Человек из зеркала

Владимир Колычев, 2012

Бывшего криминального авторитета, а ныне преуспевающего бизнесмена Василия Чупракова жестоко, едва ли не до смерти, избивают неизвестные. Случилось это после того, как Чупраков нагло и жестоко обошелся с медсестрой Дианой, которая подрабатывала в ночном клубе танцовщицей. То ли пытаясь загладить свою вину, то ли в молодой душе Чупракова взыграли чувства – как бы то ни было, но он потребовал, чтобы в больнице за ним ухаживала именно Диана. Девушка согласилась и тотчас попала в поле зрения сыщика подполковника Кручи. В избиении бизнесмена полицейский заподозрил бывшего бойфренда Дианы, морского пехотинца Романа. Но ситуация вдруг в корне меняется: Чупракова застреливают. И происходит это тогда, когда Диана влюбляется в него, а у морского пехотинца Романа появляется железное алиби…

Глава третья

Пациент в процедурах не нуждался, даже перевязка ему не требовалась, но Диана с удовольствием бы поставила ему ведерную клизму. Жаль, что не врач она, а то бы прописала ему это булькающее удовольствие.

Капельницу должна была поставить Люда, но у нее возникли кое-какие личные дела, она отпросилась на пару часов, и Диана на это время ее подменила. Она могла бы отомстить пациенту и без клизмы, достаточно было неточно ткнуть в вену иголкой, желательно несколько раз, но, увы, халтурить она не умела. А рука у нее легкая, мужчина даже ничего не почувствовал. И с удивлением посмотрел на нее:

— Что, все?

— Нет, еще не все. Когда цианистый калий начнет действовать, тогда все.

Он смотрел на нее с интересом с самого начала, как только Диана вошла в палату. Видно было, что она понравилась ему как женщина… Но так ведь это было понятно еще три дня назад, когда он фактически ее изнасиловал в кабинете клуба.

Это был тот самый крутой клиент, перед которым склонился Рома… Чупраков Василий Георгиевич, гад, сволочь и мразь. И совершенно непонятно, почему он ее не узнает. Интерес есть в его глазах, даже восхищение, а узнавания нет. Может, притворяется? Я не я, и корова не моя. Блудливая корова…

— Это у вас шутки такие?

Диана чувствовала, что интерес к ней остался, но одновременно она ощутила тревогу. Как бы сейчас охранников своих он к себе не кликнул. Они в коридоре сидят, как псы на цепи, разве что не зарычали, когда увидели Диану. Кто такая? Что нужно?.. Правда, среди них не было Андрея с его компанией, которая фактически сломала Рому. Так бы они вопросы не задавали, сразу бы завернули Диану обратно, чтобы она цианистый калий в капельницу вдруг не добавила. Они-то ее знали.

— Да, это у меня шутки такие, — кивнула она.

Объяснение с его охранниками в ее планы не входило.

— Но в каждой шутке есть доля истины… Ты что, не узнаешь меня?

— Вы ведете себя так, как будто я должен вас узнать… И почему вы со мной на «ты»?

Голос у Чупракова болезненный, слабый — не сравнить с тем трубным басом, которым он общался с ней в кабинете.

— А вы что, правда ничего не помните? — озадаченно смотрела на него Диана.

Он действительно забыл про тот вечер.

— А что я должен помнить?

— А то, что ты со мной в прошлую пятницу сделал?

— Что я сделал?

— Я смотрю, тебя сильно по голове ударили…

Люда сказала, с каким диагнозом поступил больной из третьей палаты. Ушиб головного мозга, внутричерепная гематома, но про амнезию она ничего не говорила, а без нее, похоже, не обошлось.

— Сильно, — кивнул он.

Его ударили бейсбольной битой по затылку. Казалось бы, только шишку набили, голову даже перевязывать не пришлось, зато под черепной костью проблемы. Пострадавшего телохранителя уже выписали, а он до сих пор в больнице. Возможно, потребуется операция…

— А что я с вами сделал?

— Слушай, а может, ты придуриваешься? — продолжала обращаться к нему на «ты» Диана. — Может, нет у тебя никакой амнезии?

— Есть. Частичная. Здесь помню, там не помню, — улыбнулся он.

Сейчас Чупраков не был похож на себя прежнего — жестокого, матерого, спесивого и циничного. И не хмурился он, может, поэтому единственная морщина на его лбу разгладилась. А может, и не было никакой морщины, не исключено, что Диане показалось. Ведь там, в кабинете, царил полумрак, простреливаемый разноцветными лазерными лучами из танцевального зала.

Размякшим и подавленным Чупраков сейчас не выглядел, но и отталкивающего впечатления не производил. И взгляд у него не ястребиный, а как у сонной, досыта накормленной лошади — спокойный, умиротворенный, глубокий. И лисьего в нем ничего нет.

— Ну да, как у подставного Доцента, — усмехнулась Диана.

— У подставного доцента? — с напряжением во взгляде посмотрел на нее Чупраков.

— Что, «Джентльмены удачи» не смотрел?

— «Джентльмены удачи»?.. — Ему понадобилось время, чтобы вспомнить этот фильм. — Да, смотрел… Да, и Доцент там был. Точно, подставной. Директор детского сада в роли уголовника, — весело улыбнулся он. — Здесь помню, там не помню. Да, было такое… Только я не подставной, я настоящий… Только ничего не помню.

Чупраков грустно посмотрел на Диану. Ну да, она бы на его месте тоже переживала. И чувствовала себя не в своей тарелке.

— Алексей Борисович сказал, что со временем память ко мне вернется. Да я и сам это чувствую… Вчера вообще ничего не помнил, а сегодня вот уже «Джентльменов» вспомнил… И даже помню, что со мной было, когда я этот фильм смотрел. Я тогда пацаном был, мы мусорный ящик у райкома партии подожгли…

— Может, вам просмотр фильмов организовать? — спросила Диана, взглядом показав на черный экран жидкокристаллического телевизора. — Лежали бы, вспоминали…

— А что, это идея! — улыбнулся Чупраков. — Надо будет у Алексея Борисовича спросить.

— А кто такой Алексей Борисович?

И снова Диана вспомнила, как Чупраков прижимал ее к своей потной груди, ладонью шлепал по бедрам, как последнюю шлюху. И снова в душе поднялась волна возмущения и протеста.

— Как это кто? Мой лечащий врач.

— Всего-то!.. Ты же у нас крутой! Кум королю, да?

— Может, все-таки объяснишь, что у нас было? — в замешательстве спросил Чупраков.

— Твои козлы-охранники парня моего избили. А меня к тебе в кабинет привели. И ты меня изнасиловал! — выплеснула все свое негодование Диана.

— Изнасиловал?!

— Ну, почти… Я же стриптизерша, почти что проститутка, ну, в твоих представлениях. А кто поверит, что проститутку изнасиловать можно?

— Ты стриптизерша? — Он смотрел на нее округленными от удивления глазами.

— Я танцую «гоу-гоу» в ночном клубе. В свободное от работы время.

— «Гоу-гоу»?

— Да, танец такой, без раздевания… А ты захотел меня раздеть. И раздел.

— Когда это было?

— В прошлую пятницу… Может, тебе «гоу-гоу» в записи поставить? Будешь смотреть, как будто это кино, может, вспомнишь…

— В ночном клубе?

— Да ты расслабься, я в милицию не заявляла. Я же знала, где работала. Знала, на что шла… Но ты все равно сволочь!

У Чупракова на тумбочке зазвонил телефон, но Диана еще до этого показала ему спину.

— Ты куда? Постой!

Но Диана не остановилась. Она вышла из палаты, громко хлопнув дверью.

Охранники с подозрением глянули на нее, один даже поднялся, метнулся в палату, чтобы посмотреть, все ли там в порядке.

Диана вернулась в процедурную. Не успела она прийти в себя, как появился Антон Вениаминович, заведующий отделением и стареющий ловелас по совместительству.

Она стояла у окна, глядя на раскачивавшийся под холодным ветром клен. Врач подошел сзади, мягко взял за плечи.

— За окном осень, а у тебя весна, Дианочка! Ты цветешь и пахнешь, как белая черемуха!

Она не отталкивала его, и он распоясался — одна рука осталась на плече, другая легла на живот. А ведь обычно она не позволяла ему переходить границу.

Но сейчас все равно. Абазов давно клеился к ней, причем предлагал серьезные отношения. Ему сорок два года, для своих лет он выглядит неплохо. Видный он мужчина, интересный, к тому же обеспеченный — своя квартира в Москве, машина хорошая, и не женат. А отшивала она его, потому что у нее был Рома, а до него — Валера… Далеко не целомудренная у нее натура, и парней в ее жизни было немало, но всем им она хранила верность, ни от кого не гуляла. Потому и воротила она от Антона Вениаминовича нос. Но сейчас у нее нет никого, и она вполне могла принять ухаживания Абазова. Тем более что мужские ласки ей приятны, если это не грязные домогательства…

Диана понимала Рому, он не захотел связываться с сильными мира сего, испугался за свою жизнь. Понять его она смогла, а простить — нет. Потому и рассталась с ним. И в «Карамболь» ее больше никаким калачом не заманишь.

— Диана, веришь ты или нет, но у меня никогда не было такой красивой девушки, как ты!

— И не будет.

Одной рукой Абазов сжал ей ягодицу, а другой расстегнул пуговицу на халате и этим все испортил. Она, может, и не против, но зачем так нагло форсировать события?

— Дианочка, извини!

Абазов осознал свою оплошность, стал застегивать пуговицу, и в этот момент в процедурную кто-то вошел. Диана глянула в зеркало и увидела Рому. А заведующий отделением откровенно жался к ней, но ей все равно, ведь она свободная женщина.

Зато Роме не все равно.

— Я не понял! — взбешенно взревел он.

Антон Вениаминович в испуге отскочил от Дианы и тут же попал в лапы к Роме. Тот схватил его за грудки, с силой тряхнул:

— Ты че, мужик, страх потерял?

Рома и сам по себе выглядел внушительно, а синяки над глазами делали его еще и пугающе страшным. Он запудрил эту красоту, затонировал, но полностью скрыть так и не смог.

— Пусти его!

Диана ударила Рому в плечо, но кулачок у нее маленький, рука слабая, и он даже ничего не почувствовал. Физически не почувствовал, но в душе обиделся.

— Не понял? — отпуская Абазова, возмущенно глянул он на нее.

— Молодой человек, что вы себе позволяете? — оправляя смятые лацканы халата, дал петуха врач.

Но Рома глянул на него зло, с предпосылкой на удар, и тот поспешил убраться. Чувствовалось, что ему не впервой ретироваться от таких вот ревнивцев.

— И зачем ты это сделал? — холодно спросила Диана.

— А чего он тебя лапает?

— Лапает. Я ему позволяю, он и лапает.

— И часто у тебя с ним?

— Сегодня могло быть впервые. Я девушка свободная, что хочу, то и делаю. А я хочу. Ведь я же шлюха. Проститутка. Стриптизерша. Голимая дешевка! — обиженно выпалила она.

— Ну, хватит, хватит!

Рома взял ее за плечи, пытаясь успокоить, но Диана вырвалась, отошла к двери.

— Я сейчас охрану вызову!

— Какую охрану? Нет у вас никакой охраны, — усмехнулся он.

На входе в больницу и в приемном покое находились сотрудники частного охранного предприятия, но Рома давал понять, что для него это не препятствие. Действительно, эти ребята далеко не такие грозные, как телохранители Чупракова, этим можно и нахамить, а если будут возмущаться, то и кулакам волю дать.

— Почему нет? Есть. Чупраков у нас в третьей палате, там его «быки» сидят, сейчас их Антон Вениаминович позовет, они с тобой разберутся…

— «Быки» Чупракова? — заметно встревожился Рома. — А что, Чупраков здесь лежит?

— Да, в третьей палате, это рядом…

— Дин, я понимаю, ты на меня дуешься, но там реальная проблема. Мне с тобой поговорить надо…

Диана не хотела ни о чем с ним говорить, но Рома настаивал, а от него так просто не отвяжешься. Но и процедурная — не место для разговоров. Абазов действительно мог вызвать охрану, чтобы выставить Рому из больницы.

— Ну, если надо…

Она вышла из процедурной, увлекая за собой Рому, поднялась с ним на третий этаж, в холл между хирургическим отделением и реанимацией. И там, и там затеяли ремонт — мебель уже вынесли, а работы еще не начались, да и строителей не было видно.

— Здесь тебе будет спокойней, — с ехидной насмешкой сказала она.

— Мне будет спокойней? — поморщился Рома. — А что, я чего-то боюсь?

— А если чупраковских церберов на тебя натравят?

— Ну, этого мне бы не хотелось, — честно признался он.

— Что, страшно стало?.. И тогда в штаны навалил, и сейчас.

— Язва ты.

— И язва. И шлюха. И все такое прочее…

— Почему шлюха? Ты же танцовщица. Ну, что «гоу-гоу», что стриптиз — одна фигня. — Рома и сам понимал, какую глупость он сказал, поэтому смотрел куда-то в сторону. — А там, где стриптиз, там и приват…

— Какой приват, Рома? Чупраков меня по кочкам гонял! — Диана смотрела на него пристально и с едкой усмешкой.

— Сволочь! — Рома стиснул зубы и сжал кулаки. — Они же обещали!..

— Да ладно тебе! — саркастически усмехнулась она. — Это же я виновата, а не ты. Это же я согласилась!

— Мы договаривались только на приват! — зло, сквозь зубы проговорил он.

— Рома, я же все видела. Они тебя припугнули, и ты меня сдал. И сам сдался, и меня сдал… Поэтому я от тебя и ушла.

— Ну, я же не думал, что все так будет…

Он ожесточенно тер ладонью правое надбровье и кусал губы. Ему было стыдно и больно, слезы наворачивались на глаза, но Диана не собиралась его жалеть.

— Что было, то было, прошлое не вернуть.

— Ты ничего не знаешь…

— Чего я не знаю?

— Ко мне менты приходили.

— Из-за меня?

— Ну, в общем, да… Почему, думаешь, Чупраков в больнице?

— Избили его.

— А кто избил?

— Не знаю.

— И я не знаю… Менты в клуб приходили, про тебя спрашивали, со мной говорили. Они думают, что это я Чупракова избил, из-за тебя. Я им, конечно, сказал, что ничего не знаю. — Рома нарочно взял паузу.

— А на самом деле? — заинтригованно спросила Диана.

— Ну, если ты пообещаешь мне, что никому не скажешь…

— Хочешь сказать, что это ты его избил?

— Я! — решительно сказал он и торжествующе посмотрел ей в глаза. — За тебя отомстил!

— Ну, ты даешь! — особого восторга у нее это не вызвало, но и осуждения тоже.

Женщины так устроены, что им очень приятно, когда мужчины совершают подвиги ради них. И не важно, что эти подвиги бывают с криминальным уклоном. А Рома замахнулся на самого Чупракова, как тот безродный рыцарь — на королевский замок.

— Понимаешь, тогда в клубе они на меня жестко наехали. Очень жестко. Я в сортир пошел, выхожу, а меня трое ждут. Я и понять ничего не успел… И про Чупракова я слышал. Он очень крутой мужик, в авторитете, и денег у него немерено. Олигарх он, самый натуральный олигарх. Он с самим Сафроном корешится, Сафрон за него пасть порвет… В общем, я испугался. А они, ну, «быки» эти, говорят, что секса не будет…

— И ты поверил?

— Ну… Хотел верить… Ты от меня ушла, и я понял, что там не только приват был… В общем, я выследил этого козла… За тебя отомстил, за себя… Только давай договоримся, что ты никому ничего не скажешь. Ты же не хочешь, чтобы меня грохнули?

— Не хочу.

— Ментов я не боюсь, а если Чупраков узнает… Кстати, как он там?

— Да ничего, жить будет. Память, правда, отшибло. Меня совсем не помнит.

— А он тебя видел?

— Ну да, я ему капельницу делала…

— Разговаривала с ним?

— Да так, немного…

— Про меня ничего не говорил? Ну, в смысле, про тех, кто его избил?

— Может, и говорил. Но не со мной…

— Понимаешь, если менты на меня вышли, то и Чупраков своих «быков» ко мне зашлет. Может, меня уже ищут. Короче, мне уехать надо, спрятаться. Есть одно место. Поехали со мной?

— Ром, ты что, не понял? Я ушла от тебя. Все, между нами ничего больше нет, — не очень уверенно сказала она.

— Но я же все исправил, — болезненно поморщился он.

— Что ты исправил? Ты окончательно все разрушил. Теперь за тобой будут охотиться, теперь ты будешь бегать по лесам, как заяц от волков, — вздохнула Диана.

— Я не заяц! — оскорбленно посмотрел на нее Рома. — Я сам волк! И сам буду охотиться!

— Пожалуйста! Только без меня!

— Диан, ну прости меня! Ну, дал слабину! Сам не понял, как это произошло!.. Ну, прости меня!

Он обнял ее, прижал к себе, и она не стала вырываться. Хотя и не шелохнулась в его объятиях…

— Ну, так что, простила?

Рома заслуживал ее прощения, ведь он поднял руку на самого Чупракова, наказал его, отомстил за свое и Дианы унижение. К тому же она сама должна была простить у него прощения за то, что не смогла устоять перед олигархом.

— Я не знаю.

— Я понимаю, тебе нужно время подумать.

— Да, ты прав, — кивнула она. — Мне нужно подумать.

— Я сейчас уеду. Сам уеду. Но я вернусь. Я обязательно вернусь. И мы снова будем вместе…

— Ну, может быть.

Возможно, так все и будет. Он вернется, и они снова будут жить под одной крышей. Диана близка к тому, чтобы простить его, но верность хранить ему не станет. После того, что случилось, она — свободная женщина, и если вдруг представится блестящий шанс, она не упустит его.