От первого лица. Кривое зеркало нашей жизни

Валерий Сергеевич Белов

Пока человек жив, всё происходящее вовне он пропускает через себя – и хорошее, и плохое. По его реакции можно судить о том, насколько человек прав или неправ в своих оценках и советах, органичен или ограничен и, наконец, плох он или хорош. В чьей-то личностной картине жизни, как в зеркале, можно увидеть и собственное отражение. А не кривых зеркал в природе не бывает. Всё зависит лишь от степени их кривизны – от субъективизма как рисующего, так и смотрящего.

Представляю, как будут

меня хоронить

Представляю, как будут меня хоронить

И какие слова обо мне говорить.

Наблюдая за всем с катафалка,

Мне впервые себя станет жалко.

Кто со мною был нем, зажурчит как ручей:

«Он был наш» — скажет всем, хотя был я ничей,

Кто-то скажет, возможно, некстати:

Ты и здесь обогнал нас, приятель.

Пробежит по застывшему телу озноб,

И испариной лёгкой покроется лоб

Под бумажкой, как тронут на убыль

Поцелуи, но только не в губы.

А с любимой скандал выйдет наверняка:

К ней навстречу моя устремится рука…

Впрочем, чаша сия нас минует,

Пусть другой её в губы целует.

Пролетит по толпе сожаления шквал

Среди тех, кто при жизни меня уважал,

А как схлынет волна огорченья,

Место скорби займёт облегченье.

Не ценил я себя за свой взбалмошный нрав.

То, что умер — вспылил, оказался неправ.

Тем, что счёт прекратил дней рождений,

Дал я поводы для осужденья.

Что до срока ушёл — мне поставят в вину

Должники, обо мне огорчённо вздохнув…

Знать бы, скольких людей я расстроил,

Срок отъезда меня б не устроил.

В мир загробный без права возврата билет

(Ведь у смертных и права подобного нет)

Приобрёл бы, но с датой открытой

И сидел бы в глуши не обмытый.

Я из жизни не раз выходил подышать,

И со мной погулять отлучалась душа,

Видно ей оболочка от тела

Словно рубище осточертела.

Наконец-то душе быть в стихии своей.

Вместе с нею и мне вниз смотреть на людей,

Созерцая в толпе их печальной

Тех, в ком раньше души я не чаял.

Своих бывших подруг наблюдал бы с небес,

С кем любовь на ногах перенёс, как болезнь.

Слава Богу, недуг тот на деле

Оказался не слишком смертелен.

Чтоб себя рассмотреть сквозь житейскую муть,

Хорошо иногда умереть на чуть-чуть,

О тебе, что болтают, послушать —

Да услышит, имеющий уши!

Чем хулою покойнику зря докучать,

Лучше что-то приврать или просто смолчать…

Скажет кто-то, какой я хороший,

Промолчит же значительно больше.

Тот, кто мог бы сказать про меня всё, как есть,

Много раньше пропел лебединую песнь,

Как бы ни было это печально.

Я его извиню за молчанье.

Скоро мы, полагаю, увидимся с ним

И волшебною влагой себя окропим.

Всем живая вода будет кстати,

Мёртвой нас и при жизни окатят.

В измерении новом начнём жить с нуля,

По вселенной промчимся в простых жигулях…

Ведь случаются разные сказки,

Снова выпьем, коль друг не в завязке.

А скорее я сам вместе с ним завяжу,

Горизонт преступив, заступив за межу.

На том свете не те интересы,

Чтоб гуляли мы с ним, как балбесы.

Даже если при жизни ты умер давно,

Всё кривлянье твоё — лишь немое кино.

Про себя, но со света иного

Я живущим скажу два-три слова

От лица бедолаг, бишь моих корешей,

Тех, кто в мире имущих — «рукав не пришей»,

С кем мы шли, куда нас не просили…

Жаль, о дне их не оповестили.

Извинение я попрошу у друзей,

Что от них утаил день кончины своей.

Кабы знал, что мой ангел замыслил,

Приглашенье б заранее выслал.

Содержание было б из нескольких слов:

«Приезжайте на встречу. Покойный Белов.

Не скажу, где вас встречу, милейший,

Сам не знаю маршрут свой дальнейший».

Но, хотелось бы думать, живой я пока,

По привычке валяю во всём дурака,

А насколько серьёзно — про это

Я узнаю уже с того света.