Именем Революции, или Бредущим в назидание. Новый пикарескный роман-демотиватор

Брат Мурат

Авторы, возрождая старый, всеми забытый пикарескный роман, создали новый жанр романа — роман-демотиватор. Но практически это роман-анекдот, ибо любой анекдот является демотиватором — развенчанием, доведением до абсурда и смехотворности серьёзной глупости, идеализируемых до извращения понятий и вещей. В романе присутствуют известные персонажи из анекдотов: Василий Иванович, Петька, Анка и другие не менее колоритные, напоминающие некоторых исторических личностей, и придуманные авторами персонажи. Книга содержит нецензурную брань.

ГЛАВА 3

«Разумение иного на трех китах: на невежестве

и уверенности в своей правоте. А третий кит у него дохлый!»

Се Дук Сен.

Наркомвоенмордел товарищ Троцкий не переставал вынашивать отвергнутый проклятыми оппортунистами план, который он представил в секретной записке Совету обороны Политбюро, как новый военный план «Варвар Асса», предусматривающий — по старой смонгольской традиции — молниеносный захват Синдии. Тогда, вполне уверенный в скорой гибели страны Советов, Лейба Троцкий предлагал, как акт агонии, сформировать корпус из тридцати-сорока тысяч всадников и нанести революцию, подобно Смукердонскому, в Азию. Но пока были завербованы лишь всего десять тысяч — но зато весьма опытных! — кровожадных кавказцев из тхакушинского тейпа, каждый из которых стоил троих, а то и четырех синдийцев. Кроме того, в подпольных типографиях, оставшихся от старых, расстрелянных в силу их несоответствия новому духу времени, революционеров, по приказу товарища Троцкого печатали переведенные на туземные языки труды Карла Смаркса, Ленина и — конечно же! — самого товарища Троцкого.

С чувством выполненного долга, Лейба Троцкий просмотрел поступившие к нему за день оперативные донесения и удалился в тайную комнату, где практиковал революционную магию.

***

Веселье в камере гарнизонной гауптвахты тем временем подошло к кульминационному моменту. В самый разгар тюремного застолья Анка вскочила на стол и закричала:

— А теперь смотрите! — и начала с себя стаскивать женскую амуницию.

— Что ты делаешь? — успел лишь спросить, как огня боявшийся женского стриптиза в силу своего старорежимного домостроевского воспитания, сконфуженный Василий Иванович, но Анка уже стояла перед ними в алых бюстгальтере и трусах.

Василий Иванович как бык выпучился на красный цвет нижнего белья Анки и, заикаясь, закричал, хлопая себя по боку, ища наградной маузер товарища Троцкого:

— Что такое?..

Маршал Обороны товарищ А. О. Сечка, не веря своим глазам, плотоядно осматривал выдающиеся формы Анки и было весьма видно, что его явно очень мало интересовал цвет Анкиных трусиков.

— Успокойтесь, Василий Иванович!.. — сказала Анка. — Сейчас вы сами всё поймёте!

— Кажется, я уже всё понял! — воскликнул убитым голосом Василий Иванович.

— Ничего вы не поняли, — спокойно ответила Анки. — Теперь пусть снимет штаны Андрей Онтонович.

— Айн момент… — радостно воскликнул Маршал Обороны и начал было раздеваться, но, когда дошёл до галифе, вдруг испуганно осекся и остановился.

— Василий Иванович, пусть он снимет штанишки, и вы сразу всё поймете, — умоляюще попросила Анка.

В глазах Василия Ивановича мелькнуло нечто весьма издали похожее на мысль, и он, потеряв всякую субординацию, приказал-таки Маршалу Обороны:

— А ну, сука, скидай портки!..

— Не буду! — мотнув головой, заупрямился Сечка.

Тут Василий Иванович и Анка, обменявшись взглядом, не сговариваясь, накинулись на товарища Сечку и, повалив его, стянули с него галифе…

На Командарме были такие же алые, как у Анки, семейные трусы! Спереди — на месте ширинки — красовалась большая золотая звезда. Сомнений не оставалось: Василий Иванович слишком хорошо знал сие знамя — когда однажды они тикали от белых, в одном месте знамя было пробито вражеской пулей, и Василий Иванович, после того как улеглась суматоха, самолично очень аккуратно заштопал знамя. И вот теперь это знамя стало трусами Маршала!..

Командарм не переставал обороняться, и тогда Василий Иванович со всей дури, а дури у него было очень много, впендюрил товарищу Сечке в глаз кулаком. Вокруг правого глаза Маршала сию же секунду проявился большой красивый фонарь, после чего Командарм совсем обмяк.

— Как же давно я хотел это сделать! — воскликнул запыхавшийся Василий Иванович, но потом, спохватившись, спросил:

— А как ты про это узнала?

— Очень просто, — ответила, одеваясь, Анка, — мне кое-что интересненькое рассказала ваша кобыла Королева Анастасия.

— Во болтушка! — только и воскликнул Василий Иванович.

— Потом я допросила, — продолжила Анка, — пока вы здесь пьянствовали, лошадь Командарма. Она тоже во всем мне созналась. Это Сечка выкрал оригинал знамени. Он хотел, чтобы вас расстреляли, а на ваше место он хотел поставить своего зятя Гришку Скотовского.

— Во падло! — вырвалось у Василия Ивановича. — Расстрелять?! Меня?! Да я тебя щас!..

Вдруг в камеру вбежал строевой рысцой комиссар Ф. У. Рманов с изъятым из галифе подпрапорщика Дули алиэкспресовским знаменем полка наперевес.

— Василий Иванович! — кричал радостно товарищ Рманов. — Знамя нашлось!

— Да, уж… Нашлось… — хмуро ответил Василий Иванович, а уже пришедший с себя Маршал Обороны пробубнил:

— Ну, и славненько!.. — и начал, шатаясь, надевать свое галифе.

«И тут он, гад, выкрутился…» — подумал Василий Иванович и смачно сплюнул в тарелку, в которой одиноко алел в окружении смятых папиросных окурков сморщенный соленый помидор.

— И как, мля, я теперь поеду в Смонголию с таким фингалом?.. — недовольно пробубнил Сечка, разливая очередную порцию самогона по стаканам.

— Как тебе, мля, не стыдно! От ведь гаденыш, мля!.. А еще старый боевой товарищ, называется… — возмутился обиженно Василий Иванович, с виноватой детской ухмылкой, поглядывая на фингал товарища Сечки.

— Ага… Очень стыдно… — признался немного протрезвевший Маршал Обороны, застегивая портупею. — Но, мля, сам понимаешь — жизнь такова… Одно приятно, что теперь не придётся расстрелять тебя к чёртовой матери.

С улицы донесся веселый и задорный смех ослика Гнома…

***

В это время, за месяц назад, где-то на Дальнейшем Востоке, в загадочной стране Северная Скорее, только что вступившей на путь истинного социализма — путь чухни, на окраине столичного города Пьянпень в секретном дворце Великого Вождя Скорейской революции товарища Се Дук Сена проходило не менее секретное совещание, на которое были вызваны все скорейские генералы.

— Товарися! — начал свою пламенную речь, прерываемую бурными аплодисментами, переходящими в иступленные овации, Краснопёрый Вождь и Любимый Руководитель товарищ Се Дук Сен. — Наша молодая республика довольно натерпелась от промежнародных империалистов, стремящихся задушить истинно сосциалистическую Северную Скорее, ставшую на путь чухни! Только Северная Скорее идет верным ленинским курсом, в отличие от скатившегося на путь ревизионизма, троцкизма и мяоизма Советского Союза.

(бурные аплодисменты, крики «браво!»)

— Товарися! — продолжал замечательно противоречивый в своей гениальности Любимый Руководитель Се Дук Сен, отхлебнув из граненого графина свою неизменную рисовую соджу. — Как вы все хорошо осведомлены, наша республика много натерпелась от кровавых банд хунвейбонов и бухензухов, совершавших свои подлые набеги через реку Амноган с территории мяоистского Скитая. Однако, это время прошло! Банды бухензухов и хунвейбонов были разгромлены революционными войсками Народной Армии Скорее под командованием нашего блестящего генерал-сержанта товарища Пук Сунь! Бандам бухензухов и хунвейбонов пришлось отступить на территорию материкового Скитая, где они были нещадно разбиты и рассеяны по Маньчжурской тайге союзными войсками Тай-Баньского диктатора генералиссимуса Чайн Кой Сы и Маньчжу-Гойского императора Пу И. Сейчас бухензухских недобитков, перебравшихся на сопредельную территорию и скрывающихся в глухих отрогах Сикота-Олиня, преследуют и уничтожают революционные охотники под руководством красноудэгейского товарища Урсулы де Рзала.

(продолжительные овации, крики «Слава КПЕИСУС!»)

— Однако, — продолжал Краснопёрый Вождь Се Дук Сен, закусив соджу ким-чей, — коварный прихвостень мирового империализма и кровавый главарь бухензухских банд, чье имя нам пока неизвестно, скрылся в неизвестном направлении. Что скажет начальник СВР?

Слегка откашлявшись, по стойке «смирно» вскочил генерал-капитан Пук Ыч, возглавлявший Североскорейскую Военную Разведку. Пук Ыч предоставил рапорт, основанный на донесениях работающего под прикрытием в Сяпонии тайного агента Киментерна (позывной «Микадо») по имени Хиросино Токусбоку, который подрабатывал сяпонским императором. Из донесения Микадо стало известно, что главарем бухензухов являлся незаконнорожденный отпрыск маньчжурской принцессы Елены Петровны Блаблаватной и барона фон Ундгердна безобразный Хеорась Гапондяев, который сбежал далеко на запад и обосновался в районе, расположенном между советско-польской границей и железнодорожной станцией Голицино, Одинцовского дистрикта.

(неодобрительный гул по залу, крики «Позор!»)

Далее Пук Ыч предложил для поимки кровавого Хеорася Гапондяева отправить в указанный район наиопытнейших следопытов и безжалостных ликвидаторов врагов чухни — агента Киминтерена 021 (позывной «Косое Очко») товарися Чио Чаво Саня и киминтерновку, спортсменку и просто красавицу товарисику Пян Се.

Выслушав генерала Пук Ыч, Великий Вождь товарися Се Дук Сен наградил бравого генерала орденом «Небесного Киминтерна» высшей степени, после чего собственноручно расстрелял генерала из зенитного орудия на заднем дворе своего дворца.

(продолжительные аплодисменты, выстрелы «ды-ды-ды-ды-дыжь!»)

Конец ознакомительного фрагмента.