Предложение

Катерина Сергеевна Снежная, 2023

Каждое мое утро начинается с одного и тоже. Иду в магазин и терплю выговоры босса. Но однажды мне сделали предложение!

Каждое мое рабочее утро начинается с одного и того же ритуала.

Я переступаю порог небольшого магазина на улице Маяковского и Ашот Борисович, начинает меня отчитывать.

— Ой, ай, кто пришел? Никак ее Величество! Сколько раз тебе говорить, а? Ты знаешь, сколько стоит время, а? Эльза, понимаешь, что пять минут, оплаченные пять минут.

— Да-да, Ашот Борисович. Я помню, что говориться в трудовом договоре, — сообщаю, мысленно проклиная работу, босса и заодно всех любителей игрушек для взрослых.

Ага, вы не ослышались. И можно конечно, как моя мамочка упасть в обморок и пролепетать, закатывая глаза к потолку: «Ох, боженьки мои, горе-то какое!» (можно подумать, что кто-то умер) «И как же ты бедненькая работаешь в таком месте?».

— А много ли у вас, этих?

— Кого этих, мам?

— Ну, тех самых, — она волнуясь понизила голос и почти прошептала. — Извра-щен-цев.

— Конечно, мамочка, очередь у двери стоит каждое утро.

— Ц, куда катиться мир. Куда катиться. Дорогая, к тебе же не пристают?

— Мам, ну кто мне пристанет? Я метр с кепкой. Грудь, меньше чем сюрприз в киндер-яйце. И работают со мной дед, бабка и гей. Я так и не поняла, он охранник или продавец. Надо бы узнать.

Я думаю, вы поняли, моей мамочке в деревне, страшно подумать, какое будущее ждет ее доченьку в большом и чужом городе Омске. А что делать? Жить то на что-то надо. А у меня только школа за плечами. Внешними параметрами мне не в кого было родиться. И не сказать, страшненькая, но вот нет у меня данных фото-моделей. Зато я быстрая и умею работать. Я так думаю, хотя Ашот Борисович, каждое утро убеждает меня в обратном.

— А что там написано. Ты, что трудовой читала?

— Читала. Написано, что я обязана приходить на работу вовремя.

— Эльза. А ты приходишь в вовремя!? — так спросил, как будто понял, что небеса его услышали.

Как же держи карман шире. Выразительно смотрю на календарь, висящий на стене, у входной двери. Вот, каждый раз думаю, зачем он там, чтобы клиенты помнили, когда купили очередную игрушку?

— Какое сегодня число?

— Первое апреля.

— Вооот. Я пришла на работу первого апреля? Значит, пришла вовремя.

Улыбаюсь во весь рот, уже готова выслушать длинную проповедь, как в дверях возникает первый клиент. Видимо из той самой воображаемой очереди, про которую я маме выдумывала.

— Иди в заднюю комнату, там есть работа. Руслан выдаст.

И я иду. Раз послали, значит иду.

А вообще, нужно сказать, что магазин у нас одно название. Не то чтобы я прямо в дилдодологи набиваюсь, но воображение у меня есть и интернет под рукой, так что я бы сказала, что у нас ассортимент так себе. Но Ашот Борисович уверен, что мы на передовой линии эротической индустрии развлечений Омска. Десять силиконовых приспособлений, парочка смазок и еще несколько запчастей тараканообразного вида, такой веселенькой расцветки, что хоть на елку вешай. Вот и весь авангард. Но кто я такая, чтобы спорить с боссом.

Вместо этого я переодеваюсь в игровой костюм горничной (и кто придумал эту дешевку — гореть ему в аду) и беру в руки метелку. Знаю я все задания Руслана наперечет.

И, между прочим, работа, то есть задания у него самые стремные. Вымой пол, протри витрину, подмети крыльцо. Вы хоть представляете, какого это в сорокаградусный мороз, пусть и в пуховике из-под которого торчат оборки платья горничной, усиленно махать лопатой в колготках в сеточку? Представляете, как поддувает? Ашот Борисович уверен, что это «р-ры-ры» как дико сексуально. А Руслан, утверждает, быстрые движения помогают обновлению крови в мозгах, надо же генетике помогать, раз мне достались такие хилые. А если так уж холодно, я всегда могу надеть ботфорты красного цвета. Как раз в тон пуховику. (Сам носи, гей проклятый). Между прочим выглядит он, как бог. В смысле, бог фото-модельной индустрии. Известно же, там все геи. Накаченный, брутальный, смазливый и всегда злой. В сексуальных в обтяжку футболках, модных штанах, то с какими-то кармашками, то зауженные, спортивные. Тетки когтями рвут витрины, глядя на него при выборе игрушек. Мужчинам покупателям он не слишком нравится, но его недовольная строгая рожа, раскаченная мускулатура и отсутствие на ногах красных ботфортов, заставляет тех быстро перейти на деловой тон. Они как будто у него запчасти к машинам покупают, а не агрегат по доставлению удовольствия.

Одним словом волокусь я в заднюю комнату, в которой у нас стоит стеллаж с коробками товара, сейф, стол и есть еще одна дверь, ведущая в комнату, где сидит наш бухгалтер Софья Ивановна. Хорошая нужно сказать женщина. Она единственная, кто отнесся спокойно к моим синим волосам. Вместо того, зычного Ашота Борисовича на собеседовании:

— Тебя, что в зеленку макали, девочка?

— Нет, в унитаз с Доместосом, — буркнул продавец за кассой.

— Может она ветрянки боится, — заступилась Софья Ивановна проходящий мимо, пока я разинув рот разглядывала витрины и торговый зал.

Конец ознакомительного фрагмента.