Кто больше человек и кто больше варвар: тот ли лорд, который, увидав затасканное платье певца, с злобой убежал из-за стола, за его труды не дал ему мильонной доли своего состояния и теперь, сытый, сидя в светлой покойной комнате, спокойно судит о делах Китая, находя справедливыми совершаемые там убийства, или маленький певец, который, рискуя тюрьмой, с франком в кармане, двадцать лет, никому не делая вреда, ходит
по горам и долам, утешая людей своим пением, которого оскорбили, чуть не вытолкали нынче и который, усталый, голодный, пристыженный, пошел спать куда-нибудь на гниющей соломе?
Неточные совпадения
Что же, по-твоему, доблестнее: глава ли твоя, хотя
и легкою начинкою начиненная, но
и за всем тем
горе [
Горе́ (церковно-славянск.) — к небу.] устремляющаяся, или же стремящееся до́лу [До́лу (церковно-славянск.) — вниз, к земле.] брюхо, на то только
и пригодное, чтобы изготовлять…
Однажды вздумалось друзьям
В день жаркий побродить
по рощам,
по лугам,
И по долам,
и по горам...
Павел, с своей стороны, не настаивал на этих сближениях
и исподволь свел ее только с Аннушкой (см. предыдущую главу), так как последняя,
по его мнению, могла силою убежденного слова утишить
горе добровольной рабы
и примирить ее с выпавшим ей на
долю жребием.
Меж тем
по долам,
по горамИ в белый день,
и по ночам
Наш витязь едет непрестанно.
Увы! с каждым днем подобные минуты становятся все более
и более редкими. Нынче
и природа делается словно озлобленною
и все творит помпадуров не умных, но злых. Злые
и неумные, они мечутся из угла в угол
и в безумной резвости скачут
по долам и по горам, воздымая прах земли
и наполняя им вселенную. С чего резвятся? над кем
и над чем празднуют победу?
Севастиан,
и, как он же, ждать себе помощи от одного неба, или совершать преступление над преступником
и презирать тех, кто тебя презирает, как сделала юная графиня Ченчи, или нестись отсюда
по долам,
горам, скованным морозом рекам
и перелогам на бешеной тройке, вовсе не мечтая ни о Светланином сне, ни о «бедной Тане», какая всякому когда-либо мерещилась, нестись
и нестись, даже не испытуя по-гоголевски «Русь, куда стремишься ты?» а просто… «колокольчик динь, динь, динь средь неведомых равнин»…
И потеряем при этом
и ощущение холода,
и ощущение стыда; будем мчаться
по горам и по долам без перчаток, с нечищеными ногтями, с обвислыми животами (вспомните: в старину москвичи называли рязанцев"кособрюхими" — стало быть, такой пример уж был), с обросшими шерстью поясницами, а быть может,
и с хвостами!
— Знакомимся с ужасами женской
доли… Мне только здесь стал воочию понятен Некрасов
и Писемский. Представьте себе, вот сейчас в садике сидит красавица женщина, целиком из «Горькой судьбины», муж из ревности убил у нее младенца
и сам повесился в тюрьме… Вот она
и размыкивает
горе, третий год ходит
по богомольям…
— Да так же, не нужно. Стоит только взять лист бумаги
и написать наверху: Дума; потом начать так: Гой, ты
доля моя,
доля! или: Седе казачина Наливайко на кургане!,а там: По-пид
горою, no-пид зеленою, грае, грае воропае, гоп! гоп! или что-нибудь в этом роде.
И дело в шляпе. Печатай
и издавай. Малоросс прочтет, подопрет рукою щеку
и непременно заплачет, — такая чувствительная душа!
С этою табелью в руках, хмельной от приливов талантливости, он рыскал
по долам и горам, внося в самые глухие закоулки смелую проповедь о чиноначалии
и заражая самые убогие хижины своею просветительною деятельностью.
—
По крайней мере позвольте мне участвовать в вашей судьбе, облегчать ваше
горе,
и за все это прошу у вас ласки, не больше ласки: позвольте целовать мне вашу ручку. Не правда ли, вы будете меня любить? Ах, если бы вы в сотую
долю любили меня, как я вас! Дайте мне вашу ручку. —
И он почти силой взял ее руку
и начал целовать.
— Сама сиротой я была. Недолго была
по твоей любви да
по милости, а все же помню, каково мне было тогда, какова есть сиротская
доля. Бог тебя мне послал да мамыньку, оттого
и не спознала я
горя сиротского. А помню, каково было бродить
по городу… Ничем не заплатить мне за твою любовь, тятя; одно только вот перед Богом тебе говорю: люблю тебя
и мамыньку, как родных отца с матерью.
Хвала бестрепетных вождям!
На конях окрыленных
По долам скачут,
по горамВослед врагов смятенных;
Днем мчатся строй на строй; в ночи
Страшат, как привиденья;
Блистают смертью их мечи;
От стрел их нет спасенья;
По всем рассыпаны путям,
Невидимы
и зримы;
Сломили здесь, сражают там
И всюду невредимы.