Неточные совпадения
— Ah, sacre [А,
проклятый…(франц.)] — послышался вдруг
голос Ламберта из-за дверей, и он быстро отпер.
— Ах, это вы!.. — удивлялся каждый раз Ляховский и, схватившись за голову, начинал причитать каким-то бабьим
голосом: — Опять жилы из меня тянуть… Уморить меня хотите, да, уморить… О, вы меня сведете с ума с этим
проклятым делом! Непременно сведете… я чувствую, что у меня в голове уже образовалась пустота.
Сам отвергнет… не послужит
проклятому новшеству… не станет ихним дурачествам подражать, — тотчас же подхватили другие
голоса, и до чего бы это дошло, трудно и представить себе, но как раз ударил в ту минуту колокол, призывая к службе.
— А, вот каким
голосом запел, немец
проклятый! Теперь я знаю, что делать. Вези меня сей же час на себе, слышишь, неси, как птица!
«Нет, не скажу ему, кто я, — подумал Чуб, — чего доброго, еще приколотит,
проклятый выродок!» — и, переменив
голос, отвечал...
— Ребят нет? Кышь,
проклятые! — мотнулся он в их сторону всем телом и потом, пропуская вперед молодых людей, сказал
голосом, в котором слышалась какая-то вкрадчивость и жадность...
— Погибели на вас нет… на
проклятых… чтоб вас всех передушила хвороба… Ох, господи! Господи ты боже мой! Вскую мя оставил еси… — сказал он вдруг совершенно другим
голосом, в котором слышалось отчаяние исстрадавшегося и глубоко измученного человека.
Родион Потапыч обошел подальше
проклятое место, гудевшее пьяными
голосами, звуками гармоний, песнями и ораньем, спустился к Балчуговке и только ступил на мост, как Ульянов кряж весь заалелся от зарева.
«Не постоит,
проклятая!» слышался оттуда ее нетерпеливый
голос и вслед за тем раздавался равномерный звук доения.
— Ведь то же самое было и третьего и четвертого дня, когда ты уходил из дому… Но тогда приходили другие — я в этом убежден. По
голосу слышу… О,
проклятый черкес!.. Ты только представь себе, что вместо нас в этой комнате жила бы Анна Петровна?..
— Каторжный! — закричал он глухим, плачущим
голосом. — За что ты ужика убил? Что он тебе сделал,
проклятый ты? Ишь ужика убил! А ежели бы тебя так?
— Ах, надоел ты мне,
проклятый! — сдавленным
голосом выговорила Раиса. Выхватив из-под его головы подушку, бросила её в лицо старика, навалилась на неё грудью и забормотала...
— Пусти! — говорил один, и я узнал Ивана Чепракова; он-то и кричал тонким бабьим
голосом. — Пусти,
проклятый, а то я тебе все руки искусаю!
— Я вам давно говор, — начал он в одно и то же время грустным и насмешливым
голосом, — что в этой
проклятой Москве задохнуться можно от скуки!
— Цел пока. Кабы не он, отбили бы. Возьмут. С ним возьмут, — слабым
голосом говорил раненый. — Три раза водил, отбивали. В четвертый повел. В буераке сидят; патронов у них — так и сеют, так и сеют… Да нет! — вдруг злобно закричал раненый, привстав и махая больной рукой: — Шалишь! Шалишь,
проклятый!..
— Что ж, Меркурий Иваныч, — согласился польщенный Михаленко, — это верно, что и меня публика хорошо принимала. Только
голосу у меня нет настоящего, вот что скверно. Астма эта
проклятая.
— Вот
проклятые! — сказал он с оттенком удовольствия в
голосе. — Взялись за ум!
Часу медлить нельзя, а то придут лжепророки, и я
голос их слышу
проклятый и ненавистный.
Вначале поста стрельцы избили его за ильманинскую Дашу, и он две недели пролежал в больнице и поссорился из-за этого с управляющим, а когда выписался и с револьвером в кармане прошелся по слободе, Даша отвернулась, а
проклятые ребята прыгали вокруг на одной ножке и пели: «Баринок, а баринок, зачем корявую утку съел?» Он грозно смотрел на встречных, ожидая косого взгляда, чтобы завязать драку, но все потупляли глаза, а за спиной чей-то угрюмый
голос пробурчал...
— Панове-братья! — с едкой улыбкой возвысил он свой
голос. — Неужели и теперь, в такую минуту и ради такого дела, мы в сто тысяч первый раз повторим на себе ту
проклятую пословицу, которая гласит, что где два поляка, там три убеждения?! Если так, то лучше разойдемтесь и ответимте нашим варшавским братьям, что мы свое личное самолюбие предпочитаем общему делу!
— Экая история, господи помилуй! — бормотал ямщик виноватым
голосом, поправляя что-то около лошадиных морд. — А всё чёртова пристяжная! Молодая,
проклятая, только неделя, как в упряжке ходит. Ничего идет, а как только с горы — беда! Ссадить бы ей морду раза три, так не стала бы баловать… Сто-ой! А, чёрт!
— Стой подлец! Сто-ой! — послышался из леса его крик. — Сволочь
проклятая! — кричал он, подбегая к тарантасу, и в его плачущем
голосе слышались боль и злоба. — Анафема, чтоб ты издох! — крикнул он, подскакивая к ямщику и замахиваясь на него кулаком.
— Четыре наши орудия уже погублены… орудийная прислуга успела смениться три раза… У трех пушек отбиты замки… О, Танасио! Если бы можно было броситься в штыки на этих
проклятых! — заключил взволнованный Иоле дрожащим
голосом.
— Не дал,
проклятый! — говорит он плачущим
голосом, обиженно глядя в лицо Рябова.
— Ах вы, полотеры
проклятые! Чистенькие, свеженькие, точно с гулянья, не то, что̀ мы грешные, армейщина, — говорил Ростов с новыми для Бориса баритонными звуками в
голосе и армейскими ухватками, указывая на свои забрызганные грязью рейтузы.