Неточные совпадения
Вследствие всего этого мы считаем для
себя невозможным не только службу в войсках, но и занимание должностей, обязующих нас принуждать людей поступать хорошо
под страхом тюрьмы или смертной казни. Мы поэтому добровольно исключаем
себя из всех правительственных учреждений и отказываемся от всякой политики, от всех земных почестей и должностей.
Те, которые оправдываются по первому способу, прямо, грубо утверждая, что Христос разрешил насилие: войны, убийства, — сами
себя отвергают от учения Христа; те, которые защищаются по второму, третьему и четвертому способу, сами путаются, и их легко уличить в их неправде, но эти последние, не рассуждающие, не удостаивающие рассуждать, а прячущиеся за свое величие и делающие вид, что всё это ими или еще кем-то уже давно решено и не подлежит уже никакому сомнению, — эти кажутся неуязвимыми и будут неуязвимы до тех пор, пока люди будут находиться
под действием гипнотического внушения, наводимого на них правительствами и церквами, и не встряхнутся от него.
Уже ко времени Константина всё понимание учения свелось к резюме, утвержденным светской властью, — резюме споров, происходивших на соборе, — к символу веры, в котором значится: верую в то-то, то-то и то-то и
под конец — в единую, святую, соборную и апостольскую церковь, т. е. в непогрешимость тех лиц, которые называют
себя церковью, так что всё свелось к тому, что человек верит уже не богу, не Христу, как они открылись ему, а тому, чему велит верить церковь.
Католический катехизис говорит: L’église est la société de fidèles établie par notre Seigneur Jésus-Christ, répandue sur toute la terre et soumise à l’autorité des pasteurs légitimes, principalement notre Saint Père — le Pape, [Церковь есть общество верующих, основанное господом нашим Иисусом Христом, распространенное по всей земле и подчиненное власти законных пастырей и святого нашего отца — папы.] подразумевая
под pasteurs légitimes человеческое учреждение, имеющее во главе своей папу и составленное из известных, связанных между
собой известной организацией лиц.
Православный катехизис говорит: «Церковь есть основанное Иисусом Христом на земле общество, соединенное между
собою в одно целое одним божественным учением и таинствами
под управлением и руководством богоустановленной иерархии», разумея
под богоустановленной иерархией именно греческую иерархию, составленную из известных таких-то лиц, находящихся в таких-то и таких-то местах.
Потом внушается родителям, что ребенка надо причастить, т. е. дать ему
под видом хлеба и вина съесть частицу тела Христа, вследствие чего ребенок примет в
себя благодать Христа и т. д.
Потом внушается, что если мужчина и женщина хотят, чтобы их плотское общение было свято, то они должны прийти в церковь, надеть на
себя металлические короны, выпить питья, обойти
под звуки пения три раза вокруг стола, и что тогда плотское общение мужчины и женщины сделается святым и совсем особенным от всяких других.
По этой вере явленные иконы и мощи сосредоточивают в
себе особенную святость, силу и благодать и близость к этим предметам: прикосновение, целование, становление свеч к ним, подлезание
под них много содействует спасению, равно и молебны, заказываемые перед этими святынями.
Вооружаясь всё более и более, она парализует источники социального и индивидуального благосостояния и легко может быть уподоблена человеку, который для того, чтобы запастись оружием, приговаривает
себя к анемии, утрачивая вместе с тем и самые силы свои для пользования тем оружием, которое он запасает и
под бременем которого он, наконец, падает».
А как скоро это сделалось, сделалось то, что все граждане стали
под ружье для того, чтобы поддерживать все те несправедливости, которые против них производились; сделалось то, что все граждане стали угнетателями самих
себя.
Зачем я буду
под видом подати отдавать им плоды своих трудов, зная, что деньги употребляются на подкуп чиновников, тюрьмы, церкви, войска, на дурные дела и на мое же порабощение, зачем я буду сечь сам
себя?
По совещании между
собой военные власти решаются, чтобы избавиться от затруднительного молодого человека, признать его революционером и отсылают его
под конвоем в управление тайной полиции.
И нельзя доказать ни того, как это утверждают защитники государства, что уничтожение государства повлечет за
собой общественный хаос, взаимные грабежи, убийства и уничтожение всех общественных учреждений и возвращение человечества к варварству; ни того, как это утверждают противники государства, что люди уже стали настолько разумны и добры, что не грабят и не убивают друг друга, предпочитают мирное общение вражде, что сами без помощи государства учредят всё то, что им будет нужно, а что поэтому государство не только не содействует всему этому, а, напротив,
под видом ограждения людей производит на них вредное и ожесточающее влияние.
Изведав опытом,
под влиянием христианского воздействия, тщету плодов насилия, люди иногда в одном, иногда через несколько поколений утрачивают те пороки, которые возбуждаются страстью к приобретению власти и богатства, и, становясь менее жестокими, не удерживают своего положения и вытесняются из власти другими, менее христианскими, более злыми людьми и возвращаются в низшие по положению, но высшие по нравственности слои общества, увеличивая
собой средний уровень христианского сознания всех людей.
Отменить власть и положиться для защиты
себя на одно общественное мнение значило бы поступить так же безумно, как поступил бы человек в зверинце, который, отбросив оружие, выпустил бы из клеток всех львов и тигров, положившись на то, что звери в клетках и
под раскаленными прутами казались смирными.
Под влиянием такого опьянения — одинаково власти и подобострастия — люди представляются
себе и другим уже не тем, что они есть в действительности, — людьми, а особенными, условными существами: дворянами, купцами, губернаторами, судьями, офицерами, царями, министрами, солдатами, подлежащими уже не обыкновенным человеческим обязанностям, а прежде всего и предпочтительно перед человеческими — дворянским, купеческим, губернаторским, судейским, офицерским, царским, министерским, солдатским обязанностям.
Так, помещик, судившийся за лес, сделал то, что он сделал, только потому, что он представлялся
себе не простым человеком, который имеет такие же права на жизнь, как и все те люди — крестьяне, живущие с ним рядом, а представлялся
себе крупным собственником и членом дворянского сословия, и вследствие этого
под влиянием опьянения власти чувствовал
себя оскорбленным притязаниями крестьян.
Точно так же судьи, присудившие неправильно лес помещику, потому только и сделали то, что сделали, что они представляются
себе не просто людьми, такими же, как и все другие, и потому обязанными во всех делах руководиться только тем, что они считают правдой, а
под опьянением власти представляются
себе блюстителями правосудия, которые не могут ошибаться, и
под влиянием же опьянения подобострастия представляются
себе людьми, обязанными исполнять написанные в известной книге слова, называемые законом.
Точно такими же условными лицами, а не тем, что они суть на самом деле,
под влиянием опьянения власти или подобострастия, представляются людям и самим
себе и все другие участники этого дела от царя, подписавшего согласие на докладе министра и предводителя, набиравшего в рекрутском наборе солдат, и священника, обманывавшего их, до последнего солдата, готовящегося теперь стрелять в своих братьев.
И потому как человеку, пойманному среди бела дня в грабеже, никак нельзя уверять всех, что он замахнулся на грабимого им человека не затем, чтобы отнять у него его кошелек, и не угрожал зарезать его, так и нам, казалось бы, нельзя уже уверять
себя и других, что солдаты и городовые с револьверами находятся около нас совсем не для того, чтобы оберегать нас, а для защиты от внешних врагов, для порядка, для украшения, развлечения и парадов, и что мы и не знали того, что люди не любят умирать от голода, не имея права вырабатывать
себе пропитание из земли, на которой они живут, не любят работать
под землей, в воде, в пекле, по 10—14 часов в сутки и по ночам на разных фабриках и заводах для изготовления предметов наших удовольствий.
Так, человек, совершив
под влиянием страсти поступок, противный сознанной истине, остается все-таки свободным в признании или непризнании ее, т. е. может, не признавая истину, считать свой поступок необходимым и оправдывать
себя в совершении его, и может, признавая истину, считать свой поступок дурным и осуждать
себя в нем.
Неточные совпадения
Хлестаков. Да, и в журналы помещаю. Моих, впрочем, много есть сочинений: «Женитьба Фигаро», «Роберт-Дьявол», «Норма». Уж и названий даже не помню. И всё случаем: я не хотел писать, но театральная дирекция говорит: «Пожалуйста, братец, напиши что-нибудь». Думаю
себе: «Пожалуй, изволь, братец!» И тут же в один вечер, кажется, всё написал, всех изумил. У меня легкость необыкновенная в мыслях. Все это, что было
под именем барона Брамбеуса, «Фрегат „Надежды“ и „Московский телеграф“… все это я написал.
Под березками // Крестьяне пробираются, // Гуторят меж
собой: // «Идем одной деревнею, // Идем другой — пустехонько!
— Не знаю я, Матренушка. // Покамест тягу страшную // Поднять-то поднял он, // Да в землю сам ушел по грудь // С натуги! По лицу его // Не слезы — кровь течет! // Не знаю, не придумаю, // Что будет? Богу ведомо! // А про
себя скажу: // Как выли вьюги зимние, // Как ныли кости старые, // Лежал я на печи; // Полеживал, подумывал: // Куда ты, сила, делася? // На что ты пригодилася? — //
Под розгами,
под палками // По мелочам ушла!
Константинополь, бывшая Византия, а ныне губернский город Екатериноград, стоит при излиянии Черного моря в древнюю Пропонтиду и
под сень Российской Державы приобретен в 17… году, с распространением на оный единства касс (единство сие в том состоит, что византийские деньги в столичном городе Санкт-Петербурге употребление
себе находить должны).
Под именем Сатурна он изображал
себя,
под именем Венеры — известную тогда красавицу Наталью Кирилловну де Помпадур.