Новая судьба

Лилия Лукина

Елена стала третьим человеком в Семье и в отсутствие начальства возглавила ее. В это время кто-то проник в дом Матвея и оставил записку «Будьте предельно осторожны». Но кто и о какой опасности предупредил Семью? Елена все выяснила, раскрыла старые тайны и соединила разлученных жизнью людей. Она не согнулась под ударами судьбы, а выстояла сама и помогла другим. И судьба щедро вознаградила ее за это. Елена встретила свою настоящую любовь, впереди у нее новая, счастливая судьба.

Глава 4

Около моего дома охранники опять разыграли целое цирковое представление. А уж когда они увидели свет в моих окнах, то тут же заявили, что войдут в квартиру первыми, хотя я и пыталась объяснить им, что там горничная Марина и моя домработница Варвара Тихоновна, которая живет в моем же подъезде на первом этаже. Но они даже слушать меня не стали и баба Варя, выглянув из кухни и увидев парней с автоматами наизготовку и уже только за их спинами — меня, горестно всплеснула руками:

— Господи, Леночка! А я-то думала, что все неприятности уже позади!

— Как называлась какая-то книга: «Неприятности — мое ремесло», — невесело отшутилась я и, зайдя в комнату, где действительно Марина собирала мои вещи, достала из бара фотографию Игоря и собралась положить ее в сумку, чтобы взять с собой в усадьбу, но потом решила, что не стоит: это мое и только мое! Я вернула фотографию обратно в бар и, повернувшись к девушке, вздохнула:

— Ну, что за день у тебя сегодня! То собираешь мои вещи, то разбираешь!

— Так это же моя работа, — просто ответила она и, увидев у меня за спиной Вячеслава, густо покраснела.

«Ой, ну какие же вы еще дети!» — по-стариковски подумала я, глядя на них, а вслух сказала:

— Там восточный костюм в шифоньере висит, так ты его тоже положи — я его Лидии Сергеевне показать обещала.

Не глядя в нашу сторону, она согласно закивала, а я пошла в кухню. Войдя, я от удивления застыла на месте, и было от чего. В своем персональном кресле в углу около батареи лежал, печально вздыхая, чем-то насмерть обиженный мой сибирский бело-бежевый кот Васька, который уже давно жил на два дома — то у меня, то у бабы Вари. А вот она сама даже не глядела в сторону своего мохнатого сокровища, хотя раньше всегда носилась с ним, как с малым ребенком.

— Какая кошка между вами пробежала? — с интересом спросила я.

— Белая! — гневно ответила она и замахнулась на Василиса полотенцем. — У-у-у, морда рыжая, наглая!

Пушистый негодяй твердо знал, что она его и пальцем не тронет, но, свято соблюдая правила игры, сделал вид, что страшно перепугался, лениво и грузно (из-за своего немалого веса) спрыгнул на пол и честно полез под кресло прятаться. Усевшись на его место, я пошарила рукой под креслом, выудила паршивца оттуда за лапу и водрузила к себе на колени, где он тут же улегся корабликом и даже не дожидаясь, когда я начну его гладить, демонстративно замурчал, как маленький трактор, так, что занавеска заколыхалась.

— Ну, и чего он такого страшного натворил? — недоуменно спросила я.

— А сблудничал! — возмущенно заявила она.

— А-а-а! Так он у нас мужчина в самом расцвете сил! Ему же пять лет всего! — почесывая Василиса за ухом, ответила я. — Кого он там оприходовал?

— Вот именно, что оприходовал! — продолжала бушевать баба Варя. — Ему по его происхождению только и приходовать что помойных мурок голубых подвальных кровей, а он?! Ты на кого позарился, паразит?!

— Да объясните вы, в чем дело! — не выдержала я.

— Так соседка моя, — начала объяснять баба Варя. — Ну, что в Аглаиной квартире теперь живет. Так вот, она, как на пенсию вышла, да как поняла, что на нее не прожить, решила котятами зарабатывать. Купила себе кошечку персидскую, да с такой родословной, что у царей короче, и стала ее растить. Красоты она неописуемой! — восхищалась она. — Словно шар белоснежный по полу катится, а от лапок только самые кончики и видать. Уж она ее и кормила, как положено, и витамины давала, чтобы и она сама здоровая была, и котятки потом тоже здоровые. Сама не доедала, а все ей да ей. Ровно с дочерью собственной с ней носилась. А женщины-то мы с ней одинокие, вот и повадились друг к другу в гости ходить. А тут на днях взяла она кошку на руки, а там!… — баба Варя горестно махнула рукой. — А ведь сразу-то и разберешь из-за пушистости ее невероятной! И, как же мы не углядели! — воскликнула она и снова замахнулась на Ваську, который, чувствуя себя в полнейшей безопасности, даже ухом не повел.

— Ну и чего теперь из этого трагедию делать? — удивилась я. — Пристрою я этих котят куда-нибудь! А вы уж в следующий раз следите за этим паршивцем повнимательнее.

— Так в том-то и дело, что следующего раза теперь уже не будет никогда! — возмущенно ответила баба Варя. — Навсегда теперь кошечка испорченная! Ее теперь с каким угодно чистопородным ни своди, а все равно в котятах его, паразита, рыжая масть проявиться может! У, гад! — и она гневно посмотрела на Ваську.

— Неужели действительно теперь и следующие котята могут в Ваську пойти, хотя у них будет совершенно другой отец? — недоверчиво спросила я.

— Точно, Елена Васильевна! — подтвердил стоявший в дверях Слава. — И у собак та же самая история. Это я по своей Найде знаю.

— А уж хозяйка-то как убивается! — продолжала, между тем, баба Варя. — Она же столько денег в Фифочку свою вложила, а теперь? Только себе оставлять, а она уже набалованная! Абы чего есть не будет! А денег-то ей на разные деликатесы, где взять?

— Ах ты, паразит! — я легонько потрепала Ваську за ухо. — Набедокурил? А мне теперь расхлебывать? — Услышав недовольные нотки в моем голосе, Василис замолчал, притих и явно собрался сбежать от греха подальше, но я удержала его: — Лежи уж, кошкин сын! На благородных тебя, вишь ты, потянуло! Эх, ты! — и, подумав немного, сказала бабе Варе: — Вы предупредите хозяйку, что я сегодня же у нее кошку куплю. Кстати, что это за кличка такая? Фифочка?

— Да, Нефертити она по документам, — озадаченно объяснила Варвара Тихоновна и недоуменно спросила: — Куда ж вы ее денете-то?

— А в усадьбу отвезу, малышам Репниным. Ей там хорошо будет, а уж кормить будут так, как ей здесь и не снилось.

— Так я побегу! — подхватилась баба Варя.

Неласково сцапав Ваську и небрежно сунув его себе под мышку, на что он только обречено вздохнул, она шустро бросилась к дверям, чуть не столкнувшись с Мариной, которая тащила битком набитую сумку с моими вещами.

— Все готово, Елена Васильевна, — смущаясь от присутствия Вячеслава, доложила она.

— Ну и чего было самой-то сумку тягать? — грубовато забурчал Слава.

— Да не тяжелая она, — радостно вспыхнув от его заботы, залепетала Марина, а Вячеслав только отмахнулся:

— Ага! Я так и понял, что ты туда подушку пуховую положила! — и сам подхватил сумку.

Пока мы вышли из квартиры, пока мы ждали лифт, пока мы спустились на первый этаж, там, на площадке, уже почти подпрыгивая от нетерпения, нас ждала Варвара Тихоновна и, едва завидев меня, тут же бросилась к чуть-чуть приоткрытой двери кошачьей хозяйки, а я пошла за ней и, войдя, спросила:

— Ну, где здесь обесчещенная девица? — и почти тут же увидела ее. — Какая красавица! — невольно вырвалось у меня, а Нефертити, все правильно поняв (пусть кто-то другой говорит, что животные ничего не соображают, а уж я-то по своему паршивцу точно знаю, что они порой поумнее иных людей будут), медленно и важно двинулась ко мне, а, подойдя и почувствовав знакомый Васькин запах, потерлась о мои ноги.

— Господи, да как же я с ней расстанусь-то?! — со слезами на глазах горестно качала головой пожилая, седая женщина. — Я же к ней, как к родной, привыкла!

— Смотрите, — сказала я. — Вам решать. Хотите оставить ее себе — оставляйте. Могу точно сказать только одно — ей там будет хорошо. Думаю, лучше, чем здесь, потому что денег для того, чтобы кормить ее по-прежнему, у вас, как я понимаю, нет.

— Да вот в том-то и дело! — печально согласилась она.

— Ну, а раз так, то я ее забираю, — решительно сказала я и протянула женщине заранее приготовленные деньги. — Здесь и за нее, и возмещение ваших расходов. А, если вы не передумали все-таки котятами заниматься, то здесь на новых кота с кошечкой хватит. Вы уж берите впредь сразу пару, чтобы больше таких накладок не было. Ну, так я забираю Фифу? — спросила я, видя, что она колеблется.

— А ей там точно хорошо будет? — искательно заглядывая мне в глаза, спросила она.

— Можете не сомневаться, — твердо заверила я ее и, вложив деньги ей в руку, нагнулась и подняла Нефертити. — Ну-с, будущая мамаша! Поехали!

— Господи! Да здесь же много! — испуганно воскликнула женщина, пересчитав деньги.

— А моральный ущерб? — рассмеялась я и направилась к выходу.

По дороге в усадьбу Фифа лежала у меня коленях и величественно оглядывала окружающих, а сидевшая рядом со мной Марина осторожно гладила ее по свисавшей вниз лапке и тихонько шептала:

— Ты же наша красавица! Ты же наша Фифочка! — а та милостиво принимала эти знаки внимания и еле слышно мурчала.

В «Сосенках» я первым делом отправилась к маленьким Репниным. Им недавно исполнилось по семь лет и мальчики с девочками спали, естественно, в разных комнатах, в которые вели двери из детской: Павлик и Сергей, сыновья-близнецы Саши, в той, что направо, а Милочка и Ниночка, дочери-близнецы Леши — налево. В коридоре я спрятала кошку под плащ, чтобы сделать им сюрприз. Войдя в детскую, я увидела там самую мирную на свете картину — малыши увлеченно слушали свою бабушку Лидию Сергеевну, которая читала им сказку «Царевна-лягушка», и тут же подумала, что мирной этой картине остается быть совсем недолго, особенно учитывая непоседливый характер егозы Милочки.

— Добрый вечер! — сказала я. — Я была в санатории и поэтому поздравить вас с днем рождения не могла, вот и хочу сейчас исправить свою оплошность и вручить подарок.

С этими словами я достала из-под плаща Фифу и аккуратно поставила ее на пол. Несколько секунд стояла мертвая тишина, а потом, как я и ожидала, раздался восхищенный вздох и Ниночка, молитвенно сложив руки на груди, выдохнула:

— Принцесса! — а потом, подумав, уточнила: — Нет! Она у нас будет царевна! Царевна-кошка!

Мальчики старательно делали вид, что, мол, ничего особенного не произошло — подумаешь, кошка! — но глаз от Нефертити не отрывали. А неугомонная Милочка, вопреки моим ожиданиям, просто сидела, остолбенев от такого невиданного счастья, и, кажется, даже не дышала. Дети собрались, было, соскочить со стульев, чтобы подойти и познакомиться с кошкой поближе, но я остановила их:

— Подождите! Дайте ей немного освоиться! Пусть она походит и все обнюхает. — А Фифа, словно услышав и поняв, что я сказала, начала медленно и величественно обходить комнату, знакомясь со своими новыми владениями, а я тем временем продолжала: — Зовут эту красавицу Нефертити. Можно Фифа или Фифочка. — Услышав свое имя, кошка остановилась и повернулась в мою сторону, но поняв, что тревога была ложной, недовольно фыркнула и двинулась дальше. — Ее можно гладить, расчесывать и всячески ласкать, но, ни в коем случае, грубо не тискать, друг у друга не вырывать и с высоты не бросать, потому что у нее скоро будут котята.

— Котятки! — восторженно прошептала Милочка, не отрывая взгляда от Фифы, и тут же заинтересованно повернулась ко мне: — А кто у них папа?

— Мой обормот Васька! — вздохнула я.

— Значит, они рыженькие будут? — уточнила она.

— Кто же знает? — пожала я плечами. — Могут быть и рыжие. Точнее, бежевые.

В то время, которое казалось мне теперь ужасно далеким и каким-то даже ненастоящим, когда я с Игорьком, мамой, Орловым и бабой Варей жила в нашем коттедже, который стоял прямо напротив поворота с Пионерского шоссе к усадьбе, Репнины с женами и детьми были там частыми гостями. И малыши затискали Ваську до того, что он при виде их тут же сбегал на второй этаж в комнату Варвары Тихоновны, где прятался под кровать, а дети, будучи хорошо воспитанными, ни за что не вошли бы без спроса в чужую комнату. Вот они и взывали к нему из коридора, уговаривая поиграть с ними, а он, помятую прошлый горький опыт, на провокации не поддавался и отсиживался в безопасном месте.

Нефертити, тем временем, обследовав детскую, направлялась к спальне девочек и дети потихоньку, на цыпочках двинулись туда же, чтобы посмотреть, что она будет там делать, а кошка без долгих раздумий вспрыгнула на чью-то кровать и, улегшись на бок, с царственным видом оглядела малышей, свои новых подданных.

— Она со мной будет спать! Она со мной будет спать! — не выдержав такого счастья, заверещала Милочка и кошка, вздрогнув от ее крика, тут же спрыгнула на пол.

— Не надо было кричать, — объяснила я девочке. — Теперь она решила, что ей туда запрыгивать нельзя и больше никогда этого делать не будет.

Услышав это, Милочка тут же зашмыгала носом, а ее глаза налились слезами.

— Фифочка! Милая! — плачущим голосом запричитала она, бросаясь к кошке, а та, перепуганная — от нее. — Я не хотела тебя испугать! Залезай назад! Ну, пожалуйста, Фифочка! Ну, я тебя очень прошу! Я тебя больше никогда-никогда пугать не буду!

— Это неправильно! — решительно сказал Павлик. — Она сама выберет, где ей спать! Да, Фифа? — спросил он у кошки, которая, ничего не понимая, сердито смотрела на меня, словно хотела сказать: «Ну и куда же ты меня привезла?».

— Все, дети! — решительно сказала Лидия Сергеевна, которая уже давно отложила книгу и с улыбкой наблюдала за внуками. — Перестаньте нервировать нашу красавицу! — Она встала, подошла поближе к кошке и, присев на корточки и протянув в сторону Фифы открытые ладони, начала подзывать ее: — Иди ко мне, моя хорошая! Иди ко мне, моя Фифочка! — Кошка немного подумала, осторожно подошла, понюхала протянутые руки, а потом потерлась о них. — Ну, вот и все, кисонька! — ласково приговаривая, Лидия Сергеевна взяла кошку на руки и, поднявшись, прижала ее к себе и начала гладить. — Сейчас я тебя чем-нибудь вкусненьким накормлю, и мы пойдем ко мне! Ты теперь у меня в комнате жить будешь!

— Бабуля! — в один голос возмущенно завопили дети. — Это нечестно! Ее нам подарили!

Конец ознакомительного фрагмента.