Сказ о мире, где магия превыше всего

Денис Топузлеев

Обычный российский студент во время поездки на автобусе попадает в аварию, в которой погибает. Однако он не отправляется в загробный мир. Вместо этого он перерождается как сын дворянина в одном из королевств другого мира. Здесь запрещены технологии, а твой социальный статус определяется уровнем магии, которую ты можешь сотворить. Сможет ли переродившийся парень выжить и добиться чего-то в новом мире?

Глава 3. Послание из другого мира

Я очень долго пытался создать порох сам. Здесь также как с пистолетом — звучит раз плюнуть, а на деле всё очень сложно. Чёрный, или дымный порох, который идеально подойдёт для моего пистолета, состоит из селитры, древесного угля и серы. Казалось бы — нужно всего лишь смешать эти ингредиенты вместе и готово. Но на деле всё в разы сложнее.

Добавишь мало селитры — получится простой пук, из-за которого пуля, если повезёт, пролетит всего пару метров. Добавишь много селитры — пистолет просто взорвётся у тебя в руке. Повезёт, если рука просто будет изуродована. Много людей из-за некачественного пороха лишилась жизни в прошлом моего мира. И я не хочу повторять их судьбу.

Да и тем более — у меня нет ни селитры, ни серы. Можно бы было, конечно, стащить его у дворцового алхимика, но это привлечёт ненужное внимание.

Так что на повестке у меня две цели — узнать правильную консистенцию и раздобыть нужные ингредиенты, не привлекая внимание.

Во дворце искать всё нужное бесполезно — если даже найду нужное, получить это не получится. Да и один я правильную консистенцию не подберу. Только если потрачу кучу времени и буду постоянно рисковать, лишится своей руки и прекрасного личика.

Насколько я помню, неподалёку находится город. Там наверняка можно найти алхимика. Вообще «отец» сделал кое-что, из-за чего у меня получится сохранить секретность в городе. Когда выяснилось, что у меня нет маны, «отец» запретил всем, кто находился во дворце, рассказывать о моём рождении. Так что о моём существовании знает не так много людей. И публично у семьи Рупиль есть только два сына. Одному из них 12, а другому 16. Никто и не подумает что я тоже Рупиль.

Так что мне в любом случае нужно в город. Но как туда попасть так, чтобы у моей «семьи» не возникло вопросов? Над этим надо подумать.

Лучшее месть для размышлений — это библиотека. На всякий случай я решил поискать что-то о порохе в книгах по алхимии. Жаль, что их было не так много если сравнивать со всей библиотекой. Всего штук 6. И в основном там рассказывалось о магических зельях и камне, что превращает железо в золото. Воистину, химия — это алхимия, которая перестала заниматься всякими приколами.

Из всех этих книг я смог подчерпнуть довольно много информации. Во-первых, алхимия в этом мире зародилась не так давно, и вначале любое проявление алхимии преследовалось по закону как оскорбление магии. Как я понял, всё дело было как раз в лечебных зельях, которыми славились алхимики во всех романах, играх и фильмах про другие миры, где есть магия. Лечебные зелья духовенство этого мира расценило как оскорбление бога и магии исцеления, которую он даёт своим слугам. Хотя как по мне, на самом деле эти святоши просто не хотели терять монополию на исцеление. Ведь только священники могут исцелять людей, и как только где-то появляется человек со способностью к исцелению — приходит аналог Инквизиции и забирает его в храм.

Следовательно, за века такой работы священники заполучили монополию на лечебную магию и ломили просто высочайшие цены. Это было главным пунктом их доходов. И тут на горизонте появились дешёвые и не менее эффективные целебные зелья. Они бы просто отняли всех клиентов. Ведь что лучше — купить зелье за несколько медяков или отдать несколько десятков серебряных монет за исцеление серьёзной раны на руки. Да и зелье всегда можно иметь под рукой, а со священником так не прокатит.

И в итоге около алхимики преследовались двадцать лет. Причём это были реальные тёмные века, ведь казнить могли даже за простое подозрение на занятие алхимией. Однако потом началась трёхсторонняя война. Люди и эльфы решили повоевать друг с другом и захватить новые земли. Через год этой войны в неё вступили зверолюди, которые уже давно точили зубы и когти на людей и эльфов за унижения и угон их поселений в рабство. Весьма забавно, ведь зверолюди тоже не брезгуют рабством и часто совершают мелкие набеги на пограничные деревни людей.

В результате война стала складываться не в пользу людей. После каждой битвы появлялось огромное количество раненых, и священники просто не справлялись с таким объёмом работ. Кроме того, королевству приходилось платить за услуги служителей церкви, так что это ещё и сильно било по казне. В итоге король принял решение поддержать алхимиков. Как церковь на него епитимью не наложила — я не знаю, но в итоге на фронт к раненым стало поступать большое количество дешёвых и эффективных зелий. И так большая война помогла алхимикам проявить себя с лучшей стороны.

Я не очень люблю алхимию, но стоит признать, что в моём мире она помогла с развитием многих отраслей, начиная от медицины и заканчивая металлургией. Да и у нас её во многих странах не преследовали, считая полезной. Порох, который мне так нужен, тоже был изобретён алхимиками. Хотя у этих недохимиков хватало тараканов в голове, ведь они реально верили, что можно создать философский камень. Господи, неужели в этом мире алхимики тоже ищут пилюли бессмертия?

В любом случае, в книгах я не смог найти хотя бы упоминания пороха, не то, что его рецепт. Были там всякие зелья и мази, было даже что-то для увеличения мужской силы, но про порох — ничего.

Думая о том, как попасть в город, я решил пойти к Остину. Насколько я знаю, у него есть жена и дети, которые живут в городе. Может он поедет к ним, и я смогу увязаться следом?

Так я вышел к кузне. Остина не было. Вроде он говорил, что закончил со своей работой. Может, пойти к нему в комнату?

Немного подумав, я всё же решил пойти к Остину в комнату. Лучше не откладывать это дело до завтра. Мало ли.

К счастью, дом прислуги находился не так далеко от кузни. Для прислуги было построено целое многоэтажное здание. Конечно, по убранству оно никак не могло сравниться с дворцом герцога, но их хотя бы не выкинули на мороз.

Несмотря на то, что мы с Остиным были довольно дружны, я ни разу не был у него в комнате. Поэтому мне пришлось поспрашивать, где он живёт. Служанки, которые, как уже говорилось, выходцы из благородных семей, явно были недовольны тем, что им приходится жить под одной крышей с простолюдином. Так тут ещё и пришёл проклятый отброс, который спрашивает где найти ненавистного простолюдина. В общем, я не сразу смог узнать, где живёт Остин. Все уже давно поняли, что на меня защита герцога не распространяется. Если оскорбить старших сыновей или самого герцога — то нужно молиться чтобы всё обошлось только жёсткими побоями в качестве наказания. По слухам, было несколько наказанных ещё до моего рождения, которым отрезали головы и насадили на колы перед входом на территорию дворца.

В конце концов, мне помогла старушка-кухарка, которая вежливо указала мне в нужном направлении. При этом не было видно ни пренебрежительного взгляда, ни ненависти. Может быть, у неё со зрением всё плохо, а может, она поняла за свою долгую жизнь простую истину: если хочешь хорошего отношения к себе — нужно хорошо относиться к другим людям.

В любом случае, следуя указаниям старушки, я довольно быстро добрался до нужной комнаты. Постучал.

— Кто там?

— Остин, это Ранп. Мне нужно с тобой поговорить.

Замок на дверь вдруг издал два щелчка и дверь отворилась. В проёме, перекрывая практически весь вид на комнату внутри, стоял тучный кузнец и улыбался во все 32 зуба.

— О, сам юный герцог почтил меня своим визитом. Чем вам понадобилось от моей скромной персоны?

— Может, не будешь держать гостя на пороге?

Остин смотрел на меня продолжая улыбаться, после чего отошёл от проёма и протянул руку внутрь, слегка поклонившись. У него всегда такое поведение. Я бы расценивал это как издевательство, если бы не поведение кузнеца во время простого общения. Он всегда дружелюбен со мной. Так что я уже давно решил считать это просто дружескими подколками.

Хотя я не знаю, можно ли нас вообще назвать друзьями. Ему что-то около 35 лет, а мне всего 5. Конечно, если прибавить и мой прошлый возраст, то разрыв становится меньше, но в любом случае старше.

Пройдя в комнату, я быстро оглядел комнату, задержавшись на странном чёрном круге, который висел на стене. В центре этого круга была небольшая дырка, с помощью которой он и был повешен на гвоздь. Что-то эта штука мне напоминает…

— Ваше благородие, вы чего встали посреди комнаты как статуя?

Я только сейчас понял, что стою посреди комнаты и смотрю на стену.

— Да вот смотрю, что-то интересное тут у тебя на стене висит. Что это?

— Торговец в городе втюхал. Говорил что это магический артефакт, который повышает удачу владельца. Но слишком она большая чтобы с собой носить. Так что решил на стене повесить.

— Ну и как, приносит удачу?

— Да чёрт его знает. Я пока изменений не заметил.

Мы вместе посмеялись, после чего Остин пригласил меня присесть за стол, придвинутый к стене. На столе был небольшой пир — колбаса, буханка хлеба и нарезанный сыр. Картину завершал нож. Сам стол был весь в засечках. Очевидно, то ли у кузнеца не было дощечки для нарезания, то ли он путал нож с кузнечным молотом.

В любом случае я сел на стул, который больше напоминал табуретку с наспех прибитой к нему спинкой, и начал разговор:

— Остин, мне очень нужна твоя помощь. Мне позарез нужно попасть в город.

— А я тут при чём?

— Понимаешь, я не знаю как себя вести в городе. Да и сам город я видел только на картах, а там его точных схем не было. А у тебя там семья. Вот я и подумал — может, ты сможешь мне помочь? Я постараюсь тебе отплатить.

Улыбка, которая всё это время держалась на лице Остина, пропала. Было видно, что он глубоко задумался. Возможно, он думает, что его накажут, если он вывезет из дворца принца герцога. Пусть у меня и плохая репутация, всё-таки я сын дворянина. Это может быть расценено как похищение.

— Зачем тебе нужно в город?

— Мне нужно поговорить с тамошним алхимиком. Там же есть алхимики?

— Да, есть. Но зачем тебе это надо?

— Прости, но я не могу тебе сказать. Возможно, я расскажу потом, но сейчас — извини.

Остин задумался ещё глубже. Морщины собирались у него на лбу. Не хотелось бы над ним насмехаться, но создаётся такое впечатление, будто размышлять было для него больно.

— Ладно, я помогу тебе. Но с двумя условиями. Первое — никто не должен узнать, что я тебе помогал. Если вдруг тебя хватятся — скажи что спрятался в телеге, потом плутал по городу и в итоге я тебя нашёл и привёз назад во дворец. Понял?

— Да.

— Отлично. И второе, — он сделал драматичную паузу, — Ты ведь понимаешь, что тебе придётся очень долго работать в кузнице, чтобы отплатить за мою доброту?

Мы оба смотрели друг на друга. На самом деле я хотел стащить немного золотых статуэток и украшений из дворца, чтобы продать их в городе. Ведь карманные деньги мне не выдают, а алхимик наверняка не согласится отдать мне нужные ингредиенты за то, что у меня глаза такие честные. Естественно, часть денег я бы отдал Остину в качестве благодарности. Но, видимо, у него на мою благодарность другие планы.

— Ладно, буду ковать мечи, пока снова не свернусь в эмбрион.

— Эмбричто?

— Неважно. Короче, я согласен.

Мы пожали друг другу руки, таким способом скрепляя нашу договорённость.

— Ты только не думай что я такой зверь. Долг отдашь, когда подрастёшь. Когда тебе семь исполнится — то держись.

— Какой ты добрый.

Мы вместе посмеялись, после чего Остин угостил меня несколькими бутербродами. Пока он нарезал колбасу, и хлеб я понял, почему весь стол был в следах от ножа. Он и вправду путает нож с кузнечным молотом. И сил прилагает, по-моему, даже больше. Одним резким ударом он отрезал по кусочку колбасы и хлеба. От ударов стол содрогался. Создавалось ощущение, что ножки сейчас не выдержат.

Однако своеобразное нарезание продуктов от кузнеца приковало моё внимание ненадолго. Скоро оно переключилось на то, что меня заинтересовало в комнате с самого начала. На тёмный круг, или скорее… диск. Чёрт…

— Чтоб я сдох.

Я быстро поднялся со стула и подошёл к диску. Провёл по нему рукой. Потом понюхал. Проклятье, да это же виниловая пластинка!

Сдерживая своё волнение, сжав руки в кулак, чтобы они не тряслись, я спросил у Остина:

— Где ты, говоришь, взял этот артефакт?

— У уличного торговца. Год назад приезжала к нам целая ярмарка, я там смог урвать эту штуку.

— Они уже уехали?

— Да. Через несколько дней их и след простыл.

— А куда они поехали не знаешь?

— Неа. Скрытные были люди. Никто в городе, наверное, не скажет тебе, куда они поехали.

Чёрт. У них были виниловые пластинки из моего мира! Хотя… может, эта пластинка не из моего мира? Может, это изобрёл кто-то здесь, но потом его убили, но пластинки не сожгли? Чёрт, есть только один способ проверить.

— Можно мне взять этот артефакт себе?

— Да бери. Всё равно торговец мошенником оказался.

Я аккуратно снял пластинку со стены и аккуратно осмотрел её со всех сторон. После подошёл к единственному источнику света в комнате — небольшой свечке, — и осмотрел пластинку в её свете. Сомнений больше нет. Были видны знакомые каждому, кто хоть раз видел виниловые пластинки, борозды. Вот только в центре, где в моём мире был бы приклеен листок с надписью, что записано на пластинке и кто записал, ничего не было. Так что узнать, что там записано, можно только послушав пластинку.

Немного успокоившись, я спросил:

— Слушай, когда мы уезжаем?

— Думаю, что не раньше чем через неделю. Мне здесь работу надо закончить.

Я кивнул. После этого Остин проводил меня до двери. Мы попрощались, пожали друг другу руки и разошлись. Он, в свою комнату, а я — в библиотеку. Если надо будет — то я не буду спать всю эту неделю. Я смогу снова изобрести граммофон!

***

Моя мама и бабушка по маминой линии всегда говорили: «Знание — сила»! И они единственные люди, из уст которых эта фраза звучала убедительно. Ведь что мама, что бабушка, практически всегда могли ответить на мои вопросы, не залезая при этом в интернет.

Возможно, поэтому меня стало интересовать всё. Если я видел какой-то прибор, я сразу задавался вопросом: «Как он работает?». И я не успокаивался, пока не понимал принцип его работы. Особенно это касалось всякой механической техники. Например, первые автомобили на паровом двигателе. Да, они были не особенно мощными, но при этом мне нравилось, как они работали. Вода закипала, появлялся пар, он двигал при помощи тепла шестерёнки, которые крутили колёса под машиной. Всё просто и понятно. Даже я могу такой собрать, нужно лишь иметь материалы и умение обращения с инструментами.

Вот только двигатель внутреннего сгорания остался для меня загадкой. Вроде как действие у него то же, что и у парового, только вместо воды и пара — горящее топливо, а вместо шестерёнок — поршни. Но я так и не понял, как поршни заставляют колёса двигаться.

Я много не понимал, но не бросал из-за попытки понять. Ведь если я не пойму сейчас, возможно позже меня осенит и я такой: «Так вот как оно работает!».

В моём мире большая часть людей практически полностью отказались от глубоких знаний. Ведь зачем что-то запоминать, если у каждого в кармане есть самая огромная энциклопедия в истории человечества?

И вот я в очередной раз убедился в правильности слов бабушки и мамы: Знания — это Сила! Сила что сейчас помогает мне двигаться вперёд. Сила, что сейчас дала мне надежду вернуться домой. Ведь если окажется что эта пластинка попала сюда из моего мира, то для меня есть надежда на возвращение домой. Чтобы увидеть лица родных. Возможно, они не узнают во мне своего сына, внука, брата. Возможно, к тому времени мне уже не к кому будет возвращаться. Но я не собираюсь опускать руки только потому, что есть возможность провала! Чуть больше недели я спал по три часа в сутки, чтобы успеть доделать этот проклятый механизм к сроку.

Устройство граммофона довольно простое. Специальный механизм на пружинах внутри корпуса двигает пластинку по кругу. Заряжается этот механизм ключом. В старых фильмах часто можно увидеть процесс заряжания граммофона.

Однако этот «двигатель» не сможет производить звук. Наверху есть стальная игла, которая является частью мембраны. Игла двигается по бороздам на пластинке, в которых и хранятся записанные звуки. Во время движения по бороздам игла вибрирует, натыкаясь на засечки, сделанные при записи. Эта вибрация попадает в диафрагму внутри мембраны, после чего окончательно превращается в звук. И этот звук усиливается знаменитой трубой граммофона.

Однако у меня было много проблем ещё при проектировании. Как заставить диск двигаться? Как мембрана преобразовывает вибрацию в звук?

Первую проблему я сначала думал решить простым ручным трудом: всего лишь нужно было крутить рычаг, внутри при этом крутилось две шестерёнки. Одна — присоединённая к рычагу, а другая — к вращающейся платформе. Однако эта идея не прижилась. Как оказалось, человеку очень сложно крутить что-то с постоянной скоростью.

Поэтому я приступил к варианту с пружиной. Благо, я уже научился делать их во время изготовления пистолета. Если первый блин всегда комом, то тогда у меня этих «первых блинов» было штук двадцать. Механизм на пружине оказался очень сложным. Но и он не работал, скорость вращения время от времени то замедлялась, то повышалась. В итоге пришлось вернуться к первоначальному варианту.

С мембраной я решил проблему довольно просто — напряг мозг. И смог вспомнить, что когда-то читал о том, что часто диафрагмы в мембране делали из слюды. К счастью, моя «матушка» после неудачного рождения меня ушла в себя и начала собирать разные камушки в свою коллекцию. Среди этой груды минералов я и нашёл слюду, после чего сточил её до тонкой пластинки.

Всё собрать в одно устройство не составило труда, но я боялся запускать этот чудо-аппарат. Я не был уверен, что моя самопальная подделка вообще заработает. А ведь в худшем случае эта штука может просто сломать пластинку.

Но кто не рискует, тот не пьёт шампанское, верно?

Я положил пластинку на платформу и начал потихоньку крутить ручку. Пластинка начала раскручиваться. Я попытался полностью сосредоточиться на том, чтобы сохранять постоянную скорость. Свободной рукой я начал потихоньку опускать трубу с мембраной на конце. Вся конструкция держалась на подставке, сделанной из дерева. Я укрепил ее, как только мог, чтобы труба не свалилась на пластинку.

И вот, игла опустилась на пластинку. Сначала несколько секунд доносился только треск, после чего началась настоящая сказка. Качество воспроизведения оставляло желать лучшего. Не знаю, или это из-за того, что мой самопальный граммофон был так плохо сделан, или из-за того, что пластинка старая, но в любом случае слова и музыку разобрать было можно, хоть и сложно.

Сначала я подумал, что это военный марш. Затем я начал узнавать мотив, а после я узнал слова «форми во батальон».

— Раздерите меня черти! Это же «Марсельеза»!

И действительно, из трубы «граммофона» лился голос мужчины. Он на французском языке призывал сформировать батальоны и маршировать. Из-за того, что скорость была не постоянной, воспроизведение то ускорялось, то замедлялось. Кроме того, качество звука оставляло желать лучшего. Слова не всегда были различимы и часто они сливались просто в один большой звук.

Но я убедился в одном — из этого мира можно попасть обратно, в мой родной мир. Ведь если что-то переносится сюда, логично предположить что это что-то может быть перенесено обратно. Душу в моё мёртвое тело уже не вернёшь, но ведь можно переместиться и с этим телом.

Однако печально, что единственная зацепка — это бродячая ярмарка, которая была в городе год назад. А когда я буду готов к уходу из дома, пройдёт ещё больше времени и следы могут вовсе затеряться. Так что помимо пороха в городе нужно будет поискать информацию об этой ярмарке.

Я закончил думать в тот момент, когда закончилась пластинка. И голос неизвестного мужчины в последний раз пропел про то, что нужно взять в руки оружие и окропить кровью врагов родные поля.