Карантинная Мадонна. Враг не снаружи, враг – внутри

Елена Забродина

Инга едет в деревню забрать приболевшего жениха, но оказывается в западне – деревню закрывают на строгий карантин. Неизвестный вирус косит население, а сам жених странным образом пропадает, посылая лишь зашифрованные эсэмэски. Девушка вынуждена бороться за свою жизнь вместе с малолетней сестрой жениха, аутисткой, почему-то оставшейся в квартире одной. А еще – Инга сама ждет ребенка. Книга содержит нецензурную брань.

Фотограф Алиса Паломяки

© Елена Забродина, 2021

© Любовь Забродина, 2021

© Алиса Паломяки, фотографии, 2021

ISBN 978-5-4493-1269-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

глава 1

Жара! Невыносимая, всепожирающая и сводящая с ума. Земля потрескалась и стонала: «пить… пи-ить…» Но безоблачное небо, великолепное в своей чистой синеве, и не думало отзываться. Август отрывался не на шутку, воздавая за все предыдущие слезоточивые месяцы.

Инга смотрела через лобовое стекло на привычный пейзаж с обгоревшими на солнце березками, елочками и осинками и обливалась потом. На машину с кондиционером она еще не заработала, увы. Да и за эту кредит не давал расслабляться. Окна были раскрыты с обеих сторон, но если б это помогало… Птицы молчали, ветер даже не думал поднимать головы, только один чертополох торчал молодцом, бравируя своими ярко-фиолетовыми колючками.

Вчера Инга весь день провела в разъездах, профессия у нее такая — скакать с объекта на объект. А вечером позвонил жених.

— Инга, ты можешь приехать и забрать меня?

И голос был какой-то странный. Заболел он, что ли?

— А что случилось?

— Потом расскажу. Я бы не просил, ты знаешь…

Она знала. С Егором они встречались около года, и примерно столько же жили вместе. Егор по мелочам не стонал. Да он вообще был непотопляем. И только грипп мог его нагнуть. Но какой грипп в августе?

— Егор, у меня работа. А на автобусе?..

Пару дней назад он уехал в деревню к матери, кажется, там тоже кто-то заболел. Не хватало еще заразиться. Инге это было сейчас совсем некстати.

— Ин, это серьезно… и… — он заколебался на мгновение, — и срочно. Приезжай.

Подробностей вытянуть не удалось — он отмалчивался или отговаривался общими фразами. Инга решила не ехать — отлежится, поправится, вернется сам. А утром что-то кольнуло, какое-то чувство тревоги. Понятно, что не выспалась, понятно, что это все Егор со своими недомолвками, но… Отменила первую встречу и выехала. Благо, деревня находилась в часе езды — вечером успеет на общее собрание.

Навигатор предложил ей свернуть направо. Инга послушно крутанула руль. А чувство тревоги все никак не покидало. Дурное предчувствие — вот что это такое. Оно как ноющий зуб постоянно возвращает к себе, зудит и зудит — «что-то плохое, плохое… случится или уже случилось». Егор больше не отвечал на звонки. Сначала это раздражало, потом стало пугать. Вот и опять Инга набрала его номер — слава богу, дорога была чистая, и можно было спокойно поговорить по телефону. Может, до этого Егор спал и не слышал звонка? Но теперь-то должен бы проснуться, все-таки близится полдень. Но телефон по-прежнему выдавал длинные гудки, потом вдруг резко пошли короткие. Сбросили. Наверное, мама. Решила охранять сон сына. Вот оно, началось, материнская ревность. Подруги ее предупреждали. Зачем она вообще туда едет? Одна. К незнакомым людям, в незнакомую деревню… Несмотря на то, что между ними было принято решение жениться в этом месяце (и для такой срочности была своя причина), Егор не спешил знакомить ее со своими родственниками. Знала только, что мать воспитывала в одиночку двоих детей — у Егора была еще младшая сестренка. Ну что ж, придется знакомиться вот так, на скорую руку, без подготовки, и ей это очень не нравилось. Ей не нравилось все, что выходило не по ее плану. Что ему там взбрело в голову? Если так болен, то почему не пошел в больницу? Или захотелось показать своим родственникам, как по одному мановению руки, она помчится делать все, что он скажет? И тут же себя одернула — на него это совсем не похоже, она только зря заводит себя. Ему действительно нужна помощь. От этого стало еще тревожнее. Что же там случилось?

Из-за куста резко появилась морда патрульной машины. Инга инстинктивно дала по тормозам — как она сразу не заметила? К ней подошел полицейский, из машины торопливо выдвинулся второй. Неожиданно по спине пробежал холодок. Опять нехорошее предчувствие. Кольнуло где-то под ребро. Но она тут же отогнала ненужные мысли. Что за вздор? Она ничего не нарушила — обычная проверка документов.

Полицейский представился и попросил права. Пробежался глазами по буквам, не факт, что читал их.

— Разворачивайтесь, девушка.

— В смысле, разворачивайтесь? Что происходит?

Инга даже не знала, как реагировать на такое заявление. А, может, полицейский шутит? Но нет, взгляд слишком суровый.

— Это не приказ, а пока только совет.

Хорош совет… Она забрала свои документы и повторила вопрос. Беспокойство начало расти по мере того, как полицейские тянули паузу.

— Вы что, новостей не слушаете? — наконец, сказал один. Взгляд его стал сочувствующим.

— Нет, а что случилось?

Те двое многозначительно переглянулись. Инге стало не по себе.

— В чем дело-то?!

Но те не успели ответить. В их сторону по встречной полосе неслась легковушка. Полицейский жестом приказал остановиться, но та набрала скорости и проскочила мимо. Оба патрульных рванули с места к своей машине. Один, все-таки, успел на ходу обернуться и махнуть ей рукой:

— Домой! Езжайте домой!

Взвыла сирена, полицейские умчались за нарушителем, обдав ее облаком удушливой пыли. Инга осталась стоять, в полном ступоре. Почему нельзя? Она как будто продолжала пререкаться с полицейским. Внимательно посмотрела вдаль. Вроде никаких ремонтных работ не наблюдалось. Ни экскаваторов, ни людей в оранжевых жилетках… А навигатор другой дороги не показывал. Вот она, ровнехонько перед нею — поворот направо. Инга решила воспользоваться вынужденной остановкой и еще раз позвонить Егору. Снова никакого ответа. Да что он там, оглох что ли? Завела двигатель. Надо ехать. Выяснит все при встрече, поставит вопрос ребром, нужно ли им вообще жениться?

Инга ехала по тихим улицам маленького поселка, почти села. Свернула на Центральную улицу с магазинами, аптекой, парикмахерской. В который раз развернула сложенный вчетверо тетрадный лист, прочитала адрес — навигатор наотрез отказывался его показывать, слишком мал населенный пункт.

Навстречу то и дело попадались озабоченные люди, но никто толком не захотел объяснить ей дорогу, махали на ходу рукой куда-то в неопределенном направлении, или вообще игнорировали. А в глазах — паника, испуг. Чего это они все как ужаленные бегают? Какая-то бабулька упала на дороге, как в церкви, и заголосила заунывным голосом. Ингу передернуло. Кто его знает, вдруг и правда умер кто-то местного масштаба, люди и обезумели от горя. Обязательно у Егора спросит. Да где же, черт побери, эта проклятая улица Рабочая? Жара достала… Потрясла пустой бутылкой из-под воды, пора бы заглянуть в ближайший пункт торговли. Где у них тут сельпо?

Мимо нее проехала вопящая сиреной карета скорой помощи, хотя на дороге почти не было машин. А вот и сама больница. Ошибиться было трудно. Белое двухэтажное здание, довольно-таки старое, еще дореволюционное. Видимо, когда-то этот дом принадлежал помещику — балкон с балюстрадой, остатки каменных ворот… Побелка на стенах висела лохмотьями, обнажая красную кирпичную и частями белую каменную кладку.

Возле больницы стояла еще одна медицинская машина. Не многовато ли экстренных больных на такой небольшой поселок? Как будто в подтверждение ее сомнений из дверей здания вышли две женщины в белых халатах, ведя мужчину с перевязанной рукой. Мужчина громко стонал, и почти не держался на ногах. Одна из врачих, с головой, убитой перекисью, и с огромной грудью, уговаривала его потерпеть.

Инга поправила ремень безопасности, который уже порядком натер кожу, вытерла сырую от пота губу. Угораздило же ее припереться сюда. Хоть бы тучка какая набежала… Где же ты, долбанная улица Рабочая? И спросить совсем не у кого. Снова позвонила Егору, в который раз за сегодняшний день. Гудки. Разозлилась. Что за любящий мужчина? Позвал — «приезжай», а сам пропал. Где его искать? И что вообще происходит в этой странной деревне?

Жара продолжала палить, в салоне стояла невыносимая духота. А вот и магазинчик. Толстая продавщица уже закрывала двери. Не рановато ли? Хотя, возможно у них тут ранний обед. Инга выпрыгнула из машины и оказалась на крыльце.

— Подождите… мне всего лишь бутылку воды…

— Ты ж не наша, не здешняя, — сказала продавщица, удивленно рассматривая одинокую покупательницу.

Ингу покоробили этот взгляд и интонация, но она решила не обращать внимания, заодно узнает адрес.

— Пить очень хочется, — улыбнулась той улыбкой, которой привыкла обезоруживать, — Пожалуйста. — И протянула купюру.

Но продавщица как-то хищно осклабилась.

— Вот дурочка… чего дома-то не сиделось…

Ого! Как тут чужих не любят. Вот и полицейские не хотели ее пропускать. Неприветливая деревенька. Рука с купюрой сама по себе опустилась.

Продавщица недовольно крякнула себе под нос, непонятно, о чем, но дверь открыла, буркнув на ходу: «Сейчас». Вышла через минуту с прохладной пластиковой бутылкой. Инга тут же сделала несколько жадных глотков. Продавщица с сочувствием посмотрела на девушку.

— Откуда ты?

Вместо ответа Инга сунула под нос продавщице бумажку с адресом. Та повертела ее в руках, хмыкнула:

— Это совсем рядом.

Возле нужного дома Инга неуверенно задержалась. Еще одна двухэтажка. Как две капли похожая на десяток предыдущих. Под окнами дома росло высокое раскидистое дерево, как будто тополь. Внимание привлек небольшой домик, расположившийся в его ветвях, грубо сколоченный из кусков фанеры и досок. Прикольный. Подобный был у нее в детстве, только на земле. Они с ребятами во дворе любовно обставляли его всякой рухлядью, найденной на помойке. Бумажными коробками застилали пол. Было весело…

Инга нырнула в неосвещенный, пахнущий сырым бетоном и пылью, подъезд, поднялась на второй этаж, нашла нужную дверь, позвонила. Ждала с громко колотящимся от волнения сердцем. Никто не спешил открывать. Снова нажала — спят что ли? Никакого ответа. Постучала. Должен же кто-то быть в квартире. Неужели все разом ушли куда-то? Может, в магазин?

С тихим скрипом открылась дверь в соседней квартире. Наверное, Инга слишком громко стучала. Из двери неуверенно высунулась чья-то голова. Инга разглядела всклокоченные кудряшки и стариковские роговые очки. Пожилая женщина.

— Извините, — она сделала шаг в сторону женщины, но дверь быстро захлопнулась.

Инга оторопела, мысленно повертела пальцем у виска. На площадке было еще две квартиры. Ничего, она спросит у других, более адекватных людей. Она подошла к другой двери, но та раскрылась сама и в ее зеве показалась растрепанная женщина с сумками. Она вытаскивала их за порог, не обращая на Ингу внимания. Сумку за сумкой. Крикнула кому-то в темный коридор:

— Мишка, пошевеливайся!

— Да не возьмут они столько вещей! Куда ты набрала? У них своих девать некуда. Бросай все, на хер! — Вслед за голосом появился мужчина. Такой же всклокоченный, в домашнем трико. Ухватил сумку, что была к нему поближе, и кинул внутрь квартиры. Женщина заорала на него, уцепилась за другие сумки.

— Все ведь вынесут! — задохнулась она в раздражении.

Вышел и их отпрыск, стриженный пацан лет восьми, нагибаясь под тяжестью своего рюкзака, набитого так, что тот мог в любой момент лопнуть.

— Простите, что вмешиваюсь, — Инга решила не ждать развязки. — Вы не знаете, где Белоусовы?

Тетка только сейчас подняла на Ингу удивленный взгляд, в секунду оценила чужачку.

— Уехали они, еще с утра, — ответила нелюбезно. И все, Инга ее больше не интересовала. Она подхватила сумки и начала спускаться с ними вниз. Пацан безмолвно пошел следом.

— И Егор?.. — Инга не могла поверить своим ушам. Как так? Звал и уехал? Почему тогда не сообщил?

— Видела его вместе с Алиской. Взяли по сумке и пошли на остановку.

— Они сели в автобус? — Инга перевалилась через перила, спрашивая тетку, уже спустившуюся вниз. Невероятно! А она мчалась, сломя голову, отменила поездку на объект, стройка которого лежала на ее плечах.

Тетка не на шутку рассердилась.

— Че пристала? Я им не надзиратель.

Подъездная дверь хлопнула — тетка вышла.

— Ты кто им? — в свою очередь подозрительно спросил мужик. Пузан, лоснящаяся рожа… Ему объяснять Инга ничего не собиралась. Да и зла была на Егора. Надо возвращаться домой.

Инга вышла из темного подъезда, зажмурила глаза на солнце. Успела сделать несколько шагов к машине, на ходу достала ключ… Вдруг кто-то прыгнул на нее, толкнул в бок, крутанул на сто восемьдесят градусов. Обожгло ладонь. Она едва поняла, что случилось — все произошло в одно мгновение, неожиданно. Ее качнуло в сторону, но она сумела вернуть равновесие и не упасть. Развернулась назад всем корпусом и заметила, как один мужчина, который толкнул, запрыгивает в ее машину, на сиденье, с которого она сошла минут пять назад, а второй загружается рядом. Как же так?.. как они смогли?.. Ведь она закрыла дверь… Инга глянула на руку, на пустую ладонь, которую саднило от боли, и все поняла.

— Эй!.. Ты!..

Взревел мотор, и ее слова потонули в шуме. Машина рванула с места так быстро, как Инга даже не ожидала от своей тихони. Она была растеряна больше, чем напугана. Все еще не верилось в происходящее. А ее серебристая Лада завернула за угол.

— Стойте! Эй, Помогите! Только что угнали мою машину!

Она пробежала вперед несколько метров, стала оглядываться по сторонам в поиске помощников, свидетелей, но улица словно вымерла. Тетка, нагруженная сумками, с сыном уже скрылись за углом.

— Мужчина, вы видели… вы знаете этих людей!

Мужчина, вжав голову в плечи, удалился в соседний подъезд.

— А вы… вы ведь видели, да?

Бабуля повела теленка, не оборачиваясь.

— Люди… как же так…

Инга только разводила руками. Все шло не так, как она ожидала. Совсем не так. До сознания все не доходила реальность произошедшего. Вот так, среди бела дня… И наверняка местные.

Инга достала из сумочки телефон (слава богу, она всегда брала сумочку с собой — там деньги, телефон, документы), быстро набрала номер полиции. Черт, у нее же там в багажнике вещи, запасная одежда!

— Алло! У меня только что украли машину. Я запомнила приметы…

Но как только она назвала населенный пункт, разговор тут же прервался. Инга недоуменно взглянула на телефон — разрядился что ли? Нет, все в порядке, остались две батареи. Еще раз позвонила. Тот же эффект. Но Инга — упорная. В третий раз ей все-таки ответили, и чисто русским текстом попросили, чтобы она больше не звонила. Сюда они не поедут, даже если тут кого-нибудь убьют. Инга оторопело слушала слова полицейского и не могла въехать — это все в реальности происходит? Как ей могут отказать? Почему? Она облизала пересохшие губы, открыла бутылку, на автомате сделала несколько глотков и даже не почувствовала вкуса. Что же теперь делать? Похитителей машины надо искать по горячим следам.

По дороге медленно проехала серая иномарка, груженная вещами под завязку. Тюки и мешки были даже в салоне. Среди вещей выглядывали испуганные глазенки мальчишки—подростка. Водитель тревожно смотрел вперед, его спутница сидела, низко опустив голову. Инга бросилась к ним.

— Стойте!

Но те проехали. И зачем она кинулась к той машине? Какой смысл? Подкинуть ее до города они все равно не смогли бы — свободным в машине был разве что багажник. И то вряд ли. Судя по тому, что даже на крыше были укреплены коробки с вещами. Следом проехала такая же машина. Только у нее вещи торчали даже из багажника, как из заднего кармана брюк. Инге опять стало не по себе: это походило на миграционное движение. Люди как будто бежали. Мелькнула ненужная мысль: успела ли соседка загрузиться и влезли ли все ее сумки? Она решила, что дойдет до поворота, где поселковая шоссейка соединяется с трассой. Там-то у нее будет больше шансов уехать.

Она шла, сбивая ноги о горячие камни и песок. Ремешки босоножек натирали, камешки попадали между ступней и подошвой, но все равно это было лучше, чем ступать по липкому удушливому асфальту. Она прошла мимо знака, который показывал конец населенного пункта. Час назад она проезжала его. Что за глупый, бесполезный день?

За спиной послышалось шуршание шин. Инга повернулась навстречу машине. Черный джип. Просто огромный. Водитель затормозил, легко остановился рядом. Мужчина открыл пассажирскую дверь, приветливо улыбнулся. Волосы слегка вьющиеся, глаза — голубые.

— Подвезти?

Инга сделала шаг в направлении открытой двери, но тут ее взгляд уперся в обклеенную иконками панель. И отступила назад. Кто ищет защиты у святых — долго не живет. Такие люди перекладывают ответственность за свою жизнь на высшие силы и, как правило, пролетают.

— Эй, ну так что? — мужчина нетерпеливо постучал пальцами по рулю, однако продолжал улыбаться.

Инга с усилием сглотнула. Никто другой пока ей место в машине не предложил, а выбираться отсюда нужно. Она поспешно кивнула, села. Поехали.

— Вам куда?

— В город. Но можно до любого другого населенного пункта. Подальше от этого места.

— А чем этот вам не угодил? — спросил он с иронией.

Инга поняла, что стоило бы проявить тактичность к селянину. Неуклюже она сказала, не подумав.

— Да ладно, не старайтесь, — махнул он рукой на ее попытку исправить положение. — Я здесь не живу. Приехал по делу к своему приятелю. А тот, оказывается, переехал.

— Я заметила, что здесь многие уезжают, — сказала она.

На повороте их ожидал неприятный сюрприз: всюду, насколько хватало глаз, тянулась длинная вереница из машин. Что их там остановило — было не видно. Инга недоумевала. Как же так? Ведь она ехала час назад по этой же дороге, тут ничего подобного не было. Когда же успела собраться эта пробка? Среди машин Инга узнала и те, которые обогнали ее. Она высматривала свою. Наверняка ее украли, чтобы отсюда выехать. Пошли, так сказать, на крайние меры. Только что их вынудило?

— Что за черт? Наверное, какая-то авария, — выругался Ингин водитель.

Он вышел из машины. Инга выскочила следом. На дороге тоже стояли люди. В основном мужчины. Они объединялись группами, что-то громко обсуждали, жестикулировали. Женщины же сидели в машинах. Двери были распахнуты настежь. Детишки бегали рядом. Похоже, движение застопорилось надолго. В одной из ближних к Инге машин какая-то женщина в спортивных бриджах зарыдала в голос, к ней присоединились детские голоса с задних сидений.

— А ну заткнитесь, — рыкнула на них дама лет пятидесяти, в темных очках. Она нервно прогуливалась рядом. — Нечего панику поднимать. Сейчас мужчины во всем разберутся.

Плачущая женщина оборвала голос и плакала беззвучно, захлебываясь, закрыв рот руками.

— Что случилось? — обеспокоенно спросила Инга.

— Что, что? Закрыли нас, — почти радостно объявила дама в очках. Хотя, если присмотреться, то это была скорее тихая истерика.

— Почему закрыли? Надолго? — Инга ничего не понимала, и от этого ее тревога росла.

— Карантин, милая моя, — пропела все та же дама. — Нам предлагают вернуться домой. Сволочи! А у нас дети! Да и я сама еще хочу жить! — это она крикнула непонятно кому, в воздух.

В ответ на ее слова женщина в спортивных бриджах, снова громко завыла, как будто ей кто-то дал команду.

— А ну хватит! — цыкнула на нее дама в очках, но поняла, что бесполезно, махнула рукой.

— Вы из Степаново?

— Нет, я приезжая.

— Не важно. Вышел приказ: из Степаново и Моховки людей не выпускать. И к нам никого не впускать. Прикольно, да? А мы-то здоровые! — это она снова крикнула невидимым противникам.

— А кто болен? И чем?

— Ну, ничего, наши мужчины разберутся! — женщина уже не обращала внимания на девушку, приговаривала сама себе.

К ней подошел, по-видимому, муж, отозвал в сторону и что-то тихо сказал.

— Я не поеду! — закричала дама. — Я буду тут стоять!

Она еще долго раздраженно кричала, потом как-то резко замолчала, как будто вся ее энергия иссякла, села в машину и обреченно закрыла лицо руками, плечи ее затряслись от беззвучных рыданий. И это тихое отчаяние поразило Ингу больше всего. Черт подери, как же это ее угораздило оказаться запертой вместе с этими чужими ей людьми. Где же Егор?

От начала пробки потянулся поток возвращающихся людей. Все они были подавлены. Кто-то откровенно матерился. Инга тоже вернулась к своему водителю.

— Ну, что, — сказал он, — ситуация, конечно, неприятная. Но не патовая.

Инга никак не могла успокоиться. Эти истерящие женщины и подавленные мужчины произвели на нее сильное впечатление. Повинуясь общему настроению, хотелось немедленно убежать и спрятаться. Только куда и от чего?

— Чем они все болеют?

Ее собеседник пожал плечами.

— Да черт его знает. Болеют чем-то. — И он беспечно улыбнулся. — Нам-то что? Мы — здоровы. Надо выбираться отсюда. Попробуем в объезд.

Он завел двигатель и развернул машину назад.

Некоторое время они ехали молча, водитель все больше хмурил брови, играл желваками, Инга не решалась заговорить с ним. Лишь бы выехать отсюда. Она надеялась, что Егор не заболел этой самой неведомой болезнью, лишь бы его не зацепило. Но внутренний голос бубнил — «именно, именно ею он и заразился. И поэтому просил забрать». Но сейчас он наверняка дома, на их общей съемной квартире. Только почему не звонит? Инга вытащила телефон, но не стала звонить при водителе. Не важно, на полчаса раньше, на полчаса позже…

А потом на пути им стали попадаться стоящие у обочины машины со скарбом. То одна, то другая… Инга занервничала еще больше. Почему они стоят здесь?

На лице водителя проскочила улыбка. Радости, что ли? Ее бросило в жар, не смотря на вовсю работающий кондиционер. Не нужно было садиться в эту машину… Водитель вдруг резко вывернул руль, так что Ингу бросило на дверь, сильно ударив плечом, и рванул прямо в поле.

— Что вы делаете? — закричала Инга.

— Одну дорогу перекрыли — будь уверена, перекрыли и все остальные. Мы пойдем другим путем. Боженька поможет, танк проскочит.

Джип понесся по полю, врезаясь в желтые, спелые колосья. Черные колеса безжалостно давили созревший хлеб, оставляя позади изломанные стебли и рассыпанные по земле зерна. Машину подбрасывало на кочках, людей внутри мотало из стороны в сторону. Благо спасали ремни безопасности, иначе Инга точно бы расшибла себе лицо о панель. Она испуганно цеплялась за ручку на двери, другой рукой держалась за сиденье. А водитель только улыбался и поддавал газу. Из-под колес выскакивали мелкие камешки и удирающие в страхе полевки. Стебли колосьев отчаянно барабанили по железным бокам джипа. Инга не сводила взгляда с ряда иконок. Только бы эти раскрашенные идолы были благосклонны к своему хозяину.

— Тебя как зовут? — крикнул водитель.

Как это глупо — вот так и тут знакомиться. Ничего другого в голову не пришло? Инга промолчала.

— А меня — Гришка. Если что…

Инга не стала думать о том, что имел в виду этот человек под «если что». Ее от тряски начало тошнить, нужно было сосредоточиться на дороге.

Наконец, поле закончилось, и их взору предстали на скорую руку вбитые в землю столбики. Между ними была протянута проволока в несколько рядов. Джип притормозил. Инге сразу же пришли ассоциации с концлагерем. Что это? Они окружены и выхода нет? Пока было просто неверие. Такого не может быть. Не в этом мире. Она увидела, что и водитель тоже растерялся на мгновение. Улыбка спала. Но тут же вернулась, еще задорнее, чем прежде. Он повернул к Инге свое красивое лицо, голубые глаза как у киноактера.

— Ты знаешь, почему я купил именно джип? Потому что я хочу ощущать себя хозяином жизни.

Инга хотела, было, хмыкнуть, но только невольно скосила взгляд на панель с иконками.

— Со мной столько всего было, а я жив и здоров. Ни одной царапины. Так что, и эту хренотень проскочим.

— Нет-нет! — Инга живо представила, как они летят на проволоку, как по ним проходит ток, и они поджариваются в джипе, словно куры в духовке. Ужас сдавил горло.

— У тебя один шанс. Другого может не быть.

— Я не хочу… Я выйду.

— Да ты что? Думаешь, они реально там ток провели? — Он развернулся к ней всем корпусом. — Да у них кишка тонка. А даже если и так — машина нас защитит, — и он постучал по железному корпусу джипа. Поехали, выберемся — «спасибо» скажешь.

Инга отчаянно дергала ручку, дверь не открывалась.

— Выпусти меня.

— Пожалеешь ведь.

Водитель нажал на педаль газа, машина послушно ответила рычанием. Приготовилась к старту. Инга, как обезумевшая, вцепилась в его рукав:

— Выпусти меня! Гриша, пожалуйста. Гри-иша. — Она заглядывала ему в глаза, она умоляла.

— Ладно, — смилостивился мужчина. — Проскочу, беги за мной. Только быстро… не зевай…

Инга уже не слушала, выпрыгивая из охлажденного кондиционером пространства в знойный день. Подальше от джипа, от сумасшедшего водителя. Она успела сделать несколько шагов и обернулась. Джип набрал скорость, небольшую — разгона было мало, но все-таки достаточную. Врезался в заграждение, снес столбик, протащил какое-то время всю систему за собой. Провода натянулись, столбики один за другим вырвались из земли, напоминая нотный стан. А потом провода, не выдержав натяжения, лопнули. Все повалилось на землю, джип прорвался! Инга закричала от восторга. Есть! Гриша проскочил! Теперь ее очередь бежать. Он ее захватит с собой.

Она, было, ринулась следом… И вдруг все оборвалось. Подпрыгнув на кочке, согнув пару тонких деревьев, джип вдруг стал заваливаться… Черный лощеный бок отразил солнце, повернувшись к нему всей своей поверхностью, завис на мгновение и обрушился в овраг. Словно нырнул под землю. Послышался рев мотора, стон ломающихся деревьев… Джип ворочался в овраге, словно раненый медведь.

Инга стояла, пораженная увиденным, и бессмысленно сжимала руки у груди. Гриша, вылезай. Давай, придурок, обвешенный иконками. Ни одной же царапины… ты сам говорил…

Но водитель не вышел, а машина неожиданно загорелась. Одним всполохом, как сухая деревяшка. Огненный столб поднялся над оврагом. Инга упала в траву. Она уже ничем не могла помочь. Господи, Гришка. «Если что…» Зачем, ну зачем мне теперь помнить твое имя? Зачем оно мне? Никогда Инга не видела смерти. Даже просто не была на похоронах, не то чтобы на твоих глазах погиб человек… Потрясение было сильным.

Прошло, наверно, несколько минут, пока до Инги дошло: сидя здесь, она теряет шанс уйти. Тот шанс, о котором говорил погибший. Провода с током оборваны, она сможет перебежать на ту сторону и скрыться в лесу. Потом выбраться на дорогу. До города, в крайнем случае, и пешком дойдет. Поймает попутку, купит билет на автобус… не важно…

Инга встала и побежала к образовавшемуся проходу, в сторону от оврага, от полыхающего джипа. Но словно из ни откуда, навстречу ей выехал какой-то военный грузовик. Из него выпрыгнули люди в странной форме. Их лица прикрывали респираторы, одежда была прорезинена, а на ногах — брезентовые бахилы. В руках — автоматы. Инга застыла в растерянности. Это что, какой-то дурацкий розыгрыш? Она тряхнула головой, не соглашаясь с увиденным. Чушь. В нее же не будут стрелять. Она — мирный житель, женщина.

— Вернитесь в зону карантина! — крикнули ей в громкоговоритель.

Инга подняла руки. Они поднялись сами собой, без ее ведома.

— Я не больна, — прошептала она внезапно охрипшим голосом. Испугалась, что не услышат, крикнула громче. — Я не больна!

Пара военных подбежала к Инге, и остановились возле нее, остальные слаженно начали собирать столбики, восстанавливать загон.

— Я не местная. Я только сегодня приехала. Но никого не застала… Мне нужно домой!

Она сделала шаг вперед. И уткнулась в дуло автомата. Абсурд, ее не убьют, в нее не будут стрелять. Она смотрела в респираторы двоих, стоящих на фоне догорающего джипа и не верила происходящему.

— Отойдите, — услышала она приглушенный респиратором голос. — Мы выполняем приказ.

— Пусть меня отвезут к врачу, пусть сделают анализы…

Инга ухватилась рукой за дуло автомата. Страха не было. Потому что это было похоже на сон. А сон — это, пусть и страшная, но нереальность.

Позади них уже поднялся к небу столбик, уже утрамбовывали землю вокруг. Уже подводили провода.

— Ждите. К вам едут вирусологи. Больше ничем помочь… — тот же сочувствующий голос. И жалостливые глаза поверх маски. Такие же красивые, как у Гриши. Глаза моргнули, так бытово, так реально… И пришло страшное осознание — все наяву. Ее не выпустят отсюда. Никто не пожалеет. Она в ловушке.

— Я вас умоляю, — вдруг заплакала Инга. — Я беременна. Мне нельзя здесь… Прошу вас…

Не выпуская из рук дула автомата, она упала на колени. Никогда она не позволяла себе такой позы, такого унижения. Но сейчас было все равно. Как она выглядит, что собой представляет…

— Прошу вас… ради ребенка…

Две пары сильных рук подхватили ее за подмышки и оттащили назад, всего на несколько шагов. Осторожно опустили на землю и сразу отбежали. Тут же в землю воткнули последний столбик, намотали провода. Инга рванулась к ним, хотела схватиться за провод, порвать, но поведение военных ее остановило. Они напряженно замерли, как будто выжидая, бросится она на колючую проволоку или нет? В глазах отражались страх и холодное любопытство. Инга застыла, остановившись в нескольких сантиметрах от проводов, испуганно опустила руки. Граница снова была восстановлена и вот-вот по ней пустят невидимый глазу ток.

— Не выходите на улицу, забейте все дыры в квартире. Запаситесь продуктами, если еще успеете, и сидите дома, пока за вами не придут. Мы надеемся, это не продлится долго.

Это сказал тот, с синими глазами.

— Извините…

Военные запрыгнули в кузов, так же проворно, как и выпрыгнули из него, забрав с собой инструмент. Через минуту грузовик исчез из поля зрения. На заднем плане, там, за проволокой, из оврага валил дым вперемежку с паром — джип потушили. Она сидела в траве, находясь в прострации. Мыслей не было. Запах горелой резины достиг ее носа, попал внутрь и ее вырвало. Вот так закончилась жизнь несчастного Гришки. Вот так начинается жизнь ее ребенка. Нужно возвращаться. Возможно, в деревне осталась мать Егора. Ведь соседка ничего не сказала про мать. Она ей поможет. Она не может не помочь.

Инга встала на ноги и поплелась назад, по следу колес от джипа. Потому что другого пути назад она не знала.