Янтарь на снегу

Оксана Глинина, 2020

Королевский отбор – дело хлопотное и нелегкое. Тут тебе и король в единственном экземпляре, и соперниц целая дюжина, и заговоры с интригами в непомерном количестве. Скучать точно не придется, особенно если тебя все время норовят подставить или, еще хуже, убить. Но когда один грозный канцлер усиленно точит на тебя зуб, совсем не до смеха. И кто бы подсказал, что делать? Конечно же нужно срочно очаровать и влюбить его в себя. Только с куртуазностью у тебя не очень ловко, и, вместо того чтобы влюбить, ты влюбляешься сама.

Пролог

Тетива лука впилась в тонкие пальцы так, что даже на огрубевшей коже проступила кровь, но он не чувствовал боли. Запах гари разъедал носоглотку, пот застилал глаза, а сердце превратилось в кузнечный молот и колотило, как по наковальне, отчего в ушах стоял гул, будто сотни труб загудели одновременно у него над головой.

Время перестало существовать с тех пор, как прошла вечность — или всего несколько секунд после того, как их глаза встретились. Мир перестал вращаться, все перестало двигаться и жить. Он перестал дышать, будто умер, и только сознание старалось вместить в себя причудливый танец всепожирающего пламени. Все остальное сгинуло в плотных клубах дыма.

Застывшее, как в кусочке янтаря, время не смогло остановить огонь, с жадностью обгладывающий дом, словно зверь, вырвавшийся на свободу после сотен лет заточения. Если бы он смог отвести взгляд, его глазам открылась картина — гаснущие огоньки людских жизней, сгорающих, как мотыльки, тщетно пытаясь укротить многоязыкое чудовище.

Но для него и для убийцы это не имело никакого значения. С той секунды как они встретились и посмотрели друг другу в глаза, и правда прошла вечность… или несколько мгновений?

Убийца понял, что сейчас умрет, ведь сегодня — особенный день. Кончики пальцев покалывал знакомый холодок, а сердце радостно пело в ожидании скорой развязки. Он встретил наконец равного себе, только еще не окрепшего, не обретшего смертельной хватки щенка. Но он чувствовал в юной руке стрелка сталь убийцы, только глаза были неумолимо честны: они выдавали все мысли, все, что творилось в душе. А это неправильно…

Ничего, это можно исправить: у убийцы был козырь в рукаве, и он не упустил возможности его продемонстрировать, отбросил полу плаща так, чтобы стрелку открылось тщедушное тельце в ночной рубашонке.

Да! Убийца не сомневался в том, что сегодня особый день, ведь стрелок не промахнется… он просто не имеет права на промах. Он испытывал удовольствие от легкого, едва осязаемого смятения мальчишки, смаковал его, как редкое дорогое вино.

Убийца был счастлив.

Столько лет он ждал этого момента, сбился со счета и перестал вспоминать лица своих жертв. Не было дня, чтобы он не пополнил длинный список, не отнял чью-то жизнь. Он всегда жил, ни о чем не жалея, так как его чувства давным-давно иссякли, закаменели, превратились в набившую оскомину жажду предстоящей охоты и потерявшую сладость радость добычи. И вот пришел этот час — он встретил достойного, который не промахнется.

Убийца был рад.

Сегодня он умрет. Только надо помочь мальчишке решиться, иначе он снова разочаруется и окончательно уверится в том, что сильнее его никого нет, в мире остались одни слабаки, достойные того, чтобы их загоняли и били, как дичь.

Поудобнее перехватив рукоять кинжала, убийца вдавил лезвие поглубже в плоть, так, что на полупрозрачной коже проступила кровь и тонкой струйкой потекла по худенькой беззащитной шее, окрашивая воротник белой ночной сорочки алым цветом. Тельце в руках обмякло.

Стрелок не мог больше медлить. Вечность уронила последнюю песчинку в чашу небытия, и ожидание неизбежного закончилось. Он выпустил стрелу — с израненных пальцев сорвались капельки крови. Еще одна тысячная доля секунды, пока стрела летит в цель…

У стрелка была надежда, что путь к этому мгновению он прошел не зря, ведь если в сердце нет веры — не будет и чуда. Это так важно — верить!

У убийцы не было ни веры, ни надежды. Он давно презирал эти проводники самообмана и покорности, поэтому последний удар оставил за собой, утверждая им высшее таинство мира: жизнь — тюрьма, а смерть — освобождение.

Стрела проломила череп, рассекла мозг и вышла наружу из затылка. Тело, не выдержав силы удара, изогнулось как тряпичная кукла.

Пот разъедал глаза, от боли выступили слезы.

Стрелок несколько раз моргнул, прежде чем зрение прояснилось. Убийцы на месте не оказалось. Но наемник был ему неинтересен. Гораздо важнее другое: на него все еще смотрели полные мольбы детские глаза. Живые глаза!

Призрачная надежда на удачу… радость, которую стрелок почувствовал от того, что цель достигнута. Он не сумел спасти дом, маму и братьев. Пока орудовали бандиты, он трусливо прятался под кроватью, а должен был выйти и вступить в бой. Только как одолеть врага, если тебе всего одиннадцать?

Лук одного из старших братьев оказался очень тяжелым, но пришелся кстати.

Она жива. Шрам от кинжала, наверное, останется, но это не страшно.

Он справился! Отец гордился бы им.

И пусть его мир рухнул. Это не важно. Пусть вместе с миром его душа провалилась в огненный ад. Главное, что надежда на удачу и вера в себя его не подвели. Сестра осталась жива — это единственное, что он сумел сделать. Да убоятся теперь его все йодасы нави — у него есть лук.

В нави он задаст жару!

Вынырнув из дурного сна, как из затягивающего чумного болота, он почувствовал, что все его тело — мокрое и липкое от пота. В дверь комнаты кто-то отчаянно стучал. А ему все еще чудилось, что это бой набата. Проклятый сон из прошлого!

— Лорд Вардас… — К стуку присоединился настойчивый голос: — Лорд Вардас!

Да что ж такое-то? Ночь сегодня не просто плохая — отвратительная.

— Что стряслось? — соизволил он наконец отпереть дверь и впустить слугу.

— Лорд Вардас! — Лорд даже поморщился от звучания собственных титула и имени. Он никогда себя не причислял к лордам, более того, полжизни прослужил в храме Брексты. Подобострастное обращение ничего, кроме отвращения, не вызывало.

— Он дал ответ… — выпучив глаза, шепотом произнес ночной гость.

— Кто? — Только что вынырнувший из сна Вардас сразу не понял, о чем идет речь. Но смысл сказанного наконец разорвал вязкую дрему.

— Тот, кто сидит в Северной башне.

Ох уж эти предрассудки! Умирают отдельные люди, умирают целые королевства. Но предрассудки, страхи, суеверия остаются прежними и живут вечно.

— А еще он требует вас к себе. — Слуга в страхе попятился от Вардаса, будто ожидал, что господин побьет его за такую новость.

— Хорошо, — сонно кивнул лорд и хотел вытолкать слугу за дверь и поспать оставшиеся часы до рассвета, а там можно будет и в башню наведаться.

— Сейчас… — испуганно пролепетал гость.

— Как сейчас? — Вардас удивленно замер. — Он в курсе, который сейчас час?

— Он потребовал вас сейчас. — Слуга посмотрел так, будто лорд приговорен и уже никогда не вернется из злосчастной Северной башни. — Иначе ничего никому не скажет.

— Передай ему…

— Умоляю! — взмолился прислужник. — У него взгляд, будто он все нутро видит, прямо душу наизнанку выворачивает… а у меня жена, дети… Он так и сказал — только с темным лордом говорить буду и ни с кем боле…

Вардас опять недовольно поморщился от причитаний.

— Иди уже, — махнул, наконец, рукой. — Я разберусь.

— Спасибо! — поклонился слуга. — Храни вас могучий Дей… ой, храни вас… как ее… Темная.

Вардас закатил глаза, а его гость уже улепетывал по коридору восвояси.

В Северной башне лорд появился через четверть часа. Пришлось плеснуть в лицо воды, чтобы окончательно проснуться. Не стоило испытывать терпение жреца грядущего.

Предсказатель был бодр, как будто ночь — его любимое время суток.

— О, вы пришли, мой темный лорд, — поклонился высокий худощавый мужчина, из-за чего его длинные волосы колыхнулись, как шелковые портьеры.

— Давай без всех этих церемоний, — устало отмахнулся Вардас. — Что творится? Ко мне посреди ночи ворвался насмерть перепуганный слуга и понес что-то невразумительное о том, что меня вызывают в башню сию же минуту…

Лорд устало опустился в кресло.

— Какого йодаса ты творишь? — Он потер уставшие глаза. — Зачем ты их пугаешь и заставляешь тебя бояться?

Высокий человек тихо рассмеялся и присел напротив гостя.

— В их понимании, если мне подвластно больше, нежели другим людям, я не совсем человек.

— Тебе подвластно время, — пробурчал Вардас. — Это знают все.

— Не совсем, — поправил его собеседник. — Мне подвластно видение будущего, а значит, я могу предупредить об опасности или, наоборот, — предсказать радость. Я могу попытаться изменить ход истории, рассказав о путях и перекрестках на необъятной дороге человеческого бытия. При взгляде на человека я могу все о нем сказать. К примеру, впервые за несколько ночей тебе сегодня удалось прилечь, но спал ты недолго…

— Я тебя умоляю! По мне и так видно, что я давно нормально не спал.

— Или вот что тебе снилось сегодня?

— Прекрати! — Вардас раздраженно отмахнулся.

— Увы, я не в силах изменить прошлое.

— Зачем ты меня позвал, Ауро? — Лорд пристально посмотрел на собеседника.

— Мне надо кое-что тебе сказать. — Тонкие черты лица, напоминающие искусную резьбу по кости, под твердым взглядом черных глаз застыли в озадаченной гримасе.

— Так говори.

— Я знаю, как решить нашу проблему.

— Ты это увидел в будущем? — Вардас оживился, его раздражение ушло, как дым.

— Я увидел женитьбу нашего короля. Именно этот брак станет решением проблемы.

— Не томи, Ауро! — Вардас нетерпеливо подался вперед. — Вечно ты со своими заморочками. Если брак Витгерда должен положить этому конец, так тому и быть. Только почему ты вызвал меня, а, к примеру, не его. Он король, вот пусть и решает, как поступить.

— Э-э, подожди, мой друг. — Хозяин покоев встал, подошел к окну и распахнул его, впуская в душную комнату прохладный ночной воздух. — Ты слишком нетерпелив, а такое деликатное дело требует времени и предельной аккуратности. Невеста должна быть не одна.

— Это как? — Лорд озадаченно наклонил голову.

— Вот так — король должен сам выбрать девушку.

— Какова причина такого решения? — Внешне лорд Вардас оставался спокойным, но по тому, как нетерпеливо мужчина сцепил руки, было понятно, что он нервничает.

— В нашем деле причина может быть одна — установление равновесия.

— И женитьба Витгерда все решит?

— Я назову имена, а твоя задача организовать все, как надо.

— Ауро, это глупо! — Вардас поднялся из кресла. — Начнутся свары, местничество, споры о первенстве родов… В конце концов, я не сводник!

— Вот именно! — Оракул оставался спокойным. — Однако ты пришел ко мне с просьбой решить проблему. И вот теперь, когда я наконец нашел способ — ты пятишься назад, подобно озерным усачам.

— Хорошо. — Слова предсказателя подействовали на Майло успокаивающе, он сел обратно в кресло и произнес:

— Давай выкладывай, что ты там напридумывал.

Оракул шумно вздохнул, но отпираться не стал.

Через несколько часов Майло Вардас — канцлер Латгельского королевства, первый советник короля Витгерда, а по совместительству его родной дядя, бодрым шагом покинул покои предсказателя. Будто бы не было стольких бессонных ночей и изматывающих, заканчивавшихся ничем, переговоров на Совете Высших Домов, не было стычек с приграничными государствами, желающими урвать себе куски от королевства, и без того трещавшего по швам из-за тщеславия и недальновидности предыдущих монархов, не было вспышек восстаний в обедневших провинциях и постоянно назревавших конфликтов с эльфами, которые сами же эти конфликты и провоцировали. Сегодня — впервые за двадцать пять лет смут и распрей — у него появился шанс все исправить, вернуть равновесие в мир, переживший Великий разлом. Но для этого всем придется пройти нелегкий путь и каждому заплатить свою цену.

Майло Вардас был воином и привык вести переговоры с такими же, как он, послами и стратегами, а вот как вести переговоры о сватовстве, он не представлял. Что ж, никогда не поздно начать учиться. Вопрос в том, как убедить молодого и упрямого Бра́ггитаса включить в список претенденток на корону свою давно умершую кузину!