Кёнигсбергские цветы

Ирина Радова, 2022

Молодая женщина из современного Калининграда и девочка – подросток из послевоенного Кёнигсберга. Хотите узнать, что их объединяет? Белые розы, а точнее история, связанная с ними.Аромат цветов уносит главную героиню – Аню сквозь время в послевоенный полуразрушенный город, где она становится свидетелем драматической истории любви. И не просто свидетелем, а отчасти её участником.Какова роль Ани в этой истории? И почему она возвращается туда снова и снова, пока не увидит всё до конца? Спешите узнать об этом на страницах моей книги, которая вряд ли оставит кого-то равнодушным. Тайны старого прусского города открываются только для тех, кто готов их услышать…

Глава 4

Сегодняшний день был очень тяжёлым. Я буквально пребывала в состоянии не выспавшейся лошади. Когда скачки вроде бы уже начались, а ты, озираясь, пытаешься понять: куда и зачем.

Из — за этого кошмарного сна спать я уже не ложилась. Стоило мне закрыть глаза, как передо мной снова всплывала вся эта история.

Вера помогла мне справиться с отчётом, иначе я бы просто полетела с работы. Слишком много промахов в последнее время, а босс ошибок не прощает, благо грозит мне это увольнением, а не расстрелом.

После того утра в кофейне, я никак не могу прийти в себя. Что же со мной происходит? Чем больше пытаюсь понять, тем больше запутываюсь.

Наконец мой сонный рабочий день заканчивается, и я выхожу в солнечный сентябрь. На дворе «бабье лето», и так приятно погреться в ласковых лучах убегающего тепла, а потом снова нырнуть в межсезонье. Погода в Калининграде щедра на дожди и туманы. Потому такие вот солнечные деньки осенью особенно приятны.

Я хочу немного прогуляться, а заодно и проветрить голову. Такой день не хочется упускать, наблюдая его из окна офиса, а потом маршрутного автобуса.

Уверенно и неспешно шагаю по знакомым мне улицам. Листья уже начали опадать, и я как ребёнок шарпаю ногами, поднимая в воздух шелестящую листву.

Я вспоминаю привидевшуюся мне историю. И мне, почему — то, становится очень радостно. Радостно солнцу и этому тёплому дню, и девочке Варе, и мальчишке с большими синими глазами. Я чувствую внутри себя влюблённость, и тепло разливается по всему моему телу.

Пройдя несколько улиц, озираюсь по сторонам, и понимаю, что я совсем рядом с тем самым кафе, где на прошлой неделе увидела старушку с цветами. Всего два квартала и я там.

Не раздумывая, я иду туда. Зачем? Мне и самой не понятно. Наверное, я как преступник, хочу вернуться на место преступления.

Внутри меня больше нет тревоги, только тихая радость и наслаждение моментом. И, тут на перекрёстке, на том же самом месте, я вижу её. Белый платок с зелёно — золотыми цветами, укрывает её голову, лицо, усыпанное морщинками и приветливая улыбка. И конечно же розы. Белые, с огромными ароматными бутонами.

От этой картины я впадаю в оцепенение и не могу пошевелиться. «Да что это со мной, это всего лишь старушка, продающая цветы. И никакого не имеет она отношения к моим видениям», — мысленно пытаюсь я сама себя успокоить. И, не раздумывая, ныряю в свой страх. Подхожу к ней, сама не понимая, что скажу и для чего мне это вообще. Старуха поднимает на меня свои голубые выцветшие глаза и протягивает букет из пяти роскошных белых цветов.

— Милая, это тебе. Всего двести пятьдесят рублей, — с улыбкой говорит она.

Ничего не отвечая ей, достаю кошелёк из сумочки и нахожу там названную сумму.

— Цветы — это не только красота в вазе. Это ещё и большая радость, — словно между делом произносит она. — Знаешь, как порой цветы зажигают глаза, и не только у женщин, но и у мужчин.

После этих слов она заливисто рассмеялась. Я улыбнулась ей в ответ:

— Спасибо, бабушка, но эти цветочки я покупаю для себя. Мужчинам я цветов не дарю.

— А я когда — то дарила. Как же давно это было. Словно в другой жизни. Каждую неделю я приносила мальчишке вот такой букет из пяти белах роз. И если бы ты только видела, какие у него были глаза, как святились они радостью, — после этих слов она хитро улыбнулась и посмотрела мне прямо в глаза, и я снова оцепенела, но теперь уже по — другому поводу.

Какие же у него глаза. Господи, почему же у него такие невероятные глаза? А когда я приношу ему розы, они становятся ещё красивее, словно радостный свет исходит от них, и я не могу ими налюбоваться. Я понимаю, что мои цветы — это единственное, что делает его жизнь радостнее. И не только его.

Когда я прихожу к ним, Марта и Ева оживают и начинают суетиться. Они всегда хлопочут вокруг меня, приглашая в дом, предлагая поочерёдно то чай, то яблоки. А однажды, специально для меня Марта купила какао. Это же такая роскошь. И конечно же для меня не секрет, что вся эта суета вокруг соседской русской девочки только из-за него. Просто теперь, когда я прихожу — он улыбается. Он, наконец, улыбается.

Примерно три раза в неделю, до рассвета солнца, чтобы никто меня не увидел, я украдкой пробираюсь к полуразрушенному дому моих немецких друзей. И едва открыв калитку, встречаю Гюнтера. Он всегда и неизменно на одном и том же месте. Каждое утро он встречает рассвет на крыльце своего дома. И, пожалуй, это единственный ритуал в его жизни, который соблюдается в любое время года и при любой погоде. Даже если на улице пасмурно и солнце вряд ли появится целый день, он всё равно его ждёт, зная, что где-то там за тучами оно взойдёт. Непременно взойдёт.

Марта и Ева просыпаются очень рано, поднимают и одевают Гюнтера, а после вывозят его на улицу. Когда холодно они укутывают его в плед. А с восходом солнца они все вместе скромно завтракают в доме. Потом все расходятся по своим делам. Дела Гюнтера — наблюдать за Евой и бросать в её адрес шуточки, когда она ковыряется в их огородике, или убирает в доме, где всегда царит идеальная чистота.

Ещё у них есть кошка — Гренка, прибившаяся к ним после их переезда в этот дом. Марта посчитала кошку добрым знаком, и, не раздумывая, приютила её. Любимое место Гренки — колени Гюнтера. Несмотря на то, что он не может её погладить, она всё равно забирается к нему на колени и часами там спит. Да он и не возражает.

Я никогда не остаюсь у них на завтрак. В целом время моего пребывания в доме Марты составляет двадцать пять — тридцать минут. За это время мы с Гюнтером вместе смотрим на восход солнца, немного говорим. По — русски он говорит лучше остальных членов семьи, и язык ему очень нравится. Иногда, с помощью Евы, он даже немного читает русскую литературу. И это мы тоже с ним порой обсуждаем.

Я всегда пытаюсь шутить, хоть это и крайне плохо у меня получается. Но главная моя цель, чтобы Гюнтер улыбался, потому что когда он улыбается в моей груди и внизу живота начинают звенеть колокольчики. А когда я ухожу домой, я оставляю эту улыбку в своей памяти и в своём сердце до нашей следующей встречи. Самое важное для меня — это его улыбка и радость в его больших сапфировых глазах.

У Марты тоже есть своя цель. Она всегда пытается пригласить меня в дом, угостить хоть чем — нибудь, чтобы улыбалась я. Но это совсем не к чему, ведь я и так всегда рядом с ним улыбаюсь. Это кажется мне таким непривычным и странным, но я не могу ничего с собой поделать. Улыбка приклеивается к моему лицу, стоит только мне увидеть его.

Совершенно не ожидая этого, я стала лучиком солнца в их доме. Ведь для Марты и Евы, кажется, на целом свете не было никого важнее и дороже Гюнтера. И я, самая обычная советская девчонка, делала радостным их любимого человека. И пускай эта радость была всего на двадцать пять — тридцать минут.

И вот я снова вижу выцветшие голубые глаза старухи, протягивающей мне цветы, и мои трясущиеся руки, неловко берущие их.

— Милая, ты приходи ещё… Через неделю приходи, когда цветочки завянут, — говорит она мне с серьёзным лицом.

Я киваю и, не отводя от неё глаз, пячусь назад с букетом цветов в руках.

— Ты только приходи, слышишь… Обязательно приходи, — слышу я её последние слова.