Мир детектива Поля

Мария Румик, 2021

Маленький посёлок под Ярославлем полон загадок и чудес. Там живёт русский мальчик по имени Поль, скрывается от славы известный математик, готовит печенье с настоящими предсказаниями талантливая художница, а норвежский инженер создаёт детские игрушки. А ещё в мире Поля каждый взрослый имеет свою нерассказанную историю. Эти истории становятся объектами расследований главного героя и его друзей. Десятилетние мальчишки и девчонки с азартом раскрывают чужие тайны до тех пор, пока не начинают подозревать, что загадки из прошлого – это реальные события, о которых им хотят рассказать, а игра – последнее детское увлечение перед пугающим шагом во взрослую жизнь.Трогательные истории о Поле и его друзьях объединены в серию книг «Мир детектива Поля». Личные истории родителей и добрых соседей, тайны и секреты, которые раскрывают дети, помогают им увидеть мир глазами взрослых, понять их поступки, стать ближе и подготовиться к новому этапу взросления.

Глава I. Пушистый рыцарь

Детский доктор

Молодое лето пело птицами, гудело шмелями, шелестело листьями деревьев и звенело причудливыми колокольчиками. Эти колокольчики были привязаны к широким балкам белоснежной веранды, а веранда была пристроена к дому, в котором жил мальчик по имени Поль.

«Откуда у русского мальчика такое необычное имя?» — спросите вы, и станете одними из тех многих, кто задавал этот вопрос Полю.

За десять лет жизни, семь из которых Поль умеет внятно изъясняться, он привык отвечать на него таким образом:

«Когда я только родился, мама хотела назвать меня Пашей — в честь моего русского дедушки. Но мой папа — норвежец, настаивал на норвежском варианте имени — Паль. Для России, где мы теперь живём, такое имя кажется смешным и непонятным. А в Норвегии, где живут мои бабушка и дедушка, имя Паша кажется чудным. Вот поэтому родители и решили назвать меня Полем. Ведь это имя легко произнести каждому».

Но такой ответ устраивал не всех. «Почему тебя не назвали Иваном? Вот имя, которое знакомо каждому в мире!» — время от времени сокрушался лучший друг Поля — Ванька. На это Поль лишь пожимал плечами: разве он мог раздавать советы относительно выбора имени только родившись?

Но вернёмся на веранду, где язычки колокольчиков бьются о маленькие купола, а Поль занят размышлениями.

Когда-то колокольчики использовались по прямому назначению — много лет украшали шеи северных оленей. Отслужив свой срок в снежной Норвегии, они были привезены мамой Поля в Россию. Она заново расписала из и повесила на северо-западной стороне дома, той, что была повёрнута в направлении родины отца Поля. И теперь каждый раз, когда воздушный посланник тех земель касался их, колокольчики приветствовали его лёгким перезвоном.

Поль смотрел на колокольчики и размышлял о Ваньке, который именно сегодня собирался уезжать на море. «Он столько всего пропустит, — огорчался за друга Поль. — Клубника поспеет без него, а ещё горох…»

Ну, конечно! Горох! Как же Поль мог забыть о горохе? Его же могут склевать сойки. Нет, он ни за что не допустит, чтобы Ванька, известнейший любитель гороха, остался без любимого лакомства. Нужно срочно сообщить другу о грядущей угрозе урожаю и предложить свою помощь. Только бы Ванька ещё был дома!

Худые мальчишеские ноги крутили педали велосипеда; тени деревьев нежно скользили по светлой макушке юного гонщика. Поль промчался по аллее из высоких берёз, свернул возле раскидистого дуба, съехал с небольшого холма и оказался возле одноэтажного дома с широкими окнами.

Поникший Ванька сидел на ступеньках парадной лестницы. Рядом с ним стояла клетка с хомяком.

— Ванёк, — окликнул друга Поль, слезая с велосипеда, — я придумал, что нам делать с твоим горохом!

Ванька с тоской взглянул на друга.

— Какой горох, Поль? — проговорил он. — У меня тут проблема посерьёзнее гороха.

— А что случилось?

— Дело в Джексоне, — Ванька печально покосился на хомяка. — Вот я уеду на море, а кто будет с ним играть? Без игр он затоскует. А я читал, что животное может умереть от тоски.

— Не переживай. Хочешь, я с ним буду играть? — предложил Поль.

— Ты настоящий друг! — обрадовался Ванька. — Пока нас не будет, твоя мама будет приходить и поливать цветы. Ты сможешь приходить вместе с ней?

— Конечно!

— А как ухаживать за Джексоном знаешь?

— Нет, — признался Поль.

— Всё очень просто, — затараторил Ванька, демонстрируя клетку, — раз в неделю нужно убирать опилки и насыпать новые. Опилки — это подстилка Джексона, которая непременно должна быть чистой и свежей. У меня очень чистоплотный хомяк. Раз в неделю нужно мыть клетку. Каждый день кормить Джексона свежими фруктами и овощами…

Слушая подробную инструкцию, Поль невольно пожалел, что ввязался в уход за хомяком. Поэтому, когда владелец питомца завершил инструктаж, Поль язвительно спросил:

— У тебя хомяк с родословной, что ли?

— Как это? — не понял Ванька.

— Родословная — это список поколений живого существа. Обычно родословная есть у людей, потому что мы знаем, кем были наши родители, бабушки и дедушки. Но бывает, что родословную отслеживают и у породистых животных — у собак, например. Такие собаки дорого стоят, за ними определённым образом ухаживают и тренируют.

— Я не тренирую Джексона, — отмахнулся Ванька, — он не поддаётся дрессировке. У него это… Дисдисциплина!

— Как-как? — переспросил Поль.

— Эх ты! Латыни не знаешь, а она, между прочим, главный язык медицины, — упрекнул друга Ванька и медленно повторил. — DIS DIS-CI-PLI-NA.

— И что это означает?

— Dis на латыни означает «отсутствие», а disciplina — «обучение». Все вместе — «не поддающийся обучению». Необучаемый у меня хомяк, короче говоря.

Ванька пользовался тем, что его папа был врачом и знакомил сына с азами этой важной профессии. Но любознательному мальчишке этого было недостаточно, поэтому он таскал у отца медицинские книги и пытался выудить оттуда хоть что-то для себя понятное. С видом эксперта он исследовал ушибы товарищей и раздавал советы по их лечению. Запомнив латинские названия некоторых травм и болезней, Ванька не упускал шанс блеснуть этими познаниями. Словно великий артист, он каждый раз выходил из толпы сочувствующих и, указывая на свежий синяк друга, страшным голосом сообщал: «Гематома!»[i] Дети были в восторге. Однако со временем однотипные диагнозы перестали производить должное впечатление на публику. И тогда Ванька принялся выдумывать названия болезней.

— Это не гематома, а феморис сантунум¹! — пугал он нового пострадавшего. — Лечится вот этой травой! — и срывал первый попавшийся сорняк.

— Твой диагноз похож на заклинание, а эта трава на обыкновенный одуванчик! — возмущался пострадавший.

Но Ванька его не слушал и продолжал навязывать своё «лечение». Что и говорить, в травах он не разбирался, зато придумывать названия на латыни ему удавалось вполне правдоподобно. А поскольку, проверить самозваного доктора мог только отец, Поль твёрдо решил все-таки выучить несколько латинских названий, чтобы больше не выслушивать в свой адрес Ванькины упрёки.

Друзья сидели на ступеньках дома. Ванька без умолку тараторил про Джексона, а Поль всё думал о странном имени хомяка.

— Почему ты назвал своего хомяка Джексоном? — спросил Поль, когда Ванька выговорился и, обессилев, присел рядом.

— Неужели я никогда не рассказывал тебе эту историю? — удивился Ванька.

Поль отрицательно покачал головой.

— Тогда слушай! Год назад папа подарил мне Джексона. Мама считает, что папа купил хомяка ей назло, ведь она так любит чистоту и порядок, а животные в этом плане не самые порядочные. Ей всё казалось, что Джексон чем-то пахнет, но это не так! Вот, сам понюхай! — и Ванька ловко достал хомяка из клетки и ткнул им Полю прямо в нос. — Пахнет?

— Хомяком.

— Человек, может, тоже не розочками пахнет, но это же не повод его из дома выгонять…

— А Джексона выгнали?

— Не совсем. Осенью у мамы развилась аллергия на Джексона. Она чихала весь октябрь и ноябрь. А в декабре её терпение кончилось, и она выставила клетку с Джексоном на террасу. Зимой температура там опускается до пятнадцати градусов, и я так волновался, что Джексон замёрзнет. А оказалось зря: этот вид хомяков прекрасно зимует даже при такой невысокой температуре. С тех пор я играл с ним только там, кормил и ухаживал, как вдруг стал замечать, что из серо-коричневого Джексон начал превращаться в белого! Выяснилось, что эти хомяки не впадают в спячку и линяют, чтобы стать незаметными на снегу. Так что к январю Джексон стал совсем другим хомяком — белым, пушистым и очень шустрым. И вот тогда-то папа прозвал его Джексоном — в честь первого человека в мире, который сменил цвет кожи с коричневого на бежевый.

Художник

Без Ваньки летние дни тянулись словно длинный караван верблюдов, пересекающих пустыню. Поль ждал возращения друга, как если бы ждал подарок к Рождеству. И когда момент встречи наконец настал, Поль с наслаждением отдался радости, которая овладевает каждым из нас после долгой разлуки.

Тёплый ветер взъерошивал белокурые волосы Поля. В лучах утреннего солнца они казались совсем белыми. Будто это не русский, а норвежский мальчик мчится к другу на велосипеде вдоль склонов фьордов. Чудилось, будто тень преследует Поля, пролетая рябью вдоль кустарников: поиграй со мной мной! Поль не слышал её, ведь вот-вот из-за поворота покажется знакомый холм, а затем и дом дорогого Ваньки… Но то, что предстало перед глазами Поля, было далеко от той картинки, которую он рисовал в воображении. Он заметил, что чемоданы хозяев стоят на лужайке перед входом в дом, а двери и окна распахнуты настежь. Мама Ваньки плачет, отец нервно мечется, а сам Ванька грустно ковыряется палкой в земле.

Поль остановился. В нескольких шагах он заметил рыжеволосого мальчишку и маленькую золотоволосую девочку. В руках у мальчика был альбом, и он деловито водил карандашом по бумаге. Полю удалось разглядеть рисунок — это была точная копия дома Ваньки. Он подошёл ближе и недружелюбно спросил у мальчишки:

— Что это ты делаешь?

— Зарисовываю место преступления, — невозмутимо ответил мальчик.

— Место чего? — переспросил Поль.

— Место преступления, — мягким голосом повторила девочка, — сегодня ночью наших соседей обокрали.

— А я зарисовываю место преступления — повторил мальчик.

— Мой брат — художник, — пояснила девочка.

— Не просто художник, — нахмурился мальчик, — а полицейский художник.

— Таких не бывает, — пренебрежительно заметил Поль.

— Да? — возмутился мальчик. — Тогда кто же зарисовывает фотороботы преступников?

— Это делают криминалисты, и они не зарисовывают, а составляют фотороботы².

— Хорошо, тогда я буду художником-криминалистом, — заявил мальчик.

Поль не хотел умничать, но так уж вышло, что он знал многое, и желание поделиться этими знаниями всегда оказывалось сильнее его.

— Но художников-криминалистов тоже не существует, — заметил он. — Зато есть судебные художники. Иногда во время суда в зал не допускают фотографов и журналистов. И тогда приглашают судебных художников — они зарисовывают сцены допросов и выступлений.

— Интересно, а если фотографов не пускают, почему художникам разрешают рисовать? — предположила золотоволосая девочка.

— Им тоже могут запретить рисовать, но запоминать же никто не запрещает, — пояснил Поль. — Вот они и рисуют потом по памяти.

— Это же какую память нужно иметь! — восхитился мальчишка и мечтательно добавил. — Представляю, сколько на этом можно заработать…

— Ага, говорят, такие рисунки иногда даже коллекционеры и музеи покупают.

Кузя принялся рисовать с ещё большим энтузиазмом.

— А как вас зовут? — как бы вскользь поинтересовался Поль.

— Это моя сестра Ульяна или Лу, а меня зовут Кузя, — не отрываясь от занятия представился мальчик.

— Лу — это такое имя? — спросил Поль.

— Лу — это сокращённое от Луны.

— А при чём здесь Луна?

Кузя словно ожидал этот вопрос. Он перестал рисовать и, напустив на себя важный вид, приготовился объяснять, потому что считал свою тягу к выдумыванию чудных имен и названий суперспособностью.

— Понимаешь, Ульяна очень любит космос, планеты и всё время разглядывает Луну в телескоп. Вот я и называю её Лу. Это первые буквы названия спутника Земли.

— А тебя как зовут? — спросила Ульяна.

— Меня зовут Поль.

— Вот это да! — воскликнул Кузя, оторвавшись от зарисовок. — Про Лу спрашиваешь, а у самого имя ещё необычнее.

Конечно, здесь Поль рассказал новым друзьям историю своего имени, которую вы уже слышали.

— Значит, ты всё-таки иностранец, — подытожил Кузя.

— Нет, — обиделся Поль, — я же в России родился и здесь живу…

— Не обижайся на него, — вступилась за брата Лу, — Кузе нравятся скандинавские страны³, и в глубине души он и сам хотел бы быть норвежцем.

Поль удивился тому, насколько тонко эта маленькая девочка чувствует эмоции других людей, и тому, какая она умная для своих лет.

— Что же мы тут стоим?! — внезапно вспомнил Поль. — Ваньку же ограбили!

Аристократка

Когда новоиспечённые приятели подошли к месту происшествия, Ванька всё ещё рисовал палкой непонятные круги на земле.

— Всё в порядке, — успокоил он Поля, — ничего особенного не произошло. Сегодня ночью нас обокрали — вот и всё. Правда, папа сильно расстроился. Он держал в сейфе деньги на оборудование для больницы. Видно, воры знали об этом.

— И ты считаешь, что ничего особенного не произошло? — удивился Кузя.

— Это Кузя и Лу, а это Иван — мой друг, — поспешил представить друзей Поль.

Ванька протянул руку Ульяне, а затем Кузе.

— Понимаешь, Кузя, — философски начал Ванька, — в нашем районе и раньше случались кражи. Мама говорит, что не все люди хорошо живут, вот они и воруют от отчаяния и от тоски. А что такое отчаяние, Поль, ты не помнишь, случайно? Я где-то слышал это слово, но забыл, что оно означает.

— Погоди, как же воры проникли в дом, если он был на сигнализации? — спросил Поль.

— Это вопрос к тебе и к твоей маме, — развёл руками Ванька. — Вы наверняка забыли включить её. А мой папа, между прочим, специально установил сигнализацию, чтобы деньги не украли.

— Дома ставят на сигнализацию, как машину? — вмешался Кузя, который о сигнализации для домов раньше и слыхом не слыхал.

— У тебя что, нет телевизора? — высокомерно поинтересовался Ванька.

— Как это связано? — оскорбился Кузя.

— Только те, у кого нет телевизора, никогда не видели, как в боевиках банки грабят. Преступники всегда пытаются обойти систему безопасности, часть которой — сигнализация.

— Так я не думал, что обычный дом тоже может быть с сигнализацией…

— Ну вот, теперь будешь знать, — Ванька по-отечески похлопал Кузю по плечу и, воодушевившись, пустился в подробные объяснения. — Внутри дома вешают специальные датчики, которые реагируют на любое движение. Если в дом пробирается вор, датчик считывает его движения, срабатывает сигнализация, и сигнал тревоги отправляется на удалённый пульт охраны.

— Странно, — сказал Кузя, внимательно осматривая стены дома Ваньки, — а почему тогда на стенах дома нет ни одного провода?

— Это ещё зачем?

— Ты же говоришь — сигнал. Сигнал же по проводу передают, разве не так?

— Эти датчики беспроводные, они работают от электричества внутри дома.

— То есть если вор выключит внутри дома электричество, сигнализация не сработает? — уточнил Кузя.

Ванька поджал губы, не зная, что ответить.

— Сигнализация сработает, даже если выключить электричество, — вмешался Поль. — Там есть запасной источник питания — что-то вроде батарейки. Сигнализация будет работать до тех пор, пока батарейка не сядет. Но мы с мамой точно включали сигнализацию. Я помню, потому что тот последний раз, когда мы приходили, мама случайно уронила брелок и волновалась, что он мог сломаться от удара. Но этого не произошло: мы нажали на кнопку, и сигнализация, как обычно, пикнула и мигнула красным светом.

— Если вы всё сделали так, как ты говоришь, тогда объясни мне, каким таким волшебным образом грабителям удалось беззвучно проникнуть в дом? — язвительно поинтересовался Ванька.

Поль потёр подбородок — он всегда так делал, когда размышлял над решением сложных задач.

— Может быть, сигнализация сама отключилась из-за того, что несколько дней назад кто-то намеренно отключил электричество?

— Но, если вы приходили в дом, как вы могли не заметить, что в доме нет электричества?

— Очень просто: мы с мамой приходили днём и не включали свет, а сигнализация тем временем могла продолжать работать от аккумулятора.

— Интересная версия, — нехотя согласился Ванька, — но и тут есть нестыковка: разве можно выключить электричество в доме, не заходя внутрь самого дома?

— Для этого заходить в дом не обязательно, — пояснил Поль. — Мне папа говорил, что снаружи стоит электрический шкаф, в котором есть рубильник. Дёрнув за него, можно отключить питание во всём доме.

— Но для того, чтобы это сделать, нужны ключи от электрического шкафа, который стоит снаружи дома, а ещё нужно знать, какой дом отключать, — резонно заметил Кузя.

Ванька недовольно покосился на нового приятеля: «Ещё одного умника нам не хватало!» — подумал он про себя.

— А я согласен с Кузей, — поддержал Поль. — Кроме того, грабители совершенно точно должны были знать, на сколько часов работы рассчитана запасная батарейка.

И Поль принялся расхаживать вокруг друзей, словно знаменитый детектив Эркюль Пуаро⁴:

— Подозреваю, что воры подождали несколько дней, пока источник питания отключится без подзарядки, и проникли в дом.

— Так, — нахмурился Кузя, — подозреваемые имели ключи от шкафа, знали, что в доме сигнализация с аккумулятором, а внутри дома ценные вещи. Значит…

— Значит тот, кто ограбил дом, хорошо знал семью Вани, — закончила фразу Ульяна. Мальчишки обернулись на неё: голубоглазая девчонка не уступала брату в сообразительности.

— Ну и кто же это может быть? Никто в голову не приходит… — Ванька сосредоточенно наморщил лоб.

— У меня есть версия, — сказал Поль, наблюдая за умственными потугами друга, — это может быть поселковый электрик.

Ваньку словно током ударило:

— Ты настоящий гений, Поль! — воскликнул он. — Тот электрик совершенно точно подозрительный тип! И ещё он был одним из тех, кто помогал устанавливать сигнализацию в доме. Кстати, он никогда мне не нравился. Пойдёмте скорее, расскажем родителям о наших догадках.

И дружная компания воодушевлённо направилась в сторону потерпевших родителей, чтобы рассказать об обнадёживающих предположениях. Но не успели они подойти, как услышали обрывки разговора полицейского-следователя и папы Вани.

— Тут и к бабке ходить не надо, — говорил участковый, — отрубили электричество и ждали, пока блок резервного питания разрядится. В нашем районе это не первая такая кража. Издержки жизни в частном доме, как ни крути.

Мама Ваньки стояла рядом, утирая слёзы. Поговорка о бабке напомнила ей о трёх украденных бриллиантах, некогда доставшихся ей в наследство от прабабушки. «Не уберегла» — всхлипывала мама, в то время как бывшей аристократке, прабабушке удалось сокрыть фамильные бриллианты даже во время обысков. Тогда хитрая старушка спрятала бриллианты за щекой, а затем много лет хранила в аквариуме с золотой рыбкой. Ведь всем известно, что бриллианты трудно разглядеть в воде.

На излёте жизни прабабушка передала драгоценности единственной правнучке, и теперь последняя винила себя в утрате того единственного, что осталось ей в память о блестящем прошлом женщин в их роду.

Сэр Джексон

Обстановка разграбленного дома производила удручающее впечатление: разбросанные вещи и разбитая посуда лежали на полу, ящики шкафов были грубо выдвинуты, а дверцы единственного серванта бесцеремонно распахнуты. Каждый предмет мебели словно стыдился своей наготы.

Ванька растерянно бродил по потускневшим комнатам, бережно закрывая дверцы и поднимая стулья, пока случайно не наткнулся на пустую клетку. Как он мог забыть про хомяка? С тревогой он принялся перебирать разбросанные вещи, коря себя за то, что оставил Джексона одного. Он волновался, что питомец пал смертью храбреца, который в злополучный час встал на защиту родного дома. Но даже мёртвым хомяк всё никак не находился. Ванька уже совсем было отчаялся, как вдруг из-под серванта выполз пушистый комочек.

— Джексон, родненький, — Ванька бросился к хомяку и, прижав к себе, с жаром зашептал: — Никогда, слышишь, никогда больше я не оставлю тебя одного!

Прошло несколько дней. Утренняя песнь птиц лилась сквозь распахнутые окна дома Ваньки, словно молитва, способная излечивать любые раны. Сняв плотную штору, мама обнажила окно, и лучи солнца устремились внутрь комнаты, растревожив тысячи пылинок. Ванька протянул руку, чтобы собрать чудные микроскопические частички в горсть, но как он ни старался, те упорно разлетались в разные стороны.

— Мама, — сказал Ванька, отставив безуспешные попытки обуздания микромира, — Джексон что-то совсем ничего не ест.

— Это же хомяк, Ванюша. Скорее всего утаскивает еду в укромное местечко и там трапезничает, — предположила мама.

— Нет, сама посмотри: он всё время лежит в клетке и не подходит к миске.

— Значит, нужно отвезти его к ветеринару.

Их разговор прервал стук в дверь. Ванька пошёл открывать.

— Мы принесли тебе конфеты! — радостно сообщил Кузя, протягивая бумажный кулёк через порог.

— И зёрнышки для Джексона, — добавила Лу.

— Без толку, — пробубнил Ванька, принимая конфеты, — Джексон всё равно ничего не ест.

— А что с ним случилось?

— Не знаю. Вот сейчас пойду за папой, уговаривать, чтобы он отвёз Джексона к ветеринару.

— Странно, — проговорил Поль, — может быть, у Джексона стресс?

— Бесполезно строить догадки, Поль, пусть доктор скажет, что с ним. Папа! — крикнул Ванька куда-то вглубь дома и скрылся за дверью.

Друзья остались сидеть на ступеньках, в ожидании новостей. Спустя два часа Ванька вернулся.

— Ну, что сказал ветеринар? — взволнованно спросил Поль.

— Он сказал, что у Джексона воспалились щёчки. Там какие-то ранки, врач промыл их, и теперь всё будет хорошо.

— А откуда у него появились эти ранки?

— Врач сказал, что Джексон мог что-то запихнуть за щёки и пораниться. У хомяков такой инстинкт. Даже когда они не голодны, если находят что-то, по их мнению, съедобное, сразу прячут это за щёки. Но я не понимаю, что такое он мог съесть, чтобы так пораниться?

— Кажется, у меня есть догадка, что поранило щёчки Джексона, — сказал Поль после недолгого молчания.

— И что же? — удивился Кузя.

Но Поль ничего не ответил. Он только пробормотал что-то бессвязное и, протиснувшись между Ванькой и Кузей, вошёл внутрь дома.

— Ты часто выпускаешь Джексона погулять? — спросил он, деловито оглядывая холл.

— Конечно, ведь держать животное в клетке — это негуманно.

— А где он любит больше всего прятаться, когда гуляет?

— Вон под тем буфетом.

Поль подошёл к буфету, нагнулся, сунул под него руку. Он шарил до тех пор, пока не наткнулся на что-то действительно интересное, и его лицо не озарила довольная улыбка.

— Смотрите, что я нашёл! — Поль вытащил из-под буфета обваленную в пыли руку и раскрыл ладонь, на которой лежали три небольших бриллианта.

— Бриллианты моей мамы, — оторопело проговорил Ванька, — но как? Как они там оказались?

— Я не знаю точно, как было дело. Но возможно, Джексон случайно обнаружил бриллианты, когда грабители искали ценности, принял их за орешки, засунул за щёки и спрятался. Обычно хомяки не едят свои запасы сразу, а несут в специальное убежище — место, где они скрываются от опасностей. А поскольку в качестве такого убежища Джексон уже давно облюбовал угол под буфетом, он отнёс несъедобные деликатесы именно туда.

Спустя месяц грабителей арестовали, их сообщником действительно оказался поселковый электрик. Но эта новость меркла на фоне находки Поля. Взрослых невероятно развеселил тот факт, что хомяк повторил путь прабабушки, спрятав бриллианты за щекой. Поэтому мама Ваньки торжественно присвоила хомяку шуточный титул рыцаря. С тех пор и дети, и взрослые называли хомяка исключительно и только с приставкой «сэр». А через несколько лет прошёл слух что где-то под Ярославлем неизвестный установил памятник сэру хомяку. Но правда это или вымысел — никому из участников той истории так и не удалось проверить.

Примечания

1

Синяк (простореч.)

2

Первый полицейский, который начал это делать, не был художником. Им был французский криминалист Пьер Шабо. Это он придумал складывать из кусочков фотографий глаз, губ и носов портрет предполагаемого преступника, а затем фотографировал то, что получилось.

3

К странам Скандинавии принято относить Норвегию, Швецию и Данию.

4

Эркюль Пуаро — литературный персонаж известной английской писательницы Агаты Кристи