Не в себе

Алина Чурюмова

Когда в жизни все досталось легко, невольно пытаешься разнообразить свое существование. Но как не заблудиться на обманчивом пути вседозволенности?Элизабет Аллен – восемнадцатилетняя девушка из обеспеченной семьи. Она популярна среди парней университета и крайне уверена в себе. Ее совершенно не заботит, что о ней думают.Так она выглядит снаружи, но что скрывается внутри? Что, если в один миг она потеряет все? Что почувствует, когда станет для всех незнакомкой? Для всех, кроме одного человека…

Глава 6

Элизабет пришла домой раздраженная, громко хлопнула дверью и швырнула в угол тяжелые ботинки.

— Лиз, что-то случилось? — мистер Аллен спускался вниз по лестнице, параллельно затягивая галстук на своей шее. На нем был темно-синий деловой костюм, очевидно, он собирался на встречу.

— Случилось? Да эти…, — начала она, но вовремя себя одернула. Девушка в общем-то не собиралась жаловаться, посвящать отца в свои проблемы, разборки, ей нужно просто добраться до своей комнаты. — Нет, — резко бросила она и, лишь услышав свой голос, поняла, что ответ вышел грубым.

— А по звукам летающей обуви и не скажешь.

Элизабет на это лишь закатила глаза, намереваясь поскорее подняться наверх, но мистер Аллен преградил ей путь рукой.

— Точно все нормально? Ты какая-то взвинченная и выглядишь… иначе.

— Как?

— Одета не как обычно и глаза…

— Чем тебе не нравятся мои глаза?

— Нет, нравятся, конечно. Я не об этом. Просто что-то…, — он не мог подобрать слов или вовсе понять, что же изменилось в дочери.

— Я просто не накрасилась. Пусти, пап, мне надо, — она убрала его руку от перил и рванула к себе, перешагивая через ступеньку, чтобы скрыться еще быстрее.

Едва оказавшись в своей комнате, Элизабет закрыла дверь и дважды провернула ключ. Она не просто так стремилась сюда. В комнате ее ждало расслабление, успокоение — таблетки, которые казались единственным выходом в подобных ситуациях. Лиза не могла вспомнить, куда в последний раз спрятала их, поэтому судорожно начала переворачивать все с ног на голову: кровать, ящики, шкаф. Вокруг за считанные минуты образовался самый настоящий хаос, но цель была важнее. Она уже разучилась самостоятельно справляться с нервами и знала, что быстро привести в норму и отстранить от проблем способны лишь они.

И каково же было удивление, когда она обнаружила белую маленькую баночку не в потайном месте, а на виду, прямо на столе. Элизабет схватила ее, словно голодный зверь кусок мяса, и наконец проглотила пару ярких таблеток, после чего легла на кровать и ощутила их действие за считанные секунды. Ее движения стали медленнее, в них не осталось нервозности и истерики. Кажется, сам факт принятия этого чудо-препарата уже успокаивал. И теперь на ее лице нарисовалась очаровательная улыбка, от которой многие сошли бы с ума, ведь Лиза так редко дарит ее кому-то. Но было в этом выражении лица и нечто жуткое: это улыбалась не она, а то, что заставило мышцы напрячься в улыбке.

Послышался шумный выдох. Расслабление. Свобода. Мысли покинули голову, оставляя лишь интересные картинки, которые хотелось разглядывать, как в калейдоскопе. Вскоре они начали сопровождаться неизвестной, но приятной музыкой. Можно танцевать, даже не шевелясь.

Каждый раз ее накрывало разным состоянием: от прилива сил до слабости, от желания двигаться до способности лишь смотреть долгое время в одну точку. Эти таблетки были непредсказуемыми и каким-то образом сами выбирали, как именно стоит отвлечься сейчас тому, кто их принял. Любой вариант действия устраивал девушку, ведь главное, что ей было нужно — забыться. Ни одна душа не знала, что она подсела на эту гадость, кроме самого продавца. Но ему плевать на это, ведь таких клиентов у него полно.

Для остальных же Элизабет принимала что-то запрещенное лишь на тусовках и то не каждый раз, а ее «лекарство» оставалось тайной. Ведь рассказать кому-то о своих проблемах в семье и с собой — означало проявить слабость, а она почему-то никак не могла себе этого позволить, оставаясь для всех сильной, уверенной и ни в ком особо не нуждающейся девушкой, которая легко могла получить, что хочет, лишь только поманив пальцем. Так удобнее.

Элизабет никогда не думала о том, что ее поведение может ранить кого-то, что какими-то словами обижает ближних. Она не считала нужным анализировать свое поведение в обществе, и, если кого-то не устраивало то, какая она на самом деле, они просто могли уйти. Да и говорила Лиза в общем-то не так много, в основном просто присутствовала, но люди постоянно смотрели на нее, невольно пытаясь понравиться. Черт возьми, это так заметно и очевидно. Элизабет ненавидит, когда кто-то начинает вести себя неестественно.

Нет, она вовсе не старалась сделать из себя королеву, она всего лишь находилась рядом с людьми, а они уж сами превозносили ее. Ярко-зеленые глаза девушки смущали и пробирали так глубоко, что иногда становилось не по себе. Хотя в тот момент Лиза просто смотрела на собеседника во время разговора, не более. Окружающие сами придумывали себе лишние заморочки. Порой это раздражало, ведь, если ты вышла лицом, не значит, что ты особенный человек и с тобой нужно быть какой-то дурацкой обезьянкой. Будь просто адекватным, это все, что требуется.

Сегодняшняя ситуация заставила Элизабет порядком разозлиться на свою компанию. От кого угодно ожидала она такого, но София, Джуди… Она думала, что они отличаются от Меган большим умом. София всегда была за справедливость и здоровые отношения в компании, слишком сердобольная, а Джуди вообще казалась самой близкой из всех, самой нейтральной. Получается, Элизабет ошиблась? Снова сдружилась не с теми?

Теперь они точно собрались все вместе, чтобы посмеяться над ней и отметить свой «гениальный» план. Глупый план, никому ненужный, идиотский. Ничего, они быстро наиграются, и уже завтра кто-нибудь из них проболтается, забудет и заговорит с ней первым.

Элизабет не нравится чувствовать себя так, как сегодня. Благо, сейчас узоры калейдоскопа на потолке отвлекают ее от этих мыслей. Голова ничем не забита. Разноцветные таблетки снова помогли. Снова, как когда она пыталась скрыться от бесконечных родительских криков. Теперь в доме тихо, слишком тихо. Здесь только она.

«Интересно, мама добилась желаемого? Измена отцу дала, чего не хватало?» — подумала вдруг девушка. Прошел всего день, может, еще не время, но мама так и не удосужилась поговорить со своей взрослой дочерью, объяснить хоть что-то, дать понять, как быть дальше им всем. Вместо этого она просто покинула дом, практически не оставив нигде своих вещей.

Элизабет разрывает на части от злости на нее, но при этом она понимает, что сама не сильно лучше. Как поступала ее мать, когда была в таком же возрасте, как она? Была ли склонна к изменам всю свою жизнь или так случилось лишь спустя годы брака с отцом? В одночасье Элизабет вдруг поняла, что не особо то и знает собственную мать. Вернее, в ее детстве и юности. Какой она была? Чем занималась? Они не так много разговаривали о чем-то личном. Сначала из-за того, что Лизе не было интересно в силу своего несносного возраста, какие уж там посиделки с матерью за чашечкой чая у камина. А потом из-за того, что в какой-то момент она слишком резко выросла и закрылась, местами стала грубой, уходила гулять, даже не соизволив поставить родителей в известность. «Она сама по себе», — обеспокоенно говорила Мэри тайком своему мужу, когда жаловалась на очередной колкий диалог с дочерью, и просто махала рукой, мол, безнадежный случай.

Бен так никогда не считал, ведь испытывал настоящие отцовские чувства к Элизабет. Он переживал каждый раз, когда она переступала порог дома в каком-нибудь откровенном наряде, но считал, что просто не имеет права указывать ей, как выглядеть и как жить. Как же так сложилось, что каждый человек лишний раз побаивался что-то сказать этой девушке? Она вовсе не выглядела грозно или устрашающе. Хрупкая, тонкая, красивая, но стоило ей лишь заговорить, тут же какая-то неведомая сила, что пугала окружающих, выходила наружу и заставляла многих чувствовать себя слабее. Все это было словно не ее, чужое. Не складывался ни у кого этот пазл из внешности и поведения. Но то, что она кому-то могла не нравиться, Элизабет считала проблемой самого человека.

Может, именно из-за неоднозначного образа теперь никому не жаль так жестоко разыгрывать ее? Может, она заслуживает такого отношения, просто раньше не давала повода для ссор, а теперь сорвалась из-за своих домашних проблем и нарвалась на разъяренных друзей? Особенно Пол. Кажется, он слишком долго ждал этого момента, ведь информация так просто сорвалась с его губ. Задетое самолюбие не дало ему смириться с тем, что его использовала какая-то девчонка, а не он ее. И ведь совсем не обязательно быть настоящей шлюхой, чтобы Пол назвал так девушку. Таковой являлась каждая отдавшаяся или отказавшая ему. У него на этот счет все слишком просто. Странно, что Меган еще не попала под эту категорию. Может, у него и правда было к ней что-то посерьезнее или просто в планах пока придержать ее недалеко от себя в своих целях.

Время под разноцветными спасителями для Элизабет останавливалось каждый раз, когда они оказывались внутри нее, и она даже не подозревала, сколько секунд, минут или часов могла пялиться в одну точку. Странно, что она выбрала именно такое действие для своего расслабления. Не веселье, не галлюцинации, от которых хочется убежать, куда угодно, и очнуться лишь спустя сутки, а простое усмирение. Видимо, наедине с собой она боялась своих эмоций, мыслей, поэтому всячески пыталась искусственно подавить их и наслаждаться своей хоть и временной, но безмятежностью.

С утра Элизабет почувствовала себя намного лучше и даже уловила нотку настроения на то, чтобы одеться в привычную одежду, по которой ее мог узнать каждый второй в университете: короткое свободное платье, оголяющее хрупкие плечи и тонкие ключицы, стильные берцы с массивной подошвой, подчеркивающие изящную красоту ее ног, но грубо украшенные разными заклепками, ремешками и цепочками. Глаза ее также не остались без внимания легкого, но идеально выражающего их глубину, макияжа. А чувственные губки заполучили едва ли заметный розоватый глянцевый блеск с ароматом спелой вишни, который Элизабет использовала больше для их увлажнения, нежели для дополнения к макияжу. И вот, в зеркале прямо на нее смотрела уже не та вчерашняя заплаканная и растерянная девчонка. В отражении стояла уверенная, вновь непоколебимая и дерзкая Элизабет Аллен, какой ее все и знали. Хватит с нее слабости, только не перед ними.

Подходя к корпусу, она заметила практически вровень идущего с ней Мэта. Он мимолетно взглянул на нее и машинально отвел взгляд, но тут же повернулся снова, чтобы разглядеть получше. Ну вот, он узнал ее.

— Эй, привет, — окончательно поравнялся он с девушкой и заговорил первым. — Ты ведь Элизабет, да?

— Ха-ха, Мэт. Так смешно, что со вчерашнего дня не могу успокоиться.

— Ты о чем?

— Будто не знаешь, — закатила она глаза.

Мэт, нахмурившись, взглянул на нее, но этот взгляд быстро сменился на оценивающий.

— Ты вчера выглядела иначе. Я тебя едва узнал сейчас, учитывая, что вообще знаком с тобой всего несколько минут. Но ты очень запоминающаяся. Ну, красивая, я имею в виду.

— А я смотрю, ты ищешь дурацкие способы восстановить общение после вашего неудачного розыгрыша.

— Какого розыгрыша?

— Ой, да иди ты, — махнула она рукой и ускорилась, оставляя растерянного Мэта позади.

— Лиз, постой! — крикнул он вслед, но она даже не подумала останавливаться.

В аудитории девушка вновь села туда, где София подняла спор о том, что это вовсе не ее место. Но Элизабет ведь знала, что оно ее, поэтому тут даже обсуждать нечего. А если им так нравится упражняться в актерском мастерстве, пожалуйста, пусть ребята веселятся.

Помещение начало заполняться студентами, основная компания потихоньку собиралась в единый состав, но по-прежнему все делали вид, будто Элизабет здесь нет. Она сидела расслабленно, всем своим видом показывая безразличие абсолютно к каждому присутствующему. Но ее взгляд упал на входную дверь, в которую зашел Тони, снимая с себя рюкзак. Они встретились взглядом, и он застенчиво улыбнулся ей. Элизабет с дальней парты ответила еле заметной, практически несуществующей улыбкой, однако Тони все-таки уловил ее и уселся на свое место.

Конец ознакомительного фрагмента.