Едва переступив порог, раздался телефонный звонок. Райка!

— Ну как дела? Где была — я тебе звонила?

— В кино ходила.

В это время из комнаты вышла бабушка, она встала рядом и явно хотела что-то спросить.

— С кем?

— С Юрой.

— И ты молчала?! Ну рассказывай. Нет, подожди, я лучше забегу.

Лиза не успела отказать, Райка повесила трубку.

— Ба, ну что ты так смотришь на меня?

— Расскажи, что за парень, куда вы ходили?

— Ты же слышала в кино, ничего такого. Просто посмотрели фильм и все. Анастасия Максимовна хотела еще что-то спросить, но в дверь позвонили.

— Это Райка, — пояснила Лиза и пошла открывать, а Анастасия Максимовна недовольно фыркнув, направилась на кухню.

— Ты одна?

— С бабушкой, — Лиза кивнула в сторону кухни Райка сбросила туфли и закричала в сторону кухни.

— Здрасьте, Анастасия Максимовна!

Услышав ответ, удовлетворенно кивнула головой и показала на Лизину комнату.

— Ну, давай, рассказывай. — Она уселась с ногами в кресло. — Лизка! Ну чего ты?

— Да я не знаю, что рассказывать.

— Ну, как вы встретились?

— Просто пошли в кино, в Октябрьский.

— А потом?

— А потом мы сидели в его машине и он меня поцеловал… в губы.

— Ну и как?

— Мне не понравилось, — честно призналась Лиза.

— Ты чего? Как это не понравилось? Да ты просто ничего не поняла. Он классный чувак, симпатичный и с машиной.

— Откуда ты знаешь?

— Здрасьте, сама рассказывала. Уже забыла. Ты же сама говорила, что он симпатичный и был в машине.

— Д-да.

— Ну вот. Странно, почему тебе целоваться не понравилось. Просто с первого раза почти всегда так, а потом такой кайф. Надо еще раз попробовать. А он тебя обнимал? За грудь трогал? Ну чего ты покраснела? Господи! Чего тут такого? Уже во всю трахаться пора, а она краснеет просто от слов. В конце концов, это даже неприлично.

— Ты так думаешь? — Засомневалась Лиза.

— Ну, конечно.

Лиза помолчала немного, а потом все-таки спросила.

— А что надо делать во время поцелуя?

— Как это, что? — Райка даже растерялась. — Отвечать, конечно.

— Но мне не хотелось.

— Ничего в следующий раз распробуешь, и сама начнешь целовать. Кстати, вы как договорились?

— Просто сказал, что позвонит.

— Знаешь, когда позвонит, договорись на свой день рождения. Не ходи ни на какой концерт. В конце концов, сделай себе подарок. И будь раскованной, мужики не любят застенчивых. Поняла?

— Боюсь, не получится.

Райка еще долго инструктировала подругу, как ей себя вести и удалилась уже за полночь и то тогда, когда вредная Лизкина бабка противным голосом сказала, что уже поздно, и порядочные люди давно спят.

Лиза быстро умылась и хотела незаметно, чтобы избежать бабушкиных расспросов, проскользнуть к себе, но обратила внимание, что маминой сумки нет на месте.

— Ба, а что мама еще не вернулась?

— И не вернулась и даже не соизволила позвонить! Безобразие! — Неожиданно спросила — Ты чего цепочку не носишь?

— Цепочку? — Спохватилась Лиза, ощупывая шею. — Я просто забыла сегодня надеть. — Она поняла, что потеряла, но бабушке лучше не говорить — она расстроится, ведь это она подарила ей золотую цепочку на шестнадцатилетие, и Лиза почти никогда с ней не расставалась.

— Бабуль, давай чайку попьем.

— На ночь вредно пить много воды, — ворчливо заметила Анастасия Максимовна, но тут же предложила — Давай, лучше по кефирчику тяпнем.

— Давай, — согласилась Лиза и сама занервничала. Из-за цепочки и еще что мамы долго нет. Обычно мама не задерживается и, если что, всегда предупреждает. Странно… Но вслух бодро произнесла — Наверное, пошли куда-нибудь после выставки, ничего такого. А телефон просто разрядился. Ба, расскажи лучше, как планетарий, понравился?

— Очень, правда, я посмотрела, билеты такие дорогие, но впечатление… — она закатила глаза и вздохнула, потом быстро перевела взгляд на внучку и с обычными командирскими нотками в голосе спросила.

— Лиза, ты так и не рассказала, что это за парень? Чем он занимается? Сколько ему лет?

— Он. Ба, я забыла, кажется менеджер. А возраст. Примерно двадцать пять.

— Лиза, мне это не нравится. Это неправильно. Молодой человек должен прийти к нам в дом, представиться. Что тут смешного? Твой дедушка между прочим, так и поступил, кстати и твой папаша тоже. Надо отдать ему должное, он вел себя очень прилично, да по-другому я Гелечку и не отпустила бы. Боже мой! Сколько время?

— Ой, телефон звонит! Это она!

Анастасия Максимовна ушла в комнату, оттуда послышались ее гневные реплики.

— Ну что?

— Видите ли, после выставки они пошли в ресторан, а телефон она отключила.

— Ладно, ба, все в порядке. Пойдем спать.

— Нет уж, я ее дождусь, а ты иди, конечно.

Внучка ушла, а у нее наготове были упреки и ядовитые замечания, но увидев дочь с таким счастливым выражением лица, Анастасия Максимовна проглотила все упреки и только спросила.

— Геля, все в порядке?

— Да. Все хорошо. Извини, что так получилось.

— Конечно, — не удержалась Анастасия Максимовна, — когда хорошо, где уж про мать вспомнить. Пусть она тут с ума сходит.

— Мам, ну прости.

— Прости., — проворчала она, но успокоилась. — Ладно, я пошла спать, да и тебе давно пора — тебе завтра к первой паре, кажется.

— Хорошо, мам. А как у Лизы?

— Вроде ничего, но она совершенно его не знает. Ты должна пригласить его в дом — надо же посмотреть.

— Боюсь, он не придет, сейчас у молодых людей совершенно другие отношения.

— Геля! Нельзя пускать все на самотек!

— Хорошо, хорошо, мы как-нибудь решим этот вопрос.

— Между прочим, с твоим кавалером тоже не мешает познакомиться. Кстати, ты не забыла, что первого мы едем на дачу.

— А если погода будет плохая?

— Какая бы ни была, поедем все равно, — отрезала Анастасия Максимовна. — Надо все там убрать, проветрить, выбить одеяла, просушить, ну, в общем, все как обычно.

— А сколько выходных на майские?

— Три дня, но мы поедем на два.

— Ладно. Все. Спокойной ночи.

Для поездки на дачу заказали такси — вещей набралось много. Геля подумывала позвонить Виталию, он предлагал помощь, но решила, что еще рано их знакомить и вообще, как она скажет — это мой друг… кавалер… жених… С Виталием кстати мама и так знакома. Как она тогда сказала. Вполне приличный. Нет, лучше немного позже.

Ангелина думала о нем постоянно, расписывала Оле, какой он замечательный, из чего подруга, естественно, сделала вывод — влюбилась Ангелина даже не стала отрицать.

— Да, наверное, влюбилась.

— А он?

— Наверное, тоже.

— Наверное? — Передразнила Оля и засмеялась.

— Ну да, говорит, что любит.

— Так это здорово.

— Не знаю, как мама отнесется к этому.

— Но она же его видела.

— Да, но, понимаешь, она смотрела на него, как на художника, а не поклонника своей дочери.

— А мне-то его покажешь?

— Конечно. Мы с радостью заехали бы к вам, но я понимаю, что не время… — И сделав паузу, спросила — Очень тяжело тебе?

— Знаешь, даже не физически, а морально. Видеть его такого. Да, Ленка обещала взять его на лето на дачу. У них там отдельно домик стоит, и она вроде договорилась с кем-то, чтобы ухаживали.

— Ой, ты бы хоть отдохнула.

— Ладно, там видно будет. Ну все. Звони.

Они ехали в такси, Геля думала о Телегине, Лиза как всегда о чем-то мечтала, одна Анастасия Максимовна была деловита и собрана.

Когда приехали на место и стали выгружать вещи из машины,

началось…

— Геля! Где продукты? Ты положила чистое белье?… Лиза, не спи, пошевеливайся! Это — на кухню, это в гостиную. Давай быстрее! Прямо спит на ходу!.. Геля! Ты что не взяла жидкость для мытья посуды? Ну и что, что одноразовая. Господи! Обо всем мне не надо думать. Ничего не могут без меня!

Она гоняла их два дня. Лиза сгребала листву, Анастасия Максимовна и Геля убирали дом. Несмотря на теплую солнечную погоду, в доме было сыро, и вечером было решено протопить печку.

На следующий день опять убирали и жгли старую листву, сушили одеяла и подушки и так устали, что есть не хотелось. За забором соседи тоже жгли, а потом потянуло запахом жареного мяса.

— Шашлык жарят, — безразлично заметила Лиза.

— Мы можем пожарить курицу, хочешь? — Предложила Геля.

— Мам, я так устала, ничего не хочу, может попозже. Посмотри, — показала на деловито снующую бабушку. — Господи, когда она угомонится?

— Мама! — Окликнула Геля. — Давай заканчивать, все равно все не переделаем, а завтра не встанем.

— Ну ладно, на сегодня все. Домой поедем или еще денек побудем?

Представив, что надо будет еще завтра сгребать и жечь, Лиза застонала.

— Бабушка, давайте сегодня поедем.

— Ну хорошо, поедем.

— Мам, давай на такси.

— Транжиры! — Тут же заявила подошедшая бабушка, но возражать не стала. Собрались очень быстро, Ангелина вызвала такси, всю дорогу они все спали, а на следующий день все трое держались за поясницу и стонали.

* * *

— Я сегодня задержусь, не волнуйтесь! — Хлопнула дверь, Анастасия Максимовна переглянулись с Лизой.

— Что-то с матерью твоей творится, — вздохнула бабушка.

— Ба, мне кажется, она влюбилась.

— Значит, и тебе так показалось… Какого черта она молчит? Разве нельзя рассказать?! Что из этого делать тайну? Мы что, враги ей, что ли? — Она обиженно фыркнула. — Расскажи хоть ты мне, что он собой представляет? Знаю, что художник.

— Да я сама толком его не разглядела. Ну, такой представительный дядечка. Высокий… мм… немного лысоватый… мм. Не помню больше ничего.

— Что-то ты не договариваешь, Лизок. Чувствую, что-то не так. Как ты сказала его зовут?

— Станислав Сергеевич… Знаешь, а вообще-то мне он не понравился, какой-то не такой.

— Ну вот, я так и знала, Геля совершенно не разбирается в людях.

Лиза ушла к себе и открыла компьютер, прочитала свой рассказ. Очень хочется, чтобы кто-нибудь прочитал и оценил ее творение. Надо кому — нибудь с непредвзятым мнением. Можно было бы Кириллу. Нет уж, а то начнет смеяться. Ой! Можно же тете Оле, уж она-то настоящую оценку даст. Лиза тут же позвонила ей и попросила прочитать ее рассказ.

— Тетя Оль, только вы никому пока не говорите, ладно?

— А мама тоже не читала?

— Не-а, ни она, ни бабушка, вообще никто.

— Я почитаю и тебе перезвоню.

Лиза занервничала, вдруг не понравится? Ну и что? Тетя Оля правду скажет, если плохо, значит, так и есть — она просто бездарность. Возомнила себе что-то, а на самом деле пустота. Посмотрела на часы. Черт! Уже поздно, наверное, завтра позвонит. Но через несколько минут зазвонил ее мобильный.

— Але, — чуть охрипшим от волнения голосам прошептала она.

— Лизочка! Какая ты умница! Просто молодец!

— Правда? — Сразу расцвела она. — Вам правда понравилось?

— Конечно! Замечательный слог, аллегория… очень профессионально! Молодец! Поздравляю! Это первый рассказ?

— Не совсем. Я еще написала несколько сказок для детей.

— Пришли мне на почту, я завтра внимательно прочту.

— Спасибо, тетя Оль, а то я сомневалась.

— Не сомневайся — очень хорошо написано. Маме покажи обязательно.

— Ладно, завтра покажу. Спасибо еще раз. До свидания.

Все утро Лиза искала цепочку. Черт! Неужели потеряла? Жалко, и бабушка огорчится. Она хотела рассказать маме, но успела только поздороваться — мама была уже в дверях, а Лиза чуть опять не опоздала в офис.

Она с энтузиазмом включилась в работу, сделала последние подсчеты и сдала ведомость Инне Игоревне.

— Молодец, Камышенцева! Честно говоря, не ожидала. Ну что ж, можно теперь тебе что-то и посложнее поручить. Таня! — Окликнула девушку. Та недовольно поднялась и подошла к начальнице. — Вот! Смотри, как надо работать! А ты еще ошибок наделала. Внимательнее надо быть!

Таня молча выслушала Инну Игоревну и отошла на место, бросив на Лизу недружелюбный взгляд. Лиза почувствовала себя виноватой, она вопросительно посмотрела на Нину, та подбодрила ее, прошептав «держи хвост пистолетом». Да, держи-то держи, но все-таки неприятно.

Но она несколько раз выходила с ребятами «покурить», они опять дружески болтали, и вроде обида стерлась, все были доброжелательны. А обедать она пошла с Ниной в кафе — не терпелось рассказать про свидание, но про поцелуи не сказала ничего — постеснялась.

После работы поехала к Телегину — сегодня был последний сеанс. Лизе даже стало немного грустно — ей нравилось бывать у него. Нравилось слушать его рассказы о музыке, о живописи. Он интересно рассказывал, выбирая самые захватывающие эпизоды и пикантные факты из биографий художников и музыкантов. И вообще вся эта обстановка, слегка пахнувшая красками и смешной сосед с какими-то старорежимными манерами. Неужели они больше никогда не встретятся. Просто закончится работа и все. Разбежались. Может быть, где-то на выставке увидит его картину… Во всяком случае, теперь она обязательно будет посещать выставки. Интересно посмотреть других современных художников и сравнить. Впрочем, она знает, что все равно не сможет беспристрастно их оценить. Картины Телегина все равно буду самыми лучшими.

— Здрасьте! Я не очень поздно?

— Лучше бы пораньше, но ничего. Сегодня только кое-что уточнить и поправить. Да, — спохватился он. — Ты ведь с работы, голодная, наверное. — И не слушая ее возражений, потащил на кухню.

— Вот, — он поставил перед ней тарелку с нарезанными колбасой и сыром, — негусто, конечно, но все свежее, а булочки просто во рту тают. Давай, налегай.

Лиза не дала себя упрашивать. Странное дело, с ним она чувствовала себя свободно, не было привычного чувства стеснения.

— Васька сегодня заходил, — начал Телегин.

Лиза от неожиданности поперхнулась и закашлялась, а он продолжал.

— Спрашивал, когда мы закончим. Хотел с тобой поработать. Знаешь, он прекрасный фотограф, работает в жанре фотоарта. Столько юмора и иронии я еще ни у кого не видел. Нет! Вру! Видел в Санкт-Петербурге на выставке одной художницы. Тебе надо обязательно посмотреть, тебе понравится. Ну все? Поела? Давай, быстренько переодеваться!

Лиза приняла обычную позу… Надо же спрашивал о ней…Выходит, он о ней вспоминал?… Он такой красивый. Вдруг она очнулась, ощутив на себе пристальный взгляд Телегина. Он сегодня как-то по-особенному на нее смотрел.

— Что-то не так? — Забеспокоилась она.

— Нет, нет. Сиди. Все так. Просто ты сейчас так похожа.

— На кого?

— Так, ничего. Ну-ка подними немного руку. Стоп! Вот так. Замри!

Он мало сегодня разговаривал, был немного странный. Лизе не терпелось посмотреть, что получилось. После первого сеанса она специально не интересовалась портретом, решив, что посмотрит только, когда будет закончен. А вдруг Виталий Леонидович изобразил ее как-то не так?

— Все! — Выдохнул он. — Ну что, будешь смотреть?

Лиза кивнула и подошла к картине. Нет, это не она. Нет, все-таки она. Лиза никогда себя вот так не представляла. Здесь она такая…такая…

— Что молчишь?

— Я, наверное, не такая… не такая красивая и вообще.

— Именно такая. Знаешь, как назову? Нет? Даже не догадываешься? Господи! Да это же очевидно!

— Задумчивая? — Робко предположила Лиза.

— Мечтательница! Вот как! Ну что молчишь? Нравится или нет?

— Конечно, нравится, что за вопрос?

— Ну чего замялась? Спрашивай.

— Виталий Леонидович, я только хотела спросить, а вы ее продадите?

— Наверное, еще не решил. Во всяком случае, буду выставлять.

— А где?

— В одной галерее, а потом, посмотрим.

— А вы мне скажете, где это будет, я бы маму привела и бабушку.

— Маму? — Он опять как-то странно посмотрел на нее. — Слушай, Лиза, ты не могла бы меня называть просто Виталий?

— Конечно, — сразу откликнулась она, а про себя подумала, что это странно. А вдруг он питает к ней что-то? Он сегодня не такой, как всегда. Нет, она не хочет других отношений! Видимо, ее смятение отразилось на лице. Поскольку он усмехнулся и сказал.

— Ты не думай. Ничего такого. Мы останемся друзьями. Не возражаешь?

— Нет, конечно, нет, — шумно выдохнула Лиза. А она уже испугалась и напридумывала себе, бог знает что.

— Тем более, что я люблю одну женщину, — тихо добавил он. Звонок раздался неожиданно. — Кажется, Борисыч пришел. Переодевайся, я открою. Черт возьми! Надо отметить это дело!

Лиза быстро переоделась. Застегивая юбку, неожиданно отметила, что та стала ей немного великовата в поясе. Вот это да! Неужели похудела? А она даже и не взвешивалась всю неделю. Вот здорово!

— Здравствуйте, Лиза! Позвольте поздравить с окончанием работы!

— Ну, это не меня надо поздравлять! — Засмеялась Лиза. — Это Виталий Леони… Это Виталий такой молодец. Мне очень понравилось, а вам?

— И мне очень понравилось. И как точно он уловил ваше выражение лица. Я всегда говорил, что он гений. А ваша мама еще не видела?

— Мама? — Растерялась Лиза, заметив, что при этих словах Виталий подтолкнул соседа. — Нет, конечно. Она же здесь не была. Но Виталий скажет нам, где будет выставка, и мы обязательно все придем, и мама, и бабушка.

— Ну чего же мы стоим? — Засуетился Андрей Борисыч — У меня уже накрыт стол. Прошу ко мне.

— Я только маме позвоню, — Лиза набрала номер. — Это я. Мам, можно я немного задержусь. Я у Телегина. Да… хорошо, не поздно. Целую. Пока. Все. Разрешила, — убрала телефон.

Но, едва открыв дверь, они обнаружили стоящего на площадке Василия.

— А я к вам. Здравствуй, — обратился к Лизе. — Хорошо, что застал, я знал, что ты сегодня последний раз придешь. Ну как? Можно посмотреть? — Спросил у Виталия, и опять обернулся к Лизе. — Вы что, уходите?

— Мы хотели отметить окончание у Борисыча. Ты с нами?

— Вначале посмотрю.

Он прошел в мастерскую, и все опять вернулись к картине. У Лизы от волнения перехватило горло. Она замерла, ожидая его оценки. Василий долго смотрел на картину, изредка бросая взгляд на Лизу.

— Ты что! — Не выдержал Виталий — Издеваешься?! Ну чего молчишь?

— Дядя, — начал медленно Василий, — должен тебе сказать… Ты великий художник!! — Неожиданно заорал он и бросился к художнику. Он хлопал его по спине, обнимал и вообще бурно выражал свой восторг. — Мечтательница!? Угадал?

— Васька! — Телегин не удержался и обхватил его одной рукой. — Эта девчонка вернула меня к жизни! Она даже не подозревает, что она для меня сделала! — Другой рукой он привлек к себе Лизу. — Эх, ребятки! Такие дела сейчас пойдут!..

— В конце концов, — прервал Андрей Борисович, — там же закуска.

— Васька! Присоединяйся!

— Я же за рулем.

— Ну и черт с ней, с машиной!

Василий махнул рукой, решив, что машину оставит здесь, и все отправились в квартиру напротив.

Лиза с удивлением оглядывалась, в таких квартирах ей еще не приходилось бывать. Вся мебель была старинная. Большие кресла, обитые гобеленом с резными спинками и подлокотниками. Стол с какими-то необыкновенными гнутыми ножками, зеркала в причудливых тяжелых рамах, необычные стулья — да все кругом дышало стариной. А на столе поражала посуда и подсвечники с горящими свечами. Василий присвистнул.

— Ну, Андрей Борисыч, такая красота, просто нет слов.

— Я старался, — польщенно ответил тот и широким жестом пригласил за стол.

— Подождите, — закричал Василий и вернулся в прихожую за камерой. Он ходил вокруг стола — Такой натюрморт, просто слов нет. — Он прищелкивал от восхищения языком и снимая закуску и мебель вокруг. Потом посадил Лизу в кресло, дал книгу и пододвинул торшер.

Виталий наблюдал за ним и думал, что у Васьки врожденный вкус, надо же как свет поставил, просто молодчина, самому тоже хотелось схватиться за карандаш.

— Друзья мои, — взмолился Андрей Борисович, — я понимаю ваши восторги, но все — таки закуска на столе, а в духовке телятина. Если пересохнет…

Василий, с трудом оторвался от работы, отпустил Лизу, и наконец, все уселись за стол.

Мужчины пили виски, Лизе налили коньяк, а на закуску была икра в хрустальной вазочке на льду, соленые грибы, лососина, политая лимоном и слегка присыпанная перцем, салат «цезарь» и жареная телятина. Лиза поначалу стеснялась, но все были настолько естественны и просты в обращении, что она тоже почувствовала себя свободно и как-то необычайно легко. Телегин и Борисыч обсуждали какой-то вопрос, а Василий попросил ее рассказать что-нибудь о себе.

— Что же рассказать? В моей жизни ничего интересного не происходит. Все, как у всех, работа, учеба, дом. Впрочем, так живет большинство людей. У вас все гораздо интереснее, вы же творчеством занимаетесь, фотографией. Я не запомнила, как Виталий назвал этот жанр.

— Фото-арт — от фото и английского art — искусство. Жутко интересно. Можно играть с пространством, можно смешивать природные и искусственные пейзажи. Такие потрясные фотографии получаются. — Он развел руками, не находя подходящих слов. — Знаешь, есть такой американский фотограф Пеп Вентоза. Он сделал серию фотографий, состоящую из десятков снимков популярных туристических мест, наложенных друг на друга.

— И что же получилось?

— Получились… шедевры. В общем, это надо видеть. И знаешь что? — При этом он пристально посмотрел на Лизу.

— Что? — Обмирая спросила она.

— Хочу предложить тебе поработать фотомоделью.

Предложение было настолько неожиданным, что Лиза не сразу нашлась, что ответить. Она не понимала, как это. Ей, ничем не примечательной толстухе, предложили быть моделью. Моделью. Как Клаудии Шифер? И ее фотографии будут красоваться на обложках гламурных журналов. Она представила, как такие журналы увидят ребята из их класса, а еще друзья с работы. Вот удивятся!

— Но как же так, — опомнилась она. Наверное, она что-то не поняла, это что-то другое. — Ведь модели все высокие, длинноногие, стройные и красивые. Разве не так?

— Смотря, что под этим понимать. Мне нужна такая модель, как ты.

Лиза промолчала, обдумывая сказанное… Как ты… То есть, толстая, некрасивая… Ну да, конечно. Не всегда изображают красавиц, еще есть толстые служанки, прачки, крестьянки……Она сразу замкнулась и потеряла интерес к разговору. Напольные часы громко пробили 10 раз. Лиза зачарованно слушала бой, а потом спохватилась.

— Мне пора.

— Ты что? Время детское, — попытался уговорить Василий.

Но она упрямо вышла в прихожую, за нею все мужчины, а Вася молча стал переобуваться, чтобы проводить.

— Я сама дойду, не надо, — отнекивалась Лиза, но он в ответ только покачал головой.

— Когда будет выставка, приглашу, — сказал на прощание Виталий. — Приводи маму, — спохватился. Перехватив красноречивый взгляд Борисыча. — И бабушку, конечно. Да с кем хочешь, приходи. Хочешь парня приводи своего и подружек. Лиза поморщилась и поспешно попрощалась.

На улице Василий почти сразу же тормознул машину.

— Куда? — Высунулся водитель.

— Тебе куда? — Обернулся к Лизе.

— На Речной, — растерялась она и хотела возразить, что прекрасно доедет на метро, но Вася, придерживая дверь, сделал приглашающий жест. Она вздохнула и полезла внутрь, а он подошел к водителю и заплатил.

— Я позвоню тебе, хорошо?

— Звони, — безразлично ответила она.

Машина тронулась, Лиза откинулась на сиденье «Вот дура! Размечталась!», — бубнила про себя Лиза. Уши развесила, решила, что понравилась ему… А ему просто нужна модель… Да и не модель вовсе, а… так, обычная девушка. Она тяжело вздохнула, пожалуй, что и необычная, она ведь полная противоположность современным девушкам. Это мама нарочно ей говорит, что она красивая. Да еще Виталий. Просто он не хотел ее огорчать.

— Лиза! Ну наконец-то! Мы уже волноваться начали.

— Извини, мам, просто так получилось. Сегодня был последний сеанс, Виталий закончил картину и решили отметить. Его сосед пригласил нас к себе. Еще племянник его там был. Вот и все. — Закончила она как-то тускло.

Ангелина заметила, что дочка чем-то расстроена, при матери не хотелось расспрашивать, но Анастасия Максимовна не отпускала Лизу и все выспрашивала.

— Чем он вас угощал?… А как у него обстановка?

— Полный отпад, сплошной антиквариат. Давайте завтра расскажу, спать хочется. Ангелина прошла за дочкой в ее комнату.

— Хотела сказать, тетя Оля звонила, просила похвалить тебя. Не сказала за что. Ты мне потом расскажешь?

— Обязательно. Ну все, я в ванную. Пока.

Геля смотрела ей вслед. Совсем взрослая и немного другая. Как-то за последнее время изменилась. Занятия в спортзале пошли на пользу. Она немного похудела, и самое главное, стала увереннее в себе. Зазвонил ее мобильный, Геля быстро ушла к себе, чтобы, не дай бог, мать не проснулась.

— Доехала?

— Доехала.

— Ну вот, а ты волновалась… Гелечка, — понизив голос зашептал он, у нее от этого шепота мурашки поползли по телу и обдало жаром, — я соскучился. Когда мы увидимся?

— Не знаю.

— Давай завтра.

— Нет, завтра не смогу, возможно, в пятницу.

— Черт! Я до пятницы не доживу. Ну давай я тебя где-нибудь встречу, хоть до дома подвезу. Во сколько ты завтра заканчиваешь?

— В пять, а в семь мы с Лизой идем спортом заниматься.

— Все. Заметано. В пять я буду ждать тебя у института. Целую.

Геля отключила телефон, легла и долго не могла заснуть, не выходил из головы его голос, вспоминала его руки, его запах. Укоряла себя. Нельзя же так, прямо как школьница. Неужели влюбилась? Ну и влюбилась, ну и что? Кому какое дело?

Лиза выключила свет, но тут зазвонил ее телефон. Она посмотрела —

Райка.

— Ну как дела?

— Нормально. Сегодня был последний сеанс. Здорово получилось.

— Значит, больше не позируешь? — С ехидством спросила подруга.

— Мне предложили поработать фотомоделью, — вырвалось нечаянно. Как-то хотелось ответить на ехидство. Райка замолчала, а Лиза нарочно продолжила.

— Там был один фотохудожниик. Он сказал, что у меня необыкновенная внешность и вот, предложил попозировать.

— Ну, ну, модель… Еще посмотрим… — Райка неожиданно повесила трубку.

Лиза удовлетворенно хмыкнула, положила телефон на тумбочку рядом, выключила свет и повернулась на другой бок.

* * *

Каждый день Лиза ждала звонка Василия, но он почему-то не звонил, зато позвонил Юра и сказал, что он нашел ее цепочку в машине и предложил встретиться в воскресенье. Лиза хотела возразить, ведь у нее день рождения, но вовремя спохватилась, ну его, еще прицепится. Она просто быстро заберет цепочку и сразу же вернется домой.

Юра предложил встретиться в центре на Пушкинской у Макдоналдса, Лиза согласилась.

С утра ее поздравили мама и бабушка, подарили ей колечко с топазом, и неожиданно мама предложила им втроем пойти вечером в ресторан. Лиза обрадовалась, долго выбирала наряд. Оказалось, что почти все юбки стали великоваты, не спадали, конечно, и не висели мешком, но были несколько свободны.

— Мам, смотри, как я похудела. — Она вертелась перед зеркалом, в радостном удивлении разглядывала себя. — Теперь придется гардероб менять, — со вздохом заключила она.

— Я не поняла, — со смехом сказала Геля, — тебя это огорчает или радует?

— Конечно, радует. Подожди, сейчас взвешусь. Интересно, насколько… — Она встала на весы — Ура! На четыре килограмма, даже почти пять!

— Что за шум? — Появилась бабушка.

— Ба, я похудела! — Лиза запрыгала по комнате.

— Но топаешь как слон. Прекрати немедленно!

Лиза, не обращая на нее внимания, продолжала носиться по комнате, Анастасия Максимовна недолго хмурила брови, тоже стала улыбаться и переглядываться с дочкой.

— Я смотрю, ты все перемерила. А что же наденешь?

Лиза, наконец, остановилась.

— Правда, мам, я хотела синюю юбку, но она стала западать как-то некрасиво.

— А может, мы поедем в магазин и выберем что-нибудь?

— Нет, — спохватилась Лиза, — я договорилась встретиться с Райкой… ненадолго.

— Лизок, — Ангелина, перебирая ее вещи, выудила из кучи черную юбку. — Знаешь, мне помнится, эта юбка была тебе несколько маловата. Ну-ка, примерь ее.

Лиза быстро надела юбку и уставилась в зеркало.

— В самый раз, — прошептала она, завороженно глядя на свое отражение, как будто произошло некое волшебство.

— Даже свободна, — удовлетворенно добавила бабушка. — Вот теперь вижу, что похудела. Только не вздумай на радостях наедаться и прекрати ходить в Макдоналдс, от этой еды один вред и калории.

— Все поняла. В общем, я сейчас быстренько съезжу и вернусь. Мам! — Окликнула ее, когда бабушка вышла из комнаты. Геля обернулась. — Я хотела тебе показать. В общем, я написала рассказ и несколько сказок для детей. Тетя Оля похвалила.

— Так она это имела в виду?

— Ну да. Пока меня не будет, ты почитай. Все в моем компе, я не распечатывала.

— Хорошо, доченька. С удовольствием почитаю.

* * *

Юра стоял с цветами — это было неожиданно. Откуда он узнал про день рождения? Но он не поздравил, а просто протянул цветы и поцеловал в щеку. Лиза поблагодарила и спросила про цепочку.

— Черт! Забыл ее захватить. Но я же здесь недалеко живу, давай зайдем на минутку, возьмешь цепочку, а потом можем прошвырнуться куда-нибудь.

— Нет, — возразила Лиза, обеспокоенная тем обстоятельством, что надо идти к нему домой. — Я сегодня тороплюсь. Давай я тебя здесь подожду.

— Ты что? Как же я тебя брошу тут одну? Ну, на минутку-то ты можешь зайти?

— Ладно, пошли.

В конце концов, ничего страшного, познакомится с его родителями, он говорил, что с предками живет. Вообще жутко не хочется…

Они свернули в арку во двор и подошли к старому дому. У подъезда она попробовала еще раз отговориться, сказала, что подождет здесь, но он, не слушая возражений, потянул за собой. Они поднялись на второй этаж, Юра открыл дверь, подтолкнул ее вперед и, пока она оглядывалась, долго колдовал с замком. Она топталась в прихожей, ожидая, что появится кто-нибудь из домочадцев, но никто не вышел. Лиза хотела пройти в комнату напротив, предполагая, что там гостиная, но он показал на другую дверь справа.

— Здесь моя комната. Заходи.

Современная обстановка. Огромный телевизор, домашний кинотеатр, компьютер.

— Хочешь музыку послушать?

— Нет, я тороплюсь.

— Ну хоть полчасика посиди.

— А цветы? — Спохватилась она. — Они же завянут.

— Сейчас у предков вазу возьму.

Он вышел в другую комнату, и Лизе послышался приглушенный разговор.

Юра вернулся с вазой.

— А кто там? — Жестом показала на соседнюю комнату. — Твои родители?

— Нет, они уехали на дачу, что-то сажать.

— Мне показалось, ты с кем-то говорил.

— А, — он махнул рукой, — это радио. — Он вставил диск в деку — Лиза поморщилась — тяжелый рок.

— Можно что-нибудь другое, джаз, например.

— Джаз?! Ты что, лохушка? Кто слушает эту лабуду? Ладно, поищу что-то другое. Он поменял диск — обычная попса, но все же лучше чем предыдущая.

— Я сейчас, — он вышел и быстро вернулся с бутылкой и фужерами.

— Зачем? — запротестовала Лиза. — Я не буду, не хочу.

— Что и за свое здоровье не выпьешь?

Лиза захлопала глазами.

— Нехорошо было зажать день рождения.

— Как ты узнал?

— Это секрет. Потом скажу. — Он разлил вино, протянул бокал Лизе — Ну давай, за твое здоровье!

Конец ознакомительного фрагмента.