Она его собственность. Мирая

Матильда Старр, 2018

Ради спасения сестры мне пришлось заключить страшное соглашение. Отныне я принадлежу темному. Я – его собственность. И он вправе делать со мной все, что пожелает. Но в первую очередь ему нужны мои эмоции. Так же издавалось под названием "Я – твоя собственность"

Глава 1. Мирая

Я лежала на каменном постаменте, чувствуя через тонкую ткань платья его холодную гладкую поверхность. Грубые веревки впивались в запястья и лодыжки. Хотелось прикрыться руками или хотя бы свести колени. Но ни то, ни другое сделать было невозможно. Сколько времени я здесь? Я не знала. Может, минуты. Может, часы. А может, минуты кажутся часами.

Тело затекло и ныло.

Неудобно. Жестко.

Жутко…

Главное — не шевелиться. При каждом движении разорванное платье соскальзывало, еще больше обнажая тело. Даже дышать я старалась не слишком глубоко.

Боги! Разве не глупо теперь об этом беспокоиться? О едва прикрытой груди, о беспомощной позе? Я ведь знаю, зачем я здесь…

Я закрыла глаза. Если этого не видеть, будет не так страшно. Все в ритуальном зале наводило на меня ужас: темные стены, освещенные зловеще потрескивающими факелами и высокие потолки, по которым плясали багровые блики огней.

Страх… Тут не случайно так мрачно и жутко. Страх — это тоже эмоция. Страх — это тоже еда. Теперь все мои чувства станут пищей для чудовища. Ему нужны мои переживания, страхи и, конечно же, вожделение.

Минуты текли медленно, и больше всего мне хотелось, чтобы эта пытка неизвестностью скорее закончилась. Пусть уже все случится!

Наконец, раздались тяжелые шаги, гулко отдающиеся в каменном склепе, и голоса…

Он идет сюда не один? Это… как? Это… почему?

Ну, конечно! Судебный пристав описывал процедуру, но я почти не слушала. Ноги подгибались от страха, в голове шумело от унижения — я только что вернулась с осмотра тюремного врача.

— Альба-Мирая-Зета девственна, и может быть передана в собственность господина Лаорра в соответствии с древним соглашением, — дрожащим от торжественности голосом объявил этот извращенец, после того как отвратительно облапал меня в своей каморке.

Они еще должны меня передать. Соблюсти все формальности. Убедиться, что древнее соглашение не нарушено.

— Сразу после передачи вы можете воспользоваться вашим имуществом прямо здесь или доставить его туда, куда вам будет удобно. При необходимости все хлопоты о доставке мы можем взять на себя… — вкрадчиво говорил судебный пристав.

Я зажмурилась еще сильнее. Чудовище было уже близко, почти физически я ощущала его взгляд, скользящий по моему телу… Хотя… Не все считают темных чудовищами. Внешне они гораздо привлекательнее людей — высокие, темноволосые, статные. Но внешний лоск не меняет их жуткой сути.

Я лишь мельком видела его в зале суда. И сейчас смотреть не хотела.

— Ты пришла сюда по своей воле? — прогремел надо мной голос судебного пристава. Теперь он уже не звучал заискивающе.

— Да, — ответила я, стараясь говорить отчетливо и громко.

По своей воле. Я сама предложила себя чудовищу. Как будто у меня был выбор! Но это часть ритуала, и я должна была сказать именно так.

— Отлично! Теперь я могу ее отвязать и забрать? — нетерпеливо поинтересовался мой теперешний владелец.

Владелец! Может ли быть что-то ужаснее для человека, рожденного свободным? Но это уже было не так важно. Пусть бы отвязывал меня и забирал скорее. Кто знает, может, мне повезет: не выдержит сердце, и я умру во время его мерзких темных игрищ.

О, если бы это случилось! Сейчас я готова была мечтать о скорой смерти.

— Боюсь, что пока не можете… — с деланным сожалением произнес пристав. — Вы же знаете порядок. Она дала согласие только на словах. Мы должны убедиться, что человеческое существо не подвергнется насилию. Что эта женщина в достаточной степени откликается на того, кто станет ее владельцем.

Я почувствовала, как горят мои щеки. Откликается?! Я точно знала, что именно он называет этим словом…

Мерзкий извращенец! Ему мало компенсации, которую они получат за удачно улаженное дело, он еще хочет посмотреть на то, как я буду стонать и извиваться в руках чудовища! На самом деле им плевать, чему там подвергнется человеческое существо. Владелец может меня даже убить… После того как заберет. Но до тех пор этот никчемный человечек, маленький винтик судебной системы имеет право диктовать условия.

Следом за гадливым чувством нахлынула тревога: а что если мое тело не откликнется на ласки темного? Такое тоже может быть… Соглашение будет расторгнуто? Нет! Только не это!

Что же мне делать?

Мысли кружили вихрем — быстро и бестолково.

Я вдруг вспомнила, как взрослые женщины за работой говорили, будто бы могут притвориться… Когда муж пьян и отвратителен или давно постыл…

Да только как притворяться? Что изображать? Откуда мне знать это! Подробностей они не говорили, только многозначительно хмыкали.

Я почувствовала, что начинаю мелко дрожать. Впервые за сегодняшний день мне стало по-настоящему страшно.

— Думаю, мы можем как-то это уладить… — произнес темный почти презрительно, и я отчетливо услышала звон монет.

Сердце застучало быстро-быстро… Вот оно — спасение. Только бы этот боров согласился! А он должен согласиться, такие как он на все согласны ради денег.

— Мы неукоснительно чтим закон и традиции! — с фальшивым негодованием произнес судебный пристав. — И если требования кажутся вам слишком сложными или невыполнимыми, мы можем расторгнуть соглашение.

Теперь мое сердце замерло. Как он может так разговаривать с темным? Он хоть понимает, что творит? Темные славятся высокомерием и надменностью. И если сейчас моему владельцу наскучит пререкаться… О, нет! Только не это!

Если соглашение будет расторгнуто — все пропало.

Я буквально впилась в темного умоляющим взглядом. Почти молилась — пожалуйста, не отказывайся от меня. И вообще! Гадкое чудище! Тебе ведь нужна еда. Так жри!

Пауза тянулась, становясь почти невыносимой.

— Как скажете… — наконец холодно произнес тот, кому суждено было стать моим хозяином. Я с облегчением выдохнула, а он брезгливо велел приставу: — Отойдите подальше, вы мне мешаете.

Пристав послушно сделал шаг назад.

Темный обошел вокруг постамента, словно выбирая, с какого края приступить к своей трапезе. Я почувствовала, как напряглись мои мышцы, тело отказывалось слушаться. Мне хотелось крикнуть, чтобы он начинал скорее, не откладывая свой мерзкий обряд. Но я молчала. Мне нужно было молчать, позволяя ему делать все, что он захочет.

Он провел по щеке и лбу, убирая волосы. Я ощущала медленное движение его ладони по моей коже. Освободив лицо от спутавшихся прядей, он скользнул рукой по шее к груди. Я прерывисто и шумно выдохнула. Но в этом не было ни капли вожделения — один лишь страх.

Его ладонь оказалась на моей груди. Он провел рукой снизу вверх и зажал между пальцев сосок. Теплая волна пробежала по телу, пройдя сквозь него и задержавшись мимолетным, странно томительным ощущением внизу живота.

Я прикрыла глаза и постаралась забыть. Забыть о том, где я. О страхе и сомнениях. О том, что кроме нас с темным тут присутствует еще и соглядатай. Все это не должно было помешать.

И вскоре у меня получилось. Весь мир исчез, отошел на второй план. Осталось лишь мое тело и руки, которые его ласкали.