ЧАСТЬ 1.
МАРИЯ.
Я лежу на больничной кровати и боюсь пошевелиться. Кое-как собравшись с силами, я дотрагиваюсь до своего лица и, нащупав плотный гипс поверх моего носа, тихо вздыхаю.
Обычно я отделывалась крупными гематомами на мягких частях моего тела, не более того. Правда, однажды, он выбил мне зуб — не рассчитав силу своей очередной пощечины.
На этот раз все окончилось гораздо хуже, чем я предполагала: Мой гражданский муж сломал мне нос. А все потому, что между нами шла война, в которой воевала только я с его постоянными изменами.
На протяжении многих лет я убеждала себя в том, что нужно относиться к его похождениям более спокойно, кто из мужиков не изменяет? — Невозможно найти идеального.
Давалось мне это с большим трудом. Я не особо умела держать язык за зубами и контролировать распирающие меня эмоции, особенно гнев. Поэтому часто говорила ему напрямую все, что я думаю, и за это немедленно получала от него тумаков.
Конечно, мне уже давно стоило уйти от него. Сбежать на край света. Только как сделать это, когда ты повязана с криминальным авторитетом общим ребёнком?
Ответ прост — никак. Мне предстояло продолжать терпеть и мучиться, иначе выход был только один — меня отправят на тот свет.
В мою палату постучали, затем дверь открылась и в нее вошел высокий светловолосый мужчина — директор частной клиники, в которой мы находились, и по совместительству главный врач. В руках он держал огромную плетеную корзину красных роз.
— Доброе утро, Мария! — Просиял он. — Марк Петрович передал вам цветы с его водителем. Сказал, к вечеру заедет лично, чтобы вас проведать.
— Угу. — Я мрачно посмотрела на него. — Я не особо соскучилась.
Он проигнорировал мое плохое настроение, поставил корзину на подоконник и подошел ко мне.
— Мария, как вы себя чувствуете сегодня? — Очень заботливо спросил он (словно его действительно интересовало мое здоровье, а не деньги, которые ему заплатили), засунув руки в карманы своего белого халата.
— Хуже, чем Марк Петрович. — Ответила я.
— Поверьте, мы делаем все возможное, чтобы ускорить процесс вашего выздоровления.
— Как долго будет заживать мой нос?
— Завтра у вас назначен очередной осмотр у пластического хирурга, который сделал операцию. Он ответит на все ваши вопросы.
— Ясно. Заживать будет долго. — Буркнула я и облизнула сухие губы.
— Да и ещё, Мария. С вами хочет поговорить один человек. Он из тех структур, которым я не в праве отказать, несмотря на то, что Марк Петрович запретил пропускать к вам любых посетителей. — Главврач покосился в сторону двери. — Он ждет в коридоре.
— Милиция? — Догадалась я. — Но ведь я не звонила, не оставляла никакого заявления… Я не понимаю, как они узнали?
— Боюсь, что все немного сложнее. Этот человек из Федеральных органов безопасности. — Перешел он на шёпот.
— ФСБ? — Переспросила я, чтобы убедиться в том, что я не ослышалась.
— Как вы понимаете, мне пришлось пропустить его внутрь клиники…
— Микела об этом знает? — Я приподнялась на кровати, немного занервничав.
— Я позвонил Марку Петровичу. Он сказал, что вы знаете, что делать в таком случае.
Я молча хлопала ресницами. К разговору прямо сейчас с человеком из любых органов данного типа, я не была готова. И единственное, что приходило мне в голову, это сказать: «Я не буду разговаривать без адвоката».
Но это не прокатит, так как Микела дал добро. Придется разговаривать.
— Ну, так что? Вы готовы?
— Хорошо, пусть он зайдет. Я поговорю с ним. — Согласилась я.
Главврач улыбнулся и быстрым шагом вышел за дверь.
Что натворил мой гражданский муж в этот раз, оставалось для меня загадкой. В нашей семейной жизни за десять лет не раз случались вызовы в прокуратуру и в милицию, связанные с его законной и незаконной бизнес-деятельностью. О том, что муж по уши завяз в криминале, я, конечно, знала, все-таки мы жили под одной крышей. Но я никогда не вникала в детали и подробности, не задавала вопросов и не следила за каждым его шагом и за его денежными операциями.
Как мне постоянно говорил Марк: «У тебя только одна работа — это наш сын. Больше тебе беспокоиться не о чем».
Поэтому, о чем хотел со мной поговорить человек из ФСБ, я могла только догадываться…
Через пару минут в палату вошел высокий мужчина, одетый в деловой костюм. Короткая стрижка, ярко-выраженные глаза, аккуратный нос, очерченный рот и острые скулы.
Я смотрела на него своими отекшими после операции глазами и энергично моргала, пытаясь навести резкость. Он совсем не походил на тех людей, которые работают в органах и с которыми мне доводилось встречаться раньше. С такой идеальной внешностью, как у него, обычно украшают обложки модных мужских журналов, а не гоняются за преступниками.
— Глеб Геннадьевич Колотов. — Развернул он передо мной свое удостоверение.
Я заглянула внутрь и посмотрела на фото, в глупой надежде, что хотя бы в официальном документе он выглядит, как и все обычные люди — не очень. Но мои надежды не оправдались — из развернутой перед моим лицом корочки на меня смотрел все тот же красавчик.
— Мария Валерьевна Соболева. — Представилась я. — Хотя вы, итак, знаете.
Он посмотрел на меня внимательным и изучающим взглядом, и я вдруг сильно смутилась. В конце концов, видок после операции у меня был ещё тот…
— Чем я могу вам помочь? — Спросила я, чтобы он наконец-то перестал разглядывать мое лицо, похожее по цвету на спелую сливу.
— Я бы хотел с вами поговорить.
— Так говорите.
— Тема разговора очень щепетильная.
— Я уже догадываюсь. — Перестала я стесняться своего вида — ведь ничего улучшить во внешнем облике прямо сейчас не удастся. — Раз щепетильная, значит, о моем гражданском муже.
— Вы правы. — Кивнул он и подошел к окну, на котором стояла корзина с цветами от Микелы.
— Где находился ваш муж в прошлую пятницу?
— Это вы должны спросить у него. Я в этот день была в операционной! — Я указала на свое лицо и приподнялась на кровати.
— Вы написали заявление в милицию? Ведь это он вас так зверски избил! — С нотками возмущения спросил он.
— Никто меня не избивал. Я упала и сломала нос. Мне сделали пластическую операцию. Можете переговорить с моим лечащим врачом. — С прохладой в голосе ответила я.
Колотов быстрым шагом подошел ко мне и стянул с меня больничное одеяло, обнажив огромные синяки на ногах.
— Это тоже от падения? — Прищурился он.
— И это тоже. — Кивнула я и поправила больничную сорочку. — Вы так мило со всеми людьми, кто в больнице лежит, разговариваете? Одеяло верните! — Недовольно попросила я.
— Простите. — Аккуратно накрыл он мои ноги одеялом. — Вы такая молодая… Мне вас очень жаль. Я прекрасно понимаю, в руки какого человека вы попали, и уйти от него, скорее всего, невозможно.
— Раз вы все знаете, то что вы здесь делаете?
Он вдруг застыл на мгновение. Его глаза скользнули по моему лицу, и он отвел их на несколько секунд в сторону.
— Мария, я хочу попросить вас о помощи.
— О какой?
— Вы единственная кто знает детали рейдерства Микелы в подробностях, и из кого состоит его преступная группировка.
— Нет. Мой ответ — нет. — Покачала я головой. — Сотрудничать с вами я не буду!
— Разве вам не надоела такая жизнь? — Он присел рядом со мной на кровать.
— Какая такая жизнь? Полностью обеспеченная? Нет, не надоела. К тому же, если вы не знали, у нас есть восьмилетний сын. Так что, извините, товарищ полковник, ничем помочь вам не смогу!
Он подошел к кровати, дотронулся до моей руки и, наклонившись близко к моему лицу, еле слышно зашептал, перейдя на «ты»:
— Ты боишься его? Я понимаю. Если бы я был тобой, я бы тоже боялся. Только то, что я тебе предлагаю, это, возможно, твой единственный выход из этой ситуации. Поможешь мне: назовешь имена тех, кто с ним тесно работает, расскажешь о его ближайших планах… Мы проведём захват… Выступишь в суде против него, и ты свободна. Мы поможем тебе и твоему ребенку переехать в другой город, у тебя будут новые документы. Заживешь нормальной жизнью…
— Перестаньте. — Испуганно сказала я. — Если кто-то услышит то, что вы мне предлагаете?!
— Я предлагаю спокойную жизнь. НОВУЮ жизнь.
Он с сочувствием заглянул мне в глаза, как будто хотел таким образом пожалеть мою страдающую душу.
— Уходите.
— Если передумаете, позвоните. Я оставлю свою визитку. — Потянулся он к внутреннему карману пиджака.
— Ни в коем случае. Я не могу с вами сотрудничать. — Замотала я головой: ещё не хватало, чтобы Микела у меня это обнаружил. Тогда он сломает мне шею.
— Жаль. — Поднялся он с кровати. — Вы такая красивая молодая женщина… Только этого не видно из-за… — Он провел пальцем по кругу в воздухе, имея в виду мое заплывшее лицо. — Неужели вы так сильно его любите?
Я молчала. Какого черта он задает мне эти вопросы о любви? Что он сам может знать о любви?!
— Прощайте, Глеб Геннадьевич. — Промолвила я и демонстративно вытащила из — под подушки книгу.
— Прощайте, Мария Валерьевна. Мне очень жаль, что вы не захотели воспользоваться таким шансом.
Я чувствовала на себе его прожигающий взгляд, но продолжала смотреть в книгу, показывая ему свое полное безразличие.
Он постоял рядом с кроватью ещё несколько секунд и вышел из палаты.
Я захлопнула книгу, встала с кровати и подошла к окну.
«Неужели вы его так сильно любите?» — эхом звучало в моей голове.
Да, я любила его десять лет назад, когда встретила в своем родном «Мухосранске». Это был конкурс красоты, где я была победительницей. Мне тогда только исполнилось девятнадцать лет. Микела был в нашем городе проездом. Его интересовал наш металлургический завод, то ли он там акции хотел какие-то прикупить, то ли выкупить весь завод — в подробности я не вдавалась.
Он забрал меня прямо со сцены, после того как состоялось вручение короны и повез в ресторан, где одарил меня цветами. Тогда он был на удивление нежен и галантен, старше и опытнее всех тех молодых пацанов, что вечно вились вокруг меня.
Через несколько дней он предложил мне уехать с ним. Я тогда была на третьем курсе института, на что он заверил меня в том, что, если я буду с ним, то образование мне не пригодится.
Я побоялась и отказала, а он не стал упрашивать, взял и уехал, оставив меня рыдать и содрогаться в подушку на кровати в номере пятизвездочной гостиницы, в которой мы с ним проводили вместе всю неделю.
На меня накатила пустота и страшное одиночество, я проклинала себя за это решение и умоляла Бога, чтобы тот вернул его обратно…
И мои молитвы были услышаны. Микела вернулся через двое суток и приказал собирать чемодан — мы уезжаем в его огромный город — мегаполис.
Моей маме он жутко не понравился. Во-первых, он был на пятнадцать лет старше. Во-вторых, она увидела в нем опасного человека, и твердила мне об этом неустанно, пока я паковала вещи. Но разве причитания и нравоучения матери способны остановить молодую влюблённую по уши девчонку?
Я поняла и признала, что мама была права, примерно через два года, когда у нас родился сын, только бежать от него уже было поздно.
Микела действительно оказался влиятельным и опасным криминальным авторитетом. Его группировка занималась рейдерством металлургических заводов, легализацией материальных ценностей, добытых преступным путем, а также организовывала коммерческие структуры, через которые проходила перекачка денежных средств за границу.
Естественно, денежные операции осуществлялись с помощью лиц, занимавших высокие посты в органах государственной власти, за что те получали крупные суммы денег в виде вознаграждения. За границей деньги вкладывались в недвижимость.
За его головой уже давно охотились спецслужбы, но ему все время удавалось выходить сухим из воды, конечно, не без помощи своих связей и крупных откатов. Точных деталей я не знала, все лишь только в общих чертах.
Вскоре моя красота ему надоела, и я перестала его интересовать, превратившись для него в привычный объект в доме, что-то вроде мебели. Жениться было не по понятиям воровского мира. Чувства его остыли быстрее, чем мои (да и были ли они у него?), и когда пелена стала спадать с моих глаз, я увидела в нем жестокого и злого человека.
Микела изменял мне с девушками, которые были моложе меня. Поначалу я закатывала жуткие истерики, но со временем превратилась в холодную стерву и старалась изо всех сил не обращать внимание на его гулянки.
Только вот несколько дней назад я сорвалась, не выдержала, когда он, напившись, притащил одну из своих дешевых девок в дом, где находится его сын. Стерпеть этого я не смогла, а потому между нами завязалась драка.
Спасало только одно — я была матерью его единственного ребёнка, а потому я отделалась лишь сломанным носом и синяками на теле. Все могло быть и хуже, ведь ему ничего не стоило меня убить.
— Как же ты достала! Если бы не ребенок, тебя бы здесь уже давно не было! — Сказал он мне, засовывая в машину, чтобы отвезти в больницу.
— А как же любовь? — Усмехнулась я, сглатывая кровь.
— Дура, что ли? Какая любовь?! — Сверкнул он глазами и захлопнул дверцу «Мерседеса». Затем стукнул ладонью по капоту, и машина тронулась с места.
Пока я ехала в больницу с его водителем и одним из охранников, он вполне себе довольный тем, что теперь ему никто не помешает, вернулся в дом, чтобы заняться тем, чем он и планировал: трахаться до утра в нашей спальне с той самой девкой…
Я чувствовала себя униженной и растоптанной, молча прижимая к носу окровавленное кухонное полотенце. Водитель молчал, периодически с жалостью поглядывая на меня в зеркало. Охранник, сидевший рядом, чтобы не смотреть в мою сторону, уставился в окно. Поддержки и заботы я от них не ожидала. Их поведение мне было понятно — люди подневольные, слушаются хозяина, в конце концов, им просто хотелось жить.
За все время пребывания в больнице Микела ни разу не появился. Не думаю, что ему было стыдно, скорее всего, у него не было времени на такие пустяки, как мое здоровье. Для него не существовало ничего важнее, чем его криминальные дела. И вот, сегодня он решил приехать сам лично и увидеть меня. Для чего именно, мне оставалось только догадываться…
Я проспала до самого вечера, пропустив больничный ужин.
Около половины одиннадцатого вечера телохранители Микелы вошли в палату и обыскали ее. Я присела на кровати со стаканом воды в руке и мысленно готовилась к тяжелому разговору.
Когда телохранители убедились, что все чисто (заглянув даже под матрас моей больничной кровати), они пропустили его внутрь, а сами вышли за дверь.
— Как ты тут, дорогуша? — Марк подошел ко мне и взял меня, словно собаку, за подбородок. — Страшная. У этого хирурга руки из жопы, что ли, растут?
Я уставилась на него из-под лба, тщательно обдумывая, что ему сказать в ответ.
В отличие от меня, он выглядел на отлично: идеально сидящий по фигуре, сшитый на заказ костюм, с выгравированными буквами его имени и фамилии «ММ» на карманах пиджака, белая рубашка, гладко выбритое лицо… Наверное, он, как всегда, благоухал новым мужским одеколоном, только почувствовать я это из — за своего носа не могла.
— Это послеоперационные синяки и отеки. Врач сказал, за месяц все должно пройти. — Как можно спокойнее ответила я.
— Я надеюсь, он слепил тебе нормальный нос. — Не выпускал он мое лицо из своих больших пальцев.
Было неприятно, но я терпела.
— Не сомневайся. Лучше, чем был. Спасибо, что хотя бы за это, ты переживаешь.
— Пфф… — Фыркнул он, давая понять, что я ошибаюсь, на самом деле он вообще не переживает по этому поводу, и, убрав от меня руки, сел в небольшое кресло, стоящее у кровати. — Рассказывай.
— Сегодня приезжал человек. Полковник ФСБ. Спрашивал о тебе. — Сказала я и для паузы сделала глоток из стакана.
Толку скрывать от него эту информацию не было. Директор клиники, который работает на него, все равно ему уже все доложил.
— И что ты сказала?
— Что все разговоры только в присутствии моего адвоката. Все как обычно. — Не моргая, ответила я.
— Хорошая девочка.
— Марк, почему ты не привез с собой Ванечку? Я скучаю по нему. — Тихо спросила я.
— Я что, похож на идиота приводить сына в больницу, чтобы он видел тебя с таким лицом? И вообще, я отправляю его во Францию, в Париж, до конца лета. Он будет учиться там в специальной школе с проживанием.
— Когда? — Вдруг ужаснулась я.
— Завтра. Ранним утренним рейсом.
— Как завтра?
— Перестань. — Пресек он. — Это не обсуждается. Я говорил тебе, и не раз, что наш сын будет жить и учиться за границей. Мне так будет спокойней. Там он в безопасности.
— Да, но ты не говорил, что он должен будет уехать прямо сейчас. Ты ставишь меня перед фактом!
— Тебе какая разница? Он летит туда, пока всего лишь на несколько месяцев. — Закинув ногу на ногу, он по-хозяйски развалился в кресле.
— Пожалуйста, отвези меня в аэропорт попрощаться с ним. — Взмолилась я.
— Еще чего не хватало! Пока твое лицо не придет в порядок, ты в общество не выйдешь. — Отрезал он.
— Почему ты такой жестокий? — Вздохнула я. — Неужели ты не понимаешь, что он еще совсем ребенок, он ведь обидится, что я не пришла его проводить.
— Он знает, что маме стало плохо, и она в больнице. Не парься. — Поднялся он с кресла и подошел ко мне.
Я видела по его лицу, что он внезапно сменил гнев на милость.
— Если хочешь, я заберу тебя домой в конце недели, и доктор будет приезжать к нам.
— Да, очень хочу. — Пролепетала я.
— Поцелуй меня. — Приказал он и приблизился к мне. Я коснулась его рта своими губами настолько, насколько мне это позволял сделать гипс. — Я соскучился. — Забрался он рукой под мою сорочку. — Жалко, что ты в таком виде…
— В этот не товарный вид привел меня ты. — Ответила я с обидой в голосе.
— Больше так не буду. — С издевкой улыбнулся он.
–Больше не будешь избивать меня и приводить своих проституток в дом, где живу я и твой ребенок? — Попросила я уточнить.
— Мария, а что мне делать? Я альфа — самец. Я зарабатываю деньги, и я за все плачу.
— Я не против работать, но ты не даешь! — Огрызнулась я.
— Тебе по статусу не положено. — Развел он руками. — А девки эти… Так… Удовлетворить мои потребности. Они ничего для меня не значат, поэтому ты не должна на меня обижаться. Я мужчина, я могу делать все, что захочу и когда захочу. А ты женщина и, пусть не законная, но жена. Ты должна обладать терпением и понимаем.
— Я устала, Марк. — Я боялась встретиться с ним взглядом. — Я так больше не могу. Давай расстанемся?
Он крепко схватил меня рукой за шею и заглянул мне в глаза:
— Только попробуй от меня уйти или выкинуть что-то в этом духе. Сына больше никогда не увидишь. — Пригрозил он.
Я захрипела.
— Ты поняла меня?
— Поняла. — Выдавила я из себя последний воздух, и он отпустил меня.
Прокашлявшись, я отдышалась и прикусила щеку, чтобы не заплакать. Микела ненавидел женские слезы.
Лицо его побагровело, брови сошлись на переносице, руки сжались в кулаки:
— Еще раз услышу от тебя такое, Маша, убью! — На полном серьезе пообещал он и вышел из палаты.
***
Прошло два месяца с момента, как меня выписали из больницы. Я сидела на шезлонге под зонтом около бассейна и листала женский журнал. Мой нос, на удивление, быстро зажил и, как и обещал пластический хирург, выглядел лучше предыдущего.
На улице стояла жара — июль, ничего другого и не следовало ожидать.
Я увидела идущего по направлению ко мне Рустама и надела солнцезащитные черные очки, чтобы не столкнуться с ним взглядом.
Рустам работал вместе с Микелой и был его лучшим другом. Он всегда приезжал к нам в дом без предупреждения, отчего я постоянно напрягалась, но ничего поделать не могла: он был очень близок с Микелой, и поэтому ему дозволялось многое, гораздо больше, чем мне.
— Мария, ты чего тут одна? — Остановился он около меня.
— А с кем я, по-твоему, должна быть? — Сквозь зубы спросила я, не отрывая голову от журнала.
— Марк где?
— По делам уехал.
— Черт, а я думал, он дождётся меня. — Вздохнул он. — Жара такая, в бассейне, что ли, искупаться… — Он осмотрелся вокруг. — Ты ко мне не присоединишься?
— Нет, извини. Я, пожалуй, пойду в дом. — Я поднялась с шезлонга.
— А зря. — Схватил он меня за запястье одной рукой, а другой стянул с меня очки. — Смотрю, нос зажил…
— Почти.
— И не сказать, что был сломан.
Я молчала. Перечить Рустаму, вступать с ним в споры — было равным спору с Микелой, а тот всегда поддерживал своего друга и вставал на его сторону.
Его карие глаза жадно заскользили по моему декольте.
— Перестань! — Не выдержала я и попыталась выдернуть свою руку.
— А то что? Пожалуешься Марку? Ну давай, звони, хоть сейчас. — Усмехнулся он. — Как думаешь, кто огребет ты или я?
–Придурок! — Выпалила я в сердцах. — Что тебе нужно?
— Тебе не надоело, Мария? — Он прижал меня к себе, обхватив за талию. — Микела трахается каждую ночь с разными бабами, а ты ему верность хранишь. А ведь я у тебя всегда под боком. Неужели ты ни разу не задумывалась о том, чтобы ему отомстить?
— Переспав с тобой?
— Да-да… Ведь мы так давно друг друга знаем, я всегда тебе говорил о том, что ты удивительная. — Рука его плавно заскользила по моему бедру вниз, приподнимая мое платье. — Вот увидишь, тебе станет гораздо легче после того, как ты отдашься мне.
— Не будет этого. — Разозлилась я и со всей силы оттолкнула его от себя.
Он не удержался и упал в бассейн, потянув меня с собой.
— Ух, какая ты! Темпераментная! — Заржал он. — Посмотри, от чего ты отказываешься! — Его мокрая майка прилипла к спортивной фигуре, которой он гордился.
— Ни от чего особенного, — Хмыкнула я и принялась медленно передвигаться в воде, в сторону лестницы, чтобы выбраться из бассейна.
— Что мне нужно сделать, чтобы ты сдалась? Не брать же тебя силой!
— Ничего. Я сплю с мужчинами только по любви! — На полном серьезе ответила я.
— Ну — ну, ищи любовь. — Он шел следом за мной. — Тебе уже почти тридцатник! Ты не первой свежести. Дура наивная! Как надоест, ты знаешь, где найти жеребца, который удовлетворит тебя гораздо лучше Микелы! Я с ним вместе столько баб перетрахал, так поверь, я способен на большее!
Я поднялась по ступенькам и обернулась к нему:
— Ты мне противен!
— Это только ещё больше заводит! — На его лице возникла улыбка, от которой мне стало не по себе.
Я не ответила и пошла быстрым шагом в сторону дома.
Я стояла под горячими струями воды в душе и думала о любви, которая, казалось, совсем забыла обо мне.
Я приложила руку к груди, чтобы услышать свое сердце… Бьется ли оно, живое ли?
Бьется и очень спокойно. А хотелось услышать сильный быстрый стук…
Когда Микела вернулся поздно вечером, я ждала его в гостиной. Мне хотелось обсудить с ним Рустама. Попросить, чтобы он поговорил со своим другом, и чтобы тот не приходил к нам без предупреждения и не появлялся в доме, когда в нем нет его хозяина.
— Как дела? — Задала я нейтральный вопрос, чтобы начать с ним разговор.
Микела налил себе в стакан виски, из бутылки, стоящей на столике, и расположился в кресле.
— Дела отлично! — Сделал он глоток. — Что у тебя? Почему не спишь, ведь уже поздно?
–Хотела поговорить с тобой о твоем друге… Он стал слишком часто появляться у нас в доме без предупреждения.
— Ты что, решила, что будешь мне указывать, как поступить с моим лучшим другом? — Напрягся он.
— Зачем он приходит сюда, когда тебя нет?
— Он моя правая рука. Он может приходить и уходить, когда ему вздумается. Я не понимаю, в чем твоя проблема? Дом большой. Места на всех хватит. — Смотрел он на меня холодными глазами.
Естественно, как я и предполагала, он не стал меня слушать. Я пожалела, что затеяла этот разговор.
— Да, но…
— Никаких но! Мария, шла бы спать! — Кивнул он в сторону дверей.
Я поднялась с дивана и пошла на выход.
— А поцеловать? — Напомнил он мне.
Пришлось развернуться и подойти к нему.
–Так-то лучше. — Удовлетворенно похлопал он меня по бедру, после того как я коснулась его губ.
Я улыбнулась, еле сдерживая себя, чтобы не закатить очередной скандал: весь воротник его рубашки был испачкан губной помадой.
— Спокойной ночи.
— И тебе, Мария. — Потянулся он за бутылкой, чтобы наполнить свой стакан.
***
Прошла ещё одна неделя. Я сидела в ресторане в окружении своих, так называемых, «подруг».
Ничего общего между нами не было, кроме того, что мы все принадлежали к одному и тому же кругу жён и любовниц богатых «бизнесменов».
Время было позднее. Ужин был давно закончен и оплачен. А мы все еще сидели и трепались, допивая последнее вино в бокалах.
— Представляешь, мы летали на Мальдивы, провели там целую неделю, а на шоппинг так и не попали. Мой Дима сказал, итак, много денег потратили на отдых. Пришлось сегодня на ужин надеть платье из старой коллекции. — Пожаловалась Алла.
— Наши мужики такие странные! Хотят иметь рядом красотку, значит, должны платить! — Поддержала ее Светлана.
— Ну, Машке — то, жаловаться нечего, у неё Марк щедрый. Вон, карточку дал с миллионами, поди, трать хоть все и сразу. — Аллочка вопросительно посмотрела на меня своими голубыми глазами, в глубине души ожидая, что я сейчас присоединюсь к ее жалобам.
— Да, Марк, никогда денег на меня не жалеет. — Подтвердила я и сделала большой глоток из бокала с вином. Кажется, это уже был мой четвертый…
— И операцию тебе какую дорогую сделал в частной клинике! Не зажмотил! Посмотри только, какой у тебя теперь нос! Просто Нефертити! — Восхищенная Аллочка дотянулась до моего лица и легонько коснулась указательным пальцем кончика моего носа. — Да и живешь ты, как она, египетская королева. Не дом, а сказка… И сын у вас есть. Дима мой детей не хочет. Говорит, они слабое место. Нельзя.
— Скажешь тоже — Нефертити! — Фыркнула я. — Она, между прочим, плохо кончила.
— Чего это плохо? Она была жена фараона!
— Ага, сначала выдали замуж за старого фараона, в обмен на кучу золота, украшений и слоновой кости. Потом тот помер, и она по наследству перешла к его сыну. Затем она и сыну надоела, как обычно все мужикам надоедают приевшиеся жены, и ее изгнали из дворца, а сам молодой фараон женился через какое-то время второй раз, а потом и третий. Причем третий был на его собственной дочери. Нефертити умерла и даже до сорока лет не дожила. — Отпила я ещё немного вина из бокала.
— Ой все, Машка, давайте не будем Нефертити больше обсуждать. Раз от неё остались только рожки, да ножки. Нам нужны положительные примеры о том, как вертеть мужиками! — Возмутилась Аллочка, которая всегда тряслась над отношениями с Димой, который был одним из старших в группировке Микелы, после Рустама, конечно. Алла жутко боялась его потерять и всячески стремилась удовлетворить его по полной программе.
— Ее мумию до сих пор не нашли. Так что ничего не осталось. Ни рожек, ни ножек. — Добавила я. — Оказывается, быть женой фараона это как быть любовницей криминального авторитета… В один день ты можешь просто исчезнуть с этой земли…
— Тьфу ты. Не каркай! Лучше скажи, сколько стоило переделать твой нос? Я бы к твоему пластическому хирургу тоже пошла, кое-что подправить! — Света ухватилась пальцами за свои щёки и потянула их вверх.
— Не знаю. — Вздохнула я. — Марк мне счет не показывал.
— Вот Микела! Настоящий мужик! Не зря именно он лидер, среди наших мужиков. — Вздохнула Алла.
Я демонстративно посмотрела на часы.
— Я сейчас вернусь, мне надо позвонить. — Поднялась я из — за стола и, взяв в руку сумочку, покинула их.
Мне вдруг захотелось на воздух. От разговора о моем носе и от их щенячьего восхищения Марком меня тошнило. Рассказывать им правду о том, что он гуляет от меня направо и налево, мне не хотелось. А уж о том, что я регулярно получаю от него тумаков, и на стол к пластическому хирургу я попала именно из-за этого — тем более!
Света и Алла были счастливы со своими мужчинами несмотря на зависимый образ жизни, который им пришлось принять. Их радовали деньги, шмотки, поездки, и я не могла их осуждать…
В моей семье с Марком все было гораздо сложнее. Деньгами меня было не удивить и шоппинг я на дух не переносила. Я хотела любви и желательно взаимной. Поначалу мне казалось, что она была, а потом вдруг ушла, не сказав куда…
Оказавшись на улице, я достала из сумочки сигарету и подкурила. Эта вредная привычка давала о себе знать каждый раз, когда я выпивала.
— Мария, это вы? — Позвал меня тёплый мужской голос, и я обернулась.
— Глеб Геннадьевич? — Удивленно посмотрела я на стоящего перед собой фсбшника, который тогда посетил меня в больнице.
— Можно просто Глеб и на «ты». — Улыбнулся он. — Прикурить не найдётся?
— Ты что, за мной следишь? — Протянула я ему зажигалку.
— Нет. Отдыхаю с начальством в ресторане. Обсуждаем мое повышение. — Спокойно ответил он и протянул мне зажигалку обратно, нарочито коснувшись пальцами моей руки. — А ты что здесь делаешь?
— Обычный ужин с подругами. — Пожала я плечами.
— А одеты так, словно для свидания. — Подметил он. — Очень красивое платье.
–Спасибо. — Зарделась я. Мне было приятно услышать комплимент от такого красавца как он.
Мы оба замолчали и продолжили курить, уставившись на небо.
Минут через пять он прервал молчание:
— Как нос, зажил?
— Зажил. На мне все быстро заживает, как на собаке. — Выкинула я бычок в урну, собираясь попрощаться. — Прощай, Глеб.
— Подожди, — перехватил он мое запястье. — У меня к тебе предложение.
— Я сейчас пьяна, поэтому все твои оперативные штучки давай отложим на завтра. — Улыбнулась я ему как можно шире.
— Поехали со мной, покатаемся по ночному городу? — Он заглянул мне в глаза.
Предложение его прозвучало немного настойчиво и уверенно.
— Тебе жить надоело? — Вспыхнула я, даже боясь представить себе, что сделает со мной Марк, если я сяду к этому человеку в машину.
— Тебе не стоит ничего бояться рядом со мной. — Заверил он и, обхватив одной рукой за талию, повёл меня за собой.
Мы катались по ночному городу и распивали шампанское прямо из горлышка. Мой мобильник как обычно молчал — Марку не было до меня никакого дела, к тому же он и сам, скорее всего, заявится домой только под утро.
— Какую ты музыку любишь? — Спросил Глеб.
–Любую. — Ответила я.
— У тебя что, совсем нет предпочтений?
— Что-нибудь повеселее.
Он включил что-то танцевальное.
— Почти приехали.
— Куда?
— На смотровую площадку! — Повернулся он ко мне. — Будем смотреть на звёзды, которые сияют словно твои глаза!
Я на секунду опешила от его слов… Как же давно никто не говорил мне таких романтичных слов… Мне вдруг стало чертовски приятно. Женщины любят ушами, и я не была исключением.
Мы остановился на пустой, безлюдной площадке и вышли из машины.
— Дух захватывает! — Прошептала я, чувствуя слабость в своём теле от количества выпитого алкоголя.
— Я знал, что тебе понравится! — Подвёл он меня к самому краю и прижал к ограждению. — Мария, ты такая красивая… — Прошептал он мне на ухо. — Что ты делаешь с Микелой. Он бандит и должен сидеть в тюрьме. А ты — жить нормальной человеческой жизнью, быть свободной и любимой…
«Быть любимой, — пронеслось в моей голове. — Да, да, я хочу быть любимой, я хочу любить».
— Ведь он тебя бьет… А ты достойна совершенно иного… Посмотри на себя, на свои длинные ноги, на свою фигуру… — Продолжал шептать он, прижимая меня к себе и блуждая руками по моему телу.
— Перестань, мы оба пьяны. — Оттолкнула я его от себя. — Мы совершаем ошибку!
Его красивое лицо вдруг оказалось так близко, что я чувствовала его горячее дыхание.
–Нет, нет… — Запротестовала я, понимая, что сдаюсь.
Его губы прильнули к моему рту. Я не смогла удержаться и ответила на его поцелуй.
Он целовал меня то нежно, то страстно, вызывая внутри меня войну между разумом и телом.
Кое-как преодолев свое похотливое желание отдаться ему прямо здесь и сейчас, я отпрянула от него и пошла в машину.
Он кинулся следом за мной.
— Тебе не понравилось? — Спросил он, дотрагиваясь до моей руки.
–Очень понравилось.
— Тогда, в чем проблема?
— В этом и проблема! Неправильно все это…
— Знаешь, что я вижу в тебе, Мария?
— Что? — Уставилась я на него, затаив дыхание.
Я хотела услышать от него то, чего уже не слышала давно от Микелы… Десять лет я словно жила в сухой пустыне.
— Водопад нерастраченной страсти. — Он притянулся ко мне и снова поцеловал.
Мои колени задрожали. Его рука соскользнула на мою грудь, и он, почувствовав напряжение, забрался ко мне под платье.
Я закрыла глаза. То, что сейчас происходило, между нами, казалось мне чем-то нереальным и неправдоподобным. Словно меня поместили в какую — то дурацкую видео-игру. Я не хотела, чтобы он останавливался, и это было пугающим, но в то же самое время волнующим.
Дальше хуже: я просила его об этом, я умоляла, стонала, извивалась под ним, словно дешёвая шлюха, на заднем сиденье его автомобиля. И даже когда все закончилось, я еще долго не могла прийти в себя от произошедшего.
Я лежала у него на коленях, пальцы его рук блуждали в моих волосах. Он курил, выдыхая дым в немного приоткрытое окно, и тяжело дышал.
— Мария, ты ведь знаешь, что я хочу посадить твоего любовника за решётку?
Я молча покачала головой.
— Меня специально назначили заняться группировкой Микелы, так как побоялись доверить это дело кому — либо другому. Побоялись, что он сможет снова выйти сухим из воды при помощи своих связей и денег.
— Хочешь сказать, что тебя невозможно подкупить? — Поднялась я с его колен и потянулась за своим платьем, лежащем на переднем сидении.
— Нет. Я ведь не дурак, вылетать со службы. Меня, в случае успеха, ждет награда куда выше — повышение!
— И поэтому ты со мной переспал? — Закусила я губу от разочарования. — Думал, приласкать одинокую любовницу криминального авторитета в обмен на информацию?
— Глупенькая, нет, конечно. — Посмотрел он на меня с нежностью и, притянув к себе, чмокнул в макушку. — Разве я знал, что у меня так снесет от тебя крышу…
— Что прямо снесло? — Не верила я.
— Ещё с того момента, когда я увидел тебя в больнице…
— Страшную с гипсом на лице?
— Твоя фотография есть в деле Микелы… Не забывай, где я работаю, Мария… У меня есть на тебя целое досье.
— А-а… И что там?
— Практически ничего, — рассмеялся он и показал пальцами небольшую щель, — Оно очень тонкое. Так, основная информация: дата и место рождения, твои родители, какую школу закончила.
— И то, что я была мисс «Мухосранск»? — Вдруг захохотала я.
— И про конкурс красоты тоже есть. Все, что упоминалось в местных газетах. — Улыбнулся он.
— И что теперь?
— Ничего. Просто я обязан тебя предупредить. Все-таки у тебя есть сын…
— Мой сын сейчас учится во Франции… И, скорее всего, останется жить там. — С грустью сказала я.
— Ты не достойна этого человека… — Поцеловал он меня в губы, спускаясь вниз по моей шее к груди.
— Что же будет дальше с нами? — Сердце мое бешено заколотилось.
Он оторвался от моего тела и с уверенностью заявил:
— Ты будешь моя!
Я вернулась домой около пяти утра. Машины Микелы во дворе не было — значит, он остался ночевать в городе.
Я поднялась на второй этаж, сняла с себя одежду и затолкала в стиральную машинку. Насыпав порошка, я включила ее и уставилась на себя в зеркало.
То, что я увидела, мне и понравилось, и испугало: на шее образовался небольшой синяк. Глеб перестарался. Но ничего, с этим можно справиться при помощи косметики и распущенных волос.
Если Микела что-то заметит, то можно наврать, что задела кожу неудачно горячей плойкой…
Черт с этим синяком! Я смотрела в отражение своих серых светящихся глаз и не могла поверить, как сильно они изменились за эту ночь.
Я провела рукой по своей чуть покрасневшей щеке и улыбнулась себе в зеркало.
— Что же будет дальше, Мария Соболева? — Спросила я сама себя вслух.
Мобильник на стиральной машинке завибрировал. Сообщение с незнакомого номера.
«Ты в порядке? Несмотря на то, что уже утро, я хочу пожелать тебе сладких снов. Это может показаться странным, но я уже скучаю по тебе. Глеб».
Пальцы моих рук затряслись, и я медленно опустилась на пол с телефоном в руке, перечитывая его сообщение снова и снова. Я не знала, что мне ему ответить, ведь я совсем забыла, что обычно пишут люди в таких случаях, и стоит ли отвечать вообще…
Мое тело и кожа все еще помнили нежные прикосновения его рук, в голове звучал его голос, от которого в животе моем порхали бабочки.
«Глеб, Глеб… Что же мне делать?» — Прошептала я, заломив руки за голову.
Нужно удалить его номер, заблокировать, не отвечать, избегать любого пересечения с ним в городе! Если Микела или кто-то из его людей узнают о том, что я завела интрижку с человеком из органов, который, к тому же, нацелен на то, чтобы его посадить, мне даже страшно представить, что он сделает со мной.
Я сделала глубокий вдох и длинный выдох, чтобы успокоиться, затем поднялась и снова посмотрела на себя в зеркало.
Мои глаза все еще радостно сияли, как никогда.
Как там говорят? Слушай свое сердце…?
«И я скучаю…», — отправила я ему в ответ.
«Когда мы увидимся?» — Моментально среагировал он.
«Я не знаю».
«Завтра?»
Я закусила губу, понимая, что срываюсь и улетаю в бездну…
«Да».
«Я буду ждать тебя там, на смотровой площадке. В восемь вечера. Даже не знаю, смогу ли так долго выдержать».
«До завтра». — Ответила я и, сохранив его номер в контакты, удалила переписку и отключила телефон.
На протяжении всей следующей недели, каждый вечер, я находилась в объятиях Глеба, и нам обоим было мало. Расставания были мучительны, так как мы не хотели отпускать друг друга.
Ночь с субботы на воскресенье выдалась очень жаркой. Я лежала рядом с ним на кровати, закинув на него ногу, и тяжело дышала:
— Господи, почему в этом номере так плохо работает кондиционер? — Вздохнула я.
— Завтра встретимся в другой гостинице. — Провел он рукой по моим волосам.
— Завтра я не могу. — Тихо сказала я.
В воскресение Микела обычно находился дома, поэтому уехать в город поздно вечером будет невозможно.
— Наигралась и больше меня не хочешь? — Обиженно спросил он.
— Зачем ты так? — Повернулась я к нему и заглянула ему в лицо. — Ты ведь понимаешь, с кем я живу…
— Скоро я освобожу тебя от этого человека, и ты будешь моя.
— Удачи. — Хмыкнула я.
— Не веришь, что я смогу посадить его?
— Ещё никому не удавалось. — Улыбнулась я и провела рукой по его волосам.
— Если ты мне поможешь, — вкрадчивым голосом начал он, — Хотя нет, твоя помощь мне не нужна. Я не хочу вовлекать тебя в это. Не дай бог, ещё с тобой что-то случится, я этого не переживу! Проехали. Забудь.
— Глеб, я не уверена, что смогу…
— Не переживай, малыш. — Дотянулся он до меня, поцеловал в губы и подмигнул мне. — Я сам все сделаю.
Мы снова тяжело и долго расставались. Я плакала, уткнувшись ему в грудь, около своей машины. Он целовал меня в макушку, прижимая к себе одной рукой.
— Маша, не плачь. — Попросил он и галантно открыл для меня дверь. — Мы увидимся в понедельник.
–Хорошо. — Только и смогла я выдавить из себя и послушно села за руль.
Я завела мотор и посмотрела на него через окно. Легко ему сказать, увидимся в понедельник… Мне лично до этого понедельника ещё надо дожить…
Он улыбнулся и помахал мне рукой. Я в свою очередь послала ему воздушный поцелуй, надавила на газ и помчалась на высокой скорости по ночной трассе до самого дома, утирая рукой сыплющиеся градом слёзы из глаз.
К моему огромному удивлению, машина Микелы была во дворе. Я посмотрела на себя в зеркало и быстро вытерла салфетками размазанную по лицу тушь.
Часы показывали четыре утра, почему Микела вернулся так рано?
Света в окнах дома не было, значит, он, скорее всего, уже спит, что было мне только на руку. Завтра утром я приведу себя в чувства и навру ему с три короба о том, что встречалась с Аллой. Главное, ее предупредить.
Я зашла в дом и прошла на кухню. Набрав в высокий стакан воды, я поднялась наверх в спальню. Тихонечко открыв дверь, я на цыпочках вошла внутрь.
Поставив стакан на тумбочку рядом с кроватью, я скинула с себя одежду и только после заметила в темноте человека, сидящего в кресле.
— Ну, и где ты шлялась?
— Рустам?! Какого черта? — Схватила я одеяло с кровати и прикрылась им. — Что ты делаешь в нашей спальне?
— Что-что? Тебя жду!
— Я пришла. Можешь сваливать! — Указала я на дверь.
— Зачем? — Пожал он плечами, медленно поднялась из кресла и подошел ко мне.
— Где Марк? — Отступила я от него.
— Твой Микела занят стриптизершей в гостевой спальне. Он сегодня с тобой ночевать не будет. А вот я… Могу составить тебе компанию.
— Рустам, уходи. — Спокойным голосом попросила я.
— Да что со мной не так-то? — Схватил он меня за запястье. — Скажи мне! Ведь я ничем не хуже Микелы.
Он переместил мою ладонь на ширинку своих штанов.
Я дотянулась другой рукой до стакана и вылила воду ему в лицо:
— Остынь немного! — Еле слышно выпалила я, ожидая, как минимум, пощечину. Такие штучки в кругу Микелы женщинам не спускали.
Но Рустам меня не ударил. Он выхватил из моих рук одеяло и вытер им лицо.
— Извини. — Пробормотала я.
Его злые глаза сверкнули в темноте:
— Сама дашь? Или силой тебя брать?
— Я буду кричать! — Предупредила я.
— Да хоть заорись. Микела находится в гостевом доме. Он тебя не услышит, слишком занят юной соской.
— Рустам, одумайся! — Руки его плотно сжались на моей шее.
— Давай, начинай орать! — Усмехнулся он, навалившись на меня всем телом так, что вырваться из-под него было невозможно. — Или просто заткнись, расслабься и получай удовольствие!
Удовольствием то, что происходило, назвать сложно. Я пыталась сопротивляться, но это было тщетно. Рустам был в три раза больше меньше: безмозглая груда мышц. К тому же он продолжал держать меня одной рукой за шею, пока двигался во мне, словно одержимый.
В какой-то момент я сдалась. Черт с ним, пусть возьмет меня, я отомщу ему позже…
Когда он закончил и оторвался от меня, я свернулась в калачик и уткнулась лицом в подушку.
— Понравилось? Я теперь буду наведываться к тебе чаще, так что скоро, ты войдёшь во вкус! — Подергал он меня за щиколотку. — Молчишь? Знаю, что понравилось! Всем девкам нравится.
— Они тебе врут. — Огрызнулась я.
–Чего? — Оскалился он.
— Того! — Передразнила я его. — Завтра заодно посмотрим, как это понравится Микеле!
— Даже не пытайся. Сама себе могилу выроешь. — Сложил он руки на груди. — Кто ты и кто я?! И что, тебе плохо было? Когда тебя в последний раз Микела трахал? Тогда, когда ты забеременела его сыном? Ты меня совращала каждый раз, когда я приходил в этот дом. Лежала у бассейна в купальнике без верха, щеголяла в коротких халатиках. Чего ты ожидала? Что я сдержусь?
— Как ты мог? Ведь Марк твой друг!
— Так он им и останется! Неужели ты думаешь, что он поверит тебе? — Заржал он и вышел из спальни.
Я хотела заплакать, но слез не было. Действовать нужно было с холодной головой.
Он был прав, Микела не поверит и единому моему слову. Дружба между ними была слишком долгой и крепкой, потому Рустам действовал так уверенно, знал, что я не смогу рассказать Микеле.
Я поднялась с кровати и отправилась в ванну, где под струями горячей воды ко мне в голову пришла мысль, как избавиться от Рустама раз и навсегда…
***
Мы встретились в понедельник, как и договаривались. Глеб подъехал в гостиницу после работы.
Конец ознакомительного фрагмента.
