Уровень 3
Последняя плотно затянутая полиэтиленовой плёнкой стопка журналов рухнула на пол, подняв облако пыли.
Кашлянув так, чтобы разнорабочий услышал, отмахиваясь от пыли, я сказал:
— Эх, если бы не моя аллергия на пыль, так бы помог… Ну ты знаешь?
— Ага…
Не поднимая на меня взгляда, толстоватый мужчина с сальными волосами шлёпал руками по замызганному комбинезону в поисках сигареты.
— За ухом.
— А-а?
— За ухом, говорю, посмотри. — показав, где находится ухо у моего коллеги по цеху, я получил в ответ очередное «ага» и стал собирать запакованные брикеты с журналами.
Набросав рядами по три стопки журналы, я получил что-то вроде столбиков. Столбиков, которые еле-еле помещались между краешками моих пальцев и подбородком.
Ну и пылища тут. Как этот… как его… Михалыч? Петрович? Как этот Мистер Ага здесь работает?
За всё время работы в этой компании я, как оказалось, неплохо наловчился в перетаскивании бумажного груза из точки А в точку Б.
Если точкой А был прокуренный пыльный склад, то точкой Б была моя машина, в которую каждый день я впихивал"невпихуемое".
Забросав доверху набитый багажник журналами, я переключился на задние сиденья. Через открытую дверь на улицу выкатились старые бутылки газировки и упаковки с чипсами. Не в силах разобраться что сделать первым — положить журналы или убрать мусор — я пытался сделать всё одновременно, работая и руками, и ногами.
Кинув всё, что было в руках, на пассажирские кресла, я увидел, как плёнка на одном из брикетов порвалась, и часть журналов посыпалась на пол моей колымаги. Перегнувшись, залезая половиной корпуса в машину и признав поражение от многозадачности, я собирал с пола всё, что уже безнадёжно перемешалось с упаковками от чипсов и печенек.
Неожиданно, в одной пачке я обнаружил остаток печенюхи и, объясняя себе это как позитивный знак, зажал печеньку в зубах. Свободной рукой ухватился за подголовник водительского кресла и, собравшись вылезать, я услышал, как радио внезапно включилось, заполнив противным писком салон автомобиля.
Потеряв равновесие, я рухнул в кучу журналов и обронил только что найденное с великой радостью печенье. Вот тебе и «позитивный знак».
Выбравшись наружу и заправив растрепанную рубашку в джинсы, я увидел прислонившегося к стенке склада мистера «ага», задумчиво пускающего кольца дыма.
— Всё нормально! — крикнул я, обходя машину и садясь за руль.
Нисколько не сомневаясь, что Михало-Петрович ответил «Ага», вырубил радио и зарёкся, наконец, съездить на этой неделе в автомастерскую.
Аккуратно выруливая с парковочного места, я держал телефон на коленках, сверяясь с маршрутами доставки, отправленными мне на почту.
Было два новых адреса, одно место примерно было понятно где находится, а вот второе я видел впервые…
Забив всё в навигатор, я двинулся по маршруту. Ну а дальше всё по сценарию — оставленная машина на аварийке в неположенном месте, моя скорость и решительность обогнать неожиданно появившихся эвакуаторщиков.
На каждую точку я выделял в среднем 3-4 минуты.
Ручник, аварийка, хватаю из багажника упаковку журналов и гарцую в сторону магазина.
— Здрасьте
— Здрасьте.
— Куда положить?
— Вот сюда. — получаю ответ от скучающего продавца, уткнувшегося в телефон.
«Может как-нибудь украсть что-то в этом магазине, чтобы на меня обратили внимание» — проносится в моей голове. Вместо этого говорю:
— Вот здесь, пожалуйста, подпись
— Ага
Ещё один мистер «ага». Складываю акт приёма передачи в папку, досвиданькаю и бегу к машине.
Не сбавляя темпа, в ритме белки в колесе еду по маршруту до тех пор, пока не наберу в своём рапорте все подписи от скучающих продавцов.
Наградой за выполненную работу, по традиции, для меня всегда был свежесваренный кофе и первые глотки с закрытыми глазами.
В первых глотках всегда чувствовалась магия — горьковатый вкус, обволакивающий нёбо, медленно стекающий по горлу, даривший бодрость. Или самовнушение, перетекающее в бодрость.
С грустным видом смотрю на кофейню, где я, по традиции, заканчивал смену. Сглатываю слюну и оставляю вывеску кофейни в боковом зеркале автомобиля.
Осталось ещё два места, одно из которых станет для меня судьбоносным.
