Магия зеркал

Клэр Фэйерс, 2018

За полгода вся жизнь Эйвы развалилась на куски, родители умерли от брюшного тифа, их дом был продан в уплату долгов… И теперь они с братом сидят в наемном экипаже, уносящем их в город, откуда они уехали, когда Эйве было всего два года. Город Уайз примечателен одним: это единственное поселение, где магия до сих пор действует и люди живут в тесном соседстве с Внемиром, миром фей. Но брат и сестра обнаруживают, что волшебный город стремительно теряет свои чары. По чистой случайности Эйва встречает мальчика-фею по имени Хоуэлл. Оказывается, Эйва и Хоуэлл – хранители мощнейшего магического артефакта (Той Самой Книги, умеющей предсказывать будущее). И ребята берутся за расследование: ведь только они могут выяснить, почему убывает магия, соединяющая их миры.

Claire Fayers

MIRROR MAGIC

Text copyright © Claire Fayers 2018

First published 2018 by Macmillan Children`s book an imprint of Pan Macmillan

© Claire Fayers 2018 First published 2018 by Macmillan Children`s book an imprint of Pan Macmillan Во внешнем оформлении использованы иллюстрации Евгении Кобозевой

© Дубинина А., перевод на русский язык, 2019

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

* * *

Линде, которая любит книги

Таковы условия договора между Миром Людей и Внемиром:

— Дивный Народ оставляет Мир Людей и забирает с собой всю свою магию, чтобы создать собственное царство. Однако не должно Миру Людей остаться вовсе без магии. Да будут созданы магические зеркала, связанные попарно, и каждая пара да станет дверями, соединяющими Мир Людей с Внемиром. В эти двери может войти любой, кто получит приглашение с той стороны. Посредством зеркал Внемир да будет поставлять в Мир Людей магические предметы и услуги.

— Покуда существуют зеркала, действует сей договор. Если договор нарушится, с ним исчезнет и Внемир.

Да сбудется написанное.

Мистеру Мэтью Харкурту

Ул. Милл-лейн, дом 7

Кембридж

16 июня 1842 года

Дорогой мистер Харкурт,

Примите мои искренние соболезнования по поводу вашей утраты. Я хорошо знал ваших родителей и с глубоким прискорбием узнал об их кончине.

До меня дошли слухи, что вы сейчас испытываете некоторые финансовые затруднения. Мне как раз нужен дельный клерк для работы в моей конторе здесь, в Уайзе, и если бы вы пожелали занять этот пост, я был бы чрезвычайно рад.

Насколько я помню, у вас есть сестра, которой сейчас должно исполниться, по моим прикидкам, одиннадцать или двенадцать лет. Моё приглашение переехать в Уайз распространяется также и на неё. Я с удовольствием подыщу ей подходящее место для помощи по хозяйству в доме одного из лучших семейств Уайза.

В ожидании вашего согласия и нашей скорейшей встречи —

искренне ваш,Лорд Эфраим СкиннерПравительство Её Величества, департамент налогообложения и соблюдения законодательства (отделение «Внемир»)«Убывающая Луна», Уайз, Англия

Глава 1

Город Уайз, расположенный на самой границе Англии и Уэльса, замечателен одной вещью: это единственное поселение человеческого мира, где магия до сих пор действует. Или будет действовать, если говорить о середине девятнадцатого века. Что до прочих периодов людской истории, не спрашивайте меня — я ведь всего-навсего книга.

Та Самая Книга

Эйва выглянула из окна экипажа. Дорога к Уайзу извивалась и петляла между невысокими холмами. Английский сельский пейзаж выглядел до обидного обыденным.

— Что-то незаметно никакого волшебства, — разочарованно сказала девочка.

Мэтью устало улыбнулся ей.

— Скоро будет заметно. Просто подожди немного.

Но ей не хотелось ждать — ужасно тяжело ждать в мире, где всё происходит с такой огромной скоростью! Эйва откинулась на спинку сиденья, стараясь поудобнее устроить ноги между ящиками с вещами. Полгода — кажется, что это долгий срок, а пролетел он словно за несколько дней. За шесть месяцев вся её прежняя жизнь развалилась на куски, родители умерли от брюшного тифа, их прежний дом был продан в уплату долгов… А теперь они с братом сидели в наёмном экипаже, набитом остатками их пожитков и уносившем их в город, откуда они уехали, когда Эйве было всего два года.

— Ты до сих пор не рассказал мне про этого лорда Скиннера, — обратилась она к брату, желая отвлечься от мрачных мыслей.

Сама она лорда совершенно не помнила, но всякий раз, когда девочка пыталась его себе представить, ей почему-то казалось, что она задыхается.

Мэтью прикрыл глаза ладонью.

— Я тоже его с трудом припоминаю. Помню, что он был полный, что он смешно одевался. Все его любили.

— Папа не любил, — возразила девочка.

В груди у неё что-то болезненно сжалось. Воспоминание. «Держись подальше от зеркал, Эйва…» Эти слова вновь и вновь повторял её отец в горячечном бреду. И ещё: «Не доверяй лорду Скиннеру… Он не тот, кем кажется…»

— Отец был болен и сам не знал, что говорил, — отозвался Мэтью.

— Но всё равно это очень подозрительно. Папа снова и снова повторял его имя, понимая, что скоро… — она с трудом сглотнула и сумела договорить: — Что скоро умрёт. А потом сразу приходит это письмо. Как если бы лорд Скиннер следил за нами всеми и выжидал момент.

— Не говори глупостей, — с нажимом ответил Мэтью. Голос его предательски дрогнул. — Без сомнения, лорд просто узнал новости от кого-то из наших родственников в Уайзе. Никто ведь не пытался скрывать, что наши родители умерли. А теперь благодаря лорду у нас есть работа и кров, пусть и не совсем такие, о которых ты мечтала. Мы должны быть благодарны.

— Я понимаю. Извини, — Эйва вовсе не хотела расстраивать брата.

Рука её невольно поднялась и коснулась тонкого шрамика на левой щеке, похожего на лунный серп — едва заметной отметины, оставшейся после кори, по крайней мере, так объясняли шрам её родители. Но даже дома, в Кембриджшире, от которого до Уайза и магии было далеко, как до Луны, Эйва нередко ловила на себе странные взгляды людей, слышала шепотки о «метке фей».

Потому что раньше её отец работал заклинателем. Он владел одним из немногочисленных волшебных зеркал, которое потом осталось в Уайзе.

Воображение Эйвы отказывало, стоило ей начать об этом думать. Папа никогда не рассказывал о своей жизни в Уайзе, упомянул только, что продал магическое зеркало своему племяннику вместе с остальным имуществом, и теперь не стоит об этом вспоминать. Но что-то же произошло с ним в Уайзе, что-то, что заставило его оставить прежнюю жизнь и начать новую. Что может побудить человека переселиться со всем семейством в такое обыкновенное и неинтересное место, как Кембриджшир, если он мог бы до старости жить в последнем магическом городе во всей Британии?

Экипаж подпрыгивал на ухабах дороги, с каждой минутой приближаясь к Уайзу. Эйва от нетерпения постукивала каблуками об пол.

— А если бы папа не переехал тогда из Уайза, сейчас ты мог бы быть заклинателем.

Мэтью тихо застонал и покачал головой.

— Последний раз повторяю: мне очень нравится работать клерком. — Он сердито нахмурился. — А тебе непременно понравится та работа, которую подберёт для тебя лорд Скиннер. Мы не в том положении, чтобы позволить себе выбирать.

Эйва только пожала плечами и отвернулась к окну. Может, Мэтью и впрямь повезло получить место клерка, но ей-то предстояло стать кем-то вроде служанки. Не такой жизни она хотела для себя! Они с братом возвращались на родину, в Уайз, город магических зеркал. Если бы ей удалось отыскать отцовское зеркало… И заглянуть в него хоть разок… Кто знает, что бы она увидела по ту сторону стекла?

Но тут девочка забыла обо всех своих планах и разочарованиях, потому что экипаж вкатился на вершину холма — и сверху ей впервые открылся вид на город.

По картинкам, которые Эйве случалось видеть, она представляла Уайз сверкающим золотом и бриллиантами. Но на самом деле город выглядел как детская поделка из цветных стекол. Дома его, как в калейдоскопе, пестрели самыми разными красками, от алого переходя к зелёному и жёлтому. Узкие извилистые улицы блестели бледным серебром и издали казались влажными, как след на камне, оставленный проползшим слизняком.

Если так выглядела магия, Эйву она пока что не слишком впечатляла.

— А ты говорил, что Уайз — прекраснейший город Британии, — с упрёком обратилась она к Мэтью.

Её брат выглянул из окна. Навстречу им по дороге катился открытый экипаж, сверкавший целой радугой ярких самоцветов. У четырёх дам, ехавших в коляске, была золотистая кожа и волосы разных оттенков изумруда. Вокруг них мерцал некий туманный ореол, будто Эйва смотрела на них сквозь тонкую пелену дыма. Она потёрла глаза — но туманная аура никуда не делась. Дамы с тихим смехом помахали им руками, и от каждого взмаха в воздухе оставался золотой след.

Мэтью снял шляпу и учтиво раскланялся с ними, отчего дамы захихикали ещё сильнее.

— Всё это какое-то ненастоящее, — пожаловалась Эйва.

— Так и должно быть, это нарочно задумано, — ответил Мэтью, снова надевая шляпу. — Заклинания Дивного Народа всегда окружены цветной аурой — особенно те, что подешевле. Так сделано для забавы.

Здешний народ полагает забавным ездить в экипажах, которые кажутся размытыми? Эйва прилипла к окну, сдвинувшись на самый краешек сиденья, когда их собственная коляска выкатилась из неухоженной рощицы со слишком высокими деревьями и прогремела по каменному мосту. Несколько мгновений — и они уже ехали по центру города. Какие-то из домов по сторонам улицы были огромными и роскошными, в четыре-пять этажей, с высокими стрельчатыми окнами, но все они выглядели так, будто нуждались в капитальном ремонте под слоем сверкающих заклинаний. Были тут и явно заброшенные дома с птичьими гнёздами на каминных трубах и фасадами, заросшими диким плющом. Даже театр — как Эйва знала из книг, шестой по величине во всей стране — казался заброшенным, и афиши на нём давно выцвели от непогоды.

Мистер Рэдкот, джентльмен-заклинатель, гласило одно из объявлений. Гарантия на все желания.

(«Интересно, “на все” означает — вообще на все, — невольно подумала Эйва, — или только “на желания купить яркое фальшивое заклинание»?”)

Мистер Эдмунд Футер, заклинатель, назначенный личным указом королевы Виктории. Приём частных лиц с понедельника по пятницу.

Лэнгайл и Гэддсби, заклинатели. Специализируемся на детских праздниках (следите за нашими летними предложениями!)

Эйва попробовала представить на подобном плакате имя своего папы. Альфред Харкурт, заклинатель. Специальные предложения по пятницам и субботам.

— Мистер Эдмунд Футер — наш кузен, — сказал Мэтью, трогая сестру за плечо. — Тот самый, который купил у папы магическое зеркало перед нашим отъездом. Я всегда ему сочувствовал — у него такая ужасная мать…

Его мать — это значит, их родная тётка? Ещё одна родственница, с которой Эйва никогда в жизни не встречалась. Никто из родни даже не появился на отцовских похоронах, хотя тётя Лили и прислала им письмо с соболезнованиями.

Взгляд девочки привлекла большая компания, собравшаяся возле театра с транспарантами в руках. Транспаранты гласили:

«ДИВНЫЙ НАРОД — НАСТОЯЩИЙ НАРОД, А НЕ ФЕИ!»

«ЗАКЛИНАТЕЛИ, ВЫ БОЛЬШЕ НЕ НУЖНЫ!»

— Кто эти люди? — спросила она, мигом забыв про мистера Футера и его матушку.

От компании отделился мальчишка, который побежал следом за их экипажем, громко выкрикивая:

— Свободу Дивному Народу! — Поравнявшись с окном, он сунул Эйве в руки листовку. — Приходите на наши собрания! Мы встречаемся каждый четверг! Дом номер два, Чёрч-стрит, это сразу за ратушей! Дивный Народ — живые существа, они наши братья!

Он помахал девочке рукой и вернулся к группе протестующих. Эйва смотрела ему вслед. Похоже, он был примерно одного с ней возраста, и его улыбка показалась ей приятной — но что бы сказал этот паренёк, узнав, что она — дочь заклинателя? Наверняка у него мигом поубавилось бы дружелюбия… Эйва сунула листовку под крышку одного из ящиков с багажом. Интересно, с чего бы это люди выходили на демонстрации в защиту фей?

— Скажи, а феи — настоящий народ? — спросила она брата.

Мэтью безразлично пожал плечами.

— Отец всегда говорил, что да. А он разбирался в этом деле лучше многих. Но кто бы они ни были, ясно одно — феи от нас очень сильно отличаются. Я бы им не стал доверять.

— Да я и не собираюсь им доверять. Просто хочу кого-нибудь из них встретить и посмотреть своими глазами, — она одарила брата солнечной улыбкой. — Где твой дух авантюризма, братец?

Это была излюбленная фразочка Мэтью. «Где твой дух авантюризма, Эйва?» — то и дело повторял он сестре, когда подбивал её сделать что-нибудь противозаконное — например, забраться вместе с ним на высокое дерево или стащить после обеда кусочек пирога с патокой, который мама приготовила на ужин. Эйва (Мэтью повторял это с десяток раз на дню) всегда была слишком осторожна и осмотрительна. Ей нужно было учиться рисковать. Когда же характеры брата и сестры успели поменяться? Может, когда их родители один за другим заболели? А может, на похоронах, когда Мэтью внезапно осознал, что теперь он — глава семьи? Или когда ему стало известно, как много денег они задолжали?

А может, дело в Эйве? Если бы Мэтью жил сам по себе, ему было бы куда проще справляться с жизнью. Молодой одинокий джентльмен — даже без денег — всегда может найти в любом городе мира неплохую работу, чтобы себя обеспечивать. Но юная сестрёнка в качестве довеска немедленно осложняла его положение вдвое. Как он сам недавно выразился, теперь он не мог позволить себе выбирать.

Эйва выглянула из экипажа и окликнула возницу:

— Извините! Можно на минутку остановиться?

Тот недовольно оглянулся на неё и скривился, однако всё же натянул поводья и остановил лошадей.

— Что ты задумала? — спросил Мэтью.

— Просто хочу немного осмотреться. Выйдешь со мной?

И прежде чем брат успел её остановить, она открыла дверцу и выскочила наружу.

За спиной ещё слышались возгласы демонстрантов. Эйва на всякий случай не оглядывалась, чтобы они не подумали, что она хочет к ним присоединиться. Девочка перешла дорогу и подбежала к магазину, украшенному золотой вывеской, буквы которой вспыхивали и снова угасали.

«Империя сувениров! Только для вас, только в Уайзе! Зеркала и магические товары!»

Под крупными буквами виднелась надпись помельче — на листке бумаги:

«Испорченные товары возврату не подлежат. Магия фей — только иллюзия. Она не меняет реальности. Она не действует вечно и со временем истаивает».

На полках в витрине магазинчика громоздились груды маленьких серебряных зеркал, фарфоровых сервизов и дешёвой на вид бижутерии. Все эти вещицы казались слегка размытыми из-за облекавших их фейских заклинаний.

— Это те самые заклятия, которые поставлял наш отец? — спросила Эйва, услышав, что брат подошёл и стоит рядом с ней.

— Да, он снабжал товарами такие магазины, — ответил Мэтью. — Обычно владельцы лавочек приходили к нему со списками, а отец запирался у себя в комнате и заказывал это всё через своё зеркало. — Он вздохнул, вспоминая прежние времена. — А потом товары сами собой появлялись перед ним, аккуратно упакованные и перевязанные ленточками.

— А потом он решил прекратить этот бизнес. Просто взял и прекратил?

— Так он говорил, — Мэтью сдвинул шляпу на затылок и потёр лицо рукой. В траурной одежде он казался слишком бледным.

«Он так поглощён заботами обо мне, что забывает заботиться о себе самом», — подумала Эйва, и снова её посетила нежеланная мысль: в одиночку Мэтью было бы легче.

Она взяла его под руку.

— Ладно, это не важно. Может, зайдём внутрь?

Мэтью потянул на себя дверь магазинчика. Над входом звякнул колокольчик. Эйва, подобрав подол длинного платья, подошла к одной из полок. Несколько туристов рассматривали товары на витрине, а лавочник наблюдал за ними из-за серебряной стойки. Похоже, что это обычное дерево — просто зачарованное так, чтобы походить на серебро, подумала Эйва, заметив деревянные проплешины на серебряной поверхности. Она почувствовала скользнувший взгляд лавочника, слегка задержавшийся на метке у неё на щеке.

— У меня есть отличное заклинание, которое навсегда избавит вас от вашего недостатка, — окликнул он девочку.

Эйва взглянула ему прямо в глаза.

— От какого ещё недостатка?

Она нарочно улыбнулась, увидев, как тот слегка покраснел и отвёл глаза.

Мэтью тем временем взял в руки зеркальце.

— «Привет из Уайза», — прочитал он надпись на его обратной стороне. — А я-то думал, что эти штуки доставляют прямиком из Внемира.

Лавочник встопорщил усы.

— Наши зеркала — очень популярный местный сувенир. Напоминание о приятно проведённом отпуске, например.

— Мы приехали не в отпуск, — Мэтью положил зеркальце обратно на полку и приподнял шляпу. — Меня зовут Мэтью Харкурт. Я когда-то жил здесь вместе со своей семьей.

Лавочник распрямился и уставился на него во все глаза.

— Так вы — сын Харкурта? Значит, собираетесь работать на лорда Скиннера? Он замечательный человек, примите мои поздравления. Мой младший сын годами добивался работы в «Убывающей Луне»!

В его устах это прозвучало почти как обвинение, будто бы Мэтью нарочно украл работу из-под носа его младшего сына.

— А это, значит, та самая девочка, — добавил лавочник, переводя взгляд на Эйву.

Эйва одёрнула юбку. Траурное платье внезапно показалось ей слишком тесным и жарким. Она взяла в руки одно из зеркал, чтобы куда-то деть глаза, и перевернула его. На обратной стороне красовалось целое стихотворение, и девочка прочла его вслух:

Если на сердце темно и несладко,

Зеркало примет всё зло без остатка.

— И что это значит? — сердито спросила она.

— Ничего, — пожал плечами лавочник. — Это просто детский стишок, в них немного смысла.

— Там ещё две строчки есть, — добавил Мэтью. — По крайней мере, так я запомнил. «Зеркалу горе своё передай, дальше по жизни счастливым шагай».

Ох, как бы Эйва хотела передать своё горе, свою грусть и дурные предчувствия какому-нибудь зеркалу! Она несколько секунд смотрела на своё отражение в дешёвом стекле, покрытом амальгамой, наклоняя зеркальце туда-сюда.

— Здесь не стоит слишком долго глядеть в зеркала, юная леди, — предупредил её лавочник. — Никогда не знаешь, что выглянет на тебя с той стороны.

Эйва чуть не подпрыгнула на месте и поспешно отложила зеркальце, а торговец весело подмигнул ей.

— Не бойтесь, я просто пошутил. На этой штучке, конечно, лежит простенькое заклинание, чтобы она поярче блестела, но вообще-то в ней нет ничего, кроме обычного стекла. Два шиллинга, если она вам приглянулась.

Он протянул руку в ожидании денег, но Эйва покачала головой и отвернулась. Она чувствовала на себе взгляд торговца всё время — пока его не отвлёк другой покупатель, который захотел приобрести фарфоровый молочник. Эйва зажмурилась и выдохнула. Теперь она уже жалела, что вошла в магазин.

Тем временем Мэтью вытащил из кармана визитку и положил её на стойку перед лавочником.

— Мы будем жить в доме номер восемь на Примроуз-Хилл. Хотелось бы поближе познакомиться с нашими новыми соседями.

— Не сомневаюсь, вы с ними познакомитесь, — кивнул лавочник, не сделав ни малейшего движения, чтобы взять визитку или хотя бы взглянуть на неё. — А на сегодня, я не сомневаюсь, у вас запланировано ещё много дел. Хорошего дня вам обоим.

— Какой противный, — сказала Эйва, когда они с братом садились обратно в экипаж.

Желание исследовать окрестные магазинчики у неё полностью пропало. Как только брат и сестра опустились на сиденье, лошади рванулись с места в карьер.

— Ты видел, как он на меня пялился?

Мэтью оглянулся через плечо.

— Он просто обижен, потому что лорд Скиннер дал работу мне, а не его сыну. Не стоит думать плохо обо всём городе из-за одного грубияна.

На миг его голос прозвучал так же весело и уверенно, как в прежние времена. Эйва осторожно улыбнулась. Может быть, возвращение в Уайз и впрямь окажется к добру для них обоих.

Экипаж катился по улицам, миновал несколько магазинов и поднялся на холм, где возница внезапно резко затормозил.

— Приехали! — крикнул он. — Вот он, номер восемь.

На вид дом был вполне неплох. Сад несколько зарос, но было видно, что там растут яблони — а ещё между деревьев виднелась овощная грядка. По фасаду дома карабкался тёмный плющ, поднимаясь до самой крыши и подбираясь к каминной трубе.

Возница, кряхтя, тяжело спрыгнул на землю.

— Давайте, забирайте свой багаж, отсюда сами донесёте.

Он не сделал ни малейшей попытки помочь им с вещами, и Эйва решила не просить помощи. Она подхватила две туго набитые сумки из тех, что поменьше, и потащила их по подъездной дорожке.

В доме сильно пахло сыростью. По стене в прихожей расплывались пятна плесени, в углу лежал свёрнутый влажный ковёр, похожий на кучу грязного тряпья. Комнаты отличались не сильно: все они также были мрачными, грязными и заплесневелыми.

— Здесь не так уж плохо, — храбро сказала Эйва, проводя пальцем по пыльному стеклу. Конечно, дом нуждался в хорошей уборке — но если вытащить ковры наружу и хорошенько их выбить, а потом открыть окна и всё проветрить, неприятный запах должен пропасть.

На кухне обнаружилась плита — старая, но вроде бы исправная, а также стол и четыре стула. А на столе, прислонённый к молочнику, стоял плотный конверт с письмом.

Дорогие мистер и мисс Харкурт,

Добро пожаловать в ваш новый дом. Надеюсь, вам здесь будет уютно. Сожалею, что не встретил вас по прибытии — у меня не было такой возможности. Однако же буду очень рад отужинать вместе с вами сегодня же вечером — у меня дома, в «Убывающей Луне». Жду вас к семи часам.

Искренне ваш,Лорд Скиннер

Лист бумаги был самым обыкновенным — плотным, не размытым, не зачарованным. Письмо было написано ровным чётким почерком, без всяких излишних завитков. Почерком, вызывающим доверие.

Не доверяй лорду Скиннеру, говорил Эйве отец… Перечитывая письмо, девочка почувствовала, что начинает задыхаться.

— Нужно было купить еды где-нибудь в городе, — послышался голос Мэтью, который только что вошёл на кухню. — Завтра ведь воскресенье, все магазины закрыты. Может, ты сбегаешь и купишь нам чего-нибудь, пока я распаковываю вещи? — Только тут он заметил листок бумаги в руках сестры. — А это что такое?

Эйва протянула ему письмо, стараясь, чтобы рука не слишком дрожала.

— Это для нас… приглашение. Или скорее приказ.