Быть только твоей

Сьюзен Мейер, 2012

У Макса Монтгомери есть все: он владелец семейного бизнеса, харизматичен и привлекателен. Брак с Кейт Хантер должен был стать последним штрихом. Но постыдная тайна разрушила весь его мир. Чтобы исправить содеянное, Максу придется приложить много усилий.

Глава 3

Макс вышел из дома на Элм-стрит со слезами на глазах. Одно из величайших событий его жизни — первое объятие с дочерью было таким кратким. И она обняла его лишь после того, как мать попросила ее это сделать.

Что ж, наверное, Триша еще боится его — все-таки он для нее пока почти незнакомец. Нужно относиться к этому спокойно.

В голове теснилось множество мыслей. Макс злился на себя за то, что разрушил семью. Хотелось злиться и на Кейт, но одновременно внутренний голос убеждал, что не стоит этого делать. Эмоции настолько переполняли душу, что Макс не мог точно определить, правильно ли он поступает.

Сев в свою машину, он набрал номер личного секретаря.

— Привет, босс! — прозвучало из сотового.

— Сегодня я уже в офис не вернусь.

Ответом была долгая пауза. Аннет единственная знала, что шеф отправился на встречу со своей дочерью.

— Все в порядке? — наконец спросила секретарь.

— Все просто замечательно.

— А по твоему голосу не скажешь.

Аннет была сорокапятилетней матерью четверых детей и очень мудрой женщиной. Ей Макс доверял.

— Мне нужно все хорошенько обдумать.

— Разговор с женой пошел не так?

Разговор? Да они почти не говорили — и то чуть не поссорились.

— Мы не поскандалили.

— Ну, уже неплохо.

Макс рассмеялся:

— Слушай, сегодня ведь вечер пятницы, а ты не брала выходной уже дней десять. Почему бы тебе тоже не отправиться домой?

— Об этом меня не нужно просить дважды, — обрадовалась секретарь и дала отбой.

Приехав к себе, Макс вошел в дом и застыл в прихожей, вспоминая, как когда-то Кейт встречала его у порога. Они так любили друг друга! А сейчас едва могут друг с другом разговаривать.

Макс прошел на кухню, радуясь, что у домработницы нынче выходной, а мать отправилась в Хьюстон навестить друзей. Вот и хорошо. Никто не будет беспокоить. Не нужно говорить с матерью о всяких пустяках или сообщать ей, что у нее, оказывается, есть внучка.

Макс поморщился. Узнав такую новость, мать либо страшно разозлится, либо расчувствуется. Придется ей напомнить, что у Кейт были веские причины уйти из семьи.

Он вошел в свою спальню. Ее и еще несколько комнат в доме Макс, бросив пить, обставил по-новому, чтобы его не мучили воспоминания. Воспоминания не только о том, как он занимался любовью с Кейт, но и об их ссорах, случавшихся по его вине. Даже сейчас, закрывая глаза, он, казалось, слышал голос Кейт, умоляющей его бросить пить, и свои высокомерные заявления, что с ним и так все в порядке. Каким же идиотом он был!

Быстро переодевшись в плавки, Макс направился к бассейну, прыгнул в него, подняв тучу брызг, а затем вынырнул и встряхнул головой.

— Эй! — раздался вдруг голос Кейт, и сердце Макса екнуло. Он обернулся.

— Привет!

Она подошла ближе к краю бассейна.

— Я… Мы так и не обсудили, как часто ты будешь встречаться с Тришей. — Она замолчала и слабо улыбнулась. — Когда я позвонила в офис, Аннет сказала, что ты уже уехал домой. — Улыбка Кейт стала шире. — Это хорошо, что она все еще работает с тобой.

Макс подплыл к краю бассейна и вылез из воды. Стоило ему увидеть Кейт здесь, как в памяти всколыхнулся еще целый рой воспоминаний. Может быть потому, что она совсем не изменилась — словно и не уходила. Казалось, у него по-прежнему есть право обнять и поцеловать ее.

Макс шагнул вперед, Кейт сделала шаг назад и продолжила:

— Мы не договорились, когда ты в следующий раз придешь к Трише. Завтра суббота. Я подумала, что у тебя, возможно, найдется время, чтобы повидаться с дочерью.

— Да, конечно.

— Вот и отлично, — неуверенно улыбнулась Кейт.

Максу вспомнилось, как когда-то она, смеясь, стояла тут в зеленом бикини, и ее волосы блестели на солнце.

— В час дня не слишком рано?

— Нормально. В полдень я повезу маму в больницу. К часу мы с Тришей уже вернемся.

Макс кивнул.

— Ну, я пойду, — нерешительно сказала Кейт.

Отчаянно захотелось побыть с ней еще хоть немного, узнать, как она жила, какой стала за эти восемь лет.

— А может, останешься, и еще что-нибудь обсудим?

Кейт приставила ладонь ко лбу, загораживая глаза от солнца.

— Нам действительно нужно кое о чем поговорить.

— Например, алименты. Я ведь не дал тебе ни цента за эти восемь лет. Наверное, должен тебе теперь целую кучу денег.

— Полагаю, я лишилась права на алименты после того, как сама ушла от тебя.

— Я так не думаю.

— Не беспокойся на этот счет.

— Я не беспокоюсь. Просто… Просто я… — Макс провел рукой по волосам. — Я хочу расспросить тебя о Трише: что она любит, кто из учителей ей больше нравится, какая еда у нее самая любимая. — А в глубине души ему хотелось наслаждаться звуками голоса Кейт.

— Она — обычная девочка. Что о ней можно сказать?

Макс повел Кейт к двери, ведущей в дом.

— Расскажи мне, когда у Триши появился первый зуб, каким было ее первое слово.

— Конечно.

Кейт снова охватило чувство вины. Макс, ни в чем не обвиняя, мягко дал понять, что пропустил такие важные события в жизни дочери. Можно ли сердиться на него за то, что ему хочется о них узнать? К тому же, это поможет ему сблизиться с дочерью, а также, возможно, удержит от попыток заполучить над ней опеку.

Разумеется, Кейт не собиралась налаживать с Максом дружбу, но, в любом случае, им теперь придется общаться друг с другом. Разговор поможет преодолеть ощущающуюся между ними неловкость.

Когда Кейт, войдя в дом, увидела, что в гостиной остался тот же интерьер, ее охватило сильное волнение. Может, Макс и не пожелал возиться с перестройкой выбранного когда-то Кейт камина из зеленого мрамора и перекладкой паркета. Но почему он не поменял мягкую мебель, хотя давно уже пора это сделать? А для чего сохранил купленные ею безделушки и картины?

— Принести чаю со льдом?

— Да, спасибо, — ответила Кейт, чувствуя ком в горле. Вспомнилось, как они с Максом впервые вошли в этот дом, в котором еще не было внутренней отделки. Они украшали это место по своему вкусу. Кейт провела ладонью по подлокотнику кресла из светлого дерева.

Макс, вернувшись с кухни, подал ей стакан с чаем.

Вскинув глаза, она поблагодарила его, и тут же ее сердце сжалось от волнения. Кейт на миг показалось, что вернулось то счастливое время, когда Макс был так молод и так ласков с ней — словно и не было последних тринадцати лет. Над ним тогда еще не довлела обязанность участвовать в семейном бизнесе.

Кейт почувствовала, что стало трудно дышать, колени ослабели. Еще не хватало испытывать влечение к бывшему мужу!

Макс жестом пригласил ее сесть в кресло, а сам устроился на диване прямо в мокрых плавках и предложил:

— Начни свой рассказ с рождения Триши. Полагаю, я имею право знать, когда она родилась, как протекала твоя беременность. — Он посмотрел собеседнице в глаза. — Ты хорошо себя чувствовала?

Прозвучавшее в его голосе участие напомнило Кейт о том, что Макс когда-то любил ее.

Борясь с вновь проснувшимся в душе чувством единения с этим человеком, Кейт сглотнула и улыбнулась:

— Беременность протекала нормально. Триша родилась двадцать седьмого июля. Рожала я ее восемнадцать часов.

Макс откинулся на спинку дивана и охнул.

— Это обычное дело. Все женщины через такое проходят. — Она махнула рукой, а затем вдруг встрепенулась: — У меня ведь есть с собой фотографии Триши.

Макс подался вперед.

— Правда?

— А какая мать не таскает с собой снимки своего чада? — рассмеялась Кейт и, порывшись в бумажнике, достала фотографии дочери, которые носила с собой. Среди них было даже фото, сделанное при выписке из больницы после рождения Триши.

Сидя рядом с Максом на диване, Кейт показывала снимки один за другим.

— А это самое первое фото Триши.

Макс засмеялся.

— Она тут похожа на сморщенную сливу.

— Это потому что она перед этим проплавала девять месяцев в околоплодных водах. — Кейт показала другую фотографию, снятую в салоне, когда Трише было три месяца. — Здесь она выглядит лучше.

Макс выдохнул:

— Она была очаровательным младенцем.

Расслышав искреннее восхищение в его словах, Кейт протянула ему снимок.

— Возьми себе.

Он посмотрел ей в глаза.

— Можно?

Кейт отвела взгляд.

— Конечно. У меня полно фотографий Триши. Могу тебе выслать кое-какие.

— Я… — Макс сглотнул. — Спасибо.

И снова в душе Кейт шевельнулось странное чувство. Надо же, они сидят рядом и разговаривают, как нормальные люди. Хотя, наверное, Макс злится на нее из-за побега, а она на него — из-за того, что он разрушил их брак.

Вложив в руки собеседнику оставшиеся фото, Кейт встала с дивана.

Макс внимательно рассматривал каждую фотографию, и от этого чувство вины у Кейт усилилось. К тому же, они сейчас находились в доме, где когда-то так любили друг друга, где были очень счастливы вдвоем.

Но все хорошие воспоминания разом исчезли, стоило Кейт бросить взгляд на окно, которое Макс разбил перед тем, как она сбежала. «Нет, — промелькнуло в голове, — все-таки я поступила правильно, ведь мне нужно было думать не только о себе, но и о будущем ребенке, а Макс вел себя все агрессивнее с каждым днем».

— Триша такая… Не могу даже описать, что сейчас чувствую… — выдохнул Макс.

Закончив рассматривать фотографии, он вернул их Кейт.

Она убрала их обратно в бумажник и повернулась к двери, чтобы уйти, но Макс спросил:

— Я заметил, что у нее не хватает парочки зубов. Когда они выпали?

Кейт замялась, а потом все же повернулась и снова села в кресло. Хотя дверь манила к себе и хотелось поскорее сбежать отсюда, Макс заслуживал того, чтобы узнать о том, что пропустил в жизни своей дочери.

— Она потеряла их в прошлом месяце. Оба сразу. Это напугало ее до смерти. Но потом зубная фея оставила ей взамен ее зубов двадцатидолларовую банкноту под подушкой, и Триша успокоилась.

Макс коротко рассмеялся. Его низкий, звучный смех напомнил Кейт о тех моментах, когда муж подхватывал ее на руки и, хохоча, кружил ее по комнате. Печально, что на протяжении последних восьми лет на память не приходили такие счастливые минуты и все то хорошее, что было в их семейной жизни, — все вытеснили воспоминания о пьянстве этого человека. Но сейчас, в их доме, рядом с трезвым Максом, Кейт хотелось хотя бы на десять минут напомнить себе, что она когда-то влюбилась вовсе не в алкоголика, а в замечательного парня.

— Зубная фея, вот как?

Отогнав воспоминания, Кейт повернулась к собеседнику.

— Уверена, что Триша уже знает, кто оставляет ей эти деньги, но ее это устраивает.

— Значит, она больше не верит ни в Санта-Клауса, ни в Пасхального кролика?

— Нет, это ты пропустил.

Это было сказано в шутку, но в комнате вдруг воцарилось молчание. Когда оно затянулось, Кейт не выдержала и произнесла:

— Извини.

— За что?

— За то, что причинила тебе боль, скрыв от тебя дочь.

— Ты поступила так, как должна была.

Макс говорил так спокойно, он совсем не был сейчас похож на себя прежнего. Кейт почувствовала облечение и смятение одновременно.

Она взяла стакан с чаем со стола, размышляя о том, что Макс, кажется, искренне хочет общаться со своей дочерью. От этой мысли совесть начала мучить Кейт еще сильнее.

Макс сменил тему:

— Я обратил внимание, что у Триши много кукол.

— Как и у любой маленькой девочки.

— Я себя ощущаю так странно, пытаясь найти с Тришей общий язык.

— Я помогу тебе.

— Это был бы замечательно.

Макс искренне улыбнулся, но разговор снова не клеился.

Кейт вскочила с кресла.

— Мне надо идти.

Он тоже поднялся на ноги.

— Да, конечно.

Она направилась к дверям, проклиная про себя Макса за то, что тот стал таким милым, приветливым лишь сейчас, когда это уже не важно, когда ничего нельзя вернуть. Сердце наполнило чувство потери. Не дойдя до дверей, Кейт повернулась.

— Это ты все разрушил.

Макс даже не попытался сделать вид, что не понимает, о чем идет речь.

— Знаю.

— У нас было все, о чем многие пары могут только мечтать: деньги, дом, отличный секс, смех, а ты послал все это к черту!

— А как ты думаешь, почему я бросил пить? Потому что это понял. Когда ты ушла, я сперва начал пить еще больше, потому что чувствовал себя несчастным и одиноким. Но однажды до меня дошло, что я сам виноват в том, что с нами случилось. И то гда я вступил в общество анонимных алкоголиков.

Его голос звучал тихо, извиняюще. У Кейт на глазах выступили слезы. Так вот в чем дело! Оказывается, Макс бросил пить, когда понял, что из-за спиртного потерял ее! Слезы потекли по щекам. Она стиснула зубы, повернулась и торопливо зашагала к выходу.

— Кейт, не надо!

Она остановилась, положив ладонь на косяк двери.

Конец ознакомительного фрагмента.