Неточные совпадения
Сверх того, отъезд был ей приятен еще и потому, что она мечтала залучить
к себе в деревню
сестру Кити, которая должна была
возвратиться из-за границы в середине лета, и ей предписано было купанье.
Юная особа, пленившая впервые мое сердце, каждый день ездила с
сестрой и братом в маленькой таратайке на уроки. Я отлично изучил время их проезда, стук колес по шоссе и звякание бубенцов.
К тому времени, когда им предстояло
возвращаться, я, будто случайно, выходил
к своим воротам или на мост. Когда мне удавалось увидеть розовое личико с каштановым локоном, выбивающимся из-под шляпки, уловить взгляд, поклон, благосклонную улыбку, это разливало радостное сияние на весь мой остальной день.
— В человеке, кроме души, — объяснил он, — существует еще агент, называемый «Архей» — сила жизни, и вот вы этой жизненной силой и продолжаете жить, пока
к вам не
возвратится душа… На это есть очень прямое указание в нашей русской поговорке: «души она — положим, мать,
сестра, жена, невеста — не слышит по нем»… Значит, вся ее душа с ним, а между тем эта мать или жена живет физическою жизнию, — то есть этим Археем.
Как я ни привык ко всевозможным выходкам Пепки, но меня все-таки удивляли его странные отношения
к жене. Он изредка навещал ее и
возвращался в «Федосьины покровы» злой. Что за сцены происходили у этой оригинальной четы, я не знал и не желал знать. Аграфена Петровна стеснялась теперь приходить ко мне запросто, и мы виделись тоже редко. О
сестре она не любила говорить.
Следующею мыслью, которая мне пришла за этим, было
возвратиться назад и отнести все это на его квартиру и отдать его Климу. Я находил, что это всего достойнее; но,
к крайнему моему удивлению, сколько я ни звонил у капитанской двери, мне ее никто не отпер. Я отправился было в квартиру его
сестры, но здесь на двукратно повторенный мною звонок мне отпер двери полный румяный монах и с соболезнующим взглядом в очах проговорил...
Анна Михайловна отошла
к окну и поспешно разорвала конверт. Письмо все состояло из десяти строк, написанных Дашиной рукой: Дорушка поздравляла
сестру с новым годом, благодарила ее за деньги и, по русскому обычаю, желала ей с новым годом нового счастья. На сделанный когда-то Анной Михайловной вопрос: когда они думают
возвратиться, Даша теперь коротко отвечала в post scriptum...
Как-то вечером я тихо шел садом,
возвращаясь с постройки. Уже начинало темнеть. Не замечая меня, не слыша моих шагов,
сестра ходила около старой, широкой яблони, совершенно бесшумно, точно привидение. Она была в черном и ходила быстро, все по одной линии, взад и вперед, глядя в землю. Упало с дерева яблоко, она вздрогнула от шума, остановилась и прижала руки
к вискам. В это самое время я подошел
к ней.
Сколько раз впоследствии она говорила мне, что в год моего рождения ей было двадцать лет от роду. Посещения Веры Алексеевны, отличавшейся благословенным аппетитом, были до того часты, что у всех моих братьев и
сестер она считалась домашним человеком, так как незаметно приходила за четыре или пять верст и
к вечеру летней порой
возвращалась домой.
«Скажу, что пойду на целый вечер
к сестре, а сам
возвращусь потихоньку домой, — он, верно, у ней, — и тогда… тогда надобно будет поступить решительно; но, боже мой! как бы я желал, чтоб это были одни пустые подозрения».
Окончилось вечернее моление. Феодор пошел
к игумну, не обратив на нее ни малейшего внимания, сказал ему о причине приезда и просил дозволения переночевать. Игумен был рад и повел Феодора
к себе… Первое лицо, встретившее их, была женщина, стоявшая близ Феодора, дочь игумна, который удалился от света, лишившись жены, и с которым был еще связан своею дочерью; она приехала гостить
к отцу и собиралась вскоре
возвратиться в небольшой городок близ Александрии, где жила у
сестры своей матери.
Саша стал ходить в гимназию. Его мать уехала в Харьков
к сестре и не
возвращалась; отец его каждый день уезжал куда-то осматривать гурты и, случалось, не живал дома дня по три, и Оленьке казалось, что Сашу совсем забросили, что он лишний в доме, что он умирает с голоду; и она перевела его
к себе во флигель и устроила его там в маленькой комнате.
Возвратимся к Даше, или Крошке Доррит, как называла ее
сестра.
— Пойдем
к сестре, — сказал князь Андрей,
возвратившись к Пьеру; — я еще не видал ее, она теперь прячется и сидит с своими божьими людьми. Поделом ей, она сконфузится, а ты увидишь божьих людей. C’est curieux, ma parole. [Это интересно, право.]