Пара для звезды. Таинственный адвокат

Клэр Вирго, 2019

Сестры-близняшки Ева и Юлиана, фанаты недавно умершего всемирно известного музыканта Салливана, получают странное письмо от таинственного незнакомца. Любопытство заставляет девушек согласиться на авантюрную поездку в Париж для встречи с ним. Но что, если он влюбится в одну из них? А если сразу в обеих? Какой угол лишний в этом треугольнике? И кто такой этот незнакомец на самом деле? Первая часть тетралогии

Глава 2. Одиночество

Неужели это правда? Неужели на свете есть люди, которые искренне хотели бы повернуть время вспять и спасти его? Он так привык за последние годы ничему и никому не верить, что теперь только сидел, уставившись в монитор, и снова и снова перечитывал эти строки.

Вскочив, он подошел к окну. Внизу были тишина и темнота, и только огни на подъездной аллее говорили о наличии цивилизации. Где-то там, в холодной России, живут две девушки, которые сделали невозможное: выбили почву из-под ног в его новой жизни. И зачем только он взял в руки эту книжку? А все сестрица — почитай да почитай, все равно тебе заняться нечем. И хитро так посмотрела, лиса. И что ему оставалось делать? Взял и закинул в тумбочку у кровати. Не собирался он читать «опусы» поклонников про него. Опять невесть что насочиняют. Но недавно, наткнувшись на книжку, все-таки открыл. И, начав читать, пропал на два дня… Он до сих пор не мог понять, чем эта книжица его зацепила. За четыре года он их перечитал великое множество. Любой мало-мальски способный связать два слова человек пытался написать что-то о нем. В интернете было полно таких историй. И вполне невинных, и нескромных, и даже отвратительных. Он прочитал их почти все, ведь свободного времени теперь хоть отбавляй. Конечно, из-за незнания иностранных языков приходилось довольствоваться произведениями на английском или переводами с других языков. Некоторые переводы были настолько плохи, что он бросал читать практически сразу. Другие были хороши, и он с любопытством следил за развитием сюжета. И все-таки он написал им правду — предпочитал читать книги на языке оригинала. Когда эта книга оказалась в его доме в Сан-Франциско, сначала даже не понял, что это перевод. И только ближе к концу случайно увидел на обложке имя переводчика и был ошарашен. После этого он стал смотреть на это произведение другими глазами и очень жалел, что не знает русского — очень захотелось прочитать книгу в оригинале.

Он отвлекся от мыслей о книге и задумался над ответом. Что можно ответить на такое заявление? Они, наверное, уже пожалели, что написали так. Надо убедить их, что он понял все правильно. Стивен открыл окно электронной почты и начал быстро набирать сообщение…

«Да, я понимаю… прекрасно понимаю ваши чувства…»

Написав эти строки, он посмотрел на экран монитора слегка озадаченно. «Боже, что я несу?!» Спустя пару секунд сообщение уже было стерто, а Стивен, выскочив из-за стола, начал снова нервно ходить по комнате.

«Если я сейчас напишу им что-нибудь в этом роде, это будет звучать как вежливая отмазка, и они прекратят мне писать». Почему-то эта мысль жутко напугала: в глубине души он уже боялся потерять связь с этими девушками, которые, находясь от него так далеко, за последние несколько дней сумели занять значительное место в его жизни. «Значительное?» — переспросил он сам себя и тут же ответил: «Да, именно так… значительное. Они — нить, связывающая меня с внешним миром, с миром поклонников, с их любовью, пусть даже они сами об этом не знают. Я так скучаю по ним по всем… Скучаю по письмам, подаркам и даже — трудно самому в это поверить — по не дающим заснуть крикам под окнами отелей. А здесь… что здесь? Тишина, покой, огромное озеро-море в часе езды от дома… и — ни единой души. Живу здесь один, как отшельник, среди пяти миллионов человек населения страны…»

С этими мыслями Стивен снова взял в руки книгу и принялся вертеть ее в руках, внимательно изучая. «Санкт-Петербург… Я там никогда не был, но знаю, что это большой и красивый город». Взгляд невольно упал на окно и видневшиеся за ним снежные вершины огромных гор, снег с которых не сходил даже в самые жаркие летние месяцы. Пустота. Абсолютная, безмолвная пустота окутывала окружающее пространство. Петербург… Он скучал по большим городам, скучал по толпам людей, огромным театрам, магазинам, концертным залам… До столицы — все тот же час езды, но… Будапешт был совсем другим. Тихий спокойный городок с уютными маленькими кафешками на каждом шагу, наводненный улыбчивыми обитателями-венграми никогда не был ему по вкусу. Слишком степенный и какой-то ленивый, уставший, будто старик, бредущий по дороге, стерший ноги в кровь и присевший отдохнуть. Хотя с ним связано столько приятных воспоминаний…

Восемнадцать лет назад, когда Мелани еще не была его женой, они приехали сюда в рамках какого-то благотворительного мероприятия, названия которого он уже и не помнил. Именно тогда, здесь, он понял, что эту женщину он хочет видеть своей женой. Увы, из этой затеи ничего не вышло… А концерт! О, это был один из лучших концертов… Стивен закрыл глаза, пытаясь отвлечься от реальности, и память тут же услужливо подсунула ему картинку: огромная толпа людей, скандирующая его имя… Сердце предательски сжалось и забилось сильнее. Эти девушки тоже могли быть там… «Я же ничего о них не знаю. Сколько им лет? Как они выглядят? Кто они по жизни?»

Печально вздохнув и решив отложить написание послания на пару часов, Стивен спустился на первый этаж. В доме — никого, кроме горничной и охраны. Постояв в раздумье пару минут у лестницы, решительно повернул налево, открыл неприметную дверь и, спустившись на несколько ступенек, оказался в небольшом подвале, со стороны больше походившем на паб или винный погреб. Уютный диванчик в глубине помещения словно звал к себе, но сегодня чего-то здесь явно не хватало. Ноутбук…

Вернувшись за ним, Стивен удобно устроился с ногами на диване, откупорил бутылку лучшего французского вина и полностью погрузился в себя. «Эти девушки могли бы сидеть тут, рядом со мной…» Он на мгновение представил себе их руки, слегка касающиеся его, и вздрогнул. «Они обе сидят здесь, в доме, мы разговариваем… Мне было бы не так одиноко…»

С этими мыслями, осушив третий по счету бокал, он решительно придвинул к себе ноут.

Несколько раз Стивен начинал свое послание и снова удалял написанное. Ему никак не удавалось подобрать нужные слова. Он так много хотел им рассказать. О своем одиночестве, о пустоте, окружавшей его, о тоске по шуму городов. Когда он был «жив», то не мог себе позволить выйти на оживленную улицу из боязни, что его разорвут на мелкие клочки прежде, чем успеет произнести «Стивен Салливан — звезда». А теперь… Теперь не мог выйти на улицу из страха, что его узнают. Он хотел свободы, и что получил? Та же золотая клетка, вид сбоку… Никакой разницы… Ему даже поговорить не с кем. Ну не с охранниками же разговаривать, в самом деле. О чем? О бронежилетах? О чистке пистолета?

Он вздохнул и откупорил еще одну бутылку. На этот раз даже не стал искать бокал, который упал на пол. Просто поднес ко рту горлышко и опрокинул в себя содержимое…

После трех бутылок вина он понял, что написать письмо так и не сможет. Внезапно захотелось петь. Он тосковал по реву толпы, по сцене. «Поет, как ангел, а танцует, как дьявол». Кто так о нем сказал? Он не знал, но это было чертовски верно. На сцене он чувствовал себя и ангелом, и дьяволом. Знал, что стоит ему сказать хоть слово — и вся эта многотысячная толпа послушно исполнит его волю. Знал о своей власти над людьми. Стивен усмехнулся. Власть закончилась. Но тоска по сцене, по людям осталась… Дикая и неизбывная, не дающая спать по ночам, терзающая изнутри, как голодный зверь…

Он вдруг вскочил и ринулся к двери. Недопитая бутылка дорогого вина мягко упала на пол и покатилась по ворсистому ковру, впитывающему в себя остатки рубиновой жидкости. Ноутбук сиротливо лежал на краешке дивана, готовый того и гляди упасть.

Не соображая, что он делает, Стивен выскочил на улицу и неожиданно для себя самого заорал:

— Э-э-эй, вы слышите меня? Мне надоела тишина. Я хочу петь. Что ж, говорят, нет ничего невозможного. И что касается меня, это действительно так. И, мои друзья, вы еще ничего не видели…

Стивен орал во все горло свою песню. Его не волновало, услышит его кто-нибудь или нет. Язык заплетался, и пару раз он даже «дал петуха». Рассмеявшись этому обстоятельству, продолжил свой диалог с темнотой, которая не отвечала ему, как он ни старался.

— Люди-и-и… Слышит меня кто-нибудь? Отзови-и-ите-е-есь…

Из дома, наконец, выскочили разбуженные воплями охранники.

— Пойдемте в дом, мистер Салливан.

— Да идите вы… Задрали вы меня… Все задрало, слышите? Я хочу быть обычным человеком, делать что захочу… — Его голос сорвался на истерический визг, перешедший в рыдания. — Я к людям хочу-у-у… Я же человек, а не музейный экспонат… Не зверь в зоопарке…

Последние слова потонули в рыданиях. Охранники подхватили его и потащили в дом. У Стивена не было сил сопротивляться. Его уложили в кровать и оставили одного. Как ни странно, он заснул практически мгновенно — сказались напряжение последних дней, немалая доля спиртного и истерика несколько минут назад. Ему снился город, в котором он никогда не был…

Забытый в подвале ноутбук мягко сиял в темноте. На мониторе красовалась панорама Санкт-Петербурга…

***

Еве не спалось. Рядом, в паре метров от нее, на соседней кровати сладко посапывала сестра. Ева знала, что сегодня Юлиана тоже лишь притворяется: никто из них двоих не смог бы уснуть, зная, что ответ так и не пришел… Ответ от него. Ведомая каким-то шестым чувством, Ева при всем желании не могла представить на месте своего англоязычного собеседника серьезного адвоката, день и ночь сидящего в кабинете над кипой различных деловых бумаг. Удивительно, но вместо него воображение рисовало совсем другие, куда более знакомые и любимые черты… «Остановись, — сказала самой себе она, — в письмах не было ничего такого, что могло бы дать тебе право даже мечтать об этом». И тем не менее в голове вихрем крутился рой безумных фантазий. Вот он сидит, слегка закусив нижнюю губу, у монитора и пишет послание, предназначенное только двум девушкам, — им — и никому больше.

«Так, хватит…» Сердито встряхнув плечами, Ева окликнула сестру:

— Ты не спишь?

Ответ с соседней кровати последовал незамедлительно:

— Нет, конечно… Знаешь, о чем я сейчас подумала?

— Знаю, — по голосу Евы было понятно, что она улыбается, — мы обе понимаем, что это бред и маразм, но представляешь, как это было бы здорово — получать мейлы от него!

— Да еще с комплиментами и похвалами, — ухмыльнулась Юлиана. — Пойдем, проверим почту, может, ответ все-таки пришел.

Через пару минут сестры в одних ночных рубашках и босиком стояли у монитора. Окошко в правом углу не мигало, и новых сообщений в ящике по-прежнему не было.

— Может, он занят? Все-таки в США сейчас день, он, наверное, работает.

— Хм, знаешь… Мне сейчас кое-что показалось странным. — Юля придвинула к себе ноутбук, села и открыла переписку.

— Что именно?

— Смотри. Первое письмо пришло рано утром по нашему времени, значит, в США был вечер. Окей, поехали дальше. Второе пришло в обед, у них примерно полночь. Ну, может, с бумагами засиделся. А потом… вуаля, находим третье. Когда мы его получили?

Ева круглыми глазами смотрела на Юлю.

— Что за черт?

— А я о чем? Если письма к нам приходят днем, у них глубокая ночь. Причем ответы приходят довольно быстро, в течение часа. Неужели адвокат сидит всю ночь в интернете в ожидании нашего ответа? Это же бред.

— Может, у него бессонница?

— А может, он совсем не в США, а гораздо ближе? И поэтому почти нет разницы во времени.

— Ну, может, по делам приехал.

— Все может быть… — Задумчиво кусая губы, Юля автоматически почесывала за ухом Найгеля, который увидел, что хозяйка встала, и заполз к ней на колени. — Но что-то мне подсказывает, что дело здесь нечисто. Ладно, давай спать. Завтра вставать рано.

Сестры разбрелись по кроватям. Найгель залез Юле под бок, и она, обняв его, уснула. А Ева долго еще смотрела в потолок, обдумывая слова насчет времени отправки сообщений. Тут и правда что-то не стыкуется…

***

«Господи, как болит голова… Оторвать бы ее и выбросить». Стивен с трудом поднял голову от подушки и поморщился. Он мало что помнил из того, что произошло вечером. Как он вообще оказался в своей постели? Попытался сосредоточиться, но острая боль, пронзившая голову, помешала. Услышав звук открывающейся двери, он повернулся. Вошел Том, начальник службы безопасности, его единственный друг, которому Стивен позволял вольности.

— Ну что, как мы сегодня себя чувствуем? — с издевкой спросил телохранитель, присаживаясь на стул рядом с кроватью.

— Ой, Том… не ори ты ради бога… Голова раскалывается.

— Я еще и не начинал орать, — хохотнул Том. — Ты чего это устроил?

— А что я устроил? Я почти ничего не помню.

— А что ты вообще помнишь?

— Ну… я был в подвале, пил вино и… — Так, нельзя говорить, что он пытался написать письмо. — Лазил по интернету.

— И сколько бутылок ты выпил?

Стивен попытался вспомнить, но не смог, поэтому решил предположить.

— Две?

— Ха, неужели ты так слаб, что с двух бутылок стал бы выкидывать такие фортеля? Четыре…

Салливан нахмурился и покраснел.

— А что я выкинул?

— Хочешь знать?

Стивен кивнул и снова поморщился.

— Тогда вставай, я тебе покажу.

Том поднялся и вышел. Стивен, пытаясь справиться с приступами головной боли, кое-как доплелся до ванной комнаты. Взглянув в зеркало, в ужасе отшатнулся от своего отражения. Щетина отливала синевой на бледном лице, под глазами темные круги от недосыпа, щеки ввалились, волосы в абсолютном беспорядке. И это — кумир миллионов? Человек, которого желала половина женщин всего мира? И не стоит забывать о мужчинах-поклонниках. Они тоже его хотели… Стивен покраснел. И это человек, который прославился на весь мир своей улыбкой? Он попытался улыбнуться, но на лице появилась лишь гримаса. Он с отвращением отвернулся от зеркала. Как же болит голова…

Стив открыл дверцу шкафчика и достал пузырек с болеутоляющим. С сомнением посмотрев на него, все же вытряхнул из пузырька пару таблеток и закинул в рот. Да, он обещал детям больше не принимать их, но сейчас не было другого выхода. Он открыл воду и ополоснул лицо холодной водой.

Приведя себя в относительный порядок, Стивен почувствовал себя лучше. Голова болела меньше, и он уже мог поворачивать ею без особых проблем. Переодевшись в свободные брюки и белую рубашку, которую, как всегда, застегнул всего на пару пуговиц, вышел из комнаты.

Спускаясь по лестнице, он держался за перила обеими руками. Пусть лучше покажется смешным, нежели свалится и переломает себе все кости, а то и шею свернет. Оказавшись внизу, зашел в гостиную и увидел Тома, сидевшего в кресле.

— Ну что, орел, готов на свои выкрутасы смотреть?

Стивен мрачно кивнул и уселся в соседнее кресло. Он знал, что в этом доме камеры на каждом шагу. Записывается все. Камер нет только в туалетах, и то он иногда сомневался в этом. Том уже вставил диск с записью в проигрыватель и щелкнул кнопкой. Стивен увидел себя, вылетающего во двор, горланящего собственные песни, орущего во всю мощь своих неслабых легких, зовущего людей. Увидел последовавшую за этим пьяную истерику…

Он сжал зубы и сузил глаза, ненавидя себя за эту выходку. Ненавидел Тома за то, что тот показал ему запись. Ненавидел сейчас даже этих двух таинственных девушек из России за то, что довели его до такого. Ой, да кого он обманывает, при чем тут они? С чего он так напился? Помнится, хотел написать им письмо, но никак не мог. Они не виноваты. Но он не мог так просто отказаться от своих убеждений. Ему всегда было сложно признать свою вину…

Том смотрел на него со смешанным чувством презрения и жалости.

— И что теперь?

— Уничтожь эту запись. Этого никогда не было, ты понял? — Стивен встал и направился к двери. У выхода он остановился. — Не слышу…

— Я понял… босс…

Стивен переступил порог и хлопнул дверью. Спустившись в подвал, он обнаружил там ноутбук. Батарейка села, и экран был темным. Стивен забрал его и поднялся с ним наверх. Подсоединив ноут к сети, подождал несколько минут, а потом открыл свою электронную почту…

«Так, с чего бы начать? А если они подумают, что я навязываюсь? Этого ни в коем случае нельзя допустить… Не хочется их потерять… Стоп! Они мне никто, это всего лишь две девушки-поклонницы из страны, где я не был уже почти двадцать лет! Вообще, какого черта я вчера из-за них так надрался? Идиот! — Внезапно Стивен вспомнил свои безумные ночные мысли и совсем разозлился. — Пошли все к черту! Я не буду ничего никому писать. Если об этом узнает моя служба безопасности, наживу себе проблемы, и вообще, я не имею права так поступать!» Откинув ноут в сторону и пихнув его под кровать ногой, посидел пару минут, кусая губы, и чертыхнулся.

«Проклятые девчонки! Так, спокойно, они здесь ни при чем…» Встав на колени и достав ноутбук, Стивен уселся прямо на пол и уже окончательно открыл вкладку с почтой. «Плевать, что они обо мне подумают». Он начал лихорадочно строчить в окне сообщение, почти не глядя на экран.

«Ваше предыдущее послание очень тронуло меня… Уверен, если бы мистер Салливан мог прочесть его, сказал бы вам то же самое. Вы правильно сделали, что написали эту книгу и прислали ее в США. Она чудесная…»

Оборвав письмо на полуслове, Стивен закрыл лицо ладонями и сильно прикусил нижнюю губу. Легкий привкус крови во рту и последовавшая за ним боль сделали свое дело: он решился окончательно! Да, он сделает это!

«Не думайте ни о чем плохом… Он любит вас».

Быстрое нажатие кнопки «еnter» лишило его времени передумать. Поздно. Письмо отправлено, и будь что будет. Хихикая и весело улыбаясь, он поднялся с пола. «Что ты творишь, ненормальный?» — вопрошал он сам себя, но отчего-то на душе было легко и весело. Стивен вошел в гостиную. За окном ярко, уже совсем по-летнему, сияло солнце…