Азиатские белые горы

Вячеслав Александров, 2009

Автор книги рассказывает о своих экспедициях в горах Азии: Тянь-Шане, Памире и Гималаях и о людях, которые были спутниками в этих непростых, а порой и опасных путешествиях. Книга предназначена для широкого круга читателей, для тех, кто хочет знать, что там – за горизонтом и зачем люди ходят в горы.

Ю. Визбор

Крещение Комсомольцем

Вот это для мужчин, рюкзак и ледоруб.

И нет таких причин, чтоб не вступать в игру.

А есть такой закон — движение вперед,

И кто с ним незнаком, навряд ли нас поймет.

Ю. Визбор

Я впервые встречал праздник Всемирной солидарности трудящихся — 1 Мая в горах.

В это время мои однокашники по физическому факультету Киргизского государственного университета изображали массовое народное ликование на центральной площади нашей столицы — города Фрунзе. Яркие разноцветные колонны трудящихся и студентов нестройными рядами и нетвердой походкой, по причине принятия пары стаканов замечательного чуйского портвейна на брата, проходили мимо трибуны, на которой стояли наши партийные бонзы. Оттуда с регулярностью пригородной электрички раздавались призывы от «Да здравствует КПСС!» до «Слава советским дояркам!». На что толпа уныло возглашала: «Ура!!!»

И все это великолепие венчали лозунги, художественно выполненные на кумаче: «Выполним и перевыполним на 120 %!», «Получим 150 ягнят от 100 овцематок!».

Они перемежались портретами лысых, бородатых, очкастых и усатых авторов безумной идеи Мировой революции.

Традиционно во главе каждой колонны шел духовой оркестр. Учитывая их количество и одновременное исполнение различных произведений, от марша «Прощание славянки» до вальсов Штрауса, а также празднично-подогретое состояние музыкантов, неудивительно, что создавалось впечатление душераздирающей какофонии утренней побудки в зоопарке.

В этот раз мое место в нестройных рядах духового оркестра КГУ занимал мой друг Серега Великасов. С выражением ужаса на лице, словно ядовитую змею, он держал в руках апельсиновый альт. Мой бедный, доверчивый друг, центрфорвард баскетбольной сборной университета, проглотил мою басню о том, что играть на альте значительно проще, чем забросить штрафной в корзину. Первая же попытка Сергея извлечь благостную мелодию из этого устройства привела к оглашению окрестностей предсмертным поросячьим визгом. На эти жуткие звуки примчался наш дирижер, джазовый саксофонист от бога, любимец женщин и знаток хороших вин, горячий армянин Алекс Нерсесов. Просверлив Серегу негодующим взглядом, он прошипел:

— Нэси его нэжно! Как любимую жэнщину! Но губами нэ прикасайса!

Эта моя хитроумная комбинация имела только одну цель — освободиться от цепей пролетарского праздника и удрать в горы!

А в горах был свой праздник. Уже много лет, начиная с 1952 года, в альплагере «Ала-Арча» на 1 Мая собирались альпинисты из разных концов Советского Союза, чтобы совершить первые весенние тренировочные восхождения. Опытные альпинисты готовились к встрече с первоклассными вершинами Ак-Сай-ской подковы. От одних названий кружилась голова: Теке-Тор, Корона, Семенова-Тян-Шанского, Бокс, Свободная Корея!

А нас, зеленых новичков, ожидала встреча с пиком Комсомолец. Небольшая, по нашим киргизским меркам, гора, всего-то 4200 метров. Но если учесть, что это засечка над уровнем Мирового океана, то предстоящее восхождение поднимало нас в собственных глазах на необычайную высоту!

Наша молодая университетская секция альпинизма состояла всего из 10 человек, руководимая мудрым тренером Станиславом Вениаминовичем Артемовым. В первую же встречу он ошарашил нас простым откровением: «Альпинизм — это лучший способ перезимовать лето в горах!» Тогда это показалось изящной шуткой. Но весь мой последующий сорокалетний опыт горовосхождений только подтвердил эту простую истину.

Новоселье на стоянке Рацека

К альпиниаде мы уже прошли курс «молодого бойца»: ледовые занятия на леднике Ак-Сай, скальные курсы в Малиновом ущелье, спуски на «пятой точке» по снежным склонам Чон-Таша. Особенно ободряюще на занятиях по переправе через бурную горную реку звучали напутствия Артемова:

— Если вы забыли пристегнуться к страховочной веревке, то вас ожидает масса острых ощущений и камней, а нас — поиски потенциального утопленника!

Полубог от альпинизма Алим Васильевич Романов

И, тем не менее, мы уже чувствовали себя матерыми горными волками. Лихо вязали морские узлы, насмерть привязывали стальные ледовые «кошки» к громадным тяжелым альпинистским ботинкам и небрежно называли традиционный ледоруб — кайлом!

Но действительность разбила вдрызг все наши романтические построения. В альплагере собралась достойная команда горовосходителей. Две сотни крепких сибиряков из Омска, Томска и Новосибирска. Сотня интеллигентных хлюпиков из Москвы и Питера. И, конечно, «гроза Тянь-Шаня» — мы, представители солнечной Киргизии.

Из этой славной когорты горных авантюристов добрая половина была новичками.

А для того, чтобы стать настоящим альпинистом, т. е. получить заветный значок «Альпинист СССР», нужно всего-то совершить восхождение на вершину 1Б категории сложности, через два перевала. Вот пик Комсомолец и представлял собой классический венец усилий молодых рекрутов от альпинизма.

Вечером по пологу старой «памирки» забарабанил несмелый дождичек. Затем зашлепал мокрый снег. В три утра стенки палатки под навалившим снегом завалились на ее обитателей.

Самый неприятный момент в священнодействии общения с горами — это ранние подъемы. Четыре человека в страшной тесноте замкнутого пространства палатки пытаются найти свои вещи, которые разбегаются, как тараканы в момент дустовой атаки. А за створками «памирки» бодрящий морозец и тридцать сантиметров снега. Так что перспектива первым выскакивать наружу не вдохновляла. Но там уже топали дежурные, шумели примуса, звякали кружки и зябко билось пламя продрогших костров. Через 30 минут — выход. Под неверный свет примусов быстро швыркаем обжигающий чай, заедая пригорелой кашей с куском черного хлеба и обворожительным куском сала. Слово «Сникерс» мы тогда еще не знали. Да и куда там худосочному, приторному «Сникерсу» до настоящего беловодского сала!

Блажен кто верует

А меж тем начштаба альпиниады Алим Васильевич Романов зычным голосом призвал участников к выходу. Весь лагерь пришел в движение. Замелькали тени в лучах фонарей, зазвякали трикони о камни, и разноголосый гомон покрыл бивуак плотным облаком. Вся эта суета напоминала подготовку татаро-монгольской орды к взятию Рязани. Впрочем, так оно и было. Наш альпинистский отряд был готов к штурму Комсомольца.

Через пять минут весь лагерь выстроился в три отрядные колонны. Десять человек в звене, пять звеньев в отряде. Сто пятьдесят молодых, горячих ребят, готовых скрестить свои романтические мечты с суровым ликом Тянь-Шаньских гор.

А здесь оказывается дует! Вроде май месяц?!

Четыре часа утра. Но утро номинально, а реально — глухая темная ночь. А еще туман. Видимость 10 метров в свете фонаря. Но широкая спина Артемова уверенно закачалась в такт шагам. И наш отряд в одну колонну вытянулся за ним в сторону плато Тепше на перевал Фиолетовый. Первый бьет тропу в снегу. Остальные идут шаг в шаг.

Сорок пять минут идем — пятнадцать отдыхаем. Пока из природных красот, которых требовала романтическая душа, только спина или «пятая точка» впереди идущего собрата по несчастью. Учащенное дыхание, да неудобный рюкзак с перекусом. А в воспаленном мозгу возникает несколько технических подробностей:

— высота нашего старта — альплагерь «Ала-Арча», 2200 м н.у.м. (метров над уровнем моря);

— высота вершины 4200 м.н.у.м.;

— перепад высот 2 километра;

— средний уклон 30 градусов;

— не хреново!

А рассвет уже крался и догонял нас по ущелью речушки Ак-Сайки. Но ожидаемой панорамы Киргизского хребта мы так и не увидели. Кругом клубился туман, и ветер швырял заряды снега. Как наши инструктора определяли в этом белом аду путь, для нас было абсолютной загадкой. Но мысль о том, что мы не просто блуждаем в тумане, а с опытным пилотом идем в облаках, согревала душу. Но не ноги. Четыре часа подъема по колено в снегу. Носки, конечно, промокли.

На спуске. Уже значкисты!

Ядерная смесь из сапожного крема и масла из-под печени трески, которой мы любовно пропитывали ботинки-трико-ни, потерпела позорное фиаско. От воды она не защищала, но зато издавала такой запах, будто по реке Ак-Сайке плыл косяк тухлой трески.

Пока долбаешь страшенными триконями ступени в снегу, тепло. Но стоит остановиться, как мороз пробирает до костей.

Мы вышли на перевал Фиолетовый. Гребень, который защищал от ветра, кончился. Мы попали словно в аэродинамическую трубу. Замечательная геологическая штормовка защищала от ветра не лучше, чем защищает от солнца прекрасную русалку на иссык-кульском пляже купальник модели мини-бикини.

Но зато очередной порыв ветра разорвал занавес облаков. И в эти несколько минут гениальный режиссёр природа показала нам свой спектакль.

Внизу, под ногами, река Ала-Арча резала Киргизский хребет на мелкие отроги.

От реки, вверх по склону, как в массовом марафоне, разбежались тянь-шаньские ели.

Чем выше, тем больше редело число участников «забега». И лишь одинокий лидер — столетняя ель в последнем финишном броске почти достигла языка Ак-Сайского ледника.

А выше грандиозный Ак-Сайский ледопад и громадная туша ледника. Вокруг него «звёзды Тянь-Шаня»: прекрасная Корона, укутанная в белую мантию ледника и шестью зубцами подпирающая небо, Свободная Корея, пугающая кандидатов в покорители своей неприступной нависающей стеной, пик Бокс, лихо надвинувший на голову шапку висячего ледника.

Но помощник режиссера ветер быстро закрыл Ак-Сай-скую подкову плотной завесой облаков и распахнул другую сторону перевала. Там по щели Мурат-Сая растянулся второй отряд восходителей. Непонятно, кому из нас повезло больше? В Мурат-Сае не было ветра, но зато снега по пояс. И ковыряться ребятам в этом снежном плену до плеча Комсомольца еще не меньше часа. И еще час до вершины. А командовала этим суровым воинством изящная, миловидная дама — Юлия Ивановна Шубина. Художница и по совместительству мастер спорта по альпинизму.

Говорят, что перевал Фиолетовый назван так из-за сланца фиолетового цвета, который выстилает перевал. Но тогда кругом был снег.

Высота 4002 метра. У меня начинает болеть голова, подташнивает. Вот это и есть признаки «горнячки» — горной болезни, которой нас так пугали «старики». Лучшее средство от этой напасти — горячий сладкий чай и кусочек сала с черным хлебом. Но троим кандидатам в альпинисты из нашего отряда это уже не помогло. Вместе с инструктором они как-то подавленно, медленно повернули вниз и неслышно, как призраки, растворились в туманной мгле.

Печальный и важный момент! Вот тут-то и подкрадывается мыслишка — а может, тоже повернуть оглобли назад!? Чего ради мучиться? Самочувствие ниже среднего, ноги мокрые, простуда обеспечена. И вообще ни черта не видно. Ребята поймут!

С другой стороны, зачем нужно было это все заводить? Карабкаться по скалам, ездить на заднице по снегу с ледорубом наперевес, вязать узлы и доставать снарягу?

Решено. Только вперед! Четыре шага вверх. Стоп. Отдышка. Снова четыре шага вверх. Каждый взлет хребта кажется вершиной. Но там опять ждет разочарование. В голову лезет всякая чертовщина: а туда ли мы идем? Может, мы просто плутаем между трех сосен, то бишь, вершин?

Вершина появилась неожиданно. Из тумана выплыла скальная башня. На ней сложенная из камней пирамидка-тур. По традиции в ней лежит консервная банка, куда закладывается записка с датой и именами восходителей. Никаких эмоций не было. Было только облегчение, оттого, что больше не нужно идти вверх и бить эти бесконечные ступени в снегу.

Явление Черного Альпиниста

Строго на север, где должна лежать Чуйская долина, где цвела кипенно-белая вишня, где шел первомайский парад, где должно быть тепло, был белый покров из облаков.

— Ну что, соколы, приуныли? Поздравляю вас с праздником Первого мая! С вершиной! — гаркнул Алим Васильевич Романов.

Оглашение клятвы

И вот тут мы дружно — откуда силы взялись? — троекратно заорали: «Ура!!!»

Спускаться всегда легче. Хотя опаснее. Но кто из нас тогда вспоминал эти наставления тренера! Тем более, что спуск был по Мурат-Саю, где уже пробил тропу отряд Шубиной. Мы встретились с ребятами на перевале между пиками Комсомолец и Пионер. Но мы уже шли вниз.

Наша гора уже была позади.

Удачи вам, ребята!

Три часа сумасшедшего слалома по снегу — и Мурат-Сайская щель выплюнула нас к альплагерю. Вот где пригодились навыки спуска на «пятой точке»!

Посредине лагеря возвышалось двухэтажное административное здание с гордым названием Синагога. На площадке у Синагоги собралось все население альплагеря и участники альпиниады. По старой доброй традиции сейчас должно было состояться посвящение в альпинисты. Это зрелище нельзя было пропустить.

Колонна замученных новичков медленно и торжественно ступила на территорию лагеря. Здесь их ждала торжественная встреча. Хозяин Ала-Арчинского ущелья — Черный Альпинист со своей «кровожадной» свитой. На эти роли всегда подбирали наиболее колоритных, боевых ребят. Наряжали в невообразимые наряды из подручных средств: кастрюль, поварешек, граблей, вентиляторов и деталей альпинистского снаряжения.

— На колени! — возопил Хозяин ущелья. Вурдалаки, черти, барабашки и прочая нечисть напала на несчастных, грозя ледорубами, «кошками», дубинами, и опустила непокорных на колени. После этого каждому новичку на лоб была торжественно поставлена картофельная печать из трудно смываемой краски с буквой А, альпинист значит.

— А теперь клятва, — рявкнул глашатай. — Повторяйте все за мной!

Начиналась она красиво:

— Я, зеленый новичок, вступая в ряды рыцарей голубого льда и коричневых скал, торжественно клянусь!

— Клянусь! — вторило коленопреклоненное воинство. Далее краткое содержание клятвы сводилось к тому, что новичок до конца дней своих обязуется:

— слушаться старших товарищей, ставить и снимать палатку, кашеварить на бивуаках;

— смазывать их ботики термоядерной мазью, разжигать примуса и костры;

— выполнять еще много других «приятных» и многочисленных обязанностей, связанных с пребыванием в горах.

Хозяин и его свита

И в конце каждый новичок был готов принять страшную кару:

— Если же я нарушу эту торжественную клятву, то пусть «кошка» Черного Альпиниста ударит меня в сердце и пробьет мочевой пузырь!

За эти конкретные обязательства Черный Альпинист, как всякий опытный партийный словоблуд и демагог, давал нам ничем не гарантированные, расплывчатые обещания хорошей погоды и легких рюкзаков. В подтверждение своей клятвы вновь обращенные рыцари должны были подползать к Хозяину ущелья и обязательно смачно поцеловать его левую ногу, обутую в дырявый валенок, увенчанный стальной «кошкой». За это они удостаивались неслыханной чести получить кружку замечательного горячего компота из рук самого Черного Альпиниста.

Первая альпинистская награда

Да, это был маленький, но настоящий праздник, который устроили нам опытные альпинисты. Ради этого праздника, ради «чистилища», из которого собственно и состояло наше восхождение, стоило взойти на пик Комсомолец.

И вот он, маленький значок «Альпинист СССР», закреплен на моей штормовке рукой полубога от альпинизма Алима Васильевича Романова. Золотой ледоруб на фоне двуглавого Эльбруса. До сих пор я храню этот значок среди вещей, дорогих моему сердцу.

На следующий день мы спустились в город. Здесь было зелено, тепло и уютно.

По улице не шли, а парили молодые, длинноногие, златокудрые, прекрасные создания. Но не мы, а они смотрели на нас — сильных, мужественных, с обожженными лицами и огромными рюкзаками на плечах, из которых торчали веревки и ледорубы. Это великолепие дополняли громадные отриконенные ботинки, издававшие при соприкосновении с асфальтом звон, и даже искры. Одним словом, мы производили впечатление! По крайне мере, так нам тогда казалось.

Все улицы нашего города, глядящие на юг, упираются в величественный горный массив. Центральный шатер — пик Семенова-Тян-Шанского. Я называю его «Без ста пяти — пять тысяч метров». А вторая справа снежная шапка — это мой крестный — пик Комсомолец.

С тех пор минуло сорок лет. Но каждый год в Ала-Арче первого мая собираются альпинисты, чтобы снова подняться на Комсомолец. И снова идут отряды новичков.

И каждый раз после восхождения в секции остается 2–3 человека из 10-ти. Кто-то не потянул по здоровью, кто-то понял, что это не его стезя, кто-то просто испугался… Но эти оставшиеся заболевают горами на всю жизнь.

Я никого не осуждаю. Просто проблема выбора своего пути в жизни впервые так ясно и понятно встала передо мной там, на склонах гор. И я сам выбрал свою тропу к вершине.

В суету городов и в потоки машин

Возвращаемся мы — просто некуда деться,

И спускаемся вниз с покоренных вершин,

Оставляя в горах свое сердце.

В. Высоцкий