Неточные совпадения
Связь с этой женщиной и раньше уже тяготила его, а за время войны Елена стала возбуждать в нем определенно враждебное чувство, — в ней проснулась трепетная жадность к деньгам, она участвовала в каких-то крупных спекуляциях, нервничала, говорила дерзости, капризничала и — что особенно возбуждало Самгина — все более резко обнаруживала презрительное отношение ко всему русскому — к
армии, правительству, интеллигенции, к своей прислуге — и все чаще, в
разных формах, выражала свою тревогу о судьбе Франции...
На дороге говорили об
разных разностях. Гарибальди дивился, что немцы не понимают, что в Дании побеждает не их свобода, не их единство, а две
армии двух деспотических государств, с которыми они после не сладят. [Не странно ли, что Гарибальди в оценке своей шлезвиг-голштинского вопроса встретился с К. Фогтом? (Прим. А. И. Герцена.)]
Вслед за тем Бегушев начал ездить по
разным присутственным местам и написал письмо к Тюменеву, в котором говорил ему, что он желает поступить в действующую
армию на Кавказ и чтобы Тюменев схлопотал ему это в Петербурге.
К чести русской
армии, 106 офицеров
разного рода оружия протестовали против этого трактата.
— Вы этого не могли думать. Всем записавшимся в наш отряд я вчера вечером ясно сказал, что грабить мы не позволяем… Товарищи! — обратился он к своему отряду. — Наша красная рабоче-крестьянская
армия — не белогвардейский сброд, в ней нет места бандиту, мы боремся для всемирной революции, а не для того, чтоб набивать себе карманы приятными
разными вещицами. Эти люди вчера только вступили в ряды красной
армии и первым же их шагом было идти грабить. Больше опозорить красную
армию они не могли!
Француз, живший у нас около четырех лет, лицо скорее комическое, с
разными слабостями и чудачествами, был обломок великой эпохи, бывший военный врач в
армии Наполеона, взятый в плен в 1812 году казаками около города Орши, потом «штаб-лекарь» русской службы, к старости опустившийся до заработка домашнего преподавателя.
Может быть, в
армии были и «идейные» сестры
разных типов, но я лично их не встречал.
«Вестник Маньчжурских
Армий» пестрел письмами в редакцию
разных ефрейторов, фейерверкеров и санитаров.
Фридрих между тем не терял времени. Собрав
разные части войск, откуда только было возможно, он выступил с 48 000 человек, рассчитывая опрокинуть 80 000
армию союзников в Одер.
В поезде, состоящем из десятка вагонов
разных классов, живёт командующий маньчжурской
армией А. Н. Куропаткин с частью штаба.
Я говорю о тех вагонах классных и товарных, которые стояли в
разных пунктах обширного близ станции железнодорожного полотна, и в которых жили приезжие офицеры, иностранные агенты, помещалась столовая для последних, а в товарных вагонах находились
разного рода небольшие склады, типография, где печатался «Вестник Маньчжурской
Армии», вагон командующего
армией, вагон его канцелярии и типографии поднесённой ему петербургской фирмой Леман.
Это было подробное донесение об обширном революционном заговоре, с давнего времени готовившегося против императорского правительства. Тайные общества имели сильное разветвление в
армии, не только в Петербурге и Москве, но и в
разных местах.
Это не только офицеры местных частей войск, составляющий запас действующей
армии, или тех частей, которые идут из России на театр военных действий и временно останавливаются в Харбине, но и офицеры, уже побывавшие на передовых позициях, окрещённые неприятельским огнём, более или менее сильно раненые, заболевшие, и отправленные сюда на поправку, или же временно командированные в тыл
армии за
разными запасами, необходимыми войскам там, на полях брани.
В Мемеле были учреждены для
армии продовольственные магазины, склады с
разного рода военными запасами и госпитали.
Он рассказал, как девяностотысячная
армия должна была угрожать Пруссии, чтобы вывести ее из нейтралитета и втянуть в войну, как часть этих войск должна была в Штральзунде соединиться с шведскими войсками, как двести двадцать тысяч австрийцев, в соединении со ста тысячами русских, должны были действовать в Италии и на Рейне, и как пятьдесят тысяч русских и пятьдесят тысяч англичан высадятся в Неаполе, и как в итоге пятисоттысячная
армия должна была с
разных сторон сделать нападение на французов.
В военном отношении, тотчас по вступлении в Москву, Наполеон строго приказывает генералу Себастиани следить за движениями русской
армии, рассылает корпуса по
разным дорогам и Мюрату приказывает найти Кутузова.
Впереди от Ольмюца показалась подвигавшаяся группа. И в это же время, хотя день был безветренный, легкая струя ветра пробежала по
армии и чуть заколебала флюгера пик и распущенные знамена, затрепавшиеся о свои древки. Казалось, сама
армия этим легким движением выражала свою радость при приближении государей. Послышался один голос: «Смирно!» Потом, как петухи на заре, повторились голоса в
разных концах. И всё затихло.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей
армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по
разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на
разных концах
армии, на то, чтó сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, чтó сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же, как и в душе каждого русского человека.
Когда солнце совершенно вышло из тумана и ослепляющим блеском брызнуло по полям и туману (как будто он только ждал этого для начала дела), он снял перчатку с красивой, белой руки, сделал ею знак маршалам и отдал приказание начинать дело. Маршалы, сопутствуемые адъютантами, поскакали в
разные стороны, и через несколько минут быстро двинулись главные силы французской
армии к тем Праценским высотам, которые всё более и более очищались русскими войсками, спускавшимися налево в лощину.