Неточные совпадения
— Ее история перестает быть тайной… В городе ходят слухи… — шептала Татьяна Марковна
с горечью. — Я сначала не
поняла, отчего в воскресенье, в церкви, вице-губернаторша два раза спросила у меня о Вере — здорова ли она, — и две барыни сунулись слушать, что я скажу. Я взглянула кругом — у всех на лицах одно: «Что Вера?» Была, говорю, больна, теперь здорова. Пошли расспросы, что
с ней? Каково мне было отделываться, заминать! Все заметили…
Я
с горечью замечал, что меня плохо
понимают, плохо
понимают самое главное у меня и, в сущности, плохо знают мои центральные мысли, плохо связывают разные стороны моей мысли.
Потом вдруг Лебедев
с горечью начал обвинять самого князя; можно было
понять, что он обижен князем.
Он едва держался на ногах, тело его изнемогало, а он и не чувствовал усталости, — зато усталость брала свое: он сидел, глядел и ничего не
понимал; не
понимал, что
с ним такое случилось, отчего он очутился один,
с одеревенелыми членами,
с горечью во рту,
с камнем на груди, в пустой незнакомой комнате; он не
понимал, что заставило ее, Варю, отдаться этому французу и как могла она, зная себя неверной, быть по-прежнему спокойной, по-прежнему ласковой и доверчивой
с ним! «Ничего не
понимаю! — шептали его засохшие губы.
Силу его душевной
горечи понять может только тот, кто знает, что такое авторское самолюбие и, как бы камень
с неба, упавшее на вас разочарование: шесть лет питаемой надежды, единственно путеводной звезды для устройства карьеры как не бывало!
Новичкам еще много остается дней до облачения в парадную форму и до этого требовательного осмотра. Но они и сами
с горечью понимают, что такая красивая, ловкая и легкая отчетливость во всех воинских движениях не дается простым подражанием, а приобретается долгой практикой, которая наконец становится бессознательным инстинктом.
И действительно, стоило лишь взглянуть на Гаврюшку, чтоб
понять всю
горечь Прокопова существования. Правда, Гаврюшка еще не сидел, а стоял перед Прокопом, но по отставленной вперед ноге, по развязно заложенным между петлями сюртука пальцам руки, по осовелым глазам, которыми он
с наглейшею самоуверенностью озирался кругом, можно было догадываться, что вот-вот он сейчас возьмет да и сядет.
Назовите рядом
с «свежим» человеком какого-нибудь «умника», — и всякий сразу
поймет, сколько
горечи и презрения слышится в этом последнем названии.
Фермор
понял, что передано что-нибудь об его сцене
с «косоротым», и
с горечью воскликнул...
Ах, боже мой, вы ничего не
понимаете и сами не знаете, что вам нужно, — сказала
с горечью Анна Акимовна, и слезы выступили у нее на глазах.
«Вялое сердце!» —
с горечью воскликнул он про себя. И вслед за тем почти
с гордостью отметил, что вот он не боится сказать правду о самом себе и умеет
понять каждое колебание своего «я».
Каково же было мое изумление и негодование, когда я увидела мою Люду, моего единственного первого друга, между Маней Ивановой и торжествующей Крошкой — моими злейшими врагами!.. Я сразу
поняла, что они воспользовались нашею ссорою
с Людою, чтобы, назло мне, привлечь ее к себе и сделать ее подругою, товаркою. Их я
поняла, но Люда, Люда, как она согласилась подружиться
с ними?.. Неужели она не догадалась, сколько обиды и
горечи нанесла этим поступком моему и без того измученному сердцу? А я так любила ее!..
— Серьезно. История
с депешей — знамение в некотором роде. До вчерашнего дня я мечтал, как неразумное дитя, о каком-то радужном конторском месте… Вчера… или нет, сегодня ночью… после расскажу, в какой обстановке… почувствовал я, со всей
горечью, свое убожество…
понимаете, как члена общества… а теперь вот сознательно говорю вам: бросьте, не хлопочите, не хочу я быть ничем, кроме того, что я есть.
— Ведь люди одинаковы, —
с горечью сказала она. — Везде теперь одно и то же. Я к ним не подхожу, не ко времени. Столетием раньше родилась, чем бы мне следовало, или несколькими столетиями опоздала. Теперь я не гожусь. Глупа для жизни. Не
понимаю ее. И не умею наполовину жить… Для меня, мой друг, один исход остается: уехать туда, где не нужно современного ума. И я уеду! — загадочно добавила она.
— Растолкуйте мне, пожалуйста, я не совсем
понимаю… у вас это вырвалось
с такой
горечью…