Хочу сниматься в кино

Александр Синюков, 2021

Кино – поистине магическое ремесло, которое, кажется, будет жить вечно. Но пространство съемочного закулисья будоражит не меньше. Скрывающее за плотными шторами скандальные нюансы разладов, громких примирений, печальных моментов и комичных совпадений, оно заставит жадно перелистывать страницу за страницей даже тех, кто сильно далек от мира искусства. Александр Синюков знаком с «внутренней кухней» не понаслышке. Являясь профессиональным актером с бесценным опытом в арсенале, он делится поразительными случаями и меткими наблюдениями своих кинодней, а чудесные авторские иллюстрации органично дополняют и без того пестрый дневник. Здесь есть поистине все! Любовные перипетии и актуальные темы, зрелые мысли и исключительные замечания, остроумная поэзия и душещипательная проза: в емких фразах спряталась сама жизнь. По страницам рассыпаны воспоминания былой юности, первых кинопроб и озорных студенческих часов в родных стенах театрального института. Этот глубокий и бесспорно увлекательный сборник раскрывает умопомрачительные подробности сложного кинопроцесса, делясь головокружительными секретами и фееричными деталями, в которые порой бывает трудно поверить. Может быть, это потому, что некоторые из них действительно никогда не случались?.. Попытка выловить их – настоящий квест для зорких читателей.

Суздаль

(Маленькая повесть)

Глава 1. Съёмки!

Было это в 1997 году. Был самый конец мая. Я год как окончил ГИТИС. Числился в одном театре, но почти ничего там не играл. Искал работу на «Мосфильме». И вот случайно «сел на хвост» одной киноэкспедиции. Снимали исторический кинофильм в Суздале к 850-летию Москвы. И для главного персонажа — князя — потребовались оруженосцы. Вот на одного-то из них меня и утвердили. Это была работа, это были деньги!

— Только выезжать надо срочно, завтра утром! В девять часов встречаемся на Курском вокзале, у автобусов, — предупредила симпатичная ассистентка по актерам Аллочка.

Холодным утром мы собрались на Курском вокзале. Вместе со мной ехало еще два артиста. Один из них — Борис — был вторым оруженосцем князя. Другой — Николай — сотником.

В Суздале я до тех пор никогда не был. Оказалось, от Курского вокзала до города Владимира идет автобус. С остановкой в Петушках. Тех самых Петушках Венедикта Ерофеева! (Роман «Москва-Петушки» я уже к тому времени прочел). Во Владимире пересадка — и в Суздаль. Три часа до Владимира, и от Владимира час до Суздаля — всего четыре с лишним часа. Путь показался долгим. Потом мы еще добирались до туркомплекса. В общем к точке назначения приехали уже за полдень. Помню, меня удивила цифра, что в Суздале всего 20 тысяч жителей. «И это — ГОРОД?» — думал я. (Впоследствии я оказался на съемках в городе с населением 6 тысяч человек — Мышкине. Том самом Мышкине, где есть музей мыши, музей валенок и музей водки. Я посетил все, кроме последнего). И еще удивило, что название Суздаль мужского рода. Я раньше думал, что женского. Сам город мне сразу понравился. Когда мы в него въезжали, вовсю светило солнце. Блеск куполов слепил глаза. Всюду зеленели сады.

На следующий день начались съемки. Опускаю многие подробности. Например, что нас поселили сначала в какие-то холодные коттеджи на территории бывшего пионерлагеря и дали по три байковых одеяла на брата. Только под ними по ночам можно было согреться. Из-за таких условий один из нас — троих новоприбывших актеров — очень расстроился и на следующий день уехал обратно. Тот самый Николай, который должен был играть сотника. Опускаю наш первый на редкость дождливый и холодный съемочный день (там же, на территории пионерлагеря), и как мы после него в столовой в приказном порядке отогревались водкой. Кстати, никто не заболел! Слава Богу нас через несколько дней перевели из мерзлых коттеджей в туркомплекс (потому, что везти на сьемки было далеко). Там уже были человеческие условия, главное — тепло! Опускаю съемочные будни, когда, бывало, мы в небольшие обеденные перерывы шли нашей богатырской колонной в близлежащую столовую в Гостином ряду и ели там в кольчугах, не снимая приклеенных бород и усов… Столовая была не самая лучшая. Порой во время обеда кто-то даже ловил в супе таракана. На это все реагировали по-разному: женщины визжали и отказывались от еды, а мужчины вылавливали таракана и, со словами: «Суп-то с мясом!», продолжали преспокойно есть дальше… В холодные дни во время съемки наши кольчуги становились ледяными, и мы мерзли под ними, а в жаркие дни — накалялись как огненные и мы жарились. В качестве оруженосцев мы с Борисом овладевали хотя бы примерными навыками обращения с боевым мечом. Нас обучали бородатые ребята из какого-то военно-исторического клуба. Они тоже снимались в фильме. Колоритные личности! Опускаю имена известных актеров, которые снимались в этом фильме… Хотя, назову некоторых: Николай Олялин, Борис Химичев, Лидия Федосеева-Шукшина, Александр Филиппенко… Особенно приятно было, что мы с Борисом сошлись на общей любви к рок-музыке, в частности к группам «Зоопарк» и «Крематорий»… Вообще, Боря оказался мировым парнем, фанатом рок-музыки, мы прямо-таки подружились. Жили вместе в одном номере туркомплекса. Боря обладал низким приятным голосом. У него были грузинские корни. Он привез из Москвы гитару. И мы пели друг другу по вечерам песни Майка Науменко, Виктора Цоя, Александра Башлачева и Армена Григоряна. Я перейду скорее к основным событиям этого повествования. Потому, что эта повесть, в общем-то, не про кино. Впрочем, и про кино тоже…

Мы снимались не каждый день. Иногда были выходные. Ехать из-за одного выходного в Москву не хотелось. Да и незачем было. Мы гуляли по Суздалю. Как это было принято во всех провинциальных городах, в центре была площадь Ленина с памятником вождю. От площади, как и положено, шла улица Крупской (поскольку она была женой Ленина). А вокруг колокольни и церкви. Замечательными достопримечательностями были Гостиный двор и примыкающий к нему каменный Кремль. Они засветились во многих художественных фильмах. Именно по переходам этого Кремля, как нам говорили, бегали стрельцы в фильме «Иван Васильевич меняет профессию». Именно на этой площади перед Гостиным двором танцевал Бальзаминов-Георгий Вицин в «Женитьбе Бальзаминова». И много-много других фильмов снималось здесь. Возле Кремля сохранились старинные деревянные боярские хоромы. Они были основными съемочными объектами нашего фильма. Рядом на большой поляне дополнительно срубили целый деревянный городок, специально для съемок. Этот городок изображал строящуюся Москву 14 века. А сколько же в Суздали церквей и монастырей! Если встать на какой-нибудь из сохранившихся с древних времен курганов, то вокруг по всему горизонту будут одни купола. Со счета собьешься!

Глава 2. «Сорвалось!»

Мой товарищ Борис с самого начала был настроен на знакомство с местными суздальскими девушками. Он вообще был любителем женского пола, и в этом деле имел больший опыт, чем я. Во всяком случае, рассказывал мне много невероятнейших историй из своей донжуанской жизни. Да и постарше он был года на три. (Мне было двадцать пять, а ему двадцать восемь). Я, разумеется, не имел ничего против знакомства с барышнями, но лидерство в этом вопросе с удовольствием предоставил Борису.

И вот как-то мы вышли в город именно с этой целью — познакомиться с местными девушками. Сначала наши усилия ни к чему особенному не приводили. Вообще в Суздале улицы днем абсолютно пустынны. К тому же в этот день стояла жара. Но Борис был уверен в себе. При общении с немногими встречными девушками он «включал» обаяние и хорошую наглость. Сначала ничего не получалось. Но через некоторое время мы, действительно, познакомились с двумя студентками местного техникума (кажется связанного со швейной промышленностью)! Мой товарищ довольно уверенно разруливал ситуацию, поддерживал ход беседы, и вскоре я обнаружил себя в компании худой и высокой кудрявой девушки. Борис шел впереди со второй, невысокой и более полной. Дискомфорта я не чувствовал — кудрявая девушка (ее звали Катя) сама поддерживала разговор. Мы с моим товарищем изначально были в выгодном положении — все-таки столичные молодые актеры на съемках! В историческом фильме! Было что порассказать о киношной жизни. Тем более Катя так заинтересованно обо всем расспрашивала! Я рассыпался соловьем. За разговором мы не заметили, как подошли к общежитию техникума. У девушек были там какие-то срочные дела. Договорились встретиться через час в сквере неподалеку и отправиться куда-нибудь в кино. Сомнений, придут ли они, у нас не было — мы им явно понравились. У меня худая общительная Катя тоже вызвала симпатию. Борис был уверен, что не далее, как сегодня вечером они будут «наши». (Было понятно, что он подразумевал под этим словом).

Проводив девушек, мы довольные шли по улице, как вдруг услышали, что нас зовут. К нам бежала ассистентка по актерам Аллочка:

— Вот где они! А я их везде ищу! Вы срочно понадобились на съемку! У режиссера поменялись планы! Будем снимать въезд князя в крепость.

— Ал! Скажи, что ты нас не нашла! — попросил Борис.

— Ну да, не нашла! Знаете, какой скандал будет!

Ну что делать, — мы на работе, не отказываться же от съемок! Но и терять удачное знакомство было нельзя. Мы успели забежать в общежитие, сказали девушкам, что не сможем встретиться сегодня вечером, объяснили ситуацию, мол неожиданная работа. Они в ответ с некоторой грустью нам поведали, что завтра утром уезжают на практику и вернутся только через неделю. Вот ведь неудача! Что ж! Договорились встретиться через неделю. Съемки в Суздале, слава Богу, намечались долгие.

— Сорвалось! — сокрушался Борис, когда мы шли к месту съемок. — Надо же, как не вовремя мы понадобились!

Через сорок минут мы в кольчугах и шлемах уже стояли под объективами кинокамер. Светило яркое солнце. И князь торжественно въезжал в ворота Кремля.

Спустя пять дней снова был выходной. Борис с вечера по делам уехал в Москву. А я нет. Одиночество охватило меня. Ложась спать, я решил, что завтра во что бы то ни стало постараюсь познакомиться в Суздале с какой-нибудь девушкой. Ну и что, что без Бориса! Удивительно — но почему-то я тогда не сомневался в успехе. Для меня это было нетипичным. Я всегда был чересчур стеснителен в этих вопросах. Знакомиться с женщинами на улице я не умел. Однако уверенность Бориса, видимо, проникла в меня. Как говориться, с кем поведешься…

Итак, на следующий день я, побрившись и надушившись, направился на поиски приключений. А в этой жизни так устроено, что если что-то очень хочешь, то обязательно получишь…

Глава 3. Встреча возле училища

Было часов двенадцать дня. Стояла замечательная погода. Солнце жарило по безлюдным улицам Суздаля. Всюду зеленели деревья. Я проходил мимо Суздальского художественного училища. Училище было знаменитое, престижное, гордость города. Красивое, видное. Я остановился возле него. Дело в том, что я когда-то учился в художественной школе и поэтому такие объекты вызывали у меня живой интерес.

На скамейке перед училищем сидела юная девушка с летней сумочкой. Увидев меня, она поднялась со скамейки и спросила умоляющим голосом:

— Извините, у вас, случайно, сигаретки не будет?

— Увы, нет, — я отрицательно мотнул головой.

— Жалко!.. — очень огорчилась она. — Я тут приехала, документы привезла для поступления, а училище закрыто…

Оказалось, она сдает экзамены в училище. Один сдала, осталось еще два. Пока она это рассказывала, я её разглядывал. Невысокая, ладная, загорелая. Симпатичное, слегка веснушчатое лицо, небольшой курносый нос, голубые глаза. Топик в крупную полоску обтягивал весьма заметную грудь. Недлинная белая юбка, загорелые крепкие ноги…

— А вы не поступать? — спросила она.

— Нет. Я приезжий… Здесь на работе. Просто гуляю по городу.

— А возьмите меня с собой на прогулку! — вдруг попросила она.

Вот это да! Все складывалось на редкость удачно! Она сказала то, что намеревался, но не решался сказать я. Симпатичная молодая девушка сама напрашивается на прогулку со мной! В этот день мне везло!

— Да, конечно, с удовольствием, — пряча радость ответил я.

— Отлично! Я только сигаретку сейчас стрельну.

Она отбежала на противоположный тротуар. Остановила какого-то прохожего, прикурила. Вернулась с уже зажженной сигаретой в руке.

— Пойдемте!

Через несколько минут мы были уже на «ты». Девушку звали Женя. Ей зимой исполнилось девятнадцать лет. Она рассказывала, что хорошо рисует, после школы работала у себя в городе Гороховце (недалеко, во Владимирской области) со своим братом — реставратором икон, помогала ему, а потом поехала во Владимир к своему отцу, живет сейчас у него, а вот теперь решила поступить в Суздальское художественное училище. Пока она все это мне говорила, я молча любовался ею — настолько она была юна и непосредственна. В ней было что-то по-хорошему провинциальное. Когда она узнала, что я актер, ее лицо засияло любопытством. Она стала живо расспрашивать о процессе съемок.

Тем временем мы подошли к какой-то церквушке возле Кремля.

— А год назад у меня произошло событие, которое изменило всю мою жизнь… — вдруг очень серьезно сказала она.

— А что случилось?

— Умер мой брат…

На глазах у нее выступили слезы. Мне стало безумно ее жалко.

— Сочувствую тебе…

— Я потом полгода ничего не делала, еле в себя пришла…

Она предложила зайти в церковь. Я согласился. Мы зашли в небольшую церквушку, и она стала показывать иконы, рассказывая, какие из них реставрированы, какие нет, со знанием дела спрашивая что-то у священника. Потом рассказывала мне о процессе реставрации икон. Мне было очень интересно. Никогда раньше не слышал об этом. Мы зашли в другую церковь, в третью… Время летело. Потом я пригласил ее пообедать в небольшом кафе возле Гостиного Двора. Кафе оказалось очень уютным. Мы купили пельмени, кофе. Я тоже что-то рассказывал о себе, о съемках… Было такое ощущение, что мы знакомы месяц.

И тут неожиданно в кафе ввалился вернувшийся из Москвы Борис с нашим общим приятелем Славой, который работал на фильме бригадиром массовки. Увидев меня, они радостно и шумно подсели к нашему столу. «Представь нас своей очаровательной девушке!» Начались шутки, анекдоты… Ребята были мастера на эти дела. При этом они с большим интересом поглядывали на Женины формы. Когда мы с Борисом отлучились в туалет, он удивленно-уважительно спросил: «Старик, где ты подцепил такую классную девчонку?»

Женя вовсе не стеснялась ребят. Она даже учила нас гадать по кофейной гуще. Оказалось, это не просто выражение. По остатку кофейной гущи на дне чашки можно узнать будущее. Женя погадала и мне. Вышло, что меня ждет приятное событие. Когда мы выходили из кафе, вдруг совершенно неожиданно натолкнулись на наших знакомых девушек из швейного общежития. Они как раз входили в кафе. Видимо, их практика уже закончилась. Увидев с нами Женю, они поняли, что мы не теряли времени даром. Борис что-то им такое сказал, а мне продолжение знакомства с ними было уже не важно — так мне нравилась Женя. Девушки исчезли. Внезапно Женя тревожно спросила:

— А сейчас сколько времени?

Была половина седьмого.

— Ой! Я опаздываю на последний автобус до Владимира! Он в семь часов! А надо еще добраться до автовокзала!

Тут мы стали в один голос уговаривать ее сегодня не ехать, остаться ночевать в туркомплексе, есть свободная комната (это было правдой — наш с Борисом сосед-шофер уехал). Она подумала-подумала — и согласилась. Я был очень рад! Мы все пошли в туркомплекс. По дороге я больше молчал, а ребята, перехватив у меня инициативу, активно развлекали Женю разговорами. Мне даже показалось, что я ей больше неинтересен. Я уже злился на ситуацию. Но, не доходя до туркомплекса, она вдруг обратилась ко мне: «Сережа, давай прогуляемся!». Это было неожиданно и жутко приятно. Ребята понимающе хмыкнули и удалились к вечернему костру, где сидела съемочная группа. А мы пошли гулять по окрестностям…

Стемнело. От травы и от деревьев поднимался прохладный пар, дурманяще пахло свежестью. Присутствие рядом молодой привлекательной девушки казалось волшебным. Мы подощли к небольшой реке. перешли по мостику на другую сторону. Я предложил искупаться. Женя сказала, что у нее нет купальника. Это, признаться, я заметил давно. «Но искупаться очень хочется! Что же делать?!» — колебалась она. Наконец она решилась, но с условием, чтобы я на нее не смотрел. Я согласился, и честно старался это не делать, но все-таки, купаясь в стороне, за кустами, кое-что углядел. Женя и так мне нравилась, а смутно увиденное очаровало меня еще больше. Потом мы шли к нашему с Борисом номеру, Женя рассказывала о книге «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» Ричарда Баха. Это было её любимое произведение. Я, честно сказать, тогда его еще не читал. В волнении я ощущал рядом запах ее мокрого лица и длинных волос… Мы зашли в номер. Борис деликатно отсутствовал. Я поставил Жене кассету «Зоопарка». Оказалось, что она о Майке Науменко ничего не слышала. Ей нравилась «Машина времени» и Андрей Макаревич. Особенно песня «Она идет по жизни смеясь». Это была ее любимая песня. (Вообще, я часто наблюдал, что девушкам нравится «Машина времени». Только вот такая штука. Одним нравится, как в этой группе поет Александр Кутиков, а другим — как поет Андрей Макаревич. И эти крайности непримиримы. Я не раз это замечал. Жене нравился Макаревич). Но и «Зоопарком» Женя прониклась, тихонько подпевала. Мне было приятно, что ей понравилась моя любимая группа. Мы прослушали всю кассету.

Это был очень романтичный вечер. Мы вышли на балкон. О чем-то увлеченно разговаривали. Мысль о том, чтобы начать «приставать», сначала меня преследовала, но мало-помалу стала казаться кощунственной. Женя казалась очень юной. Тем более, что она вдруг рассказала мне историю, о том, как подружки однажды зло пошутили над ней, оставив наедине с неуправляемым пьяным парнем. Парень стал приставать, а она его жестко «нейтрализовала». То есть попросту пнула в одно место. С тех пор она «ликвидировала всех подруг», как говорилось в фильме «Служебный роман». А потом она вдруг неожиданно поведала мне о недавнем сне, в котором присутствовал молодой высокий темноволосый человек. И у нее был роман с этим человеком.

— Он вот так вот держал меня за руки.

И она взяла мои руки! И так посмотрела при этом на меня! А я, к тому же, действительно, высокий и темноволосый. Я не знал, что и думать. Обнять, не обнять ее? Я не мог решиться. А Майк Науменко тем временем пел: «Интересно, с кем и где ты провела эту ночь, моя сладкая Н?..».

Было уже за полночь. Тут вдруг явился Борис, удивился нашему романтическому сидению. Я проводил Женю в пустую комнату, предложил располагаться, попрощался. Вернулся к Борису. У Жени в комнате погас свет.

— Старик, иди, пожелай ей спокойной ночи! — подмигнув шепнул Борис. Понятно, что он имел в виду.

Я не пошел. Я боялся ее напугать ночным вторжением. «Она же нам доверилась», — думал я, — «а я буду лезть к ней».

До сих пор не знаю, был ли я прав? По мнению Бориса, конечно, нет. Но что-то меня тогда остановило. Долго я не мог заснуть, весь во впечатлениях и сомнениях, но, наконец, провалился в сон.

Глава 4. Происшествие во Владимире

Проснулся я оттого, что меня кто-то тряс за плечо. Это меня будила Женя. — Мне надо ехать. Проводи, пожалуйста! — шепотом сказала она.

Было раннее утро. Борис крепко спал. У меня, к счастью, снова был свободный от съемок день. Мы с Женей позавтракали в столовой туркомплекса, потом я пошел провожать ее на автовокзал. Погода была отличная. Радостно было идти рядом с Женей. Темы для разговора находились сами собой. Расставаться не хотелось. В результате я тоже сел на автобус и проводил Женю до самого Владимира.

Мы ехали на автобусе и несли всякий веселый вздор. Например, она говорила, что я похож на мудрого кота, а я ей — что она похожа на симпатичную лисичку. Потом мы стали думать, на кого похож Борис. Сошлись на том, что на медвежонка.

— Правда, он очень хороший? — сказала Женя.

— Правда, — ответил я.

В этом «очень хороший» было что-то очень детское.

Женя, оказывается, жила во Владимире в общежитии не так далеко от автовокзала. Она пригласила меня к себе в гости. У нее была очень уютная комнатка. Посреди на полу лежал большой матрац. Мы пили чай, а Женя показывала свои рисунки. Потом демонстрировала разные красивые платья, которые ей купил отец. Комнату в общежитии ей снимал тоже он. «Чтобы я смогла спокойно рисовать». Рисовала она, и правда, хорошо. В рисунках была романтичность девятнадцатилетней девушки.

Нас обоих обуревало какое-то веселье в этот день. «А что, если её сейчас поцеловать?» — подумал я. И уже было собрался попробовать. Но тут неожиданно она вскочила:

— Не хочу сидеть в комнате! Пойдем, погуляем по Владимиру! — предложила она.

— Пойдем, — несколько разочарованно ответил я.

Во Владимире был яркий солнечный воскресный день. По дороге мы купили лимонаду (вкус был прямо из детства!). Вышли на большую улицу. Не шли — летели, увлеченные разговором.

И тут произошло неожиданное. Вдруг рядом с нами затормозила машина. Из нее выбежал человек лет за сорок в сером костюме, с разозленным лицом и рачьими глазами навыкате.

— Женя, вот ты где! Я тебя ищу по всему городу со вчерашнего дня! Думал, что с тобой что-то случилось! Сейчас заехал в общежитие — мне сказали, что ты только что там была. А куда пошла, неизвестно. Кое-как отыскал!

Рассерженный человек, не обращая внимания на меня, схватил Женю за руку и потащил к машине. Я услышал только её обращенное ко мне виноватое: «Извини!». Машина, взвизгнув тормозами, сорвалась с места. Миг — и я остался один на тротуаре! «Что это было?» — пронеслось в голове. Было понятно, что это и есть ее отец, о котором она так много рассказывала. «Ни фига себе! Суровый папочка!» — подумал я. Довольно невежлив. Даже, можно сказать, груб. Я выпил пару глотков лимонаду. В голове почему-то глупо вертелась фраза из Вильяма Шекспира: «Препятствия в любви только усиливают ее». Я даже не знал, из какой она пьесы. Лишь с иронией повторял ее про себя. Почему с иронией? Потому, что никакой любви ведь, в сущности, не было…

Я один погулял по Владимиру. Одному было скучновато. Часа через два снова пришел в Женино общежитие. «Даже если там отец, я попытаюсь нормально поговорить с ним, чтобы он ничего такого не думал!». Комната Жени была закрыта. Что же! Я купил две банки пива и сел на суздальский автобус. А в голове всё иронично звучало: «Препятствия в любви только усиливают ее!».

Когда я вернулся в туркомплекс, это приключение весь вечер будоражило меня. Вкратце я рассказал его Борису. Он посмеялся: «Какой нервный папашка!» Мы поставили кассету «Крематория», и под приятный голос Армена Григоряна еще выпили с Борисом пива на сон грядущий.

На следующее утро, подходя к съемочной площадке, я увидел… Женю! Она кинулась ко мне:

— Извини меня за вчерашнее! Что я тебя бросила. Это был мой отец!

Я понимающе кивнул головой.

— Я так и подумал. Суровый у тебя папашка!

— Вообще он хороший… Потом я с ним серьезно поругалась. Сказала ему, что могу ездить, куда только захочу, и на сколько захочу!

Я, улыбаясь, смотрел на нее. Было такое ощущение, что она и сейчас продолжает спорить с отцом, так она была в этот момент эмоциональна.

— У тебя съемка?

Да, у меня была съемка, но только до обеда.

— Я пока здесь порисую, — показала она рукой на окружающие поля и долы. — А когда у вас будет обед, снова подойду…

Глава 5. Свидания

Наступили счастливые дни моей Суздальской жизни! Женя приезжала из Владимира почти каждый день. Пока я был занят, рисовала окружающие пейзажи. Дожидалась меня со съемок, мы шли гулять по городу, а потом я провожал ее на автобус. Чмокал на прощание в щеку. Ни до чего другого не доходило. Это были очень романтичные свидания. В туркомплексе она больше не ночевала. Часто в разговоре Женя упоминала своего отца. Например, когда мы затрагивали какую-нибудь тему, она говорила: «А мой отец говорит об этом то-то». Для нее он был авторитетом. Правда, его высказывания часто были циничны и проникнуты большой недоверчивостью к людям. Я порой не выдерживал и вступал в полемику с его мнениями. Женя иногда соглашалась со мной. А про отца говорила:

— Он хороший. Он просто не верит людям.

По поводу последнего я был согласен. А насчет того, что он хороший, я, честно говоря, сомневался. Слишком помнились его неприятное лицо и рачьи глаза.

И еще Женя очень любила свой родной город Гороховец. С большим воодушевлением рассказывала о нем, о маме, которая там осталась, о сестре…

— Старик, ну колись, она оказалась девочкой? — очень заинтересованно спрашивал вечером на ужине Борис. Он был свидетелем наших гуляний.

— Не знаю… — пожимал я плечами.

— Так ты что, не проверил еще?! — неподдельно удивлялся он.

Он не мог поверить, что у нас не дошло до «этого». Сам Борис времени не терял. Он давно сошелся с симпатичной официанткой из столовой туркомплекса. И конечно, у них «это» давно случилось. Борис ходил к официантке под вечер в общежитие с конфетами и вином. А иногда они вместе ночевали в туркомплексе, в соседнем пустом номере. Официантка глядела на Бориса влажными глазами. Она бесплатно кормила его в столовой пельменями. С другой официанткой крутил бурный роман Слава, бригадир массовки. И он тоже удивлялся по поводу Жени: «Ты что, не проверил еще?». Они-то уже давно «проверили», и я понимал, что как нормальный мужик, тоже должен был «проверить». Борис и Слава были уверены, что Женя совершенно невинна, поэтому они мне говорили: «Действуй, Сережа! Лучше первым будешь ты, нормальный интеллигентный парень, чем какой-нибудь…» Дальше они не договаривали, но было понятно, кого они имеют в виду.

Но наши с Женей отношения развивались совсем по другому сценарию.

Мы с ней просто гуляли под ручку. А если даже случайно дотрагивались друг до друга, то вспыхивали от смущения. Нет, мне, конечно, тоже хотелось какой-то большей близости. Но как только я пытался неловко обнять Женю, она неизменно мягко высвобождалась из моих рук. Также было и с попытками ее поцеловать. В съемочной группе интересовались Женей. Ассистентка Аллочка спрашивала:

— Серёж, что это за девушка с тобой ходит?

А одна из гримерш, Лена, красавица лет двадцати семи, просто требовала:

— Рассказывай, что у тебя с этой девицей?

Кажется, она слегка ревновала. К Лене приезжал иногда какой-то красивый парень, но, по ее рассказам, он ее не любил.

Однажды наш с Женей «роман» стал известен всей киногруппе. Режиссер фильма Сергей Александрович, мужик лет пятидесяти, увидел Женю в толпе, окружающей съемочную площадку. Выхватил ее за руку с возгласом:

— Вот какой интересный русский типаж! Надо ее снять крупным планом! — и насильно посадил, упирающуюся, на складной стул возле себя.

— Не хочу я здесь сидеть! — Женя умоляюще посмотрела в мою сторону.

— Ничего, посиди здесь. А то какой-нибудь молодец выкрадет тебя, — сказал режиссер.

Я решительным шагом поспешил Жене на выручку.

— Вот, уже первый! — радостно воскликнул режиссер.

— Сергей Александрович, это моя девушка. Отпустите её! — крикнул я и, под изумленным взглядом режиссера, решительно увел за руку Женю со стула. «Спасибо, ты меня спас!» — прошептала она и чмокнула меня в щеку.

После этого на меня смотрели, как на героя, бросившегося на битву с режиссером за девушку. «Старик, это был подвиг! Ты просто коршуном на него кинулся!» — смеялся Борис.

А режиссер на следующий день сделал вид, как будто ничего не было.

Глава 6. Оруженосец в латах

Однажды Женя пропала на несколько дней. И вдруг я понял, что привык к ней. И что не нахожу себе места без нее. Тогда ближе к вечеру я сам поехал во Владимир. Купил возле автовокзала две пачки мороженого (в этом, конечно, было что-то детское, но так мне захотелось) и пришел к ней в общежитие. Дверь Жениной комнаты была заперта. На вахте мне сказали, что Женя сегодня утром была дома, но за нею заехал на машине какой-то мужчина, и они уехали. «Отец!.. А вдруг не он? Вдруг у нее есть кто-то?» — подумал я. Решил подождать Женю. Было уже довольно поздно, наверняка она скоро должна была вернуться. Попросил вахтершу пока положить одно мороженое в холодильник, второе стал понемногу есть. Просидел на скамейке возле вахты довольно долго, часа полтора. Больше ждать не мог — надо было ехать назад с последним автобусом. Попросил вахтершу передать мороженое Жене, когда вернется, и побрел к автовокзалу. С расстройства купил в киоске банку пива. Подошел полупустой автобус. И я, не солоно хлебавши, поехал обратно в Суздаль.

Она появилась на следующий день после обеда. Нас только что переодели для съемки. Мне сказали:

— Сережа, тебя какая-то девушка спрашивает.

Она вышла из луговых зарослей прямо к съемочной площадке. В легком светлом платье. Я увидел ее и пошел к ней навстречу в латах оруженосца. Остановившись, мы долго молча смотрели друг на друга. И улыбались. Она, прикрывая глаза от солнца, с восторгом оглядывала мое облачение, бороду с усами, шлем. Наверное, в эту минуту я представлялся ей тем самым рыцарем из снов. А я любовался ею.

— Спасибо тебе за мороженое! Мы вчера ездили купаться. Приехали с отцом поздно — и тут мороженое! Так было приятно!

Здорово! Значит, это все-таки был отец, а не кто-то другой! Я облегченно вздохнул.

— В эти дни я рисовала дома, — объяснила она. — Скоро экзамен.

Потом шли съемки. Переодетые в кольчуги каскадеры отрабатывали бой. Потом снимали пир у московского князя Кучки, которого играл актер Борис Невзоров. В кубках у гостей вместо вина плескалась золотистая суздальская медовуха.

Женя сидела неподалеку на пригорке и рисовала.

А вечером я опять провожал ее… По дороге к автовокзалу нас застал дождь. Мы укрылись под аркой какой-то церкви. Стояли насквозь промокшие, прижавшись друг к другу, смеялись, и мне вдруг ужасно захотелось, чтобы у нас с нею было всё! Тем более, как мне казалось, и ее влекло ко мне. Дождь постепенно стих. И сразу появилось солнце. Мы шли по сохнущему шоссе. Вокруг пели птицы. По дороге я что-то Жене рассказывал, и еще проигрывал в лицах мультфильм «Вини Пух и день рождения». Она очень смеялась и все говорила: «Покажи еще раз Сову!». Всё говорила радостно: «Ты так смешишь меня!» В тот день я так же посадил её на автобус. И вдруг решился! Попытался поцеловать ее в губы, но она слегка наклонила голову, получилось — в нос. Автобус медленно отъезжал, а она все смотрела на меня через заднее стекло своими ярко голубыми глазами… Мне казалось, в этом внимательном взгляде было что-то другое, совсем новое…

Глава 7. Неожиданное происшествие

Но вскоре эта сказка кончилась. Совсем внезапно. Да так, как я и предполагать себе не мог…

Мы с Женей продолжали встречаться. Я чувствовал, что после того дождливого дня что-то изменилось. Мы стали ближе. Я понимал, что мне, как мужчине, пора совершать какие-то решительные поступки. Через три дня после описанной встречи у меня был выходной. Мне надо было съездить по делам в Москву. В голове сам собою созрел замечательный план. Я решил поехать во Владимир вечером, явиться к Жене в общежитие и напроситься у нее переночевать, сославшись на то, что утром слишком рано ехать в Москву. Да, мне хотелось остаться у нее на ночь! Мне хотелось любви! Это был, конечно, в чем-то вероломный шаг, но ведь мною двигали чувства… В общем, иначе я не мог.

В общежитие Жени я приехал, когда уже темнело. А вдруг ее нет?! С замиранием сердца я стучал в ее дверь. Женя была дома! Послышался звук открывающегося замка. На пороге в шортиках стояла она. В глазах было удивление и радость. И вместе с тем она как будто слегка смутилась.

— Привет! Проходи! Хочешь чаю?

Попивая чай, я нейтральным голосом сообщил ей, что утром рано еду в Москву, и спросил, можно ли у нее заночевать? Сердце замерло в этот момент в груди. Что она ответит?! Кажется, она все поняла. Вскинула на меня глаза, которые про себя я банально сравнивал с васильками, посмотрела долго и еле слышно сказала: «Хорошо. Оставайся». И сразу радостно засуетилась: «Ты можешь помыться… У нас здесь есть душ… Я дам тебе замечательное мыло… А потом, хочешь, мы погуляем по вечернему городу?» Я соглашался на все. Главное, что она ответила «да»! И вдруг она сказала:

— Знаешь, тут ко мне сегодня должны прийти гости, но я не хочу, чтобы они приходили. Давай не будем им открывать? Они мне надоели.

— Хорошо!

— А, может быть, они и не придут… Тогда будет еще лучше. Еще будешь чаю?

Я пил чай, смотрел на ее васильковые глаза и повторял про себя из Александра Блока: «…И очи синие, бездонные цветут на дальнем берегу…».

И все-таки вопрос возможных гостей сильно беспокоил ее. Она даже спустилась вниз на вахту и попросила сказать тем, кто будет спрашивать, что ее нет дома. Потом успокоенная вернулась. Стала показывать мне свои новые рисунки. А я читал ей какие-то свои смешные наброски сценария. Нам было очень хорошо. Волшебный вечер медленно тянулся… Тем временем за окнами совсем стемнело.

Вспомнив про душ, она нашла мне мыло, мочалку, полотенце. Я собирался идти мыться.

— Ну вот. Никаких гостей и нет! — радостно сказала она.

И тут в дверь постучали.

Стук произвел на Женю поразительное действие. Она сильно побледнела и приложила палец к губам: «Т-с-с!» В дверь снова постучали. Послышался мужской голос:

— Женя, ты здесь?

Ее отец! Только голос пьяный. Женя схватила мою сумку, куртку, сунула мне:

— Пожалуйста, спрячься пока на балконе. Я постараюсь быстрее его выпроводить.

Я, мало чего понимая, послушно вышел на балкон. Стук продолжался. Женя выглянула:

— Перелезь, пожалуйста, на соседний балкон, чтобы он тебя не увидел.

Ого, да отец ли это?! Уж не любовник ли? Я на высоте третьего этажа перелез на соседний балкон и затаился. Секунд через десять Женя протянула мне со своего балкона мои ботинки. Все это напоминало банальные анекдотичные любовные истории. Время на чужом балконе тянулось томительно. К тому же в квартире, которой принадлежал балкон, кажется, кто-то был. Через минуту она снова вышла на балкон.

— Лезь обратно, — прошептала она. — Он знает, что ты здесь.

Перелезание повторилось. Я вернулся в комнату. В дверь уже колотили нещадно.

— Я знаю, что вы здесь оба! Женя, кто у тебя?

Женя по-прежнему молчала.

— Не молчи! Или я буду сейчас ломать дверь!

Послышались очень сильные удары. Видимо, он бил ногой. Мне хотелось ему громко ответить. Но Женя умоляюще прижимала палец к губам. Из глаз ее текли слезы.

— Женя, да ты знаешь, что этим студентам из Москвы надо? Они все хотят только одного: найти какую-нибудь дырку! Больше им ничего не нужно, — грубо хрипел «папаша» в промежутках между стуками. Какая сволочь! У меня все кипело внутри.

Замки были крепкие. Поэтому дверь стала потихоньку ломаться в центре. Это длилось достаточно долго. Мы молча смотрели, как поддаются доски. Женя тихо плакала. В двери образовалась дырка. В нее заглянуло мужское лицо. Да, это был «отец»! Но насколько его вид отличался от прежнего! Теперь он был в каком-то спортивном костюме. Волосы на голове свалялись. Он был сильно пьян. Его рачьи глаза еще больше вылезли из орбит.

— Ну конечно же это он!!! Сидит себе тихо, как сурок, — торжествующе прохрипел он. — Струсил?!

Он всунул в дырку руку и открыл замок. Первым делом «отец» бросился к лежащему на полу матрасу:

— У вас что-то было? Женя, скажи! Было?

Молчание было ему ответом. Переключившись с матраса, он метнулся ко мне с кулаками, ткнул меня. Я тоже сунул ему рукой. Начиналась драка. И тут Женя закричала:

— Перестаньте сейчас же драться! Сережа, не дерись с ним!

Тогда я стал просто отступать и уворачиваться. А «папаша» махал кулаками. Он сбил с тумбочки телевизор, который с грохотом разбился, какие-то ящики, магнитофон. Наконец, устал. Стоял посреди комнаты и шумно дышал, запыхавшись.

— Ты отвратительно себя ведешь! — крикнула ему Женя. — Я не хочу тебя видеть!

«Отец» как будто ее послушался. Неожиданно сменил тактику.

— У меня с собой пиво… Давай выпьем, — сказал он мне уже другим тоном.

Принес с лестничной площадки четыре бутылки пива. Открыл одну. Быстро налил в кружки.

— Я не буду пить, — сказал я.

— Да нет, давай выпьем за знакомство.

Потом повернулся к Жене:

— А девушка пока решит, с кем она хочет остаться… Ты что же, в нее влюбился? — повернулся он снова ко мне.

— Прекрати! — крикнула Женя.

— Да, Женя мне очень нравится. Женя, ты слышишь? Брось здесь все! Поехали со мной в Москву, — крикнул я.

Это было настоящее признание в любви! И в этот момент я отвечал за каждое слово. Мне было наплевать на все: на то, что она меня обманывала (наоборот, если обманывала, скрывала от меня «папика», значит я был ей нужен!), на то, что у нее связь с этим немолодым потрепанным мужиком, который снимает ей квартиру, дарит наряды и заявляется по вечерам с пивом… На то, что у меня нет своего дома в Москве…

Возникла пауза. Женя молчала, глядя в пол. На ее глазах были слезы.

— Слушай ты, студент, — стал заводится «папик», — вали отсюда! Ты знаешь, что ты играешь со смертью?! Мои ребята тебя найдут рано или поздно, в какой бы Москве ты не прятался. Знай, что тебе конец!

— Сережа, не слушай его и не верь! Он просто грозится. Никаких ребят у него нет. Никто тебя не тронет, — быстро стала успокаивать меня Женя.

— Да мне наплевать, — сказал я.

— Что? Что ты сказал? — понесло «папика»

— Замолчи! Как ты ведешь себя в моем присутствии! — крикнула на него Женя.

— Помолчала бы! Я тут кручусь на машине, ищу тебя… Мои люди мне рассказывают, что ты все время с этим, — показал он на меня.

— Не кричи на меня! Иди к своей жене и кричи на нее! — отрезала Женя.

— Глупая! — сбавив громкость, заговорил «папик», — Я люблю тебя! Я об этом говорил тебе недавно в машине. И ты мне тоже это говорила. Вспомни!

Снова повисло молчание. Вдруг Женя встала и подошла ко мне.

— Сережа, уходи. Уходи, пожалуйста.

— Но я хочу остаться, — сказал я.

Я не мог так уйти. Это было равносильно поражению.

— Я тебя прошу!

Это была мольба… Я понял, что надо уйти. Собрал свои вещи, а на прощанье сказал, твердо глядя ей в глаза:

— Я буду тебя ждать. В Москве меня можно найти через такой-то театр.

— Вали-вали, — влез «папик».

— Слышишь, ты! Я бы не ушел, если бы она меня не попросила, — внятно сказал я «папику» и вышел.

Да, я постарался уйти достойно. И все-таки это было поражение. Вахтерша внизу проводила меня любопытным взглядом. Она, видимо, была в курсе всего. С улицы я посмотрел на Женины окна — две тени за шторами громко переругивались.

Глава 8. На автовокзале

Произошло такое, чего я и представить себе не мог, когда ехал сюда. Все случилось как-то нелепо, по-дурацки… Да уж, в жизни происходят самые непредсказуемые вещи!.. Похлеще любого кино! Вот, например, только что я участвовал в сцене муж — жена — любовник, причем «муж» — «папик» — не был мужем, «жена» не была женою, а «любовник» — я — не был любовником. Сюжет для пьесы!

Я стоял возле общежития и не знал, что делать. На душе было противно. Времени — половина первого ночи. За всей этой кутерьмой прошло часа два… Деваться мне было совершенно некуда. На вахте общежития мне переночевать не дали. Вахтерша была непреклонна. Ни на автобус, ни на электричку я не успевал. Но не ночевать же здесь, на земле! (У меня мелькнула даже такая мысль, благо было тепло. Пусть они увидят меня завтра утром, спящего под окнами!). Нет, прочь отсюда! Машинально я пошел на Владимирский автовокзал.

Возле автовокзала тускло горел свет. Все автобусы давно ушли. Вокруг было безлюдно. Вдруг меня кто-то тронул за руку. Я обернулся. Передо мной, покачиваясь, стояла сильно пьяная женщина лет тридцати с чем-то. Она была очень худа и некрасива.

— Привет! Слушай, мой Сашка сейчас только уехал на машине. Приедет только часа через три. Пойдем — потрахаемся?

— Нет, я не могу, — сказал я.

— Зря! Тогда прикури мне, пожалуйста, сигарету, ну пожалуйста! — покачиваясь, попросила она.

Я взял у нее сигарету, а потом долго ходил вокруг пустого автовокзала, ища, у кого можно было бы прикурить. Наконец нашел случайного прохожего с зажигалкой. Вдруг мне вспомнилось, что наше знакомство с Женей тоже началось с прикуривания сигареты…

Когда вернулся обратно с зажжёной сигаретой, женщина, ежась от холода, стояла уже в одном купальнике-бикини. Верхняя одежда была у нее в руках. Она разделась, видимо, чтобы соблазнить меня.

— Вот, я прикурил — и протянул ей сигарету. — Что вы! Оденьтесь! Вам же холодно.

— Неужели вернулся? А я думала, что ты не вернешься. Спасибо! — покачиваясь сказала она, — Ну что, мой сладкий, пойдем? — и вдруг она обняла меня и крепко прижалась ко мне озябшим телом.

На секунду мелькнула мысль: «А что?! Если там случилась такая фигня, то хоть здесь душу отвести… Не так погано на душе будет…» Но нет, я не мог этого сделать! Мне было даже противно об этом подумать. Я думал о Жене. Высвободившись из объятий женщины, я сказал:

— Оденьтесь. Вы замерзните!

И твердым шагом пошел в сторону железнодорожного вокзала.

— Ну и дурачок! — крикнула она мне вслед.

«Чёрти что, — думал я. — Не слишком ли много приключений за один вечер!»

На душе скребли кошки. В здании железнодорожного вокзала было так же пустынно. Электрички шли только утром. К счастью, я увидел в расписании поезд дальнего следования, который шел в Москву. Он проходил через Владимир в три часа ночи. Билеты на него были.

И вот через полтора часа я, стараясь ни о чем не думать, уже ехал на нижней полке в столицу.

Глава 9. Ещё одна встреча

Следующим же вечером я ехал обратно из Москвы во Владимир. На другой день были назначены съемки. Меня ждали в Суздале. И конечно во Владимире я не мог не зайти в Женино общежитие. Почему? Потому что, не смотря на свое фиаско, я помнил, как Женя ХОТЕЛА, чтобы я остался ночевать, и как она НЕ ХОТЕЛА, чтобы приходил ТОТ… Я помнил слезы на ее глазах… Это были слезы несбывшейся надежды. Я не мог не зайти, не смотря ни на что. И я зашел.

Поднялся на ее этаж. Пролом в двери был аккуратно забит фанерой. Я постучал. Никого. Постучал громче. Тишина. Спустился на вахту, спросил у вахтерши про Женю.

— Они съехали, — сказали мне.

— Как то есть съехали?

— Совсем. Утром отремонтировали дверь, погрузили все вещи на машину и уехали. Ключи сдали.

— А куда уехали!?

— Этого они мне не сказали.

— Не оставили никакого адреса?

— Нет.

Это значило, что Женю я уже не найду… Как найти во Владимире без адреса? Знал я только, что она родом из города Гороховца. Но не ехать же в Гороховец? Тем более ее там нет. Казалось, след ее затерялся навсегда…

Но так случилось, что я увидел Женю еще раз.

Спустя несколько дней, когда уже съемки наши заканчивались, я не выдержал и решил снова поехать во Владимир. Почему-то мне казалось, что история с Женей не закончена. Что я там хотел найти — Бог весть! Знал же, что в общежитии ее уже нет!

Однако купил на автовокзале билет. До отправления автобуса оставалось совсем немного времени. Я сидел в зале ожидания. Было по-вечернему жарко. Я поглядывал на снующий народ. Автовокзал был переполнен отъезжающими. И вдруг — я не поверил своим глазам! В зал ожидания вошла ОНА! Абсолютно спокойно, в своем коричневатом летнем платье, которое ей очень шло, как обычно, с папкой через плечо. Это было случайностью и счастливым совпадением! А может, не случайностью?!

Женя купила в кассе билет. А я все смотрел. И боялся ее окликнуть. Как будто боялся разрушить какую-то гармоничную картину. Мне было даже приятно, что вот я вижу ее, а она меня нет. Она присела на скамейку в зале ожидания. Наконец я направился к ней. Подошел и негромко окликнул. Она резко повернулась и в первый момент как будто даже не поверила, что это я. Потом на ее лице мелькнула радость. И тут же она покраснела и смутилась. Я сел рядом. Мы сидели молча. О чем было говорить?

— А я взял билет во Владимир, — сказал я.

— У тебя там дела?

— Нет, я хотел увидеть тебя.

И снова мы замолчали.

— На какой рейс у тебя билет? — спросила она.

— Который будет сейчас.

— А у меня на следующий, — сказала она и в ее голосе я услышал будто бы улыбку.

— Тогда я пойду, поменяю билет.

И я действительно пошел в кассу менять билет. Билетер мне отказала. Тогда я купил еще один билет на следующий рейс. Вернулся к Жене. Она сидела там же. Мы молчали.

— Зря ты так сделал, — тихо сказала она. — Если у тебя во Владимире нет других дел, тебе не стоит ехать.

И так она это сказала, что я понял — действительно не стоит.

Мы еще помолчали.

— Ну вот, ты теперь будешь думать обо мне плохо, — сказала она.

— Женя, ты не понимаешь, что мне все равно! — горячо возразил я. — Мне все равно, что у тебя было, и кто у тебя был. Ты мне нравишься. Ты для меня та же, что и была.

— Это неправда, — сказала она.

Но не успел я возразить, как послышался возглас: «Кого я вижу!!!» Перед нами предстал Борис, собственной персоной. Он только что приехал из Москвы. Его появление разрядило ситуацию. Начался какой-то веселый треп…

Тут подъехал Женин автобус. Надо было прощаться. Поцеловав Женю в щечку, Боря деликатно отошел, дав попрощаться нам.

— Женя, запомни мой московский телефон, — сказал я и назвал его пару раз. Мобильных телефонов тогда еще не было. Она механически повторила цифры. Конечно же, она телефон не запомнила.

— Пока. Я тебя не забуду! — сказала она и побежала к автобусу, махая мне рукой.

Подошел Борис.

— А я думал, ты с ней поедешь!

— В другой раз…

Мы повернулись и пошли от вокзала. «Сережа! Сережа!» — послышался голос. К нам бежала Женя.

— Сережа, скажи еще раз свой телефон! — запыхавшись, крикнула она. Она словно скинула маску сдержанности, и теперь была прежней Женей. В ее руках был художественный альбом и карандаш. Я продиктовал телефон. Она записала его в альбом, обняла меня крепко-крепко и поцеловала в щеку. И побежала обратно к автобусу. Я стоял с каким-то глупо-счастливым видом.

— Видишь как все хорошо, старик! — сказал Борис.

Глава 10. Эпилог

Съемки закончились. Вернее, перенеслись в Болгарию, куда нас, конечно, уже не взяли. Все-таки я уезжал из Суздаля с хорошим настроением. Сами по себе съемки мне понравились. Впечатлений была масса. И у меня была надежда снова увидеть Женю! Я представлял, как она приедет в Москву, позвонит мне, и мы с ней пойдем осматривать достопримечательности столицы. И дальше все будет очень хорошо!

Приехав в Москву, я сразу окунулся в столичную жизнь. Но все время ждал звонка Жени. Все спрашивал у хозяйки квартиры, которую снимал, не звонил ли кто мне? Потом с театром, при котором я числился, мы съездили на недельные гастроли в Питер. Наступил август.

И вот, за несколько дней до первого сентября, я пошел на междугородный телефонный узел. Узнал код Суздаля, а потом в справочном бюро мне сказали телефон Суздальского художественного училища. Женя уже должна была быть его студенткой. В телефонной кабинке я набрал номер училища. Мне ответил мягкий женский голос. Я спросил, не числится ли у них новая студентка такая-то, и назвал фамилию Жени.

— Сейчас посмотрю.

На том конце зашуршали бумаги.

— Да, к нам поступила такая студентка.

— А она сейчас, случайно, не в училище? Можно ее позвать? — с замиранием сердца спросил я.

— Сейчас узнаю. Минутку подождите.

Конечно, это было смешно! С какой стати Женя в августе должна быть в училище? Я спросил просто так, наугад. Прошла долгая минута. Женщина вернулась к телефону.

— Вы знаете, она была здесь сегодня. Ушла совсем недавно.

Вот это да! Я почти застал Женю! Если бы я позвонил чуть раньше, я мог бы услышать ее голос!

— А когда она снова будет в училище?

— Сейчас… (шорох бумаг)… ну, позвоните дня через три. Тут будет мероприятие для первокурсников…

Через три дня я снова звонил с межгорода. На том конце ответил тот же мягкий голос. Я спросил Женю. То, что мне ответили, ошарашило меня.

— Евгения забрала свои документы.

— Как забрала? Совсем?!

— Да. Непонятно почему. Сказала, что не будет учиться, и забрала документы.

Это было неожиданно! Я помню, что она очень хотела учиться в этом училище! Что же случилось? «Папик» отсоветовал? Или наоборот, она разорвала с ним отношения и из-за этого забрала документы? Очень хотелось верить в это. Ведь с этим «папиком» у нее не могло быть будущего. А может быть, она решила вернуться в свой Гороховец, где все такое родное и домашнее? Думаю, что скорее так и произошло. Но я мог только гадать…

Как бы то ни было, но контакт с Женей я потерял окончательно.

Наступила осень, потом зима, весна… Сначала я ждал звонка от Жени, потом перестал. Прошел год, второй… Но память о Жене осталась. Много раз я собирался съездить в Суздаль, найти какие-нибудь ее следы. Если не в Суздале, то во Владимире. Иногда я даже представлял, что еду в ее родной Гороховец… Она говорила, что боится больших городов. И боится, например, Москвы. Логично, что она могла вернуться в родной городок. Я собирался, намечал сроки. Но что-то мне мешало… Какое-то внутреннее предчувствие безуспешности этой поездки. Сомнение, что смогу ее найти. А может, мне не настолько хотелось?

Однажды, спустя года четыре, я встретил в коридорах «Мосфильма» Бориса. Он совершенно не изменился. Был все таким же длинноволосым, эмоциональным, общительным. Мы поболтали. Оказалось, что Боря поступил на режиссерский курс в ГИТИС. То есть в тот институт, где учился и я. Я поделился с ним своим намерением съездить во Владимир и Суздаль. Он сразу загорелся:

— Старик, давай съездим вместе! Я бы тоже кое-с-кем там хотел повидаться!

Понятно, что он имел в виду симпатичную официантку из туркомплекса.

— Можно там, в Суздале, переночевать! Тогда лучше ехать в субботу. Старик, давай созвонимся и поедем!

Мы не созвонились. А потом у меня затерялся его телефон.

С тех событий прошло уже много лет. Желание съездить во Владимир и Суздаль со временем у меня потихоньку рассосалось. Время шло. У меня появилась уже другая личная жизнь… Все понемногу забылось. Так и ушел вдаль этот суздальский странный роман…

А хозяйке, от которой я через год съехал, спустя время несколько раз звонила какая-то девушка, спрашивала меня. Своего имени не захотела назвать. Хозяйка дала ей мой новый телефон. Но по новому телефону мне никто не перезванивал.

Возможно, это была Женя…

2007 г.