Испорченные сказания. Том 3. В шаге от рубежа

Ксен Крас, 2022

Наследие Первых крепнет, но это не сплотило королевство. Одни используют дар, другие его отрицают, желая видеть мир таким же, как прежде. Жизнь обесценена в этом закрутившемся вихре, а знать продолжает свои игры, гася одни конфликты и разжигая другие. Главарь культистов готов к ритуалу. Его последователи, оставленные без надзора, находят союзников среди людей короля и решаются на отчаянный шаг. Недоверие, подозрения, обиды и самоуверенность скрывают истину. Отступать некуда. Люди обоих материков застыли в шаге от рубежа. Продолжение темного фэнтези-цикла: интриги, древние тайны, магия и народные восстания. Борьба за власть всегда была одинаково кровавой, но российские авторы еще никогда не описывали ее так увлекательно. О людях, магии и тьме. Третий том.

Райан

Поиски продолжались уже не первый день. Нервное напряжение ни на минуту не оставляло отряд. Оно сквозило отовсюду.

Каждый, будь он воином, рыцарем, лордом, да хоть бы и лошадью, чувствовал его, усиливал и выплёскивал в массы. Всякий лишний треск веток заставлял людей непроизвольно дёргаться, кони без конца фыркали и артачились перед узкой переправой или особо густым участком леса. Внезапные вскрики птиц нарушали тишину и будоражили отряд, а каждый новый час пути словно высасывал силы.

Лорд Мортон Бладсворд поступил по совести, благо её остатки до сих пор сохранялись в недорыцаре. Наместник восточных владений сопровождал Райана всё это время, и если поначалу он не прекращал просить прощения, то спустя некоторое время принял позицию несправедливо обвинённого, а то и вовсе жертвы.

— Я говорил ему не покидать пределов замка, но он пробрался в город вопреки моему запрету. Он потому и угодил в неприятности, поскольку вы, его родители и опекуны, те, кто должен его воспитывать, не внушили мальчишке, что взрослых надо слушать, — ворчал наместник Кнайфхелла. Он, верно, ещё не отвык от продолжительных поездок в седле, так как в отличие от Райана ни разу не пожаловался на боль в спине и тем более ниже её.

Мортон держался не хуже, а может, и лучше рыцарей Фореста, и умудрялся выглядеть статным героем на протяжении всего похода. Усталость не склоняла его к седлу под конец дня, его руки не уставали держать поводья, ноги гнулись, когда он оказывался на земле, и никакие ветра и влажность в лесу не могли испортить закалённому мужчине аппетита. Почему же тогда у этого человека может быть столь отвратительное настроение, Райан не понимал.

— Ховвил — совсем мальчишка, глупый ребёнок. В таком возрасте за детьми надо присматривать в оба глаза, — рыкнул Форест.

— Если он не способен думать о последствиях, то и не надо было отправлять его на обучение. Я ничего не имею против детей, но Ховвил — юноша, и я надеялся, что это оградит меня от глупостей. Я верил, что к его годам лорды способны думать о последствиях своих действий. В конце концов, ваш дядя должен был изначально вбить в голову юнца правила поведения, а потом уже…

— Довольно! — Райан грубо перебил Мортона на полуслове. Рыцарь прикрыл рот и вытаращил налитые злостью глаза. — Ховвил — ребёнок. Что бы вы ни говорили, и какого бы роста он ни вымахал. Мы отправляли в Кнайфхелл детей, и, пока на месте сидел законный правитель, всё было хорошо. Ни один из моих родственников не пропадал, тем более не попадал в руки Культа Первых!

— Я законный правитель! — громко воскликнул Бладсворд. Он, казалось, и сам не ожидал от себя подобной горячности и не покраснел, когда привлёк всеобщее внимание только потому, что уже давно забыл, как это делается. Впрочем, дальше он продолжил всё в той же манере, то и дело срывая голос, но уже стараясь говорить тише. — Я не узурпировал власть, милорд Форест! Я знаю, что про меня говорят, наслышан. Перешёптывания постоянно окружали меня, с того самого дня, как я решил отправиться в Санфелл, а может, и ещё раньше — не помню. Я готов повторять вам это столько раз, сколько потребуется — я имею права на трон. Власть досталась мне, как и положено, по праву рождения. Брейв сам… сам!.. отказался от трона, — да и кому нужен правитель, который бросает свой народ и позорно сбегает? Да ещё и в столь сложное для всех время? Время, когда мы воюем, да и этот Культ не даёт покоя?

— Ай, Мортон, прекращайте своё представление. — Райан дернул рукой, словно пытался отмахнуться от спутника, как от навязчивой мухи. Вокруг него летала мошкара, она то и дело садилась на бороду и путалась в жёстких и густых волосах, но тратить силы на то, чтобы её прогнать, мужчина не собирался. Как и на пустые разговоры с недорыцарем. — Вы сами ввязались в войну, милорд Брейв бы этого не допустил. Может, вы и заняли своё место по закону, но не по совести — уверен, что вы ничем не помогли племяннику, когда эта помощь была ему нужна. Не поддержали его. Вы радовались, что остаётесь единственным правителем Востока. Если бы я не знал от Клейса, что Брейв добрался до Санфелла и потолковал с ним, то подумал бы, что он пропал так же, как и Ховвил.

— Вы что, обвиняете меня в чём-то?! По-вашему, я что, должен был запереть Брейва или уговаривать его не уходить? Я должен был заставлять его сидеть на троне, если ему это не нужно? Привязать руки к подлокотникам, надеть на ноги кандалы, насильно кормить и стоять рядом, уговаривая подписать очередной указ или принять просителей?

— Да! — Лошадь под Райаном всхрапнула, и мужчина, извиняясь, погладил её здоровенной рукой по шее. — Да, именно так! Вы должны были сделать всё, чтобы остановить племянника. Он правитель, и его надо сохранять всеми силами. Пусть и пришлось бы привязать на пару циклов к трону. Брейв бы унялся и снова занялся делами.

— Он взрослый и самостоятельный человек, а я — не нянька.

Лорд Бладсворд принял оскорблённый вид. Форест понимал, что разбирается в интригах и выражениях лиц хуже, чем любой из лордов Ферстленда, Клейс постоянно вменял ему это в вину. Брат неустанно твердил, что такой, как Райан, выживет в столице только потому, что не додумается не вовремя оскорбиться и не влезет ни в какой, даже заранее беспроигрышный заговор, так как не поймёт, что для этого сделать. Старший сын Мертора догадывался, что нынешний регент подобным образом называл родственника болваном, сердился и не забывал отвечать на колкости.

По молодости он частенько, даже уже будучи женатым мужчиной, отвешивал брату подзатыльники в ответ и лишь много позже научился отвечать в основном словами.

В последние годы вмешательства Ласса перестали быть жизненно необходимыми. Райан принял некоторые особенности избравшего опасный путь младшего брата, а тот, в свою очередь, научился терпимости и перестал открыто сомневаться в правителе. Возможно, сейчас Клейс бы похвалил проницательность Райана, понимающего, что Бладсворд лишь притворяется — настолько плоха была игра недорыцаря.

— Да признайтесь уже, что вы желали его отъезда. Вы, верно, и вещи ему помогли собрать. — Райан, всегда весёлый и добродушный, сидел в седле сгорбив спину и выглядел мрачнее тучи.

— Я не желал такого исхода. Я насколько мог помогал племяннику и пытался его переубедить, но, когда Брейв решился бросить свой народ из-за глупых девок, я понял, что куда достойнее его. Я осознал, что именно я должен править. Иолос не был выдающимся воином, он даже не пытался развивать свои способности, хотя природа и Боги наградили его сверх меры. Мой брат мог бы многого добиться, я знал его лучше всех и потому был опечален. Иолос не стал достойным правителем, родитель и воспитатель из него также вышел посредственный. Исправлять его ошибки я не мог, да и, признаюсь, не испытывал ни малейшего желания это делать. Но я всегда радел за свой народ и потому принял правление в свои руки, пока моё место не займёт более достойный. Если таковой найдётся… — Лорд Мортон и до того сидел на лошади прямо, а сейчас вдобавок поспешно расправил плечи и поднял голову. Райан даже заметил, как наместник втянул живот, чтобы выглядеть ещё более торжественно. — Я делал всё, чтобы мой народ процветал…

— Процветал?! Да вы единственный, кто не стал бороться с заразой нашего королевства. Единственный! Только вы позволили культистам расхаживать здесь как у себя дома, только вы… — Чувствуя приближающуюся волну гнева, Райан поскакал вперёд, чтобы не видеть перед собой Мортона. Форест хотел бы понять его, хотел оправдать некоторые поступки, но не мог. Но менее всего он сейчас должен был поддаваться чувствам, в некоторых вопросах мнение Клейса оказалось верным — головой решать правильно, куда правильнее, чем сердцем. Лучше бы решать и тем, и другим, но лишь когда эмоции поулягутся.

Правитель Форест всегда славился добрым нравом и гордился этим. Он любил свой народ, считал всех без исключения лордов, в том числе и самых мелких, только недавно получивших титул, частью своей большой и дружной семьи. Лорд Мертор, отец Райана, учил своего отпрыска, как править по совести. Бывший глава рода не уставал повторять, что подданные важны не меньше, чем собственные дети, и всегда должны выполнять свою работу с удовольствием. Простолюдины обязаны понимать, что являются незаменимой частью общества, тогда работа их будет качественной и выполненной в сроки, только тогда они действительно станут стараться на благо знати, только тогда будут чувствовать себя под защитой и смогут верить в справедливость наказания за неповиновение.

Форестам принадлежали не самые обширные владения, у них не имелось выхода к морю, а большую часть земель составляли поля и леса. В отличие от территорий, подвластных иным Династиям, на землях рода Райана не существовало строгого деления на большие и маленькие города, все основные поселения возводились равномерно и никак не выделялись среди других размерами. Вокруг них располагались небольшие деревни. Даже Гринтри, что являлся столицей, по мнению всех гостей, мало отличался от других городов. Стены главного укрепления, те каменные сооружения, которые обычно возводились, чтобы защитить в первую очередь замок с проживающей в нём знатью и лишь затем город, опоясывали Гринтаун в несколько ярусов. Так, чтобы враг не сумел добраться до простого люда и жизням и имуществу горожан ничто не угрожало. Между городом же и замком возвели невысокую и по сравнению с главными фортификационными сооружениями невзрачную стену лишь пару сотен лет назад. Трое главных ворот, украшенных гербами Форестов на решётках, открывали доступ к центральному входу, во внутренний двор и к казармам.

Новая часть замка включала в себя мало строений, однако буйство красок в раскинувшихся между ними садах поражало воображение. По обвитым лианами многочисленным мостикам, когда-то подъёмным, но ныне с уже поржавевшими механизмами, а местами и со снятыми цепями, можно было попасть из части, отстроенной всего сотни три лет назад, в старую, уже не использующуюся, но ещё вполне крепкую.

Поддерживаемое в хорошем состоянии наследие дальних предков Райана имело исполинские размеры — высокие ступени, по которым даже нынешнему правителю-здоровяку было некомфортно подниматься, высоченные потолки, на фоне которых человек терялся, просторные залы, где камины были сделаны не только в двух стенах, но и посередине, массивные колонны, грубо высеченные скульптуры, передвинуть которые едва ли хватило бы сил и полудюжине крепких мужчин, покои, в которых можно было запросто уместить многочисленную семью так, чтобы никто никому не мешал… Старая часть, если верить древним записям и картинам, располагалась вокруг новой, и когда-то, многие столетия назад, на месте нынешнего обжитого замка были сад с мостками и небольшая одинокая башенка в шесть-семь человеческих ростов. Никто так и не смог понять истинного предназначения постройки, а к тому времени, как лорд Арло Форест, прозванный Строителем, почти четыре сотни лет назад решил возвести для себя и своего семейства новый, более подходящий для жизни замок, башню уже успели разрушить.

Во многих летописях Арло описывали как человека невысокого, но отрастившего к среднему возрасту такую огромную бороду, что та волочилась за ним по полу, попадая правителю под ноги. Огромные ступеньки стали для Строителя настоящим испытанием, каждый день он с трудом вскарабкивался по ним, а его миниатюрная жена страдала ещё больше. Когда она была в положении, то и вовсе отказывалась покидать свой этаж и гуляла только на балкончиках, издалека любуясь красотами Гринтауна.

После завершения перестройки та часть, что предназначалась для настоящих гигантов, не использовалась почти век, и чаще всего в ней селились звери, привезённые Форестами со всех концов королевства, вили гнёзда птицы и искали приключений на свою пятую точку юные отпрыски правителей со своими приятелями.

Постепенно без надлежащего ухода многое начало приходить в негодность, а старый деревянный трон, столь большой, что в своё время Райан вместе с Кейдс могли сесть на него вдвоём, а посередине посадить Фейг, чудом сохранившийся в приличном виде на долгие годы, был безнадёжно испорчен зверьём, шалостями детей и обвалившимися кусками потолка. После того, как спустя несколько поколений к власти пришёл лорд Райан Отец Форест, или, как его ещё прозвали, Райан Семейный, в честь которого и получил имя нынешний глава Династии, всё, что было возможно спасти, начали оберегать.

Райан-отец решил отвести просторные помещения под праздники, а пустующие покои на нижних этажах отдал слугам, стражникам и рыцарям. Во время мелких войн с соседями, эпидемий, которые заносили то с севера, то с востока, или при иных проблемах он охотно принимал в стенах замка подданных. Семейный лорд любил общаться с народом, охотно звал всех на пиры, где рядом с ним неизменно сидели его супруга и пара-тройка, а порой и все восемь, их здоровых детей. Летописи сохранили памятки о том, что на самом деле бесподобная и сильная духом и телом леди Форест рожала прославленному супругу четырнадцать раз, но трое родились мёртвыми, а выжить удалось лишь восьмерым. Правитель того времени каждый раз всерьёз печалился из-за смерти отпрысков, он всегда мечтал о большой семье, так как все его немногочисленные братья и сёстры рано оставили этот мир.

Сам Райан-отец умер в тридцать четыре года, пережив супругу всего на трое суток, доверху наполненных муками и страданием. Боги забрали его одновременно с четырьмя отпрысками — всех их отравили. Великодушием и гостеприимством лорда воспользовались недруги, прямо во время пира подсыпав отраву. Всех детей, кроме двенадцатилетнего Крэйда, смогли найти и убить, но последний отпрыск надёжно укрылся в густом лесу. Верные подданные Форестов сами разорвали отравителей на куски, когда застали их у тел детей Райана Семейного, а затем бросили все силы на поиски единственного оставшегося в живых наследника. В писаниях, которые заставлял читать Мертор Форест своего сына, говорилось, что Крэйда защищал весь народ Форестов, а когда тот прошёл необходимые церемонии, женился и стал полноправным правителем, на землях Династии закатили пир. Тот по праву долгое время считался самым массовым — даже дальняя окраина близ границ с Редглассами и Бладсвордами в течение целого цикла праздновала восстановление справедливости и восхождение законного правителя.

Райану часто напоминали, в честь кого ему дали имя, и поясняли, что именно такого правителя заслуживает народ. Старшему из детей Мертора вещали, что в первую очередь он должен быть заботливым и мудрым, не рубить сгоряча и всегда сначала думать и лишь потом делать.

Лорд Мертор даже, чтобы научить сына, что такое забота, приставил к нему двух больных юношей — один из них пострадал во время обучения в качестве оруженосца и более не мог ходить, а родители второго рассердили Бога мучений и тот забрал почти весь разум ребёнка, оставив возможность сравниться разве что с пятилетним.

На тот момент у юного Райана только что родился младший брат, и доверенные ему дети оказали на него сильное воздействие. Он бегал и спрашивал о самочувствии Клейса каждый день с интервалом в несколько часов, утомляя слуг и родителей. Когда же младший из Форестов простыл, Райан не мог найти себе места от беспокойства и по ночам его терзали кошмары. Наследник представлял, что будет, если его родственник так и не сумеет оправиться после тяжёлого заболевания. Сейчас же, стоило Лассу напомнить о тех переживаниях старшего из братьев, правитель начинал отмахиваться и убеждать, что ничего такого не было.

Мать нынешнего хозяина Гринтри не поддерживала позицию Мертора полностью, но просила сына в самом деле в первую очередь думать. Она поясняла свою точку зрения, неоднократно упоминая огромную силу Райана, способную навредить тем, кто зависит от наследника. Леди раз за разом повторяла, что после того, как ярость или страх отступят, последствия может не получиться исправить.

Через год заботы о больных они, благодаря леди Форест, покинули Райана. Женщина утверждала, что юноши вернулись по домам, однако, куда они пропали на самом деле, она так никому и не поведала. Клейс во время нескольких ссор десятилетней давности заявлял, что леди Форест умертвила нездоровых людей, чтобы избавить наследника от проблем.

Пропажа Ховвила и особенно поведение Мортона вывели Райана из себя, и он позабыл все родительские заветы. В какой-то момент он уже был готов убить Бладсворда — сломать мерзавцу шею, оторвать голову или разбить его кривляющееся лицо о каменные плиты прямо посреди Большого зала. Форесту не требовалось оружие, чтобы разобраться с пожилым воином, который так и не заслужил чести назваться рыцарем, вполне доставало силы и обуревающей его ярости.

Но Райан сумел взять себя в руки. Он, пусть и с усилиями, переборол страшные, жестокие порывы и отказался принимать, что одной из первых мыслей, возникших у него в голове, было желание перегрызть Бладсворду глотку. Может, и не самостоятельно — Форест верил, что ему охотно придут на помощь, видел эту картину, почти что чувствовал вкус крови, а от ярости у него стучало в висках. Подобные желания уже несколько раз проявлялись за жизнь правителя — тогда он был ещё совсем молод и горяч, чаще выходил из себя и куда охотнее забывал напутствия родителей, позволяя себе поддаваться эмоциям раньше, чем успеет осознать происходящее.

В первый раз Райан поругался с молодым рыцарем — они не поделили девушку, и несмотря на все ухищрения хорошо обученного бойца и достойный набор оружия, лорд сумел одолеть противника и прижать того к дереву. Годы прошли, а воспоминание совсем не померкло.

— Вам всё равно подберут другую даму сердца, из благородных и достойных вашего положения, милорд. — Последнее слово рыцарь произнёс с издёвкой, а когда Райан нахмурился, то и вовсе засмеялся представителю знати в лицо. — Как бы вы ни старались — Нейзи вашей не станет. Она моя!

Тогда наследник Мертора не смог сдержать себя в руках и был готов задушить противника. Нейзи убежала — потом стало понятно, что она позвала стражников и рыцарей, — а Райану подумалось, что душить не так эффективно, как перегрызть горло. Задорное чириканье над головой лишь усиливало намерения. Лорд даже склонился к недругу, трепыхающемуся из последних сил, отчаянно пучащему покрасневшие глаза и издающему хриплые стоны. Лорда с бойцом вовремя растащили, а прекрасная дева, как оба воздыхателя позже узнали, давно выбрала себе кавалера и через четыре цикла вышла замуж за уже немолодого и очень общительного писаря Гринтри.

Обида сплотила старшего из сыновей Мертора с рыцарем, и они по сей день оставались хорошими приятелями. В последние годы, правда, воин немного сдал. После морского путешествия до Новых Земель, где мужчина подхватил неизвестную болезнь, на его лице остались шрамы, а дыхание стало прерывистым и тяжёлым. Лекари из Цитадели сомневались, что когда-нибудь воитель станет прежним. Брать приятеля в этот поход Форест не решился и теперь понимал, что поступил верно — рыцарь бы не пережил такую встряску.

Второй раз желание выгрызть лишний кусок плоти противника настигло Райана, когда он возвращался с королевского двора домой со всем своим семейством. Клейс и Ласс вместе с Кейдс отправились вперёд, а он отстал на несколько дней. Правитель уже и не помнил, по какой причине — может, требовалось его вмешательство во что-то, а может, он хотел навестить кого-то из знати, и, как бывало нередко, хорошо выпить за встречу. Недалеко от границ на Райана и его свиту напали разбойники — довольно редкое явление в землях Форестов; некоторые подозревали, что лорд ненароком оскорбил кого-то из знати и расплата не заставила себя ждать.

В тот раз Райана пытались утащить подальше, предварительно убив его ближайших приятелей, и тогда молодой мужчина позволил себе поддаться желанию и жажде мести. Лорд почувствовал себя успешным охотником, когда впился в руку с кинжалом, мелькавшую перед его лицом. Поначалу Райану казалось, что в тот день он рычал, он был готов поклясться перед всеми Богами, что видел промелькнувшие тени бросившихся на помощь лесных обитателей. Всё было как в тумане. Тогда ещё не занявший трон отца наследник рода и сам продолжил использовать зубы вплоть до того момента, пока крики подданных не привели его в чувство. Свита отбилась, а поспешив на помощь лорду, натолкнулась только на растерзанные тела грабителей, словно попавшихся полчищу разъярённых диких зверей.

Никто не стал задаваться вопросами, почему зверьё появилось так вовремя и по какой причине лорд перепачкан кровью и абсолютно цел. Вместо этого отряд предпочёл поскорее убраться.

С того дня лорд Форест опасался поддаваться порывам. Через пару лет он вычеркнул из памяти страшные события — это было лучшим вариантом, чтобы продолжить счастливую жизнь, — и не вспоминал их до того, как поднял Бладсворда. Картина мертвеца с разодранной шеей отрезвила Райана, и он понял, что чуть не забыл о самой цели визита. Смерть Мортона не имела значения, самое главное — Ховвил и возвращение его Арло…

Лорд Бладсворд не мог долго терпеть, когда его игнорировали. Поэтому он довольно быстро нагнал Фореста, не подозревая, от чего тот спасает болвана.

— Если бы я хотел навлечь беду на королевство или какого-нибудь конкретного его жителя, то не стал бы сейчас помогать вам, милорд Форест! — возмутился Мортон. — Я бы не отправился с вами в этот поход, не ездил бы по размытым тропам, не ночевал бы в придорожных лачугах или и вовсе на земле. Я помогаю вам отыскать глупого мальчишку, который не способен был выслушать и выполнить простые приказы и возжелал искать неприятностей.

— Ховвил для своих лет умный и послушный, уж повоспитаннее всего моего рода. А вы обязаны следить не только за безопасностью в стенах замка, но и за городом. За всеми городами, лорд Бладсворд!

— Я прекрасно справлюсь со всеми своими обязанностями, и не вам мне указывать, что и как делать. Да и как остановить мальчишку, который захотел приключений?! А вы не предполагали, что он мог захотеть податься на подвиги? Или, может, он и вовсе сторонник Культа Первых, а? Не думали об этом? А если это правда — вы меня зря обвиняете и раскаяние ляжет вам на душу тяжёлым камнем!

— Да какой из него сторонник культистов? Он недавно ещё за юбки кормилицы держался! И на моей земле нет этой заразы, мои люди негодяям помогать никогда бы не стали — Культу в моих владениях делать нечего. Если б кто их и встретил — то сразу навалял бы, а потом уже отправил доклад Боуэну. Нет. Ховвил, если и мог гадости набраться, то только здесь. От вас!

Споры стали спутниками лорда Бладсворда и Райана. Форест с превеликим удовольствием закончил бы разговор и после каждой завершённой или прерванной по какой-то причине перепалки считал, что более не станет подавать голос, но не мог замолчать. Возмущение рвалось наружу.

Мортон, поначалу выглядевший виноватым и, как казалось старшему сыну Мертора, искренне волновавшийся за судьбу своего воспитанника, с каждым днём становился всё нахальнее, вёл себя всё более грубо, откровенно дерзил, а под конец и вовсе стал перекладывать всю вину на плечи Райана и, что ещё хуже, на юного Ховвила. Этого Форест стерпеть не мог.

Однако некоторый толк в ссорах имелся. Эти непрекращающиеся с обеих сторон излияния помогали правителю держать себя в руках и хоть немного отвлекаться от мыслей о том, что могли сотворить с мальчиком культисты. Фантазия у хозяина Гринтри была скверной, слабо развитой и весьма однобокой, но все истории, которые в красках описывали тела жертв различных Культов, коих в Ферстленде насчитывалось немало во времена Первых из Династий, компенсировали его недостаточное воображение.

Все разговоры и препирательства стихли, когда Мортон остановил коня. Райан проследил за взглядом Бладсворда и увидел старую крепость. Она располагалась всего в половине дня пути, может, немногим больше, от границ. На первый взгляд заброшенное строение с разрушившейся от времени Башней Мудрости, с несколькими ещё целыми и крепкими стенами, в которых слишком уж отчётливо выделялись новые ворота, и поросшим травой рвом, имело неудобное расположение вдали ото всех путей. Райан не мог припомнить, кто и когда построил крепость на отшибе. Его младший брат Клейс, скорее всего, рассказал бы увлекательную историю про неё и объяснил причину, по которой культисты могли облюбовать старое и неказистое здание, но правитель не понимал подобного и не желал понимать.

— Нам сюда? Вы уверены, лорд Бладсворд, что именно эту крепость отдали Культу Первых?

— Я ничего и никому не отдавал! — привычно возмутился Мортон. Казалось, что он воспринимает с агрессией всё, что ему говорят. — Но уверен, что если они и могли где-то скрываться, то только здесь. Я всего лишь предполагаю, как вы понимаете…

Спор с упрямым и вредным стариком был бесполезен и ничего бы не принес, кроме разочарования, а болтать попусту мужчина не любил.

Райан молча пришпорил коня.

— Милорд, куда же вы? Милордам не надо вперёд! Нельзя сломя голову, милорд Форест! — закричал кто-то правителю вслед, однако хозяин Гринтри уже спешил спасать родственника. Он понимал, что дядя Арло, скорее всего, узнает о приключениях единственного сына и Райану придётся выслушать много нового и не очень о себе, о Гринтри, о своих советниках, и скорее всего в весьма грубой форме. Пусть младшего брата Мертора и звали «дядюшкой» все Форесты, вне зависимости от родственных связей, попадаться под горячую руку родственнику не стоило. Правитель Династии надеялся, что получится убедить Ховвила не рассказывать о похищении хотя бы в ближайшее время, дать истории улечься, а после Арло уже незачем будет сердиться. Однако куда более важной причиной для рывка в пристанище жестоких душевнобольных убийц и мучителей было желание спасти мальчишку, а не собственную шкуру и уши.

На именинах наследника, в честь которых в Санфелле устроили праздник — первое большое пиршество с начала болезни Гийера Старская, — Клейс поведал о том, что нашёл когда-то в покоях и личных вещах сестры. Король в то время даже смотреть не мог на содержимое сундуков и шкафов — любой предмет пробуждал в нём воспоминания, а с ними и горечь от потери королевы. Правитель всем сердцем полюбил Аалию и до своей смерти так ни разу и не посетил её бывшие покои. Разбирать вещи поручили Клейсу.

Регент обнаружил множество упоминаний Культа Первых, который, как оказалось, существовал уже очень давно. В дневниках, что вела Аалия своей рукой, стояла дата первой находки тел лордов, над которыми проводили то ли эксперимент, то ли ритуал, и было это не менее четырёх сотен лет назад. Большая часть информации, кроме подробного описания найденных тел, была зачёркнута несколькими толстыми линиями.

Юный королевский помощник отложил доставшееся ему имущество на потом и только перед именинами Аурона зачем-то решил почитать. Он признался, что тогда быстро потерял интерес, высказал предположение, что любимая сестрица была больна и нуждалась в лечении последние годы, чем в тот день возмутил Райана. Записи сестры врезались в память, и ссора с братом помогла этому. Аалия верила в ужасные деяния Культа, и сейчас, мчась к крепости, правитель Форест вспомнил всё, что когда-то слышал и читал. Весёлый и добродушный великан чувствовал себя неуютно. Словно он был беззащитным перед чем-то неведомым, непонятным и чрезвычайно опасным.

Пытаясь прогнать дурные мысли, Райан готовился встретиться с врагами, кричал об этом, но никто так и не вышел к нему. Пустые мешки из-под зерна, остатки от туш оленей, кабанов и других животных, обломки посуды, костровища и многое другое указывали на то, что кто-то и правда долго жил в крепости. И на то, что эти люди были неряшливы и мусорили без зазрения совести. Словно обитали во временном жилище, а не в собственном доме. Быть может, потому и позволяли себе подобное. Портить чужое всегда приятнее, чем своё.

— Милорд Форест, здесь спуск!

Райан спешился, оттолкнул с пути подоспевшего Мортона и быстро проследовал к своим воинам. У самого входа в основное здание, чуть левее, и правда оказался вход в подвал. Отворив тяжёлые деревянные крышки, закрывающие лестницу, отряд Фореста почти полным составом, кроме людей, оставшихся у стен присматривать за лошадьми и скарбом, во главе с лордом спустился вниз. Мортон, пыхтя на каждой ступени, медленно следовал за воителями.

— Милорд Форест, я не уверен, что идти вниз это хорошая идея. Мы не знаем, что нас может ждать.

— Здесь может быть Ховвил! — прорычал Райан и забрал факел у одного из своих воинов. — Ховвил! Ховвил!

Форест привычно отмахнулся от Мортона ещё раз, а затем ещё пару раз и вскоре перестал прислушиваться к бурчанию старика. А может, перестал его слышать, так как Мортон замолчал, что тоже было весьма неплохо. Подвал, ранее служивший как склад для припасов и оружия, был превращён в неопрятную, дурно пахнущую псарню. Решётки, вбитые в камень и образующие ряды небольших клеток, шли по стенам, а между ними двумя рядами покоились кучи досок, обломков и тряпья, от лестницы и до самой двери, на которой с внутренней стороны висел тяжёлый и грубый замок. Отсыревшая, грязная, источающая вонь солома на каменном полу каждого маленького помещения перемешивалась с новой, более чистой. Кое-где имелись миски с водой, в некоторых местах лежали какие-то тряпки. Более всего мужчину поразили вёдра в клетушках. Он не сразу сообразил, для чего они предназначались.

— Ищите всё, что может указать нам на Ховвила! — отдал приказ Форест.

Люди рассредоточились, некоторые зажимали нос рукавом, другие же только морщились и терпели. Райану и самому было не очень-то приятно дышать в старом хранилище, но, если это требовалось, чтобы отыскать родню, значит, он вытерпит всё.

— Милорд Форест! — Молодой рыцарь, всего год назад прибывший служить в Гринтри, замахал факелом, призывая Райана. Воин стоял у самого конца ряда клеток, ближе всего к запертой на замок двери. — Милорд Форест, здесь! Здесь!..

Два тела жителей Ферстленда и три тела, походящие по описаниям на жителей Новых Земель, чьи-то пальцы и волосы, пара кучек явно человеческой требухи — всё это неизвестные уложили на толстый щит, сколоченный из грубо отёсанных досок и снабжённый верёвочными петлями по краям, вероятно, чтобы его было удобнее переносить.

Райан не заметил среди тел Ховвила, и это давало надежду.

— Милорд Форест. — Средних лет воин, отец которого ранее верно служил Райану, а до него и Мертору, пока не ушёл на заслуженный отдых, подошёл, держа в руках вонючую тряпку. — Милорд, я нашёл только это и, полагаю, мне не стоило бы… Но, увы, иного я не заметил…

— Не тяни! — рыкнул Форест. От запаха с каждой минутой становилось хуже.

Воин покорно расправил грязный кусок материала, который оказался потрёпанным плащом. На нём красовался герб Великой Династии.

— Ховвил… — Правитель до конца не верил, что племянник и правда может быть в руках культистов. Искал, но надеялся. Ещё меньше Райан хотел верить, что мальчишка видел это место и, возможно, какое-то время находился в нём. — Ховвил был здесь! Здесь, в этом… В этом всём!

Петли скрипнули, послышался глухой стук, словно где-то вдалеке хлопнули ставнями или дверями. В подвале вмиг потемнело, остался лишь свет от нескольких факелов.

— Мортон, идите сюда и принесите ещё факелов! Мортон! Где лорд Бладсворд? — заметался Райан. Он продвигался к выходу, немного щурясь и смотря больше под ноги. — Где он? Мортон, где Ховвил? Чего встали? Открывайте двери, и так дышать нечем. Где про́клятый Бладсворд?

— Милорд, нас закрыли! Заперли!